Часть первая
1
26 июня
Пера открыла глаза и невольно улыбнулась. Окно мансарды, на голландский манер без занавесок, открывало вид на разросшуюся старую черешню, листва которой надежно защищала комнату от яркого утреннего солнца, позволяя безмятежно спать столько, сколько хочется.
Всякий раз, оказываясь в этом доме, Пера моментально отключалась от всех забот, которые, конечно, все равно были, но были где-то далеко. В состоянии полной беззаботности она пребывала обычно несколько дней, после чего возвращалась в свое привычное мироощущение уже отдохнувшая и уравновешенная и снова начинала мысленно решать свои задачи и анализировать проблемы, но уже без прежней нервозности и излишнего беспокойства.
Сосны и воздух Рижского взморья восстанавливали ее жизненные силы как ничто другое.
Наблюдая за легким движением листьев за окном, Лера стала мысленно представлять, как отправится после завтрака к морю по хорошо знакомому маршруту.
По узкой тенистой улочке, на которой стоял дом Бируты, попутно улавливая легкий аромат цветущего у каждого дома жасмина, выходишь на улицу Йомас и попадаешь в поток прогуливающихся туристов. Аромат жасмина плавно сменяется букетом лугового разноцветья. Вдоль улицы, практически у каждого ресторана или магазинчика, пестреют изумительные клумбы из полевых и садовых цветов. Вроде и незатейливых, но таких красивых, что не хочется отводить глаз. С Йомас сворачиваешь на улицу Турайдас и, очарованная пряностью цветущей липы, идешь дальше к высоким береговым соснам. И наконец вот оно – море. Ноги утопают в мягком песке. Приятно согревающий ступни песок ближе к морю становится влажным и более плотным. Еще шаг – и ты в Балтийском море! …
Но «входить в воду» Лера не стала. Решив, что пора воплощать воображаемую картинку в жизнь, она стремительно соскочила с кровати, с удовольствием потянулась, набросила халат и отправилась в душ. Проходя мимо деревянной лестницы, ведущей вниз – в гостиную и кухню на первом этаже, она, не услышав привычных звуков кухни, мимоходом удивилась неестественной для этого часа тишине. Но тут же об этом забыла.
Как все замечательно продумано в этом доме! Окно в ванной комнате было расположено так, что пропускало достаточно света и в то же время защищало от посторонних взглядов. В теплую погоду, как сейчас, окно обычно открывалось и помещение оказывалось заполненным теплым воздухом лета. Как хорошо! Этот дом построил отец Бируты и прадед Марты почти сто лет назад, но и сегодня он смотрелся очень современно и жилось в нем необычайно комфортно.
Выйдя из душа в наилучшем расположении духа, Лера сбежала вниз по лестнице, спеша обнять Бируту. Вчера, когда они с Мартой приехали из аэропорта, час был поздний и с Бирутой увидеться не удалось.
В первое время после знакомства Лера никак не могла привыкнуть к тому, что в Латвии при обращении к человеку даже намного старше тебя не принято использовать отчество. Бирута была лет на тридцать старше Леры и, понимая ее неловкость, не возражала против имени Бирута Эдгаровна. Но было видно, что слышать такое обращение ей забавно. Глаза выдавали скрытую улыбку. Потому уже месяца через два она и для Леры стала просто Бирутой.
– Доброе утро! Марта! Бирута! Вы где?
Никто не ответил. Лера прошла в гостиную, на кухню – никого. Бирута, наверное, вышла в сад. Ну а Марта? Неужели не дождалась и отправилась на пляж без нее?
Отдыхали они обычно достаточно автономно, и в этом отсутствии программы обязательного общения тоже была своя прелесть.
Но все же первый день после приезда Леры по традиции проводили вместе.
Лера вышла во внутренний дворик, оттуда – в сад.
К слову сказать, это был и не совсем сад. Единственным плодовым деревом на лужайке, декорированной кустарником и цветниками, была та самая выросшая до второго этажа черешня, которую Лера увидела утром, едва открыв глаза. Но и с черешни урожай никогда не собирали. Ягодами лакомились главным образом птицы.
Лера огляделась – в саду тоже никого.
Вернулась в дом. Растерянно встала посреди кухни, не зная, куда еще заглянуть. Взгляд упал на плиту. Кастрюлька с кашей! С любимой овсянкой. Как правило, Лера сама готовила себе завтрак, но в первое утро это делали Бирута или Марта. Это был такой жест гостеприимства.
Кастрюля была еще теплая, даже горячая. Значит, не далее как час назад или даже меньше хозяйки или хотя бы одна из них были дома и все шло своим чередом.
Машинально Лера положила кашу в тарелку, налила чай и села позавтракать. Ела, намеренно не торопясь, в надежде, что до окончания трапезы кто-то придет и все наконец разъяснится.
Но ничего такого не произошло. Лера сидела в полном недоумении. Если Марта внезапно обнаружила, что дома нет чего-то из продуктов, и побежала в магазин или к соседям перехватить, то могла бы оставить хотя бы записку. Или все же отправилась позагорать на утреннем солнце?
В любом случае надо выйти из дома, а заодно и убедиться, что у людей за пределами этого дома все в порядке. Точнее, все как обычно.
Лера мигом переоделась и вышла, пройдя через внутренний дворик на улицу. Кругом белели цветущие кусты жасмина. Несмотря на нарастающее беспокойство, Лера улыбнулась – такая красота! Жасмин, по крайней мере, на месте, уже неплохо. Она направилась на улицу Йомас – главную пешеходную улицу Юрмалы – и наметила для себя, что пройдет улицу туда и обратно, а когда вернется домой, то Бирута и Марта уже должны будут вернуться и ждать ее дома.
Улица Йомас жила своей обычной жизнью. В обе стороны не спеша шествовали отдыхающие, беззаботно переговариваясь и поедая мороженое. Продавцы магазинов протирали витрины перед началом рабочего дня, предлагали свой товар ларечники – в общем, все шло своим чередом и никто не выказывал никакого беспокойства. Пройдя улицу из конца в конец и не заметив ничего необычного, Лера облегченно вздохнула. Приятно погружающая в настроение отпуска атмосфера улицы Йомас отогнала напряжение, вызванное непонятной пропажей обычно такой внимательной и гостеприимной Марты. Небо было ясным, вовсю светило солнце и даже хорошенько припекало, и Лера, уже окончательно отбросив волнение, повернула в сторону пляжа. Все точно так, как и представлялось с утра, – цветущие липы, солнце, сосны, песок… И море.
Купальника по известным причинам с собой не оказалось, и она, сбросив балетки, потихоньку, наслаждаясь каждым прикосновением теплой воды, пошла вдоль берега.
