Усечённое правосудие. Усечённое правосудие (Вера Симкина)

Дмитрий обратился в юридическую консультацию города, в котором жил. Выбранному им адвокату он объяснил, что обвиняется в убийстве, и ему требуется адвокат для ознакомления с делом перед передачей дела в суд. Само дело находится в районном центре, за 80 километров от города. Адвокат согласился, и они поехали.

Приехав в райцентр, пришли в прокуратуру, нашли следователя, представились. Собственно, с Дмитрием следователь был знаком, так как занимался этим делом с самого начала. Нина Васильевна предъявила ордер на право участия в деле. Следователь спокойно вручил ей дело, предложил расположиться в его кабинете, и они принялись за работу. Читая протоколы, задавая вопросы Дмитрию по ходу дела, она все более и более вникала в суть и успокаивалась, потому что в деле было много «белых» пятен. Причем, складывалось такое мнение, что причина белых пятен не в неумении следователя вести следствие, не в его небрежности, а в чем-то ином, что находилось за пределами настоящего дела и что могло сильно осложнить защиту. Как ни странно, поняв это, Нина Васильевна успокоилась и начала обсуждать с Дмитрием возможные пути защиты.

Ключевым документом дела являлось заключение судебно-медицинского эксперта о причинах смерти Колосова Валерия Викторовича, 29 лет от роду. В нем указывалось, что Колосов В. В. умер в районной больнице в 1 час 10 минут в результате сильной кровопотери. На его теле обнаружено проникающее ранение сонной артерии справа и поверхностная резаная рана левого бедра. Смертельным признано только первое ранение. Тяжесть другого ранения определена не была.

Согласно обвинению, предъявленному Дмитрию, он нанес удары Валерию в 23 часа 30 минут. Следовательно, тот с серьезным ранением в сонную артерию где-то находился в течение одного часа и сорока минут. В материалах дела отсутствовало какое-либо объяснение этому обстоятельству.

Нина Васильевна спросила следователя, далеко ли районная больница от места, где были нанесены ранения. Он ответил: «на машине 15—20 минут». Где же они ездили в течение часа и сорока минут? Ответ следователя: « нам не удалось это выяснить».

Имелся протокол допроса свидетеля Надежды Ивановой, которая рассказала, что в тот вечер Валерий и его друзья подъехали к ее дому в той же деревне, зашли во двор и попросили воды, чтобы помыть руки. Они же взяли с её разрешения длинное полотенце, которое она вынесла им, чтобы вытереть руки. Этим полотенцем Валерий перетянул левую ногу. Они сказали, что кто-то порезал Валерку. Она не видела крови на шее и рубашке Валерия.

Поскольку заключение судебно-медицинского эксперта содержало много недостатков, которые нельзя было оставить без внимания, Нина Васильевна решила заявить ходатайство о назначении дополнительной судебно-медицинской экспертизы. Она поставила на разрешение судебно-медицинского эксперта ряд необходимых в данном случае вопросов о времени нанесения телесных повреждений, об орудии (орудиях) преступления, об оказании доврачебной помощи и т. д.

Без ответов на них объективное рассмотрение вопроса о виновности, а, скорее, о невиновности Дмитрия было невозможно.

Передав следователю письменное ходатайство, адвокат и ее клиент расстались со следователем.

Следователь прокуратуры, Вячеслав Антонович, уже десять лет работал в этой должности. Он успел понять, что сложность работы следователя заключается не только в самой раскрываемости преступлений, но и в давлении, оказываемом на органы следствия таинственными покровителями. Иногда ему удавалось выходить из сложного положения без особых жертв. Но в данном случае он понимал, что на парня его, следователя, руками пытаются «повесить» чужое убийство, причем он даже догадывался, чье именно.

Поэтому, направляясь к прокурору района для рассмотрения заявленного адвокатом ходатайства, он предвидел бурю эмоций, которая последует со стороны прокурора.

И действительно, как только прокурор прочитал предложенный следователем документ, он пришел в ярость:

– Ведь все настоящие ответы на эти вопросы выводят обвиняемого из-под удара! Нам же придется искать настоящего убийцу!

– Придется, – набравшись смелости, ответил следователь. – А чего его искать-то? Мы с вами и так знаем, кто он. – Тихонов говорил тихо, без надрыва и как-то обреченно. Он понимал, что, если предать суду настоящего убийцу, то ни ему, ни прокурору уже не придется ни о чем беспокоиться, поскольку работы своей они лишатся.

– Откуда ты знаешь, кто действительно убил? Может быть, этот парень подстерег потерпевшего где-нибудь возле районной больницы? Ведь у него была машина…

– Я допрашивал свидетелей. Никто об этом не говорил, все друзья погибшего утверждали, что они сразу поехали в больницу и по пути нигде не останавливались, и с Дмитрием больше не встречались.

– Значит, надо вновь допросить свидетелей. Объяснить, как изменить показания.

– Вы мне предлагаете вступить в сговор со свидетелями? Мало того, что Вы заставили меня скрыть улики, мало того, что требовали убрать из дела показания Ивановой… Так Вы еще требуете, что бы я связался с какими-то подонками… С меня хватит!

– Да, с тебя хватит. Ты отстраняешься от дела. Мне давно предлагали заменить следователя. Кому передать дело, я скажу после. А те, которых ты назвал подонками, дети уважаемых родителей. И ты об этом еще пожалеешь.

– А мне плевать, чьи это дети. Каждый должен отвечать за свои преступления сам.

– Ну, смотри, ты тоже ответишь. Ты ведь тоже накуролесил немало.

– Ничего, я подстраховался. В случае чего вместе сядем. Веселее будет.

– Что по этому делу у тебя есть? – встревожился прокурор.

– Фотографии всех материалов дела. – Следователь повернулся и вышел из кабинета. Радость освобождения охватила его. Наконец-то он осмелился сказать все, что хотел! А что будет завтра лично с ним, его уже не пугало.

Как только следователь вышел, прокурор схватил трубку телефона и, раздраженно барабаня по столу пальцами правой руки, с нетерпением ожидал ответа вызванного абонента. Наконец трубку сняли, и он услышал знакомый бархатисто-покровительственный голос. Михаил Павлович, так звали прокурора, всегда удивлялся тому, как это определенной группе начальствующих лиц удавалось вырабатывать такой голос, который, кстати говоря, никогда не менял своей тональности и позволял обладателям такого голоса скрывать свое истинное отношение к обсуждаемой проблеме, а также подчеркивал уверенность их в своей правоте.

– Доброго здоровья, Михаил Павлович, – прозвучало в трубке. – Чем порадуете?

– Да видите ли, Даниил Петрович, – попытался было оправдаться прокурор. В отличие от собеседника его голос звучал несколько заискивающе и, понимая это, Михаил Матвеевич проклинал себя. – В нашем деле возникла некоторая заминка. Приехал адвокат, понимаешь ли, «очень умный». Ходатайство написал. Придется с судом немного повременить.

– Как это повременить? Откуда он взял такого адвоката? Ты что, не мог ему своего адвоката назначить? – Обладатель бархатистого голоса начинал понемногу выходить из себя.

– Даниил Петрович, – попытался, было, перехватить инициативу прокурор.

– Согласно закону, обвиняемый сам вправе выбирать себе адвоката.

– Надо правильно объяснять людям их права: вроде бы объяснил, а ничего не понятно, – в голосе собеседника прозвучала откровенная ирония. – Тебе ли не знать, как обходить закон. Ну, объясните ему, что не зачем везти к нам адвоката из другого города. Это ему может дорого обойтись.

– Вы что имеете в виду, Даниил Петрович? В прямом или переносном смысле?

– Сам догадайся, Михаил Павлович.

