Уроборос. Глава 1 (Екатерина Хаккет, 2014)

Глава 1

Я жил в маленьком непримечательном городке, до которого никому не было дела. По телевизору говорили про катастрофы, убийства, митинги недовольных граждан, вооруженные конфликты, взрывы, а у нас этого никогда и не было, словно мы не принадлежали к остальному миру, медленно погружающемуся в хаос. Сколько я себя помню, у меня над головой всегда нависало чистое небо, а воздух никогда не пах гарью пожаров или взрывающихся машин. Я не знал ни голода африканских детей, ни холода и болезней людей, оставшихся без крова в огромных городах-мегаполисах. Я был совершенно обычным человеком, наивным юнцом, познавшим в своей жизни лишь боль утраты, и мечтал спокойно дожить до старости в счастье и гармонии с собой и окружающими.

А что случилось со мной потом, хотите узнать? Я и сам этого так и не понял. Начинался обычный вторник, обыденный рабочий день, а потом всё закружилось, завертелось, и я осознать не успел, как оказался в выгребной яме проблем и стал бороться за свою жизнь подобно зверю, загнанному в угол.

Я начну свой рассказ по порядку, с самого начала, с того самого вторника, изменившего всё раз и навсегда. Ведь хоть кто-то должен знать всё с самого начала.

В то утро я проснулся ровно в 6:30 под протяжно-мерзкие гудки электронных часов, что стояли на полу у моей кровати. В это время уже светало, и из-за ослепительного света восходящего солнца, бьющего через приоткрытые жалюзи, я еле заставил себя открыть глаза. Моргнул раз, второй, прогоняя дремоту, а потом практически на ощупь дотянулся рукой до ненавистного будильника, прекращая его вой, и вновь упал в теплую постель, по какой-то причине уставший и разбитый. Состояние было такое, словно я и не ложился. Тело ломило от усталости, а о хорошем настроении и бодрости духа вообще говорить не стоило: всё потому, что моя девушка, Джиллиан, из-за какой-то своей надуманной глупости ушла от меня ещё месяц назад, и с тех пор от неё не было ни слова. Она не выходила в социальные сети, не отвечала на домашний телефон, её мобильный был выключен.

Всё говорило мне о том, что она бесследно пропала (или делала вид), а я же просто не понимал, чем мог её так сильно обидеть. Слухи, что разносились как ветром по нашему городку, в один голос твердили, якобы моя Джиллиан бежала из этих мест с никому не известным мужчиной, оставив здесь всё, кроме денег. Но я не мог в это поверить, отрицая подобную клевету, ведь я её любил и всё ещё продолжаю любить. Она для меня всё.

Каждый новый день, не теряя призрачной надежды, я пытался дозвониться до неё, писал письма на электронный ящик, волновался как дурак, но она решила просто наплевать на мои чувства и игнорировала их дальше как ни в чем не бывало.

Я-то знал, что она никуда не уехала, знал, что она в городе. Я чувствовал это нутром, но смелости явиться к ней на порог мне не хватало. Всё было сложно. В какой-то степени я был жутким трусом и в сложившейся ситуации очень боялся вновь наткнуться на холодность, агрессию, непонимание, на болезненное безразличие в её стеклянных, цвета малахита, глазах и осознать, что мы больше никогда уже не будем вместе.

Мир меняется, и с большим трудом приходится меняться и мне. Я напоминал себе хамелеона, который подстраивается подо всё, проявляя свою стойкость, несмотря на неприятности. Вот именно поэтому я не мог так просто опустить руки и сдаться. На карту поставлено слишком многое, и жалость к себе может только усугубить ситуацию до безысходной. Мне нужно было держаться на плаву и найти курс в сторону места под названием «счастье». Иначе нельзя.

Я поднялся с кровати, и, медленно переставляя ноги, дополз до ванной комнаты, включив по пути компьютер. На часах тогда уже было 7:15, и, заметив эти цифры на дисплее электронных часов, я с горечью осознал, что выговор за опоздание на работе мне уже обеспечен.

