Сойка
Пролетела, стуча дождями в окно, осень. Потом пришла снежная зима со своими: праздниками, ёлками украшенными разноцветными огоньками и игрушками, новогодними утренниками с подарками.
В середине декабря родители с Максимом переехали в свою новую квартиру. Она была просторной и светлой. Мальчик бегал, поддерживаемый отцом за подмышки, из комнаты в комнату и с интересом всё разглядывал.
Вокруг пахло новой мебелью. Самым любимым в квартире для Максима стало большое трёхстворчатое окно в зале.
Он стоял в стойке смотрел во двор. На улице водили хороводы пушистые хлопья снега.
Казалось, будто кто-то на небе взбивает перину. Некоторые из них прилипали к стеклу и медленно таяли.
За проходящими по белым дорожкам людьми плелись следы, которые быстро прятались под снегом.
По скованных инеем ветках берез, росших во дворе, нахохлившись прыгали снегири.
Очень часто они куда-то улетали и через некоторое время возвращались назад, держа в клювах какие-то ярко-красные крупинки.
– Видишь, откуда-то рябину таскают.
Усмехнулся отец мальчика, когда небольшая серенькая синичка села на перила балкона и, положив алую ягоду на железяку, стала её клевать.
– Тяжело птицам сейчас: холодно и голодно.
Сказав это, мужчина подал сыну, упавшую на пол машинку.
– А, давай, мы сделаем для них кормушку. Хочешь?
Максим вопросительно посмотрел на отца:
«Из бутылки? Я видел, как их делали по телевизору».
Но скоро отец принёс ящик с инструментами и пару небольших листов фанеры.
– Застелем ковёр газетами, чтобы не получить от мамы за опилки… На, пока подержи пилу…
«Ого, тяжёлая. Пап, а как мы будем мастерить кормушку?»
Повертев в руках пилу, мальчик осторожно дотронулся до треугольных зубьев.
«Острая. Интересно, я смогу пилить?»
Чтобы это проверить, Максим, недолго думая, провёл пилой по боковой доске своей стойки. Появилась маленькая царапина. Второй раз чиркнул – получилась бороздка.
Это понравилось мальчику. Однако, испытания прервал строгий голос:
– Эй, что ты творишь? Отдай сюда ножовку и стой, смотри.
Мальчик вздрогнул и, прижав пилу к себе, замотал головой. Ему совсем не хотелось отдавать такую игрушку.
– Тогда, как я смогу выпилить из фанеры нужные для кормушки детали?
«Разве в этом ящике не найдётся ещё одна такая…? Ладно, бери…»
Мужчина улыбнулся и начал что-то чертить карандашом на фанере. Делал он это аккуратно, тщательно измеряя всё рулеткой. Затем стал вырезать по этим линиям.
Мальчик удивленно наблюдал за отцом.
Через час работы пилой и молотком, кормушка для птиц была готова. За счёт двухскатной крыши она имела подобие крошечного домика только без стенок. Внизу находилась площадочка, куда можно было насыпать различный корм.
«Вот это да… Классно папа придумал».
После обеда мужчина дротиками закрепил на балконном перилле кормушку. Он насыпал на площадочку горсть зерен, а под крышей повесил кусок сала.
«Хм, зачем птицам сало?» – удивился Максим и стал ждать, когда какая-нибудь синичка обнаружит эту столовую.
Вот прошёл час, второй. Темнело. Снег укрыл крышу кормушки пушистым одеялом. Но никаких птиц не было.
«Делали, делали, а они не летят, только скачут с ветки на ветку», – вздохнул разочарованно мальчик и принялся рисовать.
– Давай, не будем пока включать свет… Иди на ручки. Подождём ещё немного, – вполголоса сказал мужчина.
Темнота в комнате пугала мальчика. Он сидел тихо, прижавшись головой к шершавой щеке отца, и смотрел в окно.
Неподалеку, во дворе, проснулся висящий на столбе фонарь. Поначалу ему, как будто, было лень работать. Он то включался, то выключался. Но потом его свет становился всё более ярким. Жёлтый луч заполз на балкон.
– Глянь, глянь… Там на куст села птичка… Только не вижу какая, – прошептал мужчина, – Надеюсь, она скоро обнаружит наши гостинцы.
Птица вскоре пролетела мимо кормушки и ненадолго исчезла за кромкой пучка света фонаря.
Через несколько минут она снова появилась из-за тёмного полога зимнего вечера, спикировав на край площадочки. Теперь её можно было разглядеть.
Это была рыжевато-коричневая, гораздо больше синичек, птица с чёрными крыльями и хвостом.
– Ух ты, да это же сойка, – прошептал на ухо сыну мужчина, – Главное – не шевелиться, чтобы она нас не заметила.
«А что, если заметит?» – задал про себя вопрос Максим, ещё сильнее прижавшись к отцу.
Повертев головой с чёрными бусинками глаз и убедившись, что ничего ей не угрожает сойка стала клевать зерно. Маленький клювик то поднимался, то опускался.
Перекусив, сойка запрыгала по площадочке взад-вперед. Было видно, как из-под её лап в разные стороны летят зёрна.
– Набила брюхо, ну, и улетай. Чего ты всё раскидываешь? На вас так никаких кормов не напасёшься – заворчал мужчина, бздынькнув по стеклу указательным пальцем.
Сойка насторожилась. Распушив крылья, она была готова при первой же опасности взлететь. Однако, осмотревшись и поняв, что всё спокойно, птица снова принялась за своё.
В прихожей щелкнул замок входной двери, нарушив тишину в квартире. Послышались тихие шаги.
Женщина вошла в зал и первым делом включила свет. Её щёки и нос были окрашены морозом в нежно розовый цвет.
