Глава 2. Интернат «Двуречье»
Вожак отвел гостей в интернат. Увидев их, Игорь Бекетов очень обрадовался. Это он пригласил Наталью Юрьевну Владимирову, режиссера одного из самых известных театров Москвы, чтобы та помогла ему выстроить драматургию нового циркового спектакля. Молодой постановщик решил рассказать в нем историю, происшедшую с коммуной «Жизнь прекрасна!» два года назад. Новый спектакль получил название «Вожак и его друзья». Роль Козыря взял на себя сам Игорь, бандитов должны были сыграть парни из других корпусов, ну а самая главная роль – пса по кличке «Вожак», разумеется, была поручена его старшему сыну, нынешнему Вожаку.
Цирковые номера с домашними животными: козами, поросятами, курами, собаками и кошками (большинство из них на самом деле принимало участие в тех памятных событиях) сложились у молодого режиссера довольно легко, но вот само действие спектакля то и дело буксовало. Ребята из бывшей коммуны за эти два года заметно подросли, окрепли, но, увы, остались такими же неважными актерами. Многие из них отказывались учить наизусть свои роли. Они то норовили произносить длинные, только что придуманные монологи, то бестолково носились по сцене, крича что-то невнятное и размахивая руками. Ну а схватка с бандитами из шайки Козыря и вовсе превращалась в кучу малу. На первой репетиции дело и вовсе закончилось самой настоящей дракой. Юные актеры так разошлись, что понавешали друг другу немало «фонарей»! Бекетов только за голову хватался от отчаяния, видя, во что превращается его новый спектакль. Нет, здесь просто необходима помощь профессионального режиссера! Ему повезло: знакомый цирковой артист сумел уговорить «саму Наталью Владимирову». И вот она приехала, да еще не одна, а с дочкой. Здорово!
Однако радостная улыбка на лице Бекетова быстро погасла. Пока он вел гостей к зданию интернатского дома творчества, возбужденные гостьи наперебой рассказывали ему об удивительном происшествии со стаей бродячих собак.
– Что же вы заранее не позвонили мне? – с упреком сказал Бекетов. – Мы бы послали машину к станции, встретили вас…
– Так захотела моя дочь Светлана, – улыбнулась Наталья Юрьевна. – Она обожает сюрпризы не только на сцене, но и в жизни. Даже уговорила меня приехать к вам на электричке, хотя мы всегда ездим на своей машине. Света взмолилась: мама, я никогда не ездила на обыкновенных электричках!
Бекетов изумленно посмотрел на девочку.
– Света Владимирова?! Как же я раньше не сообразил… То-то я гляжу, твое лицо мне знакомо. Я же несколько раз видел тебя по телевизору! Ведь это ты была финалисткой на прошлогодней «Фабрике звезд», верно? А этой весной победила на конкурсе эстрадной песни «Новые звезды России»…
– И еще на семи всероссийских и международных конкурсах для молодых исполнителей, – подтвердила с гордой улыбкой Наталья Юрьевна. – Света уже записывает свой первый диск, ее песни звучат сразу на трех ведущих радиостанциях… Она стала самой настоящей звездочкой российской эстрады! Сам Иосиф Кобзон прочит ей славу будущей Аллы Пугачевой.
Света покраснела и с упреком взглянула на маму.
– Мама, перестань! Ну какая из меня Пугачева… – девушка посмотрела на ошеломленного Бекетова. – Я слышала от мамы, что в вашем спектакле есть небольшая роль для юной певицы. Кажется, в прежней вашей постановке когда-то выступала Тая Иванова?
Бекетов еще больше удивился.
– Ты знаешь Таю? Но откуда?
– Мы познакомились в Гамбурге прошлой осенью, – ответила Света. – Я приезжала туда на международный конкурс эстрадной песни.
– И заняла там первое место, – тут же добавила Наталья Юрьевна. – Это был настоящий триумф!
Бекетов озадаченно потер переносицу. От Таи Ивановой он уже больше года не получал никаких вестей. Ее мобильник молчал – похоже, бывшая воспитанница коммуны «Жизнь прекрасна!» сменила номер своего телефона. А письма, что Бекетов и другие ребята время от времени посылали на ее электронный адрес, неизменно возвращались. Почему Тая молчала, никто не знал. Может, зазналась, забыла своих товарищей по коммуне? Но многие «петровские» ребята в такое просто отказывались верить. Значит, что-то случилось – но что?
– Поздравляю, Света! Ты просто молодец! Ну а наша Тая… Какое она заняла место на конкурсе? – осторожно спросил Бекетов.
Света смущенно потупилась, и за нее ответила мама.