Возвращаться в дом не хотелось, и Лера еще долго гуляла по берегу, планируя предстоящие дни. Конечно, время от времени рефреном всплывала мысль о неразрешенности ситуации с Бирутой и Мартой, но здесь, около моря, невозможно было себе представить, что что-то пойдет не так, как она уже запланировала. А потому все уже, конечно, должны были быть на месте.
Нехотя переступая с песчаного пляжа на деревянный настил, ведущий на улицу, Лера стряхнула со ступней песок, надела обувь и направилась к дому. Мысли вернулись к событиям сегодняшнего утра. Вспомнилось ощущение растерянности и беспокойства. Свернув на свою улочку, она пошла быстрее, почти побежала. Марта, ну давай, приди уже домой!
Забежав в дом и никого не обнаружив, Лера разволновалась уже всерьез. В голове был полный вакуум. Не хотелось даже предполагать, что бы все это могло значить. От легкого пляжного настроения не осталось и следа.
Зачем-то опять отправилась на Йомас. Прошла улицу до самого конца, развернулась и пошла обратно. Вокруг на искусно составленных клумбах по-прежнему красовались ромашки и колокольчики, множество других цветов, прекрасных и ароматных, но Леру это как-то перестало радовать. Это был уже не ее праздник. Лера ощущала себя в какой-то другой реальности, недоброй и тревожной. И было совершенно непонятно, как из нее перескочить обратно. Какой-то дурной сон.
Бывают такие сны, из которых хочется скорее вырваться, и хотя это никак не выходит, уже во сне понимаешь, что все это не наяву и что ты скоро обязательно проснешься. И все плохое закончится. Но сейчас это точно был не сон.
Вдруг захотелось очутиться каким-нибудь невероятным образом дома в Москве. И чтобы было вчерашнее утро, и она никуда бы еще не уезжала, и вообще никуда не поехала, и все это произойдет не с ней. Правда, тут же поняла, что оказавшись в этой ситуации в Москве, она снова взялась бы за чемодан и отправилась в аэропорт и в Юрмалу, так как не смогла бы спокойно сидеть дома, зная, что близкие люди, возможно, в беде.
В голову лезли все эти утопические картинки оттого, что сознание просто отказывалось принимать факт – что-то действительно случилось.
На этот раз, подходя к дому, она старалась идти как можно медленнее, давая возможность потерявшимся хозяевам в эти последние минуты все же вернуться и поставить точку в досадном недоразумении.
Но чуда не произошло. Дом был пуст. Еще раз обойдя все комнаты, Лера вернулась в прихожую и закрыла дверь на ключ. Деваться некуда. Придется принимать какие-то решения и что-то с этим делать. Она прошла в кабинет Бируты, села за стол, положила перед собой лист бумаги, взяла ручку. Профессиональная преподавательская привычка. В последнее время, правда, чаще все проекты готовила
на компьютере, но сейчас почему-то нужны были именно бумага и ручка. Да и компьютера под рукой не было, только планшет.
Чтобы решить задачу, надо определить исходные данные.
Лера вывела на листке цифру 1 и написала:
Это не сон, и я не сошла с ума.
Что касается второй части фразы, хотелось бы, конечно, в это верить. С другой стороны, если это не так, то записывать остальные пункты не имело никакого смысла. Так что следует исходить из того, что это так.
Второе…
Стоп! Вот что значит стресс – самые простые мысли приходят в голову в последнюю очередь. Позвонить!!! Как она сразу этого не сделала. От волнения ее уже начинало немного трясти. Плохой признак.
Сначала она услышала длинные гудки. И тут же следом где-то в глубине дома – ответные звуки телефона. Лера пошла на звук и вскоре достала трубку из сумки Марты. И сумка, и кошелек, и телефон – все на месте. Нет только хозяйки. Лера набрала Бируту – «абонент недоступен». Все. Вспыхнувшая было надежда погасла.
Она вернулась в кабинет и снова села за стол. Начнем сначала. Точнее, продолжим. Что ей известно, кроме того, что это не сон? Какие есть источники информации?
Надо попытаться во всех подробностях вспомнить вчерашний вечер. Вспомнить, о чем говорила Марта.
Попробовать пообщаться с соседями? Неизвестно, что там за соседи. Что она им скажет? Когда она была здесь последний раз, три года назад, соседский дом сдавался в аренду. Да и хозяев она помнила не очень хорошо. А они ее, наверное, и вовсе не помнили.
Попробовать поискать в доме что-то, что может быть связано с этим происшествием? Наверное.
Обратиться в полицию? Сразу вспомнилась фраза, которую прочла однажды в путеводителе: «Одна из главных опасностей, которая подстерегает туриста в городе, – сотрудники правоохранительных органов». Тогда, помнит, прочитала и не поверила своим глазам настолько, что перечитала еще раз. Не поверила не тому, что так может быть, а тому, что это напечатано в официально изданном путеводителе. Не ошиблась, все так и было написано. А в Латвии как с этим?
Надо посмотреть в интернете, через сколько дней после пропажи человека полиция начинает поиск. Как у нас – через три дня? Тогда это пока неактуально. Тут же пришла в голову мысль – неистребимое наследие советского прошлого – «хорошо бы, чтоб в полиции был кто-то знакомый». Для гражданина цивилизованной страны мысль, возможно, нелепая, но на нашей любимой родине и в советское время, а в постсоветское тем более, чтобы решить какие-то проблемы и при этом не получить десять новых, надо было искать знакомых в соответствующей сфере – в больнице, в школе, в милиции, в аптеке, в магазине, в театре. Всюду. Особенно, если проблема была серьезной. Сейчас проблема, судя по всему, серьезная. Но в латвийской полиции знакомых у нее пока что не было.
Итак, второе, что ей известно, – вчера Марта была дома. Лера разговаривала с ней, перед тем как пошла спать. Было часов одиннадцать. Сейчас Лера отчетливо вспомнила, что Марта была чем-то расстроена. Лера даже спросила подругу, не больна ли она. М-м-м… А что же ей сказала Марта про Бируту? Почему она их не встречала? Где была? Какое-то смутное воспоминание вертелось в голове, но ничего конкретного Лера вспомнить не могла. Тогда запишем так.
2. Вчера, 25 июня, в 23.00 Марта была дома, была ли дома Бирута – неизвестно.
3. Утром Марта или Бирута были дома (горячая каша).
То есть, конечно, скорее всего, кашу сварил кто-то из них. Но это не факт. Это только предположение. А записывать надо именно факты. Тогда лучше так:
3. В 10 часов (примерно) на плите стояла горячая каша. Следовательно, кто-то был на кухне не позже 9.30 и сварил кашу. Или принес.