– Ладно, я подумаю. Вот только у меня с кадрами проблема возникла. Следователь от рук отбился. Взбрыкивает. Дверью хлопает. Вот если бы вы поговорили в области. Не могли бы они принять это дело к своему производству. Может быть, тогда бы и быстрей дело пошло….

– Что же ты мне раньше не подсказал. Может быть, все давно бы и закончилось.

Положив трубку, Михаил Павлович испытал большое облегчение. Он был почти уверен, что влияния и связей Даниила Петровича хватит для передачи дела в область. И, как говорится, баба с возу, кобыле легче.

Даниил Петрович не любил откладывать дела в долгий ящик и тут же позвонил областному прокурору и попросил принять к своему производству дело по факту убийства Колосова В. В. ввиду его особой сложности. Он очень вежливо попросил прокурора не упоминать его фамилию в связи с делом.

– Как я понимаю, – со смехом сказал его собеседник, – в этом-то и есть главная сложность дела.

– Вы, как всегда, догадливы.

Вячеславу Антоновичу стало известно о передаче дела в производство следователя по особо важным делам областной прокуратуры Ярцеву за несколько дней до приезда последнего. Прокурор вызвал его и приказал подготовить дело к передаче. Вячеслав еще раз просмотрел дело, вспомнил обо всех своих переживаниях, пожалел о том, что в свое время подчинялся всем незаконным приказам прокурора по делу, подумал, что, возможно, надо было своевременно доложить обо всем в областную прокуратуру. И задумался… Вот сейчас дело поступит в областную прокуратуру. Посмотрим, восторжествует ли закон.

Он составил постановление о передаче дела, один экземпляр подшил в дело, потом взял почтовый конверт, написал на нем адрес обвиняемого, вложил в конверт другой экземпляр и задумался. Ему очень хотелось предупредить Дмитрия о предстоящем изменении в деле, поскольку догадывался о возможных изменениях и в отношении к обвиняемому. Ему казалось, что, если Дмитрий будет заранее предупрежден, он сможет морально подготовиться к чему-то, о чем сам следователь и не догадывался. Он взял чистый лист бумаги и от руки написал несколько строк. Он попросил Дмитрия не менять адвоката, поскольку уже привлеченный адвокат избрал правильную линию защиты. Он еще немного подумал и дописал просьбу никому не показывать это письмо и сразу по прочтении его уничтожить.

Дмитрий никому не показал этого письма, даже адвокату. Через два дня он получил повестку о явке для производства следственных действий и в указанный день прибыл с адвокатом в районную прокуратуру.

Следователь Ярцев отличался напористым и безапелляционным характером. Он считал, что во время следствия не должно быть места ни сомнениям, ни лирическим отступлениям. Он беспрекословно выполнял все указания вышестоящего начальства. Поэтому, несмотря на свой еще молодой возраст, достиг успеха в карьере. Следователь по особо важным делам в областной прокуратуре – это фигура заметная. О предстоящем деле он узнал непосредственно от прокурора области, который пригласил его в свой кабинет и в доверительной беседе рассказал об особенностях этого важного для области дела. Окрыленный большим доверием, следователь Ярцев составил план следственных мероприятий и отправился в районный центр с целью показать всем, как надо проводить настоящее следствие.

Первым следственным действием в его плане был записан осмотр места происшествия. Теоретически он был, конечно, прав. Но в данном случае это действие не было актуальным, поскольку с момента совершения преступления прошло несколько месяцев, в том числе и зимних, и на открытой деревенской улице вряд ли могли сохраниться какие-либо следы. К тому же осмотр места происшествия был проведен своевременно предыдущим следователем. Метод Ярцева включал в себя оказание давления на обвиняемого любыми доступными способами, вроде бы и в пределах закона, и он хотел испробовать его на обвиняемом на месте преступления.

– Для нас главное: смутить обвиняемого, заставить думать, что нам все известно, – подумал он.

Место преступления представляло собою деревенскую улицу, наполовину покрытую низким ковром зеленой травы. Вторую половину занимала плотно утрамбованная дорога. По обеим сторонам улицы тянулись ряды одноэтажных деревянных домов. Драка проходила на той стороне, где была трава.

Дмитрий показал место, где незнакомый парень избивал его тестя, объяснил, как подошёл, что сказал. Сел на место, где упал после удара парня, взмахнул рукой, как при нанесении удара ножом в левое бедро парню.

– Всё это было бы неплохо сфотографировать для суда, – сказала адвокат и была награждена неприязненным взглядом следователя. «То ли он расстроился, что заранее не подумал об этом, то ли не заинтересован в объективном расследовании», – подумала адвокат.

Следователь спросил Дмитрия, много ли было крови после нанесения удара ножом.

Тот ответил, что было темно, и он не видел.

Адвокат попросила зачитать описание обнаруженных кровавых следов из составленного ранее протокола осмотра места преступления. Следователь сказал, что в том протоколе описана кровавая дорожка из редких капель крови, что не может соответствовать действительно совершенному преступлению. Ведь при повреждении сонной артерии должно быть обильное кровотечение. Адвокат сказала, что надо делать выводы из фактов, а не пытаться подогнать факты под выводы. Если не было обильного кровотечения, значит, сонная артерия не была повреждена в этом эпизоде.

– Как бы не так, – повысил голос следователь. – Видали мы таких изворотливых адвокатов. Еще не все факты проверены. – И тут же, обратившись к обвиняемому, спросил, куда тот выбросил нож. Дмитрий показал на забор, который во время исследуемых событий находился за его спиной, – Бросил за тот забор. – Следователь: Почему же его не нашли? – В ответ Дмитрий только пожал плечами.

Осмотр был окончен. Все возвратились в прокуратуру. После изготовления и подписания протокола осмотра следователь объявил о том, что он изменяет меру пресечения в отношении обвиняемого и берет его под стражу на основании тяжести совершенного преступления и из опасения, что обвиняемый может уклониться от явки на следствие или в суд.

Адвокат сразу же составила и подала жалобу, где оспаривала квалификацию преступления и отвергала сомнения по поводу предполагаемой недисциплинированности обвиняемого, поскольку до сих пор он регулярно являлся по всем вызовам. Жалоба осталась без удовлетворения.

Впоследствии адвокат подала жалобу на действия следователя в областную прокуратуру. Ответ был таким же. Дмитрий находился под стражей в течение одного года. Следователь Ярцев не производил никаких следственных действий.

Адвокат, со своей стороны, несколько раз тревожила областную прокуратуру жалобами на незаконное по длительности и по существу содержание обвиняемого под стражей. В результате, при очередном ознакомлении с материалами дела адвокат и обвиняемый не увидели в деле ничего нового.

И вот наступил день суда.

Согласно существующему в то время закону дела об умышленном убийстве рассматривались областным судом в составе члена областного суда и двух народных заседателей избираемых на местах специально для областного суда.

Член областного суда Галина Николаевна, молодая строгая женщина, объявила об открытии судебного заседания, которое проходило в традиционном для каждого районного центра клубе, где собралось десятка три соседей, знакомых и сочувствующих погибшему. Из лиц, сочувствующих обвиняемому, Нина Васильевна увидела его жену, тестя и одного его товарища с работы, приглашенного судом для характеристики Дмитрия.

Галина Николаевна объявила состав суда и приступила к проверке явившихся свидетелей. Часть свидетелей не явилась. Среди отсутствующих свидетелей оказалась и Надежда Иванова, от допроса которой, как считала Нина Васильевна, во многом зависела квалификация действий ее подзащитного и, в конечном счете, его судьба.

Адвокат заявила, что просит оставить вопрос о явке в суд свидетеля Ивановой без рассмотрения и вернуться к нему еще раз.

Суд определил начать рассмотрение дела в отсутствие не явившихся свидетелей. Вопрос об их явке решить в конце судебного заседания.