Надо было стараться не падать духом, быстро одеться, позавтракать и сесть на автобус до центра города в 7:25, но в этот вторник я не мог заставить себя торопиться. Как я уже и говорил, мне было плохо как морально, так и физически.

В зеркале на фоне белого кафеля и душевой кабинки на меня хмуро уставилось совершенно незнакомое лицо: изможденный взгляд темно-карих, покрасневших глаз, темные растрепанные волосы, закрывавшие половину болезненно-бледной физиономии, впалые щеки и ярко выраженные скулы. Это был не я, а кто-то совершенно иной. Я не узнавал свое отражение в зеркале. Раньше моё лицо было более округлым, глаза горели энтузиазмом и решительностью, а уголки узких губ были всегда приподняты вверх.

Но теперь всё это в прошлом. И всё из-за Джиллиан и того, что она сделала со мной за какой-то несчастный месяц.

Я не торопясь почистил зубы, принял бодрящий душ, проверил почту в социальных сетях (от неё так ничего и не пришло), причесался и привел себя в порядок. К тому моменту время уже неумолимо приближалось к 8:00, и до следующего автобуса мне оставалось около получаса. Я очень хорошо запомнил этот промежуток времени, так как через какое-то мгновение моя жизнь из статуса «нормальной» резко поменялась на «полное безумие», всей ступней надавливая на педаль «газа»: с кухни на первом этаже нашего маленького дома меня позвала мама. Я ещё тогда удивился, почему она поднялась так рано, но без лишних вопросов молча вышел из своей комнаты в коридор второго этажа ей навстречу.

Я любил свою мать. Отец бросил нас, когда мне не было и четырех лет (даже сейчас, в свой двадцать один, я с трудом могу вспомнить, как он выглядел), и мы остались одни. Моя мама, Виола Дайм, всё делала для меня: всеми силами пыталась в одиночку поставить на ноги, доказывала, что я чего-то стою, тщательно следила за тем, чтобы я, как и она, получил должное образование и по совместительству мог заниматься любимыми хобби. Она подарила мне беззаботное детство.

И всё изменил один несчастный случай, после которого моя мать стала инвалидом. Мне тогда было всего тринадцать лет, совсем мальчишка, но весь груз ответственности, свалившийся на плечи, я ощутил очень сильно. Нет, Виолу Дайм не парализовало, она не стала умственно отсталой или ещё чем-то пострашнее – у неё просто появились огромные проблемы с левой ногой, которые моментально перечеркнули её карьеру танцовщицы в самом престижном городском театре и сделали из неё беспомощную домохозяйку, которую не решались брать на хорошую работу. Она любила петь и танцевать и, естественно, получила должное образование, ещё в детстве совместив для себя хобби и учебу (что в конечном итоге вышло для неё боком). А теперь она работала «два через два» в местной частной фирме за компьютером и отвечала на звонки недовольных клиентов. Работа её угнетала. Платили мало, а искать что-то новое она считала бессмысленным – на нас висели два огромных кредита (помимо надобности оплаты за дом и другие коммунальные услуги), да и моей матери на сегодняшний день было уже 46 лет (особо не побегаешь).

Раньше Виола Дайм всё делала для меня, а теперь я был обязан отплатить ей той же монетой и сделать её счастливой. И именно по причине неоплаченного долга и ради сохранения чувства собственного достоинства днем я работал у прилавка с попкорном в кинотеатре (после несчастного случая денег на мое образование так и не хватило), постоянно брал «халтурку» у своего знакомого курьера, доставщика горячей пиццы, и вечерами, если оставались силы, брал в руки гитару и играл в людных местах, дабы хоть что-нибудь заработать себе в карман, помимо своего оклада.

Когда с нами жила Джиллиан, всем было легче. Она всегда могла поддержать меня, ободрить, не оставляла одного, помогала матери по дому и с выплатой кредитов (по собственной воле), а потом в ней что-то переменилось, сломалось, и в один прекрасный день она вернула мне ключи от дома и ушла, даже толком не объяснив причины.

Я ненавидел себя за то, что дал ей так просто уйти.