Нет, так можно дойти до полного абсурда. Конечно, сварили кашу Марта или Бирута, кому бы еще это надо. Именно из этого надо исходить и не выдумать всякую ерунду. Вторую версию пункта «3» зачеркнула.
4. Сумка Марты дома. В том числе – ключи и телефон.
О чем это говорит?
Потом. Анализ потом. Сейчас важно записать все факты. Как можно больше информации, но никаких толкований, чтобы не уйти в сторону. Голые факты.
Дверь. Была ли закрыта входная дверь? Ключ был в двери. Лера достала его из скважины, когда побежала на Йомас. Но была ли заперта дверь до этого – вспомнить не могла.
От всех этих размышлений у Леры разболелась голова. Интересно, который час? Когда увидела, что уже почти шесть, сразу захотелось есть. Сколько же она просидела тут в раздумьях? Часа четыре? И такой смешной результат – четыре строчки сомнительной информативности. Ладно. На сегодня хватит. Лера почувствовала себя персонажем какого-то детективного сериала. Плохого. Очень плохого.
2
26 июня
Марта пришла в себя, но открывать глаза не решалась.
А что если за ней наблюдают?
Чуть-чуть приоткрыла глаза и, не увидев не только никого, но и ничего, так как кругом была темнота, открыла глаза уже по-настоящему. Она лежала на каменном полу,
сыром и холодном. Попробовала встать. Разом заболело все – голова, руки, ноги, спина. Машинально ощупала голову – вроде цела, ран или шишки не обнаружила. Хотя раскалывается, как от сильного удара. Глаза понемногу привыкали к темноте. Метрах в трех разглядела что-то вроде дивана. На всякий случай выставив вперед руки, медленно пошла в сторону «дивана» и, предварительно ощупав его, осторожно присела. Это и правда оказался диван. Сидеть на нем было тоже холодно, но все же не так, как на полу.
– Бабуля, ты здесь?
Марта тревожно вслушивалась в тишину, не зная, чего она опасалась больше – того, что ответа не будет и здесь никого нет, или того, что Бирута третьи сутки находится в таких жутких условиях.
– Марточка, это ты?
Голос Бируты прозвучал тихо, но так спокойно и буднично, как будто все это происходило не в темном сыром подвале неизвестного местоположения, а на зеленой солнечной лужайке их любимого сада. В который раз Марта поразилась невероятной выдержке и стойкости характера Бируты. Казалось, ничто не может выбить ее из колеи.
По крайней мере, теперь они вместе. Хоть и в малоприятных и малопонятных обстоятельствах.
– Слава богу! Я тебя нашла!
Марта стала на ощупь пробираться к тому месту, откуда раздался голос Бируты, и уже скоро держала ее за руку.
– Бабулечка! Как ты? Что случилось?
Та заговорила очень тихо, и Марта поняла, что дела неважные. Бирута помнила, что стояла во дворе, когда у калитки остановилась машина и сидящий за рулем молодой человек, открыв дверцу, спросил, как проехать в Сигулду. Бирута вышла, чтобы показать дорогу – и, видимо, ей чем-то прыснули в лицо. Сознание отключилось. Куда-то везли в машине. Смутно слышала, как разговаривали два человека. Показалось, что молодые ребята. Окончательно очнулась уже здесь. Сколько пролежала, определить сложно. Один раз заходил молодой человек, принес воду. Бирута спросила его, что происходит, но он ничего не ответил. Вообще не произнес ни слова. Когда он открывал дверь, в помещении ненадолго стало светлее, так Бирута увидела, что входивший поставил на стол бутылку с водой.
Бред какой-то. Кому они с Бирутой могли понадобиться? Никакого вразумительного ответа в голову не приходило.
– Так ты что все это время ничего не ела? Сегодня пошел уже третий день с того утра, когда ты пропала.
– Выходит, что так.
– А что это за помещение? Ты не смотрела, что тут есть? Кстати, мы тут одни?
– Не знаю, Марточка. Не думаю, что могу подняться.
От этих слов сердце Марты сжалось.
– Ладно, не волнуйся, придумаем что-нибудь!
Вряд ли она и сама верила в то, что говорила. Ситуация выглядела совсем уж худо. Что тут можно было придумать.
Прежде всего Бируте надо было хоть что-то поесть. Три дня – это уже слишком. По крайней мере, если здесь есть продукты, надо до них добраться. А потом уже подумать, что делать дальше. Страх за состояние совсем ослабевшей от голода Бируты не давал Марте покоя.
Она осмотрелась. Точнее, обвела глазами темноту вокруг себя. Смутные очертания предметов, которые можно было увидеть, не добавляли никакой информации об их вынужденном пристанище.
– Сейчас поисследую, что тут есть. Может, удастся найти какую-нибудь еду.
Осторожно переставляя ноги, Марта двинулась вперед, решив дойти до стены и затем обойти комнату по периметру, чтобы определить ее содержимое.
Рука наткнулась на стеклянную банку.
– Бабуля, банки! Это, похоже, погреб. Сейчас найдем что-нибудь тебе поесть.
Вдоль всей стены на полках стояли ряды двух-и трехлитровых банок. Некоторые пустые, другие – тяжелые, полные. Но что внутри – пока непонятно. Хотелось думать, что что-то съедобное. Крышки были металлические, наверное, пастеризованные соленья или соки. Открывашку, конечно, рядом никто не положил. Марта наткнулась на приставную лесенку, больно ударилась. Но, по крайней мере, не упала. Стала двигаться еще осторожнее. Лишние травмы ни к чему. Неизвестно еще, что их ждет. Думать об этом не хотелось. Как говорили в популярном спектакле: «С Минобороны мы что-нибудь можем? Не можем! Значит – ищем пуговицу!»[1] Поиск доступной еды продолжался.
Наконец, попалась банка с закручивающейся крышкой. Крышка поддалась, раздался легкий щелчок. Пахнуло томатным соком. Похоже, помидоры в собственном соку. Ну хоть что-то. Стараясь не упасть и не уронить драгоценную находку, Марта вернулась к Бируте.
3
26 июня
Пальцы бегали по клавиатуре, набирая привычные словосочетания.
Логин, пароль.
Вход в личный кабинет.
Дата вылета: 27 июня.
Откуда: Рига.
Куда: Лондон.
Сайт выдал единственный прямой рейс – на 15:55. Подойдет.
Вся прочая информация уже в системе:
Lomov Kirill, дата рождения, паспортные данные.
