Глава 5. Преступление
– Нет, нет, это не я! – в отчаянии закричал Ваня Шариков, глядя на свою бейсболку расширенными от ужаса глазами. – Честное слово я ничего не крал! А кепка… я где-то ее потерял два дня назад. Думал, забыл на пляже или в лесу…
– А как же она оказалась в нашей бухгалтерии? – холодно спросил директор интерната. – Кстати, все три замка на двери оказались целы, но мы присмотрелись и заметили, что их кто-то очень искусно открыл отмычками. Ловкая работа!
Бекетов сердито нахмурился:
– Дмитрий Васильевич, бейсболку кто-то мог и подбросить, верно?
– И кто же это сделал? – вмешался в разговор начальник охраны Петр Андреевич, недобро глядя на молодого воспитателя. – У вас есть какие-то подозрения, Игорь Константинович? Не стесняйтесь, говорите прямо!
Бекетов смутился и опустил глаза.
– Нет… никаких подозрений у меня нет, – после долгой паузы ответил он.
– А у меня есть! – завопил Шарик, потрясая кулаками. Его лицо побагровело, в глазах кипели слезы. – Нас, «петровских», здесь все ненавидят! Мол, заявились невесть откуда, получили в полное распоряжение целый корпус, притащили с собой всякую живность, а потом еще и заняли весь театр. Знаете, как нас здесь называют? «Циркачи-ловкачи», вот как! А когда интернатские ребята узнали про то, что в августе нас пригласили на гастроли по Уралу с нашим новым цирковым шоу, то и вовсе сиропом изошли. Мол, блатные эти «петровские», есть у них там, наверху, чья-то «мохнатая рука»… Она-то их и тянет, подбрасывает самые сладкие куски! Разве не так?
Все артисты дружно закричали, поддерживая Ваню Шарикова. Дмитрий Васильевич примирительно улыбнулся и призывал ребят к спокойствию.
– По-моему, Ваня уж слишком драматизирует ситуацию, – сказал он. – Конечно, нет дыма без огня, это верно. Не всем нашим старожилам понравилось, что на интернатских праздниках всех остальных юных артистов затмил ваш цирковой театр. Кто-то действительно считает, что вас и кормят лучше, и постельное белье у вас в корпусе меняют чаще, ну и так далее. Я неоднократно объяснял ребятам, что все это – полная чепуха!
И все же я не верю, что кто-то из наших ребят специально подстроил эту кражу, чтобы навредить вам. Не может такого быть!.. Да, деньги пропали не очень большие. Слава Богу, накануне мы сдали в банк больше ста тысяч рублей. Но кража, тем не менее, произошла, и я обязан в этом деле разобраться. Петр Андреевич, немедленно начинайте поиски следов злоумышленников. А вы, Леонид Тимофеевич, – директор обратился к главбуху, – займитесь всерьез своим хозяйством. Смените сигнализацию, замки, а если надо и сейф. Только краж нам и не хватало!
Затем директор интерната взглянул на притихших артистов:
– Вас, ребята, я попрошу пока оставаться здесь, в театре. Через некоторое время всех позовут на внеочередную общую линейку. Но сначала нам надо разобраться, что и как. Бекетов, нам есть о чем поговорить. И с тобой, Ваня – тоже.
Шарик побледнел.
– Опять я… – прошептал он со слезами на глазах. – Чуть что случается, всегда Ваня Шариков виноват! И зачем я вернулся в этот чертов интернат? Гулял бы себе на свободе, забот не знал…
Директор и двое его сотрудников торопливо вышли из зала. А Бекетов с горькой улыбкой обратился к гостьям, которые во время всего этого тяжелого и неприятного разговора молча стояли в сторонке.
– Извините, что так произошло, Наталья Юрьевна, и ты, Света. Увы, такое случается в «Двуречье» уже не в первый раз. Одних отравлений ребят в других корпусах было аж целых три! И никто не может понять, в чем тут дело. На кухне и в столовой полный порядок, продукты закупают хорошие, воду постоянно проверяют… Словно кто-то специально устраивает эти отравления! А теперь кража… Но наши ребята такого сделать не могли, я за них ручаюсь!
Наталья Юрьевна нервно кивнула:
– Да, всякое может быть… В этих неприятных событиях вам надо обстоятельно разобраться. Насколько я понимаю, о репетиции сегодня и речи быть не может. Мы со Светой намеревались остаться в вашем интернате на ночь, но теперь…
Света пыталась протестовать, но мама ее резко прервала.
– Завтра мы приедем на следующую репетицию, – сказала Наталья Юрьевна. – И на этот раз мы не станем трястись на электричке, а приедем на своей машине. Понятно, дочка? То собаки на нас напали, то эта кража… Хватит с нас такой экзотики!
Попрощавшись с ребятами, она схватила дочку за руку и торопливо направилась к выходу из зала. Было слышно, как девушка пыталась уговорить маму переночевать в интернате, но та резко произнесла: «Нет, здесь я ни за что не останусь! Еще не хватало, чтобы нас здесь отравили!»
Бекетов был мрачен, как никогда.