Старые ступени под ногами предательски заскрипели, выдавая мое местоположение, и тут за моей спиной с треском распахнулась дверь в мамину спальню, откуда в одной ночнушке с тростью в руке выхромала сама Виола Дайм.

– Не ходи туда, Винни, я тоже слышала это, – прошептала она одними губами, выдержав на мне свой безумно-испуганный взгляд голубоватых сонных глаз.

Я сначала ничего не понял. Как она могла позвать меня с кухни, если сама только-только проснулась? Но потом меня как током дернуло, прогоняя все остатки сна. Я словно одеревенел, прирос к тем самым ступеням, вцепившись в лакированный поручень, с ужасом оглядывая мать.

Наступившую тишину разряжал лишь сумасшедший стук моего сердца. Я смотрел на седовласую Виолу Дайм и в то же время как сквозь неё, не очень осознавая, что происходит – тело впало в настоящий ступор – её страх передавался мне через воздух.

Голос псевдоматери с первого этажа снова ударился о мои барабанные перепонки с такой же доброжелательной фальшью:

– Почему так долго? Винни, ну где ты?!

Моя мать отрицательно мотнула головой и губами произнесла «нет», тяжело опершись обеими руками на трость. Время утекало сквозь пальцы. Я с ума сходил от того, как голос с кухни походил на голос самого дорогого мне человека. Это не могла быть слуховая галлюцинация, ведь её слышал не я один, а в историю про маминого близнеца, что спустя полвека нашел свою семью, я бы тем более поверил с трудом. Это было нечто большее, смысл чего находился за гранью реального (или же кто-то просто ворвался к нам в дом и особыми методами пытался запугать с целью ограбления).

Виола Дайм всё ещё вертела головой, безостановочно, как молитву, приговаривая «нет», как тут голос снизу вновь окликнул меня:

– Винни! – потребовал он уже более настойчиво, переходя на высокие ноты. – Мне тебя здесь до вечера ждать или ты хочешь, чтобы я сама к тебе поднялась?!

Я шумно выдохнул, кожей ощущая пробегающих по спине мурашек-пауков.

– Тебе не стыдно перед матерью, сынок? – опять громко воззвала к себе псевдомама. – Я иду к тебе, раз тебе самому с лестницы не спуститься!

У меня волосы на голове зашевелились от мысли, что сейчас я увижу что-то сверхъестественное и поистине пугающее. Я пытался заставить себя сдвинуться с места, но это больше напоминало судороги – ноги не слушались, а язык от пронизывающего меня страха прилип к нёбу. Всё сильно походило на сон, и я всё ждал, когда наконец проснусь.

Признаю, в эти минуты я был жалок даже для себя самого.

Настоящая Виола Дайм сделала два тяжелых шага к стене и, прижавшись к ней, протянула мне свою массивную трость со словами «Ударь ублюдка посильнее», тем самым передав мне капельку своей смелости.

Усилием воли я протянул руку за тростью и молча кивнул, набираясь решительности спуститься вниз и исполнить свой долг. В это мгновение мне вдруг в голову ударило необъяснимое желание выгнать непрошеного гостя на улицу, несмотря на то, кем он был и на кого старался быть похожим. Я ведь оставался в доме единственным мужчиной – главой семьи, и поэтому мне – и только мне – нужно охранять своих родных от всяческих опасностей, хоть под моей опекой и находилась только любимая мать.

Закинул трость через плечо как бейсбольную биту, в два прыжка спустился по лестнице и оказался у зеркального шкафа-купе в темной полупустой прихожей, куда солнечный свет попадал только через маленькое занавешенное окошко входной двери. Голос в очередной раз позвал меня по имени и прозвучал так громко и отчетливо, как никогда. Оно было там – на кухне, за тонкой перегородкой из гипсокартона под названием «стена». Я дышал через нос, дабы успокоить свои нервы, а потом ударил ногой по деревянной двери, освобождая путь к неизведанному.

Глаза ослепил яркий свет.

Окна нашей кухни выходили на солнечную сторону, и поэтому какую-то долю секунды я не видел ничего вокруг себя. Трость-бита была занесена на уровне головы – готовая к атаке или же к отражению ударов противника, если тот вдруг решит воспользоваться временным преимуществом.