– Увы, вашей девочке не повезло. Она не смогла пройти отборочный тур! Наверное, все дело в акценте…
– В чем? – не понял Бекетов.
– Видите ли, Игорь, на Гамбургском конкурсе большинство исполнителей поет по-английски. Так вообще принято за рубежом… Моя Света с пяти лет свободно говорит на языке Шекспира, я специально нанимала ей лучших репетиторов. А вот Тая…
Бекетов помрачнел.
– Понимаю. Да, у Таи в той, прошлой, беспризорной жизни, были совсем другие репетиторы… Жаль, что ей не повезло!
Он с недоумением посмотрел на девушку.
– Но тебе-то повезло, Света! Ты – лауреат, юная звезда российской эстрады, и все такое прочее. Зачем тебе наш спектакль? Ведь мы – самая обычная цирковая самодеятельность! Никаких лавров и международных призов с нами ты не получишь. А хлопот будет много…
Бекетов озадаченно замолчал, заметив снисходительные улыбки на лицах гостей.
– Понимаете, Игорь, моя Света недавно получила приглашение сниматься в большом телесериале, – объяснила Наталья Юрьевна. – Он называется «Дети подземелья». Но это не экранизация известной повести Короленко, а музыкальная история про современных детей…как бы это корректней выразиться… без определенного места жительства. Ну, что-то вроде русской версии киномюзикла «Оливер!», поставленного по мотивам знаменитого романа Чарльза Диккенса «Приключения Оливера Твиста».
– Ого! – удивился Бекетов. – Вот уж не думал, что на нашем сытом и самодовольном телевидении заметят такую мелочь, как несколько миллионов российских сирот и бездомных детей. Там куда больше любят снимать телесериалы про преуспевающих бизнесменов и бандитов, которым в жизни все время чего-то не хватает. А тут – сериал про сирот и бомжей… Да кто же из литераторов удостоил своим высоким взглядом этих обездоленных ребят?
Он вдруг запнулся.
– Постойте! В прошлом году у нас гостил популярный детский писатель Аркадий Мамонов. Привез ребятам в подарок здоровенный воздушный шар с надписью:
«Мамонов-суперписатель,
круче всех на свете он!
Почитай его, приятель!»
А потом Мамонов три дня жил в гостевой комнате, ходил по интернату, везде совал свой длинный любопытный нос, замучил всех ребят расспросами… Уж не он ли состряпал сценарий этого будущего телешедевра?
Наталья Юрьевна холодно кивнула.
– Да, это так. Аркаша – давний друг нашей семьи. Он-то и сосватал мою Свету на роль юной певицы…
Она запнулась, но Игорь понял все и без слов.
– Таи! – охнул он. – Готов поспорить, что Света будет играть именно Таю! Помню, как ваш Аркаша буквально допек меня расспросами про нашу бывшую певицу. Но…
Он хотел сказать: «Но почему же не пригласили на роль Таи саму Таю?», однако вовремя прикусил язык. Его слова прозвучали бы очень наивно. В кино и на телевидении царили свои законы, и просто так, без «блата», получить главную роль в телесериале было практически невозможно. Да и кому из этих телешоуменов было интересно, что Тая смогла бы лучше всех сыграть саму себя? Света Владимирова мало походила на девочку-бомжа, у нее на лице написано полное благополучие, но зато она – лауреат международных конкурсов, и к тому же хорошая знакомая сценариста… Все понятно!
– Итак, Света, ты хочешь, что называется, войти в роль сироты? – сказал Бекетов.
Девочка молча кивнула, почувствовав иронию в словах молодого воспитателя.
– Хорошо. Только пока не стоит говорить, что ты готовишься к телесериалу, да еще на роль Таи. Ребята могут неправильно это понять. Договорились?
Маленький театр был гордостью интерната «Двуречье». Он располагался в красивом дворце детского творчества, где также находились различные студии и музыкальная школа. Зал сконструировали полукруглым, с наклонным полом, что делало его похожим на самый настоящий театр. Сиденья были мягкими, обитыми желтой искусственной кожей, а с потолка свисала многоярусная люстра, почти как в Большом театре, только в несколько раз меньше. В каком еще интернате увидишь такое? Не случайно всех гостей обязательно приводили в этот театр и показывали концерт местной самодеятельности. Гости из других интернатов всегда вежливо аплодировали, однако восхищали их не столько ребячьи голоса и танцевальные номера (вполне обычные, кстати), сколько зрительный зал. «Вот бы нам такой!» – с завистью говорили они.