– Чует мое сердце, все это не к добру, – сказал он. – Сначала непонятные отравления, которые кое-кто хотел тоже повесить на бедного Шарика. Еле я его отстоял! А теперь пропажа денег… И снова все остальные интернатские будут косится на нас, «петровских». Словно уже заранее знают, что эти деньги украл кто-то из наших! Мол, «петровские» готовятся к гастролям, вот и запасаются финансами… Чушь, да и только!
Рустам кивнул.
– Конечно, чушь. Только вот ребят тоже надо понять. У всех интернатских за плечами голодное детство, скитания по вокзалам и подвалам… А тут кто-то украл все наличные деньги из сейфа. Да они будут готовы исколотить вора по первое число!
– Не крал я ничего, честное слово, ничего не крал! – всхлипнул Шарик и закрыл лицо руками. Маша и Настя тотчас обняли его с двух сторон и стали наперебой утешать.
– Мы верим тебе, Ваня! – говорили они.
И тут в зал вбежали десятка два интернатских парней. Лица у них были злыми, кулаки сжаты, словно ребята готовились к драке.
– Эй, петровская шпана! – закричал самый высокий из парней, известный на весь интернат драчун и забияка Василий Ломов, по прозвищу Васька-Лом. – Говорят, что это вы нас трижды пытались отравить? А вчера вас поймали на воровстве… – Василий сощурившись, недобро взглянул на Ваню Шарикова. – Ну что, Шарик, попался, который кусался? Сколько я тебе говорил: попадешься, пеняй на себя! Я не воспитатель, быстро научу тебя, как вести себя…
– Да не виноват я, сколько можно говорить! – завопил Шарик.
Васька-Лом и окружавшие его парни злобно ухмыльнулись.
– А как же твоя бейсболка попала в бухгалтерию? – с издевкой спросил один из них.
– Ей Богу, не знаю! – простонал в отчаянии Ваня. – Два дня назад я ее потерял в лесу, честное слово!
– Ха-ха! – рассмеялся Василий. – Выходит, бейсболка сама прибежала в бухгалтерию? – Он взял с кресла бейсболку и стал вертеть ее в руках. – Только где у нее ножки? Что-то не видно.
Парни, что пришли вместе с ним, стали кричать:
– Да что там говорить! Это Шарик нас травил, как пить дать!
– Конечно, он! И вообще, вы все, «петровские», заодно!
– Ясное дело, заодно! Во всех наших корпусах что-то случалось, только у вас тишь да гладь!
– Ребята, надо «петровских» бить, пока они нас со света не сжили!
Завязалась драка. Бекетов попытался разнять парней, но только подлил этим масла в огонь. К счастью, в этот момент в зал вернулся начальник охраны Петр Андреевич. Лицо у него было каменное. При виде невозмутимого стража интернатского порядка ребята сразу перестали махать кулаками.
– А вы здесь что делаете? – холодно спросил Петр Андреевич, пристально глядя на Василия. – Самосуд устраиваете? Ну, я вам покажу самосуд… Брысь отсюда!
Ваське-Лому и его компании пришлось спешно ретироваться. На пороге Василий повернулся и показал кулак – мол, мы еще рассчитаемся, за мной не заржавеет!
– Бекетов и ты, Шариков – вас срочно вызывает Дмитрий Васильевич, – сказал начальник охраны. – Открылись новые обстоятельства… А все остальные ждите, как и было сказано, здесь, в зале. Вас скоро позовут на общую линейку.
Юные артисты остались одни. Они начали спорить, что и как произошло. Никто не верил, что Шарик мог совершить то, в чем его обвиняют. Конечно, характер у Вани не сахар, за ним немало проказ и даже проступков, но такое… Хотя он цапался с ребятами из других корпусов чаще других, и вроде в запале после очередной ссоры даже чем-то угрожал им. Но специально отравить еду в столовой… Нет, на такую подлость Шарик просто не способен! А уж украсть целую кучу денег из сейфа – тем более.
После долгих дискуссий все сошлись на одном: нас, «петровских», попросту хотят отсюда выжить! А потом близняшки Маша и Настя предложили: надо позвать на помощь АРТ! Они, и особенно Тёма-Ватсон, сумеют распутать этот хитроумный клубок.
Так и порешили, и Маша позвонила Тёме в Петровское.
Вскоре в интернате был объявлен общий сбор. На нем Дмитрий Васильевич жестким тоном сообщил о краже. Все интернатские ребята зашумели, и тогда директор добавил:
– Учтите, ребята: никто никого не обвиняет – пока. Но расследованием этого печального инцидента мы займемся очень серьезно. Мелкие кражи у нас случались и раньше. И это понятно – у каждого из вас за плечами нелегкое детство. Многие скитались по вокзалам и подвалам, многих негодяи-взрослые попросту принуждали к воровству. Не так-то просто отвыкнуть от прежних дурных привычек! И мы, воспитатели, прекрасно понимаем это и решили набраться терпения. Мы не сомневаемся, что в новых, нормальных условиях жизни, бывшие бродяжки непременно станут нормальными людьми!