Сердце выколачивало безумные ритмы. Я начал вертеться по сторонам в поисках силуэта вора-домушника, хорошо пародировавшего мою мать, не давая при этом глазам привыкнуть к дневному свету, и тут среди солнечных бликов и белизны кухонных шкафов я увидел её, Виолу Дайм, молодую, причесанную и хорошо одетую. Она стояла возле холодильника с завязанным на голове конским хвостом и в своем джинсовом костюме, который моя настоящая мать не надевала уже давным-давно. Женщина улыбалась мне, сначала искренней беззаботной улыбкой, светясь счастьем, а потом скривилась в немой, угрожающей усмешке.

Я выронил трость из рук и сделал два шага назад, не давая себе отчета о своих действиях. Я хотел что-то сказать, как-то по-человечески отреагировать на появление материального призрака из далекого прошлого, но, как в ночном кошмаре, не мог выдавить из себя и слова. Секунды тянулись как часы. В очередной раз за утро я пустил корни в пол, ощущая себя полным ничтожеством. Псевдомать молчала – молчал и я. Она не двигалась, не предпринимала никаких попыток сбежать или причинить мне зло, просто стояла и смотрела на меня немигающим, насмешливым взглядом, а потом легко сделала шаг вперед (без трости!), вытянув ко мне руку, и растворилась в воздухе как дым, унесенный ветром.

Так и начался мой обыденный вторник, уже не предвещавший ничего хорошего.

У меня никогда не было проблем со сверхъестественным. А если быть откровенным, то я в него никогда не верил, считая все сказки про призраков, ангелов и демонов выдумкой страдающих от скуки людей.

Но это утро изменило всё мое мировоззрение всего за несколько секунд и не давало покоя. Увиденное не могло быть галлюцинацией – наркотики я никогда не употреблял, оно не могло быть видением – я не ясновидящий, а также тварь, стоявшая на кухне, не могла быть призраком – ведь моя мать ещё жива, и я искренне надеялся, что проживет ещё очень долго.

Но тогда что это было? Кто это? Откуда? А главное – зачем?

Всему этому, как мне казалось, не было рационального научного объяснения, и на работе от посторонних мыслей и догадок у меня всё валилось из рук. Появление призрака Виолы Дайм окончательно сломало моё душевное равновесие, и, разливая посетителям напитки трясущимися от перенапряжения руками, я всерьез начал задумываться о походе к психотерапевту.

Матери об увиденном я не рассказал, опасаясь за её здоровье. Списал это на ветер, скрипящий ставнями, и дурные ночные сны. Не знаю, рассмеялась ли она, приняв всё за шутку, или же решила бы отправить меня в лечебницу, узнав правду, но проверять я этого не стал.

Хватит в семье и одного двинутого на голову психопата.

В целом рабочий день практически ничем не отличался от остальных. Единственное – я получил оплеуху за опоздание и небольшой штраф, но больше ничего не изменилось: посетителей в кинотеатре было предостаточно, в каждом зале гремели блокбастеры, а отовсюду слышался смех и разговоры. Конечно, я настороженно поглядывал по сторонам какое-то время, опасаясь снова увидеть призрака из детских воспоминаний, но потом я отвлекся на бесконечное подсчитывание сдачи, и страхи сами собой отошли на задний план.

Сегодня со мной в одну смену вышел Барри Сноу – такой худощавый, невзрачный паренек в кепке, вечно жующий жвачку. Он появился в нашем «дружном» рабочем коллективе не очень давно, и поэтому те два часа, которые я потратил на дорогу и ожидание автобуса возле дома, ему приходилось очень нелегко. Мне пришлось пообещать Барри, что на следующей неделе я поработаю за него в утро несколько часов, а то иначе весь рабочий день я бы провел как на иголках – он был очень прямолинейным и вспыльчивым типом и не дал бы мне и минуты свободного времени.