Ввел номер банковской карты.
Отправил SMS-подтверждение.
Билет куплен. Посмотрел на часы. Запястье украшал изящный циферблат дорогих часов. Подарок родителей на выпускной.
16.00 – можно регистрироваться на рейс.
Первые ряды были уже заняты.
14А – у иллюминатора. Нормально. Распечатал посадочный, положил в паспорт.
Как все стало просто. Переезды и перелеты перестали быть событиями, которые надо заблаговременно планировать и определенным образом готовить.
Как и некоторые другие процессы – те, что связаны с перемещением в пространстве, из последовательности действий превратились в последовательность манипуляций. Условно говоря, вместо того, чтобы идти в кассу за билетом, стоять в очереди, общаться с кассиром – ты садишься за компьютер и имитируешь свой «поход» сочетанием каких-то символов на клавиатуре. Пятнадцать минут у компьютера – и ты пассажир.
Часть реальных действий перешла из физического мира в мир виртуальный.
Вместо поступков, требующих не только ощутимых затрат времени, но и физических и эмоциональных усилий – легкое движение пальцев. При этом создается полное ощущение того, что за экраном монитора идет такая же жизнь, как по эту сторону от него. Там происходят реальные события: покупаются и продаются настоящие билеты, по которым ты потом проходишь в поезда и самолеты, в театры и на концерты.
Как будто миры по обе стороны экрана ничем не отличаются, равноценны. Грань между этими пространствами в бытовом восприятии незаметно стирается.
К вечеру 27-го он уже будет в кампусе. 28-го в 9.00 – защита эссе. При хорошем раскладе в этот же день он сможет вернуться назад.
Сегодня до 00.00 надо отправить текст эссе по маркетингу инноваций на e-mail профессору. Кирилл старался не нарушать график учебного процесса. В целом материал был уже готов, надо было вставить парочку примеров и написать эффектное заключение.
Учеба в бизнес-школе его не увлекала, но это был необходимый этап в начертанной родителями биографии. Кирилл не был уверен, что не сойдет с дистанции в будущем, но пока на этом маршруте его все устраивало. Учеба не напрягала. Выбранная специальность и режим обучения соответствовали его способностям и возможностям, не требовали больших усилий и оставляли достаточно времени для «личной жизни».
С дензнаками тоже проблем не было. Родители его особо не ограничивали, радуясь, что сын не создает им проблем, подобных тем, что они наблюдали во многих семьях своих знакомых.
Он снова открыл эссе и стал править текст.
Написав последнее предложение, Кирилл поставил точку и перечитал, что в итоге получилось. Нормально. Необходимое количество баллов наберет. Через минуту учебная работа уже ушла на проверку. Даже раньше отведенного срока.
Он встал и подошел к окну. Интересно, где сейчас Стив?
Познакомился со Стивом он в первый день семестра, когда вышел в школьный двор в перерыве между лекциями. Тот стоял, облокотившись на ствол дерева, и потихоньку тянул из пластиковой бутылочки колу. Курение на территории бизнес-школы было запрещено.
Стив числился на втором курсе. Хотя он и учился в бизнес-школе уже четвертый год, по количеству набранных кредитов[2] вышел пока только на уровень второго. В учебных аудиториях он был нечастым гостем, но в этот день как раз решил частично наверстать упущенное. До аудитории, правда, пока не дошел, а остановился, решив поболтаться на улице, пообщаться с приятелями. Никого из знакомых видно не было.
Кирилл сел на скамейку, стоявшую поблизости.
– Hi! I’m Steve.
– Kirill.
– First year?
– Yes.
– From Russia?
– Yes. Foreign accent?
– No. The accent is ok. But the look is Russian. Strict, – он усмехнулся, – ready for troubles. That`s all right. You`ll live here for some three or four months and it`ll be over.[3]
Кирилл подумал: «Может, надо парировать такое приветствие, сказать что-то язвительное?» Но сразу не нашелся, что ответить, а потом уже было «не в тему».
С того дня прошло почти два года. Они не стали друзьями, просто общались время от времени. Кирилл хотел бы больше времени проводить со Стивом. Рядом с ним ему было «уютно», чувствовал себя защищенным. Он даже не мог себе объяснить, от чего именно. Никто ему не угрожал. Никто не нападал.
Кириллу казалось, что у Стива есть что-то такое, чего нет у него. Что-то настоящее. Как и прежде, учился Стив, с точки зрения Кирилла, нерационально. Параллельно с дисциплинами, которые были включены в учебный план и освоение которых приближало его к получению диплома, он записывался на лекции и семинары, которые не могли быть зачтены в 480 кредитов, необходимых для получения степени бакалавра по выбранной специальности.
Впустую тратил не только время, но и деньги. Стив сам платил за свою учебу, подрабатывая в разных местах. Его родители жили в Уэльсе и занимались фермерством. В прошлом году – как-то так получилось – Стив и Кирилл вместе провели на их ферме Рождество. Все студенты тогда разъехались на рождественские каникулы по домам, а они случайно встретились в городе. Стив, узнав, что у Кирилла нет никакой рождественской программы, пригласил поехать с ним к его родителям.
Кириллу тогда показалось, что он оказался в голливудском фильме. Сказочной красоты природа. Теплые, добрые и легкие отношения между любящими людьми в семье. Кирилл был уверен, что это удел кинематографа. Ни родители, ни их сын не были по меркам Кирилла успешными людьми. Никаких высот не покорили. В материальном плане даже Кирилл в свои неполные двадцать лет мог больше себе позволить. Но не похоже было, чтобы они от этого очень страдали. Вернувшись в Лондон, Кирилл еще долго находился под впечатлением этой поездки. И впечатление это было скорее тяжелым вследствие ощущения абсолютной недоступности подобной идиллии для него самого. Хотел ли он именно такой жизни? Он не знал. Он вообще не знал, чего хотел.
В их доме отношения были совсем другие. Главным неписаным правилом их семьи было – не создавать проблем друг другу. Еще будучи школьником, Кирилл понял, что в кругу их знакомых само слово «семья» имело совершенно другой смысл, отличный от общепринятого. Скорее, сообщество партнеров, которые связаны общими делами, собственностью, бизнесом, договоренностями и противостоят одним и тем же неприятностям и угрозам. Такие ощущения как тепло отношений, забота о близких (в эмоциональном смысле слова), сопереживание чужой боли здесь были не в ходу.
Когда случались неприятности, то каждый в первую очередь думал о том, чем это грозит непосредственно ему, и вырабатывал стратегию поведения лично для себя, рассматривая семью как одно из обстоятельств своих проблем. И мать, и отец такой подход считали нормальным и на большее не рассчитывали. А неприятности случались.