Судья предложила сторонам заявить ходатайства, если таковые у них имеются. Адвокат заявила ходатайство о назначении дополнительной судебно-медицинской экспертизы, поскольку имеющаяся в материалах дела экспертиза является неполной и не позволяет решить вопрос о виновности или невиновности подсудимого.

Суд определил оставить ходатайство адвоката без рассмотрения до конца судебного заседания. После этого суд приступил к допросу обвиняемого.

Дмитрий, стараясь подавить естественное в его положении волнение, начал свой рассказ с момента приезда в гости к тестю и теще. Рассказал, как тесть был приглашен на свадьбу в соседнюю деревню и как по просьбе тестя вынужден был также ехать с ним. Рассказал, как застолье было прервано хулиганскими криками и громким стуком в стену веранды. Все гости встали из-за стола и поспешили выйти на улицу. Он тоже хотел выйти, но так получилось, что вышел почти последним, когда нападение на дом было окончено. Он пошел искать своего тестя, которого не было видно во дворе. В это время его рассказ был прерван громким криком:

– Валерку ты пошел искать, а не тестя. Ты сразу задумал его убить…..

Дмитрий замолчал в некоторой растерянности. Он не понимал, как такое могло прийти кому-то в голову. Ведь он не был знаком с Валерием и даже не подозревал, что их встреча может состояться. В наступившей тишине резко прозвучал голос председательствующей: – Прошу не нарушать порядок в зале суда. (Молотка тогда у судьи не было).

Обратившись к подсудимому, судья сказала: Продолжайте, пожалуйста.

Дмитрий решил продолжать с того, о чем он только что подумал.

– Я не был знаком с погибшим, даже не подозревал о его существовании. Я вышел со двора через калитку, посмотрел налево, направо в поисках тестя и увидел двух мужчин возле забора. Причем было ясно, что один избивает другого. Я подбежал ближе и увидел, что избивают моего тестя. Того, кто избивал, я не знал и, по-моему, раньше никогда не видел.

Воспользовавшись паузой, кто-то в зале крикнул: – Все вы так говорите. Убийцы! Понаехали тут.

Извинившись перед подсудимым, судья объявила о вынужденном перерыве в судебном заседании. Зайдя в комнату, где находился телефон, она позвонила в отдел милиции и попросила прислать двух работников для поддержания порядка в судебном заседании. Когда прибыли два сержанта, судебное заседание возобновилось. Судья попросила сержантов сесть в зале среди публики и, если начнутся выкрики с мест, заметить лиц, нарушающих порядок, для того, чтобы суд имел возможность применить к нарушителям законные меры воздействия. Необходимо заметить, что с этого момента до конца судебного заседания никаких нарушений в зале суда не было.

Допрос подсудимого был продолжен.

– Я спросил у парня, за что он бьет старика, парень ответил, что старика он не бьет по-настоящему, а мне он врежет. Парень размахнулся и ударил меня так сильно, что я отлетел к забору.

Судья спросила: – Остался ли у вас след от удара?

– Да, на груди у меня был огромный синяк.

– Вы заявляли об этом в процессе следствия?

– Да.

– Почему же вас не осмотрел врач и не дал соответствующего заключения?

– Простите, уважаемая судья, я не могу ответить на этот вопрос.

– Вы правы. Этот вопрос не к вам. Продолжайте, пожалуйста.

– Парень подбежал ко мне. Он был в ярости и выкрикивал какие-то ругательства и угрозы. Я понял, что он не намерен уходить и будет продолжать нападение.

Когда я упал, я почувствовал нож в кармане брюк.

– Что это был за нож? – сразу перехватил инициативу прокурор, – и почему он оказался в кармане брюк?

– Это был обычный складной нож, который я использую на работе, когда, например, нужно отрезать и зачистить провод.

– Разве у вас на работе нет специальных инструментов? И что там у вас за провода, которые нужно резать ножом?

– У нас имеются целые ящики с набором инструментов, но они очень тяжелые, и мы не всегда их носим с собой. Для мелкого быстрого ремонта мы используем нож. В моем ноже была так же и небольшая отвертка. На заводе есть станки с электроприводом. При нарушении контакта необходимо отрезать провод и для присоединения провод зачистить. Лучшего инструмента, чем нож, для этого не придумали.

– Вы нам целую лекцию прочитали о необходимости применения ножа. Но ведь в данном случае вы не приехали в деревню зачищать провода? Вы ведь приехали на свадьбу.

– Да. Я не приехал зачищать провода. Но и на свадьбу я ехать не собирался. Я приехал убрать картошку.

– Вот как у вас получается: ехали посадить картошку, а в результате посадят вас лет на десять.

Адвокат: Протестую против подобной формы допроса.

Судья: Прокурор, вынуждена объявить вам замечание. Будьте, пожалуйста, корректнее.

Прокурор: Извините, просто такой каламбур получился.

Судья: – Здесь не место для каламбуров.

И к подсудимому: Продолжайте, пожалуйста

Подсудимый: Я достал нож из кармана, раскрыл его и в тот момент, когда парень замахнулся правой ногой, чтобы ударить меня, я сделал движение телом и левой рукой влево и ударил его в левую ногу. После этого удара я стал совершенно беззащитен. Если бы после этого последовали удары, я бы не смог от них защищаться. Но ударов не последовало, так как парень схватился за левое бедро и, ковыляя, пошел через поляну к дороге.

Судья: Что вы сразу почувствовали?

Подсудимый: Прежде всего, я ощутил радость от того, что окончилось нападение, и еще сожаление о моем ударе. Я испугался: вдруг я его очень сильно ударил. Но, видя, как он шел, я стал немного успокаиваться.

Прокурор: Когда парень отходил от вас, он ведь держался за шею? Правда? —

Подсудимый: Нет, он держался за ногу.

Прокурор: Много ли было крови?

Подсудимый: Я не видел. Было темно. Трава была бурого цвета. Была ведь осень.

Прокурор: А на следующий день, утром вы не приходили посмотреть на место своего преступления? Может быть нож подобрать? Вы это сделали?

Подсудимый: Нет, ни на следующий день, ни после я не приходил на это место. Только со следователем Ярцевым я приезжал туда для составления протокола.

Прокурор: Не поздновато ли? Если мне не изменяет память, это было уже весной?

Подсудимый: Когда пригласили, тогда и приехал.

Прокурор: Почему вы ударили левой рукой? Вы левша?

Подсудимый: Нет. Я упал на правую сторону и лежал, опираясь на локоть правой руки. С большим трудом я достал нож и вынужден был взять его в левую руку, так как не мог быстро изменить положение тела.

Прокурор: А разве это не ваша обязанность заявить о совершенном преступлении? Ведь вы совершили убийство?

Судья: Я вынуждена вмешаться в допрос и предупредить прокурора о недопустимости давления на подсудимого. Его вина не доказана. Еще вопросы есть?

Прокурор: Куда вы дели нож после нанесения удара потерпевшему?

Подсудимый: После того, как этот парень пошел к дороге, я поднялся и бросил нож назад. По дороге в это время подъехала машина. Она остановилась, и парень сел в нее на сиденье рядом с водителем. Машина уехала.

После допроса подсудимого суд перешел к допросу других участников процесса.

Потерпевшая, мать умершего, ничего не могла рассказать по существу событий, исследуемых судом, так как жила она в другой деревне и на свадьбу не приходила.

Тесть Дмитрия, как свидетель, ничем не помог Дмитрию. Он только причитал, зачем мы поехали на эту свадьбу. На вопрос судьи, почему именно его избивал Валерий, он ничего определенного не сказал.

Двое свидетелей рассказали, что были на свадьбе в качестве приглашенных гостей, услышали шум во дворе, вышли и вместе с другими гостями утихомирили молодых людей, которые, по всей видимости, были в нетрезвом виде. Конкретно с Валерием они знакомы не были, не видели его драку с Федором и с его зятем, с которым они так же знакомы не были.