– Чего вы сидите в темноте? И что это за кавардак? – спросила она, увидев инструмент, брошенный на полу, и куски фанеры.
– М-да, опростоволосились мы с тобой, – едва слышно сказал мужчина сыну.
«Ура, мама пришла от бабушки».
Максим сначала подпрыгнул от радости на руках у отца, а затем, опомнившись, что ему нельзя было шевелиться, посмотрел в окно.
«Ой, наверное, я вспугнул сойку… Или нет?»
Но в окне невозможно было уже ничего разглядеть. Из-за включенного в зале света, оно походило на большое зеркало, в котором отражалась вся комната.
«Интересно, почему так происходит? Нужно спросить у папы… Он всё знает, – подумал мальчик и показал сперва на люстру, потом на окно, а затем на рот отца.
Мужчина сморщил лоб в недоумении:
– Что-то я не понимаю, как мой рот может быть связан с окном и с лампой.
«Папа, расскажи, почему, когда включаешь свет – окно превращается в зеркало».
Максим вновь повторил тот же жест рукой и посмотрел на отца.
– Ты хочешь, чтобы я тебе что-то объяснил? – медленно произнес вопрос мужчина.
Мальчик кивнул головой.
«Хоть что-то ты понял»
Переодевшись в домашний пёстрый халат, женщина подошла к мужу с сыном. Максим сразу же потянулся к матери. Но её холодные руки отпугнули его, и он снова прислонился к отцу.
– Да, я думала, что дед мороз меня превратит в сосульку… Снега насыпало по колено… Тяжело идти… Ещё темно… Бр-р, – женщина дёрнула плечами,
– А вы, как я понимаю, что-то чудили? Уберите ваш завал, и пойдём пить чай… Кстати, Валера, ты кормил ребенка в обед?
– Вообще-то мы весь день делали кормушку для птиц, – замялся мужчина, – И он не просил есть.
– Ясно… Вы были увлечены. А где же ваша поделка? – спросила мама мальчика, зашторив окно.
– Висит на балконе… Я насыпал туда пшёнки с овсянкой… Только что, перед твоим приходом, прилетела сойка… И мы, может, полчаса наблюдали за ней, – ответил мужчина и посадил сына на диван.
Заметив лежащие рядом буквы, Максим уцепился за край коробки с кубиками и потянул их к себе. Но вдруг мальчика качнуло в сторону. От неожиданности он дёрнулся – кубики, как горох, посыпались на пол.
Сложив в ящик весь инструмент, мужчина обернулся.
– И что ты натворил, – с укором произнес он.
Мальчик круглыми глазами виновато смотрел на отца и гадал, что ему грозит за эту выходку:
«В прошлый раз, когда кубики рассыпались папа решил, что я сделал это нарочно, и отругал меня… А я всего лишь хотел взять карандаш и случайно задел их локтем… Это же не моя вина, что я не могу аккуратно… Интересно, сейчас папа будет на меня кричать?»
Такие мысли вертелись в голове у Максима, не давая ему покоя. Вжавшись в спинку дивана, мальчик сидел притихший и ждал, пока отец окончит прибираться в зале.
«Было бы здорово, если бы завтра ещё прилетела какая-нибудь птичка… Обычно я видел птиц вживую только издалека, на ветках… Ну, и бывало воробей или синица проскачет мимо во дворе у бабушки…»
– Так, ты хотел спросить меня о чём-то, поэтому тащил буквы? – прервал мысли Максима отцовский голос.
Маленький лобик поморщился в недоумении.
«Ты не будешь меня ругать, пап?» – спросил мальчик про себя, осторожно всматриваясь в спокойное лицо отца.
Он чётко разбирался: если у родителей хмурый взгляд – жди ремня на пятой точке, или, в лучшем случае, строгие слова. А если по их лицам скользнула, неуклюже завуалированная под сердитым выражением лица, улыбка – можно вздохнуть спокойно.
Именно так и сделал Максим. Как ни в чём не бывало, он брал, подбрасываемые отцом на диван, кубики, вертел их в своих маленьких пухленьких ручонках, рассматривая рисунки на гранях.
Когда мальчику попадалась буква, он клал кубик в коробку, стараясь не опрокинуть её.
– Давай-ка, я тебе помогу, – предложил мужчина сыну, увидев, что у того никак не получается сложить кубики в ровные шеренги, – Только я уже забыл алфавит, так что тебе придется подсказывать мне…
«Как-то странно… Папа знает, как устроен телевизор, почему говорит и поёт радио, откуда берётся в доме электричество – и многое другое… Но – не знает алфавит», – удивился Максим.
Когда кубики с буквами были сложены в коробке по алфавитному порядку, отец присел на корточки перед сыном.
– Вот на, напиши: о чём ты меня спрашивал.
Кулачок Максима быстро перебегал с буквы на букву. Мальчик на память выучил их расположение и мог уже писать не глядя.
– Па… па, рас… скажи, мне по… почему, ко… гда вкл… ючаешь свет – ок… окно пре… вра… вращается в зе… ркало, – запинаясь читал мужчина.
После чего в комнате на несколько минут стало тихо. Мальчик лишь слышал размеренное тиканье часов на стене и глухой стук посуды на кухне. Ему было не понятно, почему отец так долго думает.
– Как же тебе объяснить попроще, – произнёс со вздохом мужчина, подперев подбородок тыльной стороной ладони.
Подвинувшись на край дивана, Максим помахал левой рукой у рта отца.
– Говорю я… Говорю…
Засмеявшись, мужчина подхватил сына на руки, немного подбросил его вверх, подошёл к окну и чуть приоткрыл шторы.
Конец ознакомительного фрагмента.