Он тогда учился в восьмом классе. Журналисты раскопали какие-то нехорошие подробности по поводу недавнего приобретения его матерью виллы в Эмиратах. В прессе и в интернете появилось несколько статей, которые положили конец до сих пор безоблачному существованию Кирилла. Дома в застольных разговорах, по крайней мере, что касается тех застолий, в которых он участвовал, свою работу мать с отцом никогда не обсуждали. Он всегда с гордостью записывал место работы родителей, заполняя различные анкеты, но тем, что стоит за представительными названиями особенно не интересовался. И вот теперь что-то пошло не так. Выбитые из колеи непредвиденным развитием событий родители обсуждали проблемы и между собой, и в телефонных разговорах, не обращая внимания на присутствие Кирилла. Так он узнал не только много малоприятного о работе членов своего семейства, но и открыл для себя истинные отношения родителей друг к другу. Мир перевернулся.
Ребята в классе реагировали на открывшуюся информацию по-разному. В основном очень сдержанно. Но все равно было неприятно. И он даже особенно и не возражал, когда, несмотря на то, что была середина учебного года, его перевели в другую школу. А через три года он уже учился в Лондоне.
Кирилл увидел, как по дорожке к дому шагает Ром. Сначала Кирилл думал, что его партнера по игре зовут Роман, просто он «проглотил» окончание, когда знакомились. Но тот поправил – Ром, просто Ром, не Роман. А что, если бы на месте Рома был сейчас Стив? Нет, этого даже представить невозможно. Такие занятия не в его стиле.
Хлопнула входная дверь.
– Привет!
Ром сразу прошел к холодильнику, достал бутылку с водой. На улице было жарко.
– Привет! Как съездил? Осложнений не возникло?
– Никаких. Моего недельного отсутствия никто не заметил. Даже обидно немного, – он усмехнулся, – пойду посплю. Две ночи не спал, клубец новый в городе открыли, зависали с ребятами.
Теперь проспит до обеда. Ну, если что – придется разбудить. В два часа Кириллу уже надо будет ехать в аэропорт.
4
27 июня
Следующее утро прошло в бестолковом хождении по дому и поисках каких-нибудь намеков на возможные причины происшествия. Лера пересмотрела почту последних дней, которая стопкой лежала на столике в прихожей. Может, среди газет затерялось какое-нибудь письмо, извещение или записка, которые стали бы ключом к загадке? Нет.
Перебрала бумаги в ящиках и на поверхности стола Бируты. В основном это были методические материалы к урокам – Бирута уже лет десять не работала в школе, но продолжала заниматься с некоторыми детьми дома. Она преподавала латышский язык.
В секретере нашла папку с документами и шкатулку с письмами. Но вторгаться в чужие секреты как-то рука не поднималась. Положила на место.
В доме было много книг. Не только в кабинетах, но и на многочисленных стеллажах в холле. На латышском, на русском, на английском. Сама не зная, что она рассчитывает здесь найти, Лера прошлась взглядом по корешкам книг. Библиотека была собрана замечательная. Несколько названий задержали взгляд – сразу захотелось засесть за чтение, уютно устроившись с книжкой где-нибудь в уголке дивана. Но вместо этого Лера вернулась в кабинет Бируты – к столу, к своему списку, пополнить который ей было нечем.
Хотелось с кем-нибудь обсудить сложившуюся ситуацию, посоветоваться, пожаловаться, наконец!
Благодаря современным технологиям «ближний круг» практически всегда был «на связи». Но грузить кого-то такими, мягко говоря, необычными обстоятельствами она не решалась.
Лера время от времени мысленно благодарила безымянный отряд создателей интернет-технологий, результатом развития которых стало появление средств мгновенного обмена сообщениями вроде скайпа. Общение на расстоянии перестало быть только «дискретным мероприятием», а стало текущим непрерывным процессом. Можно перекинуться словом, ответить на реплику, посочувствовать, посоветовать, поддержать, пошутить – поучаствовать в ежедневной жизни. Это совсем другое. Вроде знаешь, что человек сейчас находится за тысячи километров от тебя, и в то же время вот он – рядом, доступен, контакт с ним ощутим. Только что потрогать нельзя.
В ее ближний круг входило человек десять. Общалась с ними она с разной степенью интенсивности и по разным поводам, но знала, что за каждым адресом (аватаркой, ником) ее ждет искренний интерес, понимание, поддержка, а за словами поддержки – готовность помочь всеми доступными средствами. И сама она выступала точно в такой же роли. По этому критерию тот круг и сформировался. Лера мысленно перебирала в памяти имена и лица. Кому написать?
Старшее поколение она исключила сразу. Это гипертрофированное беспокойство, головная боль, неминуемое повышение давления со всеми вытекающими последствиями. Это точно не то, что нужно.
Подружки? Надо сказать, и подружкам, как и ей самой, уже было под пятьдесят. Наверняка распереживаются. А дать какой-то дельный совет вряд ли смогут. Опыта криминального у них нет, бог миловал. Полицейских и даже их жен среди ее подруг тоже как-то не оказалось.
Может, Денек? Пожалуй, самый «беспроблемный» вариант.
Племяшек, сын ее двоюродной сестры, недавно окончил институт и сейчас работал в Питере в компании по продвижению интернет-сайтов.
Несмотря на заметную разницу в возрасте, у них сложились приятельские, пожалуй, даже дружеские, отношения. Они обменивались впечатлениями от прочитанных книг, новых песен, интересных исполнителей, от деловых поездок и просто путешествий. Денис делился сомнениями и проблемами, прислушивался к ее мнению. Пару раз приезжал к ней в Москву со своей подружкой Наткой, и они вместе ходили на концерты и просто гуляли по городу. Как-то незаметно он прочно вошел в «ближний круг». Не проходило недели, чтобы они не перебросились парой фраз в сети.
Да, это как раз то, что нужно. Молодые меньше поддаются панике, проще относятся к любым жизненным ситуациям, да и мыслят более широко, лучше ориентируются в современном мире во всем его не всегда привлекательном многообразии.
Лера зашла в скайп – Денек, как всегда, «висит» в сети. Тщательно обдумывая слова, стала набирать текст. Вкратце, стараясь представить ситуацию по возможности буднично, без ажитации, изложила суть событий.
Лера: Вот сижу, думаю, что бы предпринять. Есть какие-нибудь идеи?
Без ажитации, похоже, не получилось.
Дэн: Лера! Идея очень простая: бери чемодан – и в Москву!
Это единственный разумный вариант поведения.