Свидетель с работы Дмитрия дал ему характеристику как хорошему работнику, надежному другу и преданному своей семье человеку. Прокурор задавал ему вопросы о ноже: пользуется ли свидетель ножом на работе, какой нож был у подсудимого и так далее. Но ничего нового по этому вопросу прокурор не получил.

Наступила очередь очевидца, который был непосредственным участником событий. На трибуну свидетелей встал молодой человек, друг погибшего. Он рассказал, что Валерий в тот вечер приехал к нему на машине вместе с парнем, которого он раньше не знал и не видел в обществе Валерия.

Познакомились. Парень назвался Ленчиком. Он был за рулем. Поехали кататься Потом остановились в лесочке, недалеко от деревни, где в этот день должна была состояться свадьба. Валера достал из багажника автомашины большую сумку с выпивкой и закуской. Расположились под деревом, хорошо посидели. Потом разговор пошел о свадьбе. Валерий, уже сильно пьяный, признался, что был неравнодушен к Аньке, но она теперь выходит за другого парня.

Ленчик начал его заводить, как же он это может оставить без последствий. Надо хоть немного подпортить ей свадьбу. Видели, как по дороге проехал свадебный кортеж из нескольких машин. Валерка все продолжал плакать. А Ленчик рисовал ему план мести. Можно пошуметь, окна побить, ворота обмазать, как раньше делали. Когда Валерка немного протрезвел и уже мог держаться на ногах, он объявил: – Поехали. – Все сели в машину. Всем было весело. Все были готовы к «подвигам»

Подъехали к дому, вылезли из машины, вошли во двор, начали шуметь и стучать палками в стену веранды, так как к окнам дома не было доступа. Выбежали из дома мужики, отобрали у них палки, оттеснили к воротам. Они вышли со двора, сели в машину и тут обнаружили, что Валерия с ними нет. Ленчик завел двигатель, включил дальний свет, и они увидели какое-то движение у забора. Они поехали по дороге в том направлении. Увидели Валерку, который шел от забора к дороге, остановились, подобрали его и поехали дальше. С ними был ещё один парень по имени Семён.

Адвокат задала вопрос: Вы хорошо видели Валерия, когда он шел от забора к машине?

Свидетель: Да, я видел его хорошо.

Адвокат: Вы можете показать, как именно он шел? Было что-нибудь особенное в его позе? В его походке?

Свидетель: Да, он шел, согнувшись вот так. – Свидетель попытался изобразить согнутую фигуру, но ему помешала трибуна.

Адвокат встала и обратилась к председательствующей: Вы не разрешите свидетелю выйти из-за трибуны, чтобы показать, как именно шел Валерий.

Судья заинтересованно, прокурор недоуменно, все еще не понимая, что происходит, смотрели на адвоката. Судья сказала: Разрешаю.

Свидетель вышел из-за трибуны и, немного согнувшись, обхватив кистями рук левую ногу выше колена, прошелся перед сценой, на которой сидели судьи, и вернулся обратно.

– Спасибо, – сказала адвокат. – Встаньте, пожалуйста, на место свидетеля.

И тут прокурор, наконец-то, понял, что произошло. Он вскочил с места и резко сказал: Возражаю! Я возражаю против цирка, который здесь устроила адвокат! Она не имела права задавать вопросы раньше прокурора.

Судья: Порядок в судебном заседании устанавливаю я. Вопрос адвоката не был снят, так как я посчитала его своевременным и правомочным. Если вы хотите задать вопросы, пожалуйста. Свидетель в вашем распоряжении.

Прокурор: Скажите, свидетель, разве Валерий не держался за шею, когда подходил к машине?

Свидетель, растерянно глядя на прокурора, неуверенно выдавил из себя: Да, он держался за шею.

Так как же он шел? – продолжал прокурор.

Свидетель поднял правую руку, положил ее на шею под ухо, левой рукой он потянулся к бедру и еле слышно прошептал: Вот так.

– Ну вот, – удовлетворенно заявил прокурор: Вот так он шел, а не так, как вы показали раньше.

– Да, – прошептал свидетель.

Адвокат спросила: На какое место в машине сел Валерий?

Свидетель ответил: Рядом с водителем.

Адвокат: Кто-нибудь из парней, сидящих в машине, предложил оказать помощь Валерию?

Свидетель: Нет.

Адвокат: Но вы же, наверное, понимали, что Валерий серьезно ранен?

Свидетель: Да, понимали. Поэтому мы сразу поехали в районную больницу.

Адвокат: По дороге в больницу вы куда-нибудь заезжали? Или где-нибудь останавливались?

Свидетель: Нет, мы никуда не заезжали и нигде не останавливались.

Адвокат: Как далеко от этой деревни находится районная больница?

Свидетель: Километрах в двадцати.

Адвокат: Сколько времени нужно было, чтобы доехать от деревни, где был ранен Валерий, до больницы?

Свидетель: Минут пятнадцать.

Адвокат: Почему же вы добирались до больницы больше часа?

Свидетель: Мы заблудились

Потерпевшая, которая до сих пор тихо вытирала слезы кончиком платка, вдруг вскрикнула: Что же ты, идол, голову морочишь людям. Ты же с детства здесь живешь и дорогу в больницу найдешь с закрытыми глазами! Говори, что вы сделали с Валерием.

Свидетель, низко опустив голову, еле слышно прошептал: Прости, тетка Варя. – И, обращаясь к суду, попросил: Можно сделать перерыв. Мне плохо.

Судья объявила перерыв на 15 минут.

Во время перерыва судья нашла в материалах дела заключение судебно-медицинской экспертизы, прочитала его, еще раз прочитала ходатайство адвоката и задумалась.

Заседатели тихо переговаривались между собой.

1-й заседатель: – И чего адвокат добивается? Так и лезет со своими вопросами, так и лезет. Запутывает только всех. Не иначе, как много заплатили.

2-й заседатель: – Ну, как же! Надо же в деле разобраться. А вдруг не он это ударил Валерия в шею.

1-й: Да кто же еще-то. Больше ведь никого не обвиняют.

2-й: Не всегда же обвиняют правильно. В этом деле, по-моему, кто-то кого-то прикрыть хочет. Только парня жалко. Хороший парень. Видно, что не преступник.

1-й: Ты еще в адвокаты запишись. Хватит ему и одного прыткого такого. Бедного свидетеля до обморока довела. Запретить ей всякие вопросы задавать – и все тут.

Судья решительно прервала спор заседателей:

– Адвокат выполняет свои обязанности. И надо сказать выполняет профессионально. Такой адвокат заставит работать и судей, и прокуроров. Погуляйте, пожалуйста, мне позвонить надо. – И судья потянулась к телефонной трубке.

– Добрый день, Сергей Иванович, есть необходимость посоветоваться по делу.

– Здравствуйте, Галина Николаевна. Как идет дело?

– Да можно сказать разваливается на глазах. Адвокату есть, где разгуляться. И она делает свою работу.

– Зажать не получается?

– Да будь адвокат слепым и глухим, он нашел бы, к чему придраться. А Нина Васильевна никак не может пройти мимо ошибок следствия.

– У вас есть конкретные предложения, Галина Николаевна?

– Да, есть варианты: либо удовлетворять ходатайство адвоката о назначении дополнительной судебно-медицинской экспертизы, ответы экспертов очевидны, и тогда дело необходимо направлять на дополнительное расследование и отвечать на вопрос: а кто же нанес удар в сонную артерию. Либо второе: спускать дело на тормозах.

– А что, так уж очевидно просматривается, что не подсудимый нанес этот удар?

– Да. Это очевидно.

– Да… Трудную задачку перед нами поставили. Ну, почему нельзя всем сестрам по серьгам? Только я вам ничего такого не говорил. Я прошу вас: сделайте для парня все возможное. Спускайте на тормозах.

– Спасибо за поддержку. До свидания.