Днем, где-то после обеда, мы со Сноу поменялись местами. Теперь я принял вахту у кассового аппарата, примеряя на грудь бейджик администратора, а сам Сноу бегал вокруг прилавка, мотаясь как белка в колесе, наливая напитки и набирая попкорн.

Через некоторое время я действительно влился в темп работы и даже стал получать удовольствие от неё, наконец забыв про утро, как вдруг в очереди к прилавку я увидел до боли знакомое лицо. Это была Анко – лучшая подруга моей Джиллиан. Девочка, которая всегда была с нами рядом, если у нас с Джилл возникали какие-то личные проблемы или непонимание.

У меня внутри всё сжалось в клубок, когда миниатюрная девушка азиатской внешности подошла к кассе с незнакомым мне выходцем из спортзала (парень был больше меня раза в три) и с совершенно безразличным видом заказала кока-колу. Я чувствовал себя ущемленным. Анко Мацуда смотрела на меня как на чужого, совершенно незнакомого ей человека, хотя только месяц назад мы с ней и Джилл сидели в уютном кафе и планировали поездку на море в конце лета. Это меня разозлило и одновременно расстроило – не могла же дружба разрушиться в одночасье.

Когда Барри принес напиток и скрылся у меня за спиной в поисках чипсов, заказанных мускулистым другом девушки, я не выдержал и спросил:

– Анко, что с Джиллиан? Почему ты не отвечаешь мне на звонки и голосовые сообщения? Почему она не отвечает?

Темноволосая девушка молча вручила напиток накачанному спутнику, пряча от меня свой взгляд, а потом с презрением ответила:

– Дайм, она устала от тебя. Она хочет свободы.

– Прошу тебя, Анко, мне нужно с ней увидеться. Всё обсудить. Быть может, не всё ещё потеряно, – мой голос звучал на удивление спокойно, без дрожи и волнения, но внутри у меня бушевала самая настоящая буря. Анко – единственная ниточка через пропасть, связывающая меня с Джиллиан.

– Она не будет с тобой разговаривать, ясно? Ты ей больше не нужен, – Мацуда приняла от Барри пакет с чипсами и, встретившись со мной глазами, оплатила заказ. – Джилл хочет жить своей жизнью, делать всё, что ей захочется, употреблять всё, что ей захочется, и спать с теми, с кем ей хочется. Между вами уже ничего не будет. Пойми это, Леон. Она не такая, какой ты её представляешь.

– Это немыслимо! – я чуть не зарычал от злобы, услышав этот бред. – Ведь она мне далеко не безразлична! Ты же прекрасно знаешь, что она никому не будет так сильно нужна, как мне! К чему весь этот вздор?

– Она тебя никогда по-настоящему не любила, – без каких-либо эмоций произнесла кареглазая Анко, а я лишь услышал, как рушится мой внутренний мир из надежд и иллюзий, её слова были подобны острому лезвию, оставляющему отметины на моем теле. – Не пытайся звонить мне больше. Забудь номер моей подруги. У нас с Джилли началась новая жизнь. А если ты хоть на милю приблизишься к её дому, Цепные Псы вышибут из тебя всю дурь. Ясно? – в её тоне послышалась угроза.

– Цепные Псы? – недоверчиво переспросил я, не обращая внимания на собравшуюся очередь за крупным другом Мацуды, что столпилась там из-за нашей болтовни. – Это что, секта какая-то? Девочки, во что вы влипли?

В разговор влез угрюмый спортсмен с кока-колой и чипсами в руках:

– «Цепные Псы» – это организация, которая за определенную сумму может предоставить услуги телохранителей.

– Прощай, Дайм, – шепнула Анко, закрываясь от меня волосами, и вышла из очереди под руку со своим другом. – Надеюсь, мы больше никогда не увидимся.

Я так и смотрел ей вслед, пока Барри с силой не треснул меня по спине, приведя в чувство. Морально я был раздавлен в лепешку, размазан, как муха по ветровому стеклу, а работать мне предстояло ещё до пяти вечера, через силу улыбаясь посетителям и высчитывая им сдачу.