Ммм…
Но что-то мне подсказывает, что ты его не выберешь;)
Или разум возобладает?
Лера: Не возобладает)
Еще есть идеи?
Дэн: Подожди, дай подумать…
Давай так, я пораскину и вечером свяжемся.
Ок?
Лера: Ок. Спасибо))
Дэн: Не унывай! Ты же знаешь – «утренний дождь – до обеда»)))
Утренний дождь – до обеда. Это да. А после обеда, похоже, грянет гроза.
На самом деле, это была их дежурная фраза поддержки в трудную минуту.
Эту поговорку любила повторять Лерина мама. Когда, бывало, с утра небо хмурилось, начинал накрапывать дождик и домочадцы по этому поводу дружно огорчались, она тоном, в котором не было и тени сомнения, спокойно и уверенно произносила: «Утренний дождь – до обеда!» И что интересно, точно так и происходило. К обеду уже светило солнце или, по крайней мере, дождь уже не шел.
Хотя Лера слышала эту фразу бесчисленное множество раз, прочитав знакомое сочетание слов, почувствовала, что на душе потеплело. Она не одна. Есть проблемы, но мир не рухнул. И уже с другим настроением, точнее, хоть с каким-то настроением, отложив планшет, вернулась к списку. В этот момент в калитку позвонили.
Лера обрадовалась, хотя уже и не надеялась, что это Марта или Бирута. Но хоть какое-то движение.
У калитки стоял полицейский. Молодой симпатичный парень, на «главную опасность, которая подстерегает туриста» вроде не походил. Вошли в дом.
Представитель правопорядка представился, ознакомился с Лериным паспортом и рассказал, что три дня назад Марта подала заявление в полицию об исчезновении Бируты Лиепиня, 1934 года рождения. Поинтересовался, актуальна ли еще эта информация и не вернулась ли женщина домой. Лера в свою очередь сообщила стражу порядка, что не только Бирута не вернулась, но и Марта исчезла в неизвестном направлении. Заполнила соответствующее заявление. Полицейского звали Илварс, он оставил Лере номер своего телефона, взял ее контактные данные, записал данные Лериного паспорта и просил звонить, если появится новая информация. А еще сказал, что, видимо, будет заведено дело по факту исчезновения женщин и Лера не должна покидать город, так как могут еще понадобиться ее показания.
Таким образом, список пополнился новой записью.
5. Бирута пропала утром 24 июня. Марта обнаружила это между 9 и 10 часами. Около девяти Марта видела ее и с ней разговаривала, а когда часов в 10 вышла из душа, Бируты уже в доме не было.
6. Марта пропала утром 26 июня. Видимо, именно она сварила кашу между 9 и 10 часами. А в 10.00 в доме уже никого, кроме Леры, не было.
Если в исчезновениях есть какая-то закономерность, то следующая дата – 28 июня, то есть завтра, а следующий кандидат на пропажу – кто? Пополнять этот ряд не хотелось, и она решила на всякий случай встать на следующий день пораньше и с девяти до десяти часов понаблюдать за домом со стороны. Логики, правда, в этом было мало, но хоть какой-то план.
Брямкнул скайп. Видимо, Денек уже чего-то «пораскинул». Нет – это сестренка. Интересовалась, как «протекает отдых на балтийских берегах». Ответила в обтекаемых формулировках, в основном делая акцент на том, что погода прекрасная – это была чистая правда. Даже когда ложь была «во спасение», Лере она давалась плохо, а по правде сказать, и вовсе не давалась.
Брямк! А вот и Денек – просил сообщить номер телефона Бируты. Хочет попробовать через услуги сотового оператора определить местоположение трубки. Написала. Хотя этот ход они уже обсудили с Илварсом и тот сообщил, что в полиции проверяли координаты трубки, но безрезультатно. Но пусть еще раз проверит, если есть такая возможность. Вдруг что-то изменилось – снова оказались в зоне доступа или подзарядили телефон. Да мало ли что.
Похоже, Денису тоже пришла в голову мысль о возможной закономерности дат: 24, 26, 28…
Дэн: Лера, а у тебя на завтра какие планы? Чем займешься с утра?
Так и было. Они мыслили в унисон. Лера рассказала, что хочет посмотреть за домом, и если кто-то появится (ну вдруг?), то запишет номер машины, чтобы сообщить в полицию. Или, если гость придет своим ходом, попробует за ним проследить.
Последняя идея Денису очень не понравилась.
Дэн: Лера, не вздумай! Тоже мне детектив!
Ты представляешь, на что ты можешь нарваться!
Положим, ты что-то увидишь, узнаешь,
тебя само собой заметят, дальше даже думать не хочу.
Пообещай мне, что никакой самодеятельности не будет,
это не сериал,
ты не мисс Марпл, и это не Англия.
Лера: Денечек, не волнуйся)
Я взрослая и мудрая
Все знаю)))
Дэн: Хочу надеяться
хотя появились сомнения)))
Лера: Ну, ну. Соблюдайте субординацию, молодой человек)))) Ладно, пока)
Дэн: Пока) А тебе не страшновато там в доме одной?
Лера: Нормально.
5
27 июня
Марта сидела в уголке дивана, обхватив руками колени. Так было потеплее. Одеялами, которые удалось найти в помещении, она укутала Бируту. Ночью – хотя
кто знает, когда тут ночь, когда день – в общем, когда хотелось спать, она устраивалась под одеялом рядышком с Бирутой. Но все время лежать не могла, старалась двигаться. Иногда вот так сидела, забившись в уголок дивана. Еще в первый день своего неподдающегося никакому объяснению заточения Марта передвинула диван поближе к тому подобию не то кровати, не то тахты, на котором лежала Бирута. Чтобы все время быть рядом.
В первый день. А сейчас – который день? Второй? Десятый? Она даже не могла определить, сколько прошло времени. От наручных часов она уже давно отказалась, функция определения времени, как и многие другие, перешла к телефону. А телефон остался дома. Окон в помещении не было, так что по свету тоже не сориентируешься. Ну не десять, конечно. Прошло дня два, наверное. Или три. Прислушалась – дыхание Бируты стало ровным. Похоже, заснула.
В тот день, перекусив консервированными томатами, они с Бирутой долго и безуспешно пытались объяснить себе, что случилось. Перебирали десятки вариантов, включая самые невероятные. Посмеялись даже. Бирута, конечно, была удивительным человеком. Вроде это Марта прибыла ее «спасать», а фактически не давала им обеим упасть духом именно Бирута.