Но когда два года назад в «Двуречье» прибыли ребята из бывшей петровской коммуны и показали эстрадно-цирковое шоу «Волшебная ферма», гости перестали восхищаться только лишь одним интерьером. «Ваши новые ребята удивительно талантливы! – говорили все в один голос. – А как слушаются их животные – сам Юрий Куклачев позавидовал бы! Особенно хорош этот черный щенок с белым пятном на лбу… Вожак, кажется? Можно даже подумать, что он разумный, словно человек. Вот это дрессировка!»
Бекетов выслушивал слова восхищения с кислой улыбкой. Лично у него причин для особых восторгов не было. По его мнению, в сравнении с премьерой в лесной коммуне, нынешний цирковой спектакль резко сдал. Сказывалось отсутствие Таи (ее роль исполняла одна из интернатских девочек, с, в общем-то, неплохим голосом, но до Таи ей было далеко) и, конечно же, первого Вожака. Его старший сын, Новый Вожак был очень умен и талантлив, но щенок никак не «тянул» на роль лидера «волшебной фермы». Уж больно он был мелким!
Сейчас, два года спустя, многое изменилось в лучшую сторону. Ребята повзрослели, Вожак превратился из щенка в молодого, крепко сложенного пса и отлично справлялся со своей ролью. Но спектакль не вытанцовывался, хоть плачь!
На первую встречу с маститым режиссером собралась вся труппа юных артистов из пятнадцати ребят. Даже Ваня Шариков, самый неорганизованный и бесшабашный из «петровских», и тот опоздал всего на пять минут – рекорд для него! Животных, занятых в спектакле, решили пока не приглашать, но они, видимо по привычке, заявились сами. Сначала в зал гордо вошел козел по кличке Петро – важный, умный, но очень драчливый. Своих «петровских» ребят он не трогал, но другие интернатские немало настрадались от его дурного, вспыльчивого нрава. Одно время директор «Двуречья» Дмитрий Васильевич Хромов, даже подумывал о том, не избавиться ли от норовистого животного. Но однажды Петро спас интернатскую девочку от бродячего пса, и за этот подвиг был прощен, отныне и навсегда.
Под удивленным взглядом Натальи Юрьевны и Светланы козел Петро гордо продефилировал мимо них, одним прыжком вскочил на сцену и разлегся там с таким видом, будто он здесь главный. Пришлось Вожаку пару раз угрожающе рыкнуть, и Петро, тихонько отойдя в угол сцены, на всякий случай спрятался за портьеру.
Едва Наталья Юрьевна начала знакомиться с ребятами, как среди кресел раздался противный скрип. Оказалось, что в зал проникли два поросенка – юные Стрелка и Белка, что родились в интернатском зооуголке прошлым летом от Тома и Джерри – «свинячьих звезд» первого спектакля. Дети оказались такими же любопытными и пронырливыми, какими были когда-то их ныне постаревшие и погрузневшие родители. Поросята спрятались среди рядов кресел, но тихо вести себя не смогли.
Вожак решительно прогнал их из зала, но когда вернулся туда, то даже присел от удивления на пол. Оказалось, что возле огромных черных звуковых колонок, стоявших по углам сцены, неспешно прогуливались несколько кур! Они делали вид, что ничуть не интересуются гостями, а просто ищут на полу червячков, но им никто не поверил. Пришлось Вожаку отправить кур вслед за Белкой и Стрелкой. И только тогда Наталье Юрьевне удалось познакомиться с юными артистами. Потом она коротко рассказала о себе.
– Ваш режиссер Игорь Константинович Бекетов попросил меня выстроить несколько мизансцен для вашего нового спектакля, – продолжила Наталья Юрьевна. – Постараюсь вам помочь, хотя с цирковыми шоу я прежде дела не имела. А еще я хочу вам представить мою дочь Светлану. Если она вам понравится, то Света может исполнить в новом спектакле роль Таи. Дочка, спой что-нибудь, покажи ребятам свой голос!
Девушка, ничуть не стесняясь, запела песню из репертуара знаменитой певицы Селин Дион. Голос Светланы тотчас наполнил весь зал, и буквально заворожил всех ребят. Когда песня закончилась, все стали бурно аплодировать, а Леня Малышев даже закричал «Браво!» Только две сестры-близняшки, двенадцатилетние Настя и Маша, не аплодировали.
Наталья Юрьевна удивленно подняла брови.
– А вам не понравилось, девочки?
Настя поджала губы, и за двоих ответила Маша:
– Ну почему же? Ваша Света поет довольно хорошо. Но до Таи ей далеко!
Света вздрогнула и нахмурилась. Она привыкла, что ее пением все восхищаются, а тут… какие-то две замухрышки… Обидно! Словно не она – победительница многих международных конкурсов, а эта… как ее… Тая. Почему же Тая даже не прошла отборочный тур в Гамбурге, раз она такая замечательная?!