Вечером я взял гитару в руки и встал в узком торговом переулке, сплошь забитом кафе и маленькими ресторанчиками. Солнце жарило так, что асфальт под ногами плавился – июль брал свое, а я как полоумный, вместо того чтобы прятаться в тень, наигрывал песни всем известных групп, таких как «Linkin Park» и «Skillet», стараясь хоть что-то заработать и купить домой вкусную еду.

Я был словно в трансе. Люди ходили туда-сюда, а я их будто бы не видел, всё думая о том, куда могли ввязаться девчонки. Я понял, что должен увидеть Джиллиан несмотря ни на что. Должен с ней поговорить и узнать всё начистоту, иначе я не успокоюсь. Мне было плевать – хочет она меня видеть или нет, плевать на угрожающие слова Анко и её огромного друга, плевать на каких-то нововыведенных «Цепных Псов». Я хотел разобраться в том, что происходит, и помочь девочкам, если их дела действительно так плохи, как мне показалось. И нужно было сделать это в ближайшее время, пока я окончательно не сошел с ума от неизвестности.

Люди проходили мимо, улыбались мне, слушали мои песни, заводили разговоры. Я чувствовал себя в своей среде, постоянно встречая восторженные взгляды прохожих. Не важно, если кто-то считал моё занятие унизительным или даже незаконным, – мне нравилось этим заниматься, и если бы не палящее солнце над головой и невыносимая духота, я бы сотворил нечто большее, чем просто песни под гитару.

Когда я уже просто не мог играть дальше из-за жары и стал собираться домой, ко мне вдруг подошел какой-то темнокожий паренек с копной вьющихся волос на голове.

– Похоже, у тебя проблемы с наличными, – заметил он, задумчиво поглаживая щетинистый подбородок. – Не хочешь немного подзаработать?

Я непонимающе поднял на человека глаза, не расслышав и слова из того, что он сказал. В тот момент я стоял коленями на асфальте, сражаясь с молнией на гитарном чехле, и поэтому сначала даже не замечал подошедшего гостя, пока на меня не упала его длинная тень.

– Так ты хочешь заработать «зеленых»? – повторил парень.

Я поднялся с земли, отвечая подозрительному типу вопросом на вопрос:

– Ты предлагаешь мне работу? С чего вдруг? Ты кто?

– Позволь мне представиться, – по-детски улыбнувшись, парень протянул мне руку. – Джереми Фокс, один из представителей организации с широким спектром услуг.

– Леон Винсент Дайм.

Как только мы обменялись рукопожатиями, я насторожился ещё больше. Что-то в этом Джереми было не так: видок потрепанный, из одежды – только разноцветные «гавайские» шорты и шлепанцы, на груди тату в виде змеи, а его беглый взгляд так и метался из стороны в сторону, будто бы тот боялся, что за ним кто-то может наблюдать.

– И какие у тебя предложения? – я нахмурился и поставил гитару поближе к себе, опасаясь за её сохранность.

– Завтра из порта надо забрать груз. Интересует?

Я нахмурился:

– Это незаконно? Почему ты просишь помощи именно у меня, а не у своих друзей по организации?

– Большая часть наших ребят сейчас занята на других точках, – выдохнул Джереми, сунув руки в карманы. – У меня есть люди, но их недостаточно для быстрой разгрузки товара и его самовывоза, а тебе, я посмотрю, лишние деньги не помешают, правда?

– Как-то всё это очень странно.

– Приятель, тебе надо будет просто завтра вечером доехать до портовых складов и погрузить коробки в машину. Всё. А дальше мы делим деньги за услугу на всех поровну.

– А почему именно я?

Фокс сделал шаг в мою сторону и с гадкой улыбкой прошипел возле уха:

– Знаешь, в наше время не каждый второй играет на улице под палящим солнцем с таким изможденным и голодным видом. Так ты в деле или мне идти искать других людей? Деньги получим неплохие, если завтра сделаем всё вовремя и без каких-либо проблем. Ты останешься доволен, – он выпрямился в полный рост и уже обычным тоном добавил: – Может, если ты понравишься остальным, возьмем тебя на постоянную работу.