Потом Марта долго стучала в дверь, попробовала даже позвать кого-нибудь. Но без всякого результата. Когда глаза немного привыкли к темноте, Марта разглядела между рядами заставленных стеклянными банками полок проем в стене и, подойдя ближе, обнаружила ведущую вниз каменную лестницу. В погребе был еще один этаж. Нижнее помещение было намного меньше, примерно два на два метра. Там хранились ящики с яблоками. Еще какой-то вариант питания.
В результате дальнейшего исследования продуктовых запасов, уже наверху, удалось обнаружить еще двадцать две банки с закручивающимися крышками. Марта составила их отдельной группкой, хотя искренне надеялась, что до всех двадцати двух дело не дойдет.
Уже пора было отсюда как-то выбираться. Но как?
За дверью услышала шум. Или показалось? Нет. Действительно кто-то ходит. В замке повернули ключ. Открылась дверь. От яркого света Марта на минуту зажмурилась. Молодой человек лет семнадцати-восемнадцати нес в руках две литровые бутылки с водой. Поставил на единственный в помещении стол, стоящий у кровати. Марта сразу его узнала. Это именно он в тот день забежал во двор их дома со словами: «Это не вашей бабушке там плохо стало? Она назвала ваш адрес, ее Бирута зовут». Марта, которая уже голову сломала по поводу неожиданного исчезновения Бируты, не раздумывая, побежала туда, куда указывал молодой человек. Потом с ней произошло практически то же, что и с Бирутой. И вот она здесь.
У Марты накопилось столько вопросов, но тут вдруг в горле пересохло, и она не могла выдавить из себя ни слова. Нельзя дать ему уйти. Марта встала. Важно выбрать верный тон. Старалась говорить, как можно спокойнее, но голос срывался:
– Молодой человек, Вы не могли бы объяснить, что происходит? Почему Вы держите нас взаперти. Что Вам нужно?
Парень повернулся к Марте. Глаза какие-то стеклянные. Наркоман? Нет, только не это! Да нет, вроде не похож.
– На самом деле не знаю пока, – голос прозвучал спокойно, даже как-то буднично. Как будто ничего такого особенного и не происходит.
Марта осмелела, встала между ним и дверью.
– Скажите, как Вас зовут?
– Не имеет значения.
– Я Вас прошу, не уходите. Объясните, что происходит. У бабушки состояние совсем неважное, ей нужна медицинская помощь. Нам надо выйти отсюда.
– Нет, выйти не получится. Пейте пока воду. Вижу, Вы и поесть нашли что. Так что все нормально.
Марта обратила внимание, что он обращается к ней на «Вы», значит не отморозок какой-нибудь. С каким-никаким воспитанием.
– Да нет же! Совершенно ненормально! – она схватила его за руку. Он резко ее оттолкнул, Марта упала. Больно ударилась о каменный пол. Казалось, ее падение не произвело на парня никакого впечатления. Продолжал стоять, о чем-то размышляя. Марта даже растерялась. Вот скотина! Куда ж твое воспитание-то подевалось?!
– Возможно, Вам придется скоро лететь в Прагу. Марта опешила.
– Что значит придется? Зачем? Я никуда не собираюсь лететь. Нам надо вернуться домой, и все!
– Кто Вас будет спрашивать. Надо значит надо. Куда Вы денетесь, у Вас тут бабушка в заложниках.
Говорил он без злости или ехидства, без агрессии или наглости, даже без хамоватости, что как раз очень бы соответствовало произносимым словам.
При этом он как будто вообще не считал ее за человека. Ее реакция была ему безразлична. Как будто между ними была стеклянная стена.
Марта была совершенно сбита с толку.
– Господи! Да объясните же, наконец, что происходит, – в ее голосе уже слышны были слезы.
– Вот только давайте без этого, – он направился к двери. Рискуя снова оказаться на полу, Марта бросилась к двери.
– Постой! Я же вижу, ты нормальный парень! Перед тобой две женщины! Ты же видишь, нам плохо! Нам надо выйти на воздух, умыться, в нормальный туалет, наконец! Зачем ты нас мучаешь?
На лице их бездушного надсмотрщика ничего не отразилось. Казалось, все, что Марта говорила, пролетало мимо него. Точно – он не видел в ней человека. Укусить его что ли, чтобы пробить ледяное равнодушие. Странный, конечно, способ доказать, что ты человек.
– Никто вас не мучает, просто вы должны делать то, что должны.
– Мы ничего вам не должны! Почему, почему ты считаешь, что можешь распоряжаться нашей жизнью?
– А когда кто-нибудь посылает солдат в другую страну на смерть? И все считают, что так и надо. Он имеет право распоряжаться их жизнью? Жизнь так устроена, – он помолчал с минуту. – А вас пока никто не убивает.
Появилась какая-то живая мысль. Только Марта хотела за нее зацепиться, чтобы раскрутить его на разговор, как тот быстро вышел и захлопнул дверь.
Черт!
Расстроенная, Марта подошла к Бируте. Она уже неплохо видела в темноте. По крайней мере передвигаться могла вполне уверенно, не ощупывая пространство вокруг себя. Очертания предметов она хорошо различала. Да и запомнила, где что стоит. Бирута уже проснулась, и Марта помогла ей пересесть на диван.
Со времени появления здесь Марты состояние Бируты заметно улучшилось. Рацион их питания был, конечно, несколько однообразным, но они не голодали. И силы к Бируте понемногу возвращались. Она уже вставала и вместе с Мартой «прогуливалась» вдоль полок с соленьями. Так как часов у них не было, то время завтрака, обеда и ужина определяли интуитивно. Ознакомившись с содержимым консерваций, старались разнообразить свое меню, насколько это было возможно.
Бирута уже давно не спала и слышала их разговор с самого начала.
– Сильно ударилась?
– Да нет, ничего. Надо же, гад какой! А я еще про него подумала – воспитанный, на «Вы» ко мне обращается.
– Я, когда вас слушала, пыталась составить его психологический портрет. Насколько это возможно, конечно, по краткому наблюдению. Перед моими глазами все-таки за годы работы в школе сотни подростков прошли. А он недалеко ушел от школьного возраста, в том числе и ментально. По характеру вроде не жестокий, но и недобрый, очевидно с психологическими проблемами, внешне самоуверенный, но в то же время не уверенный в себе. Так бывает. Зацикленный на чем-то.
– Ну да, он как будто не слышал меня, точнее, не слушал. И ты обратила внимание: сказал, что не знает, что от нас нужно?
– Да. Явно несамостоятельный в своих поступках. И в то же время не просто исполнитель. Создавалось впечатление, что он обдумывал, какие принять решения. Не механически исполняет приказы, выбирает какие-то опции. Хотя смысл слова «опции» ему вряд ли известен. Впечатление образованного молодого человека не производит. Какие-то у него проблемы. И он рассчитывает с нашей помощью их решить. Хотя, может, я и лишнего нафантазировала на основе такого краткого общения.