Медленно опуская трубку на рычаг, Галина Николаевна облегченно вздохнула.

Судебное заседание было продолжено.

Судья вызвала следующего свидетеля, но оказалось, что он ушел.

Судья объявила, что суд удаляется для разрешения ранее заявленного ходатайства адвоката.

По возвращении судья объявила об отклонении заявленного ходатайства.

После этого судья обратилась к участникам процесса, нет ли у них дополнений.

Адвокат попросил обеспечить явку в судебное заседание свидетеля Ивановой Надежды, указанной в обвинительном заключении и не явившейся в суд по неизвестным причинам.

Суд, совещаясь на месте, определил обеспечить явку в суд Ивановой Надежды, для чего объявить перерыв в судебном заседании до 9 часов завтрашнего дня.

Следующим утром судья объявила судебное заседание продолженным и сообщила, что свидетеля Иванову не удалось найти по месту ее жительства. Неожиданно она обратилась к присутствующим в зале с вопросом, нет ли среди них односельчан Надежды Ивановой.

– Это Надьки-то? Да знаем мы ее, – послышалось в зале.

– Только вы не все вместе, – попросила судья. – Может, кто-нибудь один расскажет?

Поднялась молодая женщина: – Ну, мы, вроде как, подруги …были…

– Почему были? Поссорились, что ли? – судья внимательно смотрела на женщину.

– Уехала она. Давно. Вроде как, она путевку выиграла в лотерею. Путевку на Кавказ. Уехала. И написала с Кавказа, что парня там встретила. Интересного. И замуж там вышла. После этого она мне больше писем не присылала. Давно это было. Около года прошло. Да.

Судья задумчиво вертела ручку в правой руке. – Спасибо. Садитесь. Сейчас мы допросим другого свидетеля. В зал приглашается ранее не заявленный свидетель.

В зал вошёл следователь Вячеслав Антонович.

Судья: – Вячеслав Антонович, вы первоначально проводили следствие по делу?

Свидетель: – Совершенно верно. Как только в прокуратуру поступили сведения о смерти Колосова Валерия, я возбудил уголовное дело по факту его гибели, принял его к своему производству и произвел первоначальные следственные действия: назначил судебно-медицинскую экспертизу, осмотрел машину, на которой его привезли в больницу.

Судья: – Но в деле отсутствует протокол осмотра автомашины. Как это понимать?

Свидетель: – К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос. Могу только пояснить, что это произошло не по моей вине.

Судья: – Что было установлено при осмотре автомашины?

Свидетель: – В машине были следы крови, по группе совпадающей с группой крови погибшего. Расположение следов было такое: немного крови было на переднем сиденье справа от водителя. Гораздо больше крови было на заднем сиденье. Кроме того, в машине был обнаружен свитер, сильно пропитанный кровью той же группы. Кому принадлежит свитер, установить не удалось. Автомашина была в угоне. Причастность владельца автомашины и членов его семьи к исследуемым событиям проверялась. Никакого отношения к этим событиям они не имеют. Все материалы находятся в надзорном производстве.

Судья: – Почему такое первоначальное следственное действие, как осмотр места преступления был произведен только на четвертые сутки?

Свидетель: – Мы вообще сначала не знали, где получил ранение Колосов, и никак не связывали это событие с деревней, где проходила свадьба. Совершенно случайно при осмотре автомашины во дворе прокуратуры понятым оказался житель этой деревни. Увидев машину, он засомневался, не на ней ли в деревню приезжали хулиганы громить свадьбу, потом рассказал своему соседу, который вроде бы внимательно рассматривал тем вечером машину. Они позвонили мне из деревни, рассказали о своих сомнениях и попросили разрешения приехать вместе и осмотреть эту машину еще раз. И когда посмотрели, подтвердили, что это та самая автомашина. Они же назвали одного из парней, которые были там вместе с Валерием. После этого и был произведен осмотр места происшествия.

Прокурор: – В протоколе осмотра записано, что вы обнаружили между забором и дорогой только капли крови. Вы не допускаете, что в течение четырех суток прошел дождь и смыл большую часть крови?

Свидетель: – Такого я не допускаю. Мы обнаружили кровь только на траве. Если бы прошел дождь, то он смыл бы кровь с травы.

Прокурор: – А нож вы искали?

Свидетель: – Да, нож мы искали и на обочине дороги, по 50 метров в обе стороны от следов крови, и на дороге, и в огородах за забором. Но найти нам его не удалось.

Судья объявила допрос свидетелей законченным и спросила участников процесса, не имеют ли они дополнений к судебному следствию.

Адвокат попросила огласить показания Ивановой, поскольку ее вызов в суд невозможен.

Прокурор возразил против оглашения этих показаний, так как они противоречат другим материалам дела и устранить противоречия можно только при допросе свидетеля.

Судья недоуменно посмотрела на прокурора:

– А вы не хотите выкинуть из дела все другие противоречия, чтобы совсем все было просто?

Прокурор смутился, поняв, что сказал глупость.

Судья огласила показания Ивановой, данные ею на предварительном следствии. Было ясно, что здесь в судебном заседании они попали на подготовленную почву и все присутствующие обычные зрители, поняли, что адвокат не зря старалась, она не просто тянула время, не устраивала «цирк», что она ясно видела перед собой цель и шла к ней.

Коль скоро Валерий после получения ранения смог выйти из машины, зайти во двор к свидетелю, помыть руки, то полученное им перед этим ранение не могло быть таким серьезным и опасным, каковым является повреждение сонной артерии. Даже простой деревенский житель знает, что ранение в сонную артерию влечет обильную и быструю кровопотерю. Зал затих, были слышны только сдержанные всхлипывания потерпевшей, которая теперь уж, наверное, в последний раз прощалась с сыном.

Судья объявила об окончании судебного следствия и предоставила слово прокурору для участия в прениях.

Прокурор сказал, что находит вину подсудимого в умышленном убийстве полностью доказанной. Все недоразумения и недочеты в следствии произошли по вине подсудимого, который скрылся с места преступления, чем поставил следствие в безвыходное положение. Он попросил суд признать подсудимого виновным и назначить ему наказание в виде 10 лет лишения свободы в колонии строгого режима.

Слово для участия в прениях было предоставлено адвокату.

Нина Васильевна встала и сказала, что признает бесспорно доказанным нанесение подсудимым удара ножом в левое бедро подсудимого. Квалифицировать это преступление не представляется возможным из-за отсутствия ответа на вопрос о тяжести указанного телесного повреждения: и следователь, и суд отклонили заявленное ею ходатайство о назначении дополнительной судебно-медицинской экспертизы, которая должна была ответить на этот вопрос. Поэтому суд располагает только фактическими обстоятельствами, а, именно: после получения этой травмы Колосов Валерий передвигался самостоятельно, и его друзья не торопились доставить его в больницу. Из этого можно сделать вывод, что причиненное телесное повреждение не было опасным или тяжелым. Она предложила вспомнить, при каких обстоятельствах было причинено это телесное повреждение. Подсудимый упал на землю от удара Колосова и видел, что тот, продолжая нападение, замахнулся ногой. Следовательно, подсудимый был поставлен Колосовым в положение необходимой обороны. Поэтому его действия не являются преступлением, и он подлежит полному оправданию.

По поводу смертельного ранения, причиненного Колосову, она сказала, что имеется много обстоятельств, которые вызывают сомнение в том, что оно причинено подсудимым: это и показания свидетеля Ивановой, и отсутствие большого количества крови на месте удара в ногу и в машине, где первоначально сидел Колосов, и поза подсудимого в момент нанесения удара Колосову. Наконец, демонстрация свидетелем способа передвижения Колосова от забора к машине. Без устранения указанных сомнений обвинительный приговор не может быть постановлен.

Судья объявила прения оконченными и предоставила подсудимому право на последнее слово.