Где-то глубоко внутри, в своем подсознании, я понимал, что во всём этом есть какой-то подвох. Осознавал, что такие вот предложения не сваливаются на голову просто так. Но я был всё ещё расстроен, зол, растерян, и мне нужно было найти хоть что-то светлое в этом отвратительном вторнике, чтобы он не считался огромной потерей времени, нервов и моральных сил.

– Согласен, – скрепя сердце кивнул я, предчувствуя скорую беду.

– Договорились, – темнокожий парень достал из кармана сложенный листок бумаги и протянул мне. – Завтра в семь вечера я жду тебя по этому адресу. Удачи в новых начинаниях.

Джереми уже собрался уходить, но я остановил его, задав самый главный интересующий меня вопрос:

– А что у вас за организация?

– «Цепной Пес», – ухмыльнулся Фокс и ушел в сторону многочисленных тентов одного из кафе.

Мне показалось, что я что-то упустил в этой жизни. Я шел вдоль каменных малоэтажных домов к своей остановке, перекинув через плечо музыкальный инструмент, и всё никак не мог переварить сегодняшний день. Понять, где я ошибся и за что мне всё это выпало: призраки, Анко и её колкие слова, «Цепные псы», странная халтурка, на которую я по дурости подписался… Почему целый месяц ничего не происходило, а тут тебе бац – и всё переворачивается с ног на голову? Почему высшие силы сначала забывают про тебя, а потом вдруг заставляют крутиться людей и обстоятельства вокруг твоей жизни?

Сейчас, как никогда прежде, мне нужен был кто-то рядом. Кто-то, кому я мог доверять, высказаться, обнять и услышать, что всё будет хорошо. Но Джиллиан покинула меня ещё тогда, а единственный мой настоящий друг Марк, с которым мы провели детство, уехал учиться в Лондон на врача около года назад, и поговорить с ним я мог только в интернете, если он появлялся в сети.

Мне было тошно и плохо. Возможно, даже одиноко. Напрочь забыв про свой автобус и время, я бродил по улицам города до темноты голодный и совершенно разбитый. В эти минуты я не мог думать ни о чем. Всё смешалось в кашу, и когда я вспоминал про призрака на кухне, в голове вырисовывалось лицо Джиллиан с золотистыми локонами и сияющей улыбкой, в которой, как мне казалось раньше, читались любовь и понимание. Мне требовался отдых. Я был готов упасть на асфальт и лежать под зажегшимися фонарями до утра, пока кто-нибудь не возьмет меня за руку и не поможет снова подняться на ноги. Я чувствовал себя очень слабым, будто бы весь день занимался физической работой. В глазах всё смешалось: люди, цвета, краски, горящие неоновые вывески, проезжающие автомобили, потемневшее звездное небо. Всё для меня стало едино и так же фиолетово-наплевательски. Джиллиан забыла про меня, начала новую жизнь. Мой мобильный молчал – за день никто обо мне не вспомнил. Я бы так кружил по улицам города, забыв про завтрашний день, про мать, что ждала меня дома, если бы не увидел человека, которому было ещё хуже, чем мне.

Я остановился у маленького продуктового магазинчика, что работал двадцать четыре часа в сутки, и всё никак не мог оторвать глаз от фигуры, что меня так сильно заинтересовала. На ступенях этого самого магазина в свете уличных фонарей и ало-красной вывески «24» сидела девушка в темном, невзрачном платье и всем телом дрожала от собственных рыданий. Люди проходили мимо неё и будто бы не замечали, словно никто и не сидел на ступенях, мешая проходу. Почему-то именно эта картина заинтересовала меня, я, не обращая внимания на пьяных мужиков, собравшихся возле магазина, сел рядом с девушкой на потрескавшиеся от времени ступени, ведь мне уже было нечего терять этим вечером.

Как я и предполагал, она даже не шевельнулась, когда я оказался рядом. Может, делала вид, может, и правда не заметила моего присутствия, я точно не знал. Мне пришлось подождать несколько секунд в надежде, что она отнимет руки от лица и обратит на меня хоть какое-то внимания, но когда этого не произошло, я легонько потрогал её за плечо.