– Я не ожидала, что он меня ударит. Он не казался ни обозленным, ни агрессивным. Бирута улыбнулась:
– Так это ведь ты на него напала.
– Ну да. Собственно он и оттолкнул меня беззлобно, как что-то неодушевленное, что вдруг на него налетело.
– Ты знаешь, у меня сложилось впечатление, что он не видит в нас живых людей.
– Точно!!! Именно об этом я подумала, когда пыталась пробиться к его сознанию. Пробиться к чувствам даже не пыталась. Какой-то он ледяной.
– Ты, знаешь, Марточка, я думаю, это чужой для него дом. Похоже, что он не имеет никакого представления о том, что хранится в погребе.
– Ты хочешь сказать, что его не беспокоила мысль, что мы второй день (а ты, кстати, уже четвертый!) без еды? То есть ему безразлично живы мы тут или нет?
– Ну, если он планирует отправить тебя в Прагу, то, наверное, не совсем безразлично.
– А вот ты его послушала – у тебя не появились новые идеи о причинах нашего заточения?
– Пока нет. Но уже есть над чем подумать, – Бирута улыбнулась, – хорошо бы он еще зашел.
6
28 июня
Привычным движением протянув руку к тумбочке у кровати, на которой лежал телефон, и нажав на кнопку, Лера взглянула, сколько на часах. На экране высветились цифры – 6:05. Так и думала, что около шести. Обычно, проснувшись, прежде чем посмотреть на часы, она сама по освещенности комнаты старалась определить, который час, и только потом проверяла себя. Практически всегда угадывала. С точностью до четверти часа. Ей это нравилось. Что угадывала. Она была вообще человеком достаточно уверенным в себе, и такие мелочи, как ей казалось, еще больше укрепляли это чувство. Надо вставать, все равно уже не уснуть. И ночью-то она то во сне, то в полудреме все время «находилась в засаде» и присматривала за домом, а сейчас и вовсе эти мысли не дадут заснуть.
Приняв душ и наскоро позавтракав, она вышла на улицу. Никого. Рановато, конечно, для прогулок. Решила пойти пройтись по пляжу, чтобы не маяться, нарезая круги вокруг дома, а сюда вернуться где-нибудь в полдевятого.
На море, несмотря на ранний час, уже вовсю кипела жизнь. Загорающих было не так много, немного больше – тех, кто пришел окунуться и поплавать в море. Но основная масса – это были любители утренней пробежки и прогулки вдоль берега. К ним Лера и присоединилась. Невзирая на непонятные и, мягко говоря, неприятные обстоятельства ее пребывания здесь, на море было так хорошо! Немного походив, Лера отошла от кромки воды, туда, где песок не был сырым, и присела. Песок был еще немного прохладным, но все равно сидеть на нем было приятно. Она все время мысленно представляла человека, который явится в 9.00 в их дом. Столько раз прокрутила это в памяти, что казалось, что не произойти этого просто не может. Все время смотрела на часы. На этот раз на свою интуицию не полагалась, боялась пропустить 8.15 – время, когда наметила двинуться к дому.
Лера уже третий час ходила вдоль своей улицы, время от времени заворачивая на прилегающие улицы, чтобы не торчать все время на одном месте и не вызвать этим подозрение у какого-нибудь бдительного соседа. Иногда заходила в располагающийся в угловом доме магазин и из окна продолжала наблюдать за домом. Войдя туда в третий раз, поняла, что это уже перебор. Данное укрытие себя исчерпало.
Время подходило к одиннадцати, и, видимо, надо было признать, что ждать больше нечего. По крайней мере, предполагаемая Лерой тенденция не подтвердилась. «Статистический ряд был слишком коротким, а потому не мог служить надежной базой для прогноза». Это она так сама с собой пошутила. Лера преподавала в университете несколько аналитических дисциплин, в том числе статистику.
В дом все же решила пока не возвращаться, «дать неприятелю еще пару часов». Решила пойти куда-нибудь перекусить. Проходя мимо соседского дома, увидела во дворе молодого парня, укладывающего вещи в машину и собирающегося, видимо, куда-то тронуться. Решила спросить у него, не видел ли тот чего-то подозрительного 24 или 26 числа. Теперь, когда заявление в полицию было написано, она имела на то полное основание.
– Доброе утро! Я живу в соседнем доме. Можно мне войти?
– Входите.
– Меня зовут Лера.
– Анатолий.
– Видите ли, произошло что-то странное. Хозяйки дома куда-то пропали. 24-го…
– Знаю, знаю. Можете не продолжать. К нам приходил полицейский, спрашивал, не видели ли мы чего-нибудь необычного. Мы ему уже все рассказали. Собственно, рассказывать-то было нечего, так как ничего мы не видели.
Тут он, видимо, почувствовал себя неловко оттого, что не захотел ее выслушать и добавил:
– Мне очень жаль.
Уходить Лера не торопилась. Она надеялась, что, продолжая разговор, сможет навести собеседника на какие-нибудь детали того дня и ему все же удастся что-нибудь вспомнить. Но Анатолий уже потерял к разговору всякий интерес.
В это время из дома вышла пожилая женщина. Увидев ее, Анатолий обрадовался. Просто выставить Леру за ворота ему, видимо, не позволяло воспитание, но и стоять тут с ней беседовать тоже желания не было.
– А вот хозяйка нашего дома – Катрина.
– Здравствуйте! Меня зовут Лера. Я живу в соседнем доме, приехала в гости к Бируте. Вы не могли бы уделить мне несколько минут?
– Здравствуйте. Конечно. Проходите в дом, – слова Катрины прозвучали довольно холодно. Потом уже более приветливо она добавила: – А я Вас помню. Вы гостили у Бируты несколько лет назад. Я как-то заходила к ней, и мы вместе с Вами пили чай.
– Точно, три года назад, – Лера приободрилась, похоже на этот раз ее не собираются сразу выпроваживать.
Она рассказала, что произошло. Сказала, что зашла в надежде что-то узнать, что помогло бы пролить свет на загадочные обстоятельства пропажи Бируты и Марты. Катрина смотрела на Леру недоверчиво – сомневалась в том, что на их тихой улочке могли приключиться такие невероятные вещи. Ребята, арендующие дом, ничего не говорили ей о визите полицейского. Она обычно приезжала раз в неделю прибрать в доме. В последний раз была 21-го.
Конец ознакомительного фрагмента.