Подсудимый сказал: – Я нанес Колосову только один удар – в ногу. В шею подсудимого я не мог ударить, потому что я лежал на земле, а Колосов стоял надо мной. С места преступления я не скрывался и препятствия следствию не чинил. Я не считаю себя виновным в убийстве Колосова.

Суд удалился для постановления приговора.

Постановленный по делу приговор гласил: признать подсудимого виновным в убийстве при превышении пределов необходимой обороны, ограничиться отбытым наказанием и освободить осужденного из-под стражи в зале суда.

Дело было закончено. От подачи жалобы Дмитрий отказался, он был очень рад освобождению из-под стражи. По мнению присутствующих, суд сделал все, что мог.

Но адвокат понимала, что это она сделала все, что могла, поскольку у не нет властных полномочий.

У нее не было даже права и возможностей провести свое расследование.

Но суд был наделен и властью и правом довести это дело до конца: не ставить клеймо убийцы на человеке, который этого убийства не совершал, и не оставлять безнаказанным настоящего убийцу.

Заключен такой негласный договор: ты берешь на себя убийство, а мы тебя за это не наказываем.

Разве это – не усеченное правосудие?

Вместо эпилога

Когда следователь Ярцев принял настоящее дело к своему производству и познакомился со всеми материалами, он сразу понял, что показания Ивановой Надежды являются одним из главных препятствий против обвинения Дмитрия в убийстве. Он предпринял попытку допросить ее повторно, рассчитывая встретить обычную деревенскую девушку, которую можно немножко запугать, немножко уговорить и получить от нее другие показания, не настолько определенные, как раньше, и вписывающиеся в общую картину преступления, которую было задумано создать.

Но оказалось, что Надежда была девушкой образованной, оканчивала в этом году финансовый институт и была в общих чертах знакома с правами человека. На уговоры она не поддалась и угроз не испугалась.

Следователь Ярцев оказался перед выбором: либо оставить ее показания, которые уже имелись в деле или дополнить дело еще одним протоколом, в котором ее показания были бы изложены более четко и более определенно, потому что после беседы со следователем Иванова усомнилась в его порядочности и выразила желание изложить свои показания собственноручно. Следователь поблагодарил ее, и на этом они расстались. Надежда полагала, что ее пригласят в судебное заседание, и она все расскажет суду. А пока ей предстояло сдать государственные экзамены и получить диплом.

Когда экзамены были сданы и наступил торжественный день получения диплома, Надежда была приглашена в деканат. Ей сообщили, что на имя декана получено письмо с просьбой передать ей путевку в дом отдыха на Кавказ. В письме туманно и витиевато было изложено, что какая-то благотворительная организация проводила розыгрыш призов среди лучших выпускников ВУЗов, и Надежде досталась эта путевка. Поскольку декан был уверен в том, что Надежда была одной из лучших студенток, он от души поздравил ее и пожелал хорошего отдыха. Надежда тоже была рада неожиданному подарку и через неделю после получения диплома отправилась на Кавказ.

В поезде Надежда случайно познакомилась с молодым человеком, который ехал в соседнем купе. Длительная поездка в поезде всегда располагает к быстрому знакомству. Выяснилось, что Анатолий, как представился ей молодой человек, ехал отдыхать в тот же дом отдыха.

Это еще больше сблизило молодых людей. Они вместе ходили завтракать и обедать в ресторан, долгими часами разговаривали в коридоре, напротив их купе. Анатолий много рассказывал о себе, о своей семье, чем вызвал на откровенность и Надежду. А той нечего было скрывать, ее жизнь была чиста и проста. Она рано лишилась родителей. Жила в деревне с тетей, которая все отдала ей и помогла окончить институт. К сожалению, тетя умерла в прошлом году, не дождавшись радостного дня. Теперь Надежда одна, свободна и готова к новой жизни.

Анатолий слушал ее с радостной улыбкой. Надежда принимала эту улыбку, как знак того, что Анатолий очень душевный человек и одобряет ее успехи в жизни.

Наконец, поезд прибыл на станцию назначения, где отдыхающих встретил представитель дома отдыха. Как оказалось, таковых в поезде было немало. Все уселись в автобус и поехали по горной дороге. Радость Надежды ничем не была омрачена.

Оставим пока Надежду в обществе других отдыхающих и вернемся в город, к людям, которые были намерены решить ее судьбу.

Следователь Ярцев доложил областному прокурору о трудностях, возникших при общении со свидетелем Ивановой.

Прокурор, в свою очередь, связался с уже знакомым нам Даниилом Петровичем, обладателем бархатисто- начальственного баритона, и рассказал ему о своих опасениях в связи с показаниями свидетеля Ивановой.

– Кто она такая? – несколько небрежно, не выдавая своей заинтересованности, спросил Даниил Петрович.

– Студентка финансового института, в этом году заканчивает, – ответил прокурор.

– О, есть повод поздравить, – пошутил Даниил Петрович.

– Вы еще можете шутить. Поверьте, это очень серьезно.

– Да забудь ты о ней, – сказал Даниил Петрович, – ты лучше в субботу приезжай ко мне на дачу. Отдохнем, рыбку половим, ушицы наварим. Жену свою прихвати, пусть проветрится. Ну, будь здоров. До встречи.

Закончив разговор с прокурором, Даниил Петрович вызвал одного из своих помощников, и они провели экстренное совещание, на котором судьба Надежды Ивановой была решена пока что предварительно.

Анатолий ходил по берегу бурной горной реки. Он делал фотографии интересных мест. Вдруг один камень под его ногой пошатнулся. Анатолий, желая уберечься от падения, сделал резкое движение, камень выскользнул из-под его ноги и с шумом упал в реку. А следом за ним и Анатолий оказался в быстром и холодном потоке. Он не мог сопротивляться сильному напору воды, и река понесла его вниз.

На его счастье, на берегу реки оказались два местных парня один из них, не задумываясь, бросился в реку, а другой побежал по берегу, крикнув другу: «У камней».

Действительно, ниже по течению, за поворотом реки открылась гряда больших валунов, перекрывших реку. Здесь напор воды был сильнее, но протока сужалась. Парень, бежавший по берегу, запрыгал по камням, одновременно разматывая веревку, которая была у него на поясе. Он кинул конец веревки товарищу, который уже схватил за одежду Анатолия. Тот поймал свободной рукой конец веревки, сноровисто накрутил ее на руку, подтянув себя и Анатолия к ближайшему камню, где находился его товарищ, который старательно тащил обоих на сушу. Так, общими усилиями горские парни вытащили из опасных вод незадачливого гостя Кавказа.

Вытащив на берег двух дрожащих от холода людей, спаситель бросился собирать сучья для костра, так как знал, что, в первую очередь, надо было обоих согреть. Второй, хоть и сам дрожал от холода, начал оказывать первую помощь Анатолию. Тот очень быстро пришел в себя, выплюнул струю воды и открыл глаза. Парень стал снимать с него одежду и развешивать на деревьях, другой уже разводил костер. И скоро благодатное тепло от костра и от солнца разлилось по телу Анатолия. Он окончательно пришел в себя.

Сообразив, что же с ним произошло, он стал благодарить своих спасителей, те, скромно потупившись, сказали, что так поступил бы каждый. Тема была исчерпана. Молодые люди познакомились. Одного спасителя звали Рустам, другого – Расул. Анатолий рассказал, что он приехал отдыхать на Кавказ по путевке. Он пригласил парней приходить на танцы в дом отдыха. На что те ответили, что у них не принято ходить в дом отдыха, так как это может не понравиться отдыхающим.

Анатолий обратил внимание на нож, которым Рустам рубил сучья для костра. Это был настоящий кинжал с красивой рукояткой, а на поясе Рустама Анатолий увидел узорно расписанные ножны. Он попросил Рустама посмотреть кинжал. Рустам ответил, что джигиту не пристало давать в чужие руки свой нож, даже если это руки друга. Он предложил посмотреть на нож, находящийся в его руках. Анатолий прочитал сделанную по-русски надпись: Рустаму Булатову.