– И чем же ваша Тая лучше меня? – холодно спросила юная гостья.
Вожак занервничал. Сам того не желая, он услышал мысли девушки, и они ему не понравились.
Маша насупилась, опустила голову, и тихо промолвила:
– Тая… она пела не столько голосом, сколько душой. Когда она исполняла песню «Над радугой», у всех на глазах даже слезы наворачивались!
Света изумленно захлопала ресницами. Вот это да: выходит, что она, всеми признанная главная «юная звездочка России», поет без души?!
А тут еще один из парней, худенький Рустам, по своему обыкновению взял и ляпнул:
– Да и на сироту Светлана не похожа. Вон она какая гладкая и сытая! Поскиталась бы, как мы, по вокзалам да по подвалам, небось, такой не была бы! Не поверят ей зрители…
Света вспыхнула и собралась было дать отповедь дерзкому мальчишке, но от злости не смогла произнести ни единого слова. А от обиды на глаза навернулись слезы. Она хотела сказать, что видела во многих фильмах, как знаменитые, богатые артисты играют разных замухрышек – и еще как играют! Например, английская артистка Одри Хепберн чудесно исполнила роль Элизы Дулитлл в замечательном мюзикле «Моя прекрасная леди». Наверное, Хепберн в то время была уже миллионершей, и тем не менее очень достоверно изобразила полуграмотную продавщицу цветов!
Но мама строго взглянула на дочь, и Света сдержалась, и только презрительно скривила губы. Действительно, какой смысл объяснять все это необразованному интернатскому мальчишке? Небось, он про эту кинозвезду ничего и не слышал, и фильмы с ее участием ни разу не смотрел. Так что не стоит унижаться и оправдываться!
Но тут стоявший рядом с Рустамом светловолосый мальчик Борис хлопнул друга по плечу и примирительно сказал:
– Ну это ты зря, Рустам! Вспомни, мы же смотрели по видику старый фильм «Моя прекрасная леди». А ведь та актриса… Одри Хепберн, кажется, была и вовсе миллионершей. И ничего, классно сыграла обычную уличную девчонку. Главное – талант! А у Светы он есть.
– Ну спасибо за комплимент, – кипя от возмущения, процедила сквозь зубы девушка, не сводя со смущенного Рустама недобрых глаз. – Только я в нем не нуждаюсь! И вообще, если я такая плохая, а вы такие идеальные… Обойдусь и без этой роли. Подумаешь!
Света резко повернулась и пошла к выходу. Мама хотела ее окликнуть и вернуть, но тут в зал вбежал высокий белобрысый парень и, широко расставив руки, радостно закричал:
– Стоп, петровская шпана! Всем оставаться на местах! Кино закончилось, ха-ха-ха!
Чуть позже в зал вошел хмурый, грозный директор интерната Дмитрий Васильевич. В руке он держал пакет. Следом за директором появились главный бухгалтер Леонид Тимофеевич и плечистый, спортивного вида начальник охраны интерната Петр Андреевич. «Петровские» молча переглянулись. Предчувствие у всех было не очень хорошее, и оно их не обмануло.
Дмитрий Васильевич поздоровался с гостьями, а потом пристально взглянул на Бекетова, и сказал:
– Ребята, у нас неприятности. В интернате произошла кража. Вчера вечером кто-то проник в нашу бухгалтерию, вскрыл сейф и украл все хранившиеся там деньги: больше тридцати пяти тысяч рублей. Охрана ручается, что никто ночью за территорию лагеря не выходил и ничего не выносил. Верно, Петр Андреевич?
Коренастый начальник охраны кивнул.
– А это значит, что украденные деньги могут еще находиться где-то рядом, – продолжил директор интерната. – Увы, у нас и раньше случались кражи, хотя и более мелкие, а месяц назад случилась всем известная неприятность: чем-то отравились ребята из первого корпуса. До сих пор мы так и не выяснили, чем же именно.
Бекетов сощурил глаза и спокойно сказал:
– Да, мы слышали об этом случае. Неприятности за последние два года случались во всех корпусах, кроме нашего. Я знаю, что многие интернатские ребята почему-то считают именно нас, «петровских», виновными во всех этих происшествиях. Но доказательств ведь никаких нет, верно?
Директор поморщился, и достал из пакета синюю бейсболку.
– Вот доказательство! – сказал он и, перевернув кепку, прочитал на ее внутренней стороне:
– «Ваня Шариков, корпус 5». Эта бейсболка найдена в бухгалтерии, на месте кражи. Что скажете теперь, уважаемый воспитатель Игорь Константинович?