Дмитрий Васильевич замолчал и обвел стоявших на площадке ребят пристальным взором. Многие интернатцы смущенно опустили глаза. Да, ангелов среди них не было, все мальчики, и даже девочки за время жизни в интернате успели совершить различные проступки. И вот кто-то доигрался по-настоящему! И понятно кто: эти зазнайки-циркачи!
Все интернатские разом повернули головы и посмотрели на «петровских», что стояли в стороне отдельной группой.
– Но мы просчитались – по крайней мере, по отношению к некоторым из вас, – после паузы продолжил директор. – Случилась довольно крупная кража. Вопрос только в том – кто же это сделал?
Среди ребят послышались смешки. Бекетов покраснел, вышел вперед и громко заявил:
– Дмитрий Васильевич! Наш пятый отряд тоже крайне возмущен этой кражей! Но все наши ребята поклялись, что не имеют к этому никакого отношения! А злосчастная бейсболка Вани Шарикова… Мы не понимаем, как она могла оказаться в бухгалтерии! А вдруг ее принесли туда уже после того, как воры покинули комнату? Ведь двери-то остались открытыми! Я… то есть мы уверены, что это провокация!
Все интернатские негодующе зашумели. А директор грустно улыбнулся:
– Провокация? Громко сказано, Бекетов! И кому же понадобилось дискредитировать именно ваш отряд, скажите на милость?
Внезапно откуда-то появился молодой пес. Это был Шалтай-Болтай. Рыча, он подошел к Шарику, и вцепился в его штанину.
Мальчик побледнел.
– Что, опять я? – простонал он.
Шалтай-Болтай громко залаял, а потом повернулся и побежал, то и дело оглядываясь, к петровскому корпусу. Затем пес уселся на ступеньках, пристально глядя в сторону директора интерната.
– Похоже, нас куда-то приглашают, – озадаченно произнес Дмитрий Васильевич. – Игорь Константинович, пойдемте, посмотрим. А все остальные пусть остаются на местах! Нет, пожалуй, Ваня Шариков тоже пойдет с нами.
Шарик поплелся за директором, опустив голову. Он чуть не плакал от досады. «Чертов Шалтай… – бормотал он себе под нос. – Ведь я ему всегда отдавал самые лучшие кусочки и косточки! А этот гаденыш, кажется, подложил мне целую свинью…»
Увы, его опасения оправдались. Шалтай-Болтай уверенно побежал на второй этаж, лапой открыл дверь в комнату, где жил Шарик и трое других ребят, подбежал к кровати, что стояла возле окна, и, поднявшись на задние лапы, с урчанием вцепился зубами в матрац.
Шарик охнул.
– Ты чего делаешь, гаденыш? Ведь матрац же порвешь!
Дмитрий Васильевич подошел к кровати, поднял матрац и стал его пристально оглядывать. А Шалтай-Болтай тем временем залился громким победоносным лаем.
– Ага, свежий шов, – пробормотал Дмитрий Васильевич. – Знакомые штучки!
Он достал из кармана куртки складной ножик, разрезал шов и засунул руку в матрац. А затем вынул оттуда пачку денежных купюр, завернутых в целлофановый пакет.
Игорь с упреком посмотрел на пунцового Ваню.
– Опять ты взялся за свое?!
Ваня заплакал:
– Нет, нет! Клянусь, это не я! Эти деньги… мне их подбросили!
Дмитрий Васильевич холодно взглянул на него:
– И кто же это сделал – Шалтай-Болтай?
Ваня что-то дико закричал, а потом выбежал из комнаты.
Бекетов с упреком посмотрел на директора интерната.
– Напрасно вы это сказали, Дмитрий Васильевич. Ваня и так ощущает себя всегда и за все виноватым. А ведь это еще доказать надо! Как бы парень окончательно не сорвался с катушек… Лично я готов поручиться, что Ваня Шариков не имеет никакого отношения к этой краже! А эти деньги… их происхождение мне и самому не понятны. Я думаю…
Вдруг Шалтай-Болтай злобно залаял, и закружил вокруг Игоря. А потом выскочил из комнаты и помчался в другой конец коридора.
Дмитрий Васильевич процедил сквозь зубы:
– Похоже, сюрпризы на сегодня еще не закончились… Этот пес – самый настоящий сыщик! Интересно, что он нам покажет на этот раз?
Шалтай-Болтай стоял возле двери в комнату Бекетова, и скреб по ней передними лапами.
Дмитрий Васильевич пробормотал:
– Только этого нам не хватало!
Игорь выглядел совершенно убитым. Такого поворота событий он никак не ожидал. Но что делать? Пришлось ему открыть дверь. И тотчас лохматый доносчик ринулся в угол за диваном, и громко лая, начал скрести лапами по половой доске. Дмитрий Васильевич пошел в угол, и без труда смог приподнять доску. Под ней лежал пакет… с еще одной пачкой рублей.
Раскрыв ее, директор с изумлением некоторое время смотрел на деньги, а потом повернул голову к оцепеневшему Игорю.
– Ну, и как это прикажете понимать, господин Бекетов? – ледяным тоном спросил Дмитрий Васильевич.