Рустам с гордостью сказал, что этот нож ему подарили, когда он служил в Советской Армии, а сделан он был в одном из горских аулов.

– Может, обменяемся? – спросил Анатолий.

Рустам с сомнением покачал головой. – Ну, разве что на машину, – в шутку сказал он, ни на минуту не допуская возможность такого обмена.

Однако Анатолий совсем по-другому воспринял эту шутку. Она подсказала ему вариант комбинации, которую он стал сразу прокручивать в своей голове, внешне сохраняя безмятежный вид и продолжая нежиться на солнышке.

Потрогав одежду Анатолия, Рустам сказал, что она уже просохла, и ее можно надеть. Анатолий быстро покончил с процедурой одевания и стал прощаться. Он еще раз от души поблагодарил своих спасителей, и они расстались.

Вернувшись в дом отдыха, Анатолий принял горячий душ, сменил одежду и, окончательно придя в себя, поехал в ближайший районный центр. Там он, прежде всего, посетил почту, где заказал междугородный разговор. Учитывая особый контингент лиц, проживающих в окружающих домах отдыха, на почте моментально обслуживали междугородные заказы.

– Привет, привет, – пророкотал в трубку Даниил Петрович. – Рад слышать тебя. Есть что-нибудь новенькое?

– Думаю, что есть. Сюжет сам собою сложился. Понимаете, я в речку упал…

Анатолий продолжал развивать свою мысль.

Даниил Петрович слушал своего помощника с нескрываемым восторгом: такой режиссер пропадает в человеке! Когда-нибудь он еще послужит обществу. А сейчас он нужен мне. Очень нужен.

– Послушай, а при таком раскладе как быстро будет замечено отсутствие Надежды?

– Практически никогда. В деревне она не живет. Окончила институт. А тут возможное замужество…

– Еще один вопрос. Тебе не жалко парня? Ведь он тебе действительно жизнь спас, не в шутку?

– У него будет возможность отмазаться. Не переживайте. Значит, так. Мне нужна автомашина, подходящая для горных дорог. Еще «козел» и пара парней с фотоаппаратом. Также нужен помощник, способный на все, я надеюсь, вы меня понимаете, и еще адрес надежного гримера.

– Хорошо, машину тебе перекинем, пришлю тебе Гришу, у него будет адрес гримера. Что касается фотографов, у них ведь не опасное задание?

– Нет, только требуется держать язык за зубами.

– Хорошо. Я объясню Григорию, как с ними связаться.

Через два дня по горной дороге в сторону аула взбирались две автомашины, популярной в этих краях марки, известной в народе как «козел». Подъехав к дому аульского совета, отмеченному красным флагом, машины остановились. Из одной, на стекле которой скромно приютился значок «ТВ», вышел Анатолий и вошел в здание совета. Навстречу Анатолию поднялся и вышел из-за стола мужчина в возрасте под шестьдесят, с белой головой и бородой. Он протянул Анатолию руку для пожатия, предложил сесть и, налив в стакан воды, предложил Анатолию смочить горло прежде, чем приступить к беседе. Анатолий выпил, поставил стакан на стол и улыбнулся. Он выглядел таким искренним, обаятельным и открытым, что никому и в голову не могло связать его с хитроумным коварным планом.

Анатолий начал рассказывать: – Несколько дней тому назад я упал в реку, и два местных парня: Рустам и Расул спасли меня.

– Хорошие ребята, – тихо прокомментировал мужчина.

Анатолий несколько смутился. Он ожидал более бурной реакции: Как же так! Вы так спокойны! Они же подвиг совершили.

– Никаких подвигов. Мы так воспитываем нашу молодежь: окажи помощь всем, кому можешь, и всем, чем можешь. Таков закон гор. Суровый и справедливый.

– И все же я хотел бы отблагодарить парней. У меня есть для них подарок. Нельзя ли собрать жителей аула на площади. Я хочу, чтобы все знали о том, что благодарность моя безгранична.

– Хорошо. Но это можно сделать только после захода солнца, когда овощеводы и пастухи вернуться домой. А пока отдыхайте. Можете зайти в мой дом, я напишу записку жене.

– Спасибо, не надо. А чайхана есть в ауле?

– Да. Есть. Как выйдете из дома, посмотрите направо. Там виднеется группа деревьев. Это у чайханы. Приятного отдыха. Как услышите набат, приходите сюда. До встречи.

Две машины отъехали от дома совета.

Через час после захода солнца прозвучал набат, на площади возле аульского совета зажглись яркие фонари, и к площади начали подходить жители аула.

Анатолий со своими людьми на двух машинах подъехали к аульскому совету и вышли из машин. Анатолий с приятелем тихо разговаривали, а двое из машины с надписью ТВ присматривались, как лучше установить аппаратуру. Пришедшие на площадь люди усаживались прямо на траву поближе к эстраде и, не проявляя излишнего любопытства, посматривали на незнакомцев.

Из здания совета вышли мужчины почтенного возраста. Они направились к эстраде, на которой уже стоял стол с графином воды и несколько стульев. Председатель совета начал говорить, негромко, но отчетливо выговаривая слова.

– Приветствую всех собравшихся. Рад видеть всех здоровыми и бодрыми. Благодарю за то, что вы откликнулись на просьбу совета и собрались на этой площади несмотря усталость после рабочего дня. Как прошел день? Не было ли каких неприятных происшествий? – с такими словами обратился председатель к односельчанам.

У Анатолия защемило в груди от этих слов, которые прозвучали просто и в то же время торжественно. В них было и уважение к односельчанам и забота о них. На минуту Анатолий представил себе ту боль, которую он собирался причинить этим простым, не искушенным в жестоких играх, людям.

– Стоп! – остановил он себя. – Тебе нельзя размягчаться. Тебе просто нужно выполнить задание. А завтра ты будешь далеко и забудешь о своих мимолетных чувствах. – И тут же на минутку притупившийся, но постоянно присутствующий в нем цинизм ехидно напомнил ему: Зато они тебя не забудут долго.

А тем временем присутствующие на площади люди нестройно отвечали председателю: День прошел хорошо. Благодаря Аллаху ничего не случилось. Тихо все.

Председатель продолжал: Сегодня я собрал вас по просьбе нашего русского брата Анатолия, который хочет сказать вам несколько слов. Иди сюда, Анатолий.

Все присутствующие обратили свое внимание на Анатолия и сопровождали его взглядами, пока он подходил к эстраде.

Анатолий не стал подниматься на возвышение и повернулся к присутствующим.

– Я просто отдыхал в санатории там внизу. Несколько дней назад я решил прогуляться по берегу одной местной речушки и, любуясь красотами, неосторожно оступился и упал в речку, которая оказалась слишком коварной. Сам я никак не смог бы выбраться из речки. Но мне на помощь подоспели жители вашего аула, молодые крепкие парни, благодаря которым моя жизнь продолжается, и я стою перед вами, поэтому в присутствии всех односельчан хочу поблагодарить этих замечательных людей. Я называю их имена: это Рустам и Расул. Я прошу молодых людей выйти сюда. Я просил их обязательно пригласить и видел их здесь.

Раздались робкие аплодисменты, парни, скромно потупившись, подошли к Анатолию. Он пожал каждому руку и продолжил:

– Еще я хочу сделать вам небольшой подарок в виде автомашины ГАЗ. Машина, правда, не новая, но ухоженная и на хорошем ходу. – Анатолий был немного смущен окружавшей его тишиной. Но вдруг тишина прорезалась громкими криками, хлопками, приветствиями и поздравлениями в адрес Рустама и Расула, двух спасителей, которые стояли совершенно обалдевшие.

– Я оформил все необходимые документы, – сказал довольный Анатолий, – вот документ на право собственности на имя Рустама и доверенность на имя Расула. Не обижайся, Расул, иначе нельзя было оформить. – Анатолий протянул документы молодым людям.

Парни были очень рады.

Рустам снял с пояса ножны с кинжалом и протянул Анатолию: – Джигит слово помнит. Джигит слово держит.

Анатолий был несказанно рад подарку и смеялся как ребенок.

Работники ТВ старательно снимали события, происходившие на площади. Но опытный глаз мог бы заметить, что объектив фотоаппарата был нацелен, главным образом, на лицо Рустама Булатова, которое и было запечатлено во всех ракурсах.

Жители аула остались на площади обсудить интересные события прошедшего дня. Простившись с ними, Анатолий и его приятели направились к машинам. С ними пошли и Рустам с Расулом.

– Ну, вот ваша игрушка, – сказал Анатолий, похлопав по радиатору машины без надписи ТВ.

– Красавица! – в один голос воскликнули парни. И Рустам добавил: А ты не волнуйся, что машина оформлена на меня. У нас с Расулом все будет по-честному. Мы с ним как братья.

Но Анатолий на этот счет был совершенно спокоен. У него в голове складывался план продолжения захватывающей операции. Попрощавшись с молодыми людьми, четверо гостей сели в одну машину и направились вниз, в сторону санатория.

Расположившись на заднем сиденье автомобиля вместе с приятелем, а это был тот самый Григорий, которого обещал прислать Даниил Петрович, Анатолий тихо с ним разговаривал.

– Ну, как ты? Присмотрелся к горцу? Сможешь ему подражать?

– А насколько точно я должен подражать ему? Ведь там, где я буду, его никто не знает и никогда не видел. Сам же говорил.

– Конечно, никто не знает этого конкретного парня. Я имею в виду характерное поведение для горцев, какие-то жесты. А то потом будут говорить, что он и горцем-то не был.

– Можно подумать, что тебе очень интересно знать, что будут говорить после, – засмеялся Гриша.

– Да, ты прав. По большому счету мне это не интересно, но все-таки я люблю, чтобы все было чисто сделано.

– Сделаем, не переживай. Можешь уезжать спокойно. Я задачу понял.

На следующий день ранним утром Григорий пришел по указанному адресу к гримеру и показал ему много фотографий. На фотографиях было лицо молодого горца и в фас, и в профиль, и справа, и слева.

– Нужно изобразить меня похожим на этого молодого человека, – сказал Григорий.

– Для этого вам нужно скинуть лет десять-пятнадцать, – ответил гример.

– Не принципиально. Скажем так: изобразить меня таким, каким может стать этот парень лет через десять.

– Ну, это возможно. Это в наших силах.

В тот же день за завтраком в кафетерии санатория Анатолий подсел к столу, за которым кушала Надежда.

– Вот, Наденька, уезжаю я.

– Как уезжаете? – Надежда была откровенно разочарована, – ведь срок путевки еще не закончился.

– Отзывают из отпуска. Для меня все закончилось. Сегодня в три часа дня мой поезд. Хотите проводить?

– Хочу, – ответила с грустью Надежда.

– Тогда встретимся в два часа в санаторном автобусе.

Когда они вышли из санаторного автобуса и поднялись по лестнице на перрон, к Анатолию подошел молодой человек с ярко выраженной горской внешностью и заговорил с легким акцентом:

– Привет, дорогой! – но увидев недоумение на лице Анатолия, спросил: – Ты что, Анатолий, меня не узнаешь?

– Вот черт! Гришка! – воскликнул Анатолий. – Я действительно тебя не узнал. – И обращаясь к Надежде, Анатолий продолжил: Познакомься, Наденька, это мой старый друг Григорий. – И, обращаясь к Григорию, спросил: Ты зачем здесь?

– Друга с поезда встречаю. А вообще-то я в отпуск приехал в аул к родителям. Ты же помнишь, что они в ауле живут.

– Да, да. Конечно. Это я тебя немножко не узнал. А родителей-то твоих я не забыл. Жаль, что я уезжаю, а то бы, как прежде, отправились бы куда-нибудь в горы….. Но я тебе компанию оставляю. Вот, Наденьку. Навещай ее в санатории, не давай скучать. Ей еще дней десять осталось.

Надежда с удовольствием слушала болтовню друзей, и ничто не вызывало в ней никаких подозрений, настолько все было естественно и понятно.

Подошел поезд. Друзья попрощались и разошлись.

На следующий день Григорий встретил Надежду в кафе за пределами санатория. С этого момента между ними начался бурный роман с частыми встречами, объяснениями в любви, который нашел свое продолжение в предложении со стороны Григория пожениться. Надежда согласилась. Они стали строить планы на будущее. Григорий решил, что они поедут из санатория прямо в Москву, где у него была квартира и бизнес. Он предложил Надежде написать письмо её родственникам и знакомым о том, что она выходит замуж и едет в Москву, а потом уже с мужем они приедут в её деревню повидаться с односельчанами.

В последний день пребывания в санатории Григорий предложил Надежде предупредить старшую медсестру о том, что она не поедет к поезду в служебном автобусе, так как её доставит к поезду друг на автомашине. Медсестра не возражала.

Григорий предложил ей этим утром поехать в аул познакомиться с его родителями, проститься с ними, а потом поехать к поезду. Так и решили. Надежда собрала свои вещи, чтобы не возвращаться в санаторий. Григорий, которому по такому поводу разрешили заехать на территорию санатория, отнес вещи в машину, и они поехали в горы.

Через несколько дней пастухи из аула обнаружили в горах труп молодой женщины с колотой раной в груди. Из раны торчал кинжал.

При осмотре трупа на месте преступления следователь районной прокуратуры обнаружил при трупе сумочку с документами на имя Надежды Ивановой, а на кинжале надпись: Рустам Булатов.

Участковый милиционер подсказал, где найти Рустама, и в тот же день он был задержан по подозрению в убийстве.

На допросе перепуганный Рустам рассказал, каким образом его кинжал оказался в руках другого лица. Он объяснил, что это произошло на глазах всего аула, и к тому же производились съемки операторами с телевидения. Анатолий подарил ему автомашину.

При проверке этих фактов выяснилось следующее.

Ни один мужчина по имени Анатолий в санатории в указанный период не проживал.

Автомашина была угнана и находилась в розыске примерно в течение месяца.

Жители аула, выборочно допрошенные следствием, подтвердили, что мужчина по имени Анатолий подарил Рустаму автомашину, а Рустам подарил этому мужчине свой кинжал.

На местном телевидении никаких данных о проводившихся в ауле съемках не имелось.

Как понял следователь, Рустам был пешкой в руках хорошо организованной преступной группы, целью которой было убийство Надежды Ивановой. Мотив убийства следствие не установило, поскольку невозможно было его найти.

Для установления родственников и близких Надежды следователь направил письменные запросы в сельский совет по месту прописки Надежды и в институт, где Надежда училась. Из соображений такта следователь не написал об ее убийстве. Может быть по этой причине, а, может быть, по иной, он получил слишком формальные ответы.

По случаю летних отпусков в сельском совете работал новичок. Он открыл соответствующие книги и, согласно имеющимся записям, ответил, что Надежда Иванова жила одна, родственников у нее не имеется.

Из института сообщили, что Н. Иванова окончила учебу. Весь курс направлен на работу в различные населенные пункты. Если у следователя имеются конкретные фамилии, они с удовольствием укажут ему адрес. Но у следователя не было конкретных имен и фамилий. Круг неудач вокруг убийства замкнулся.

Надежда Иванова была похоронена недалеко от санатория, а ее подруга из далекого села, получившая письмо от Надежды, была уверена, что Надежда вышла замуж, живет в Москве и забыла свой родной дом и всех своих односельчан.