– Эй, прекрати, – шепнул я ей. – Ты уже здесь давно? Что у тебя случилось?

Как всем известно, ничто не лечит так хорошо от собственных несчастий, как мысли о чужих проблемах и методах их решения. Девушка в очередной раз никак на меня не отреагировала, и я легонько приобнял её, ощущая себя эгоистом, нуждающимся в общении.

Когда я её отпустил, она не переставала плакать, но сиплым, тихим голосом пробормотала что-то похожее на «Я сама во всём виновата».

– Что у тебя случилось? – произнес я, тихо радуясь, что она всё-таки пошла на контакт.

– Всё из-за меня, – так же невразумительно отозвалась девушка сквозь всхлипы рыданий.

– Что ты делаешь здесь в столь поздний час? Почему ты одна? Как тебе помочь? Проводить до дома?

– Теперь всё будет по-другому, – гнула она свое, так и не убрав ладони от лица.

– В этом я согласен, – я облокотился на колени и положил голову на руки, опять прокручивая в голове сумасшедший день.

Наступила тишина, нарушаемая только гулом проезжающих машин и болтовней пьянчуг справа по улице, но не напрягающая, как обычно бывает, а успокаивающая и совершенно непрекословная. Я готов был так просидеть вечность. Гитара у ног, телефон в кармане джинсовых штанов. Наверное, пока мы сидели у продуктового магазина, время перевалило за полночь, так как мне вдруг пришла смс от матери: «Винни, я волнуюсь за тебя». И когда я ответил на сообщение несколькими ободряющими словами, девушка подняла лицо, измазанное черными разводами потекшей туши для ресниц:

– Я в чем-то допустила ошибку, и всё будет совершенно иначе, – сказала она голосом, полным скорби. – Я их всех потеряла. Всё потеряла. Они разбежались, как тараканы от яркого света. Я не знаю, как всё исправить. Как помочь себе и остальным. Уже слишком поздно.

Незнакомка была чем-то очень напугана, сама по себе страшненькая, с такими же темными, как у меня, глазами, покрасневшими от слез. Её хвост, собранный на голове, уже давно растрепался, и теперь светлые волосы торчали в разные стороны, напоминая воронье гнездо.

Девушка смотрела на меня как кролик на удава, и я, стараясь её не испугать ещё больше, очень осторожно спросил:

– Ты потеряла своих питомцев, я правильно понял? Ты про них говоришь?

– Ты ничего не понимаешь. Не сможешь понять, – сказала она будто сама себе, не сводя с меня настороженных глаз. – Они всё изменят. Сделают всё по-своему, и никто не сможет им помешать.

– Расскажи мне, что у тебя случилось? Объясни. Может, я смогу тебе помочь, – не унимался я.

Она тяжело вздохнула и тыльной стороной ладони вытерла слезы. Мимо нас ко входу в магазин протиснулась молодая, явно подвыпившая пара, и когда они скрылись за прозрачной дверью, девушка вдруг выпалила:

– Ты ведь видел их, – её глаза внезапно вспыхнули безумием, а произнесенная фраза больше напоминала утверждение, чем вопрос. Она начала смотреть на меня в упор, как будто пыталась во мне кого-то узнать, а я невольно поежился от её такой резкой перемены настроения и даже сам немного испугался – глаза девушки стали как мутное стекло, затянутые дымом.

– Ты о чем? – опешил я.

– Я знаю, что ты видел. Они приходили к тебе сегодня утром, – произнесла она, ни разу не моргнув.

– Кто «они»? – я почему-то сразу вспомнил видение-призрак в образе своей матери, и мне стало как-то не по себе – моя неуравновешенная собеседница о чем-то догадывалась.

– Как они не забрали тебя? – пробормотала девушка, словно сама себе. – Почему ты им понадобился?

А вот здесь я уже по-настоящему ощутил страх, заметив, как её руки начали дрожать без особо видимых причин. Через несколько секунд её затрясло всю, слезы хлынули сильнее прежнего. Она пыталась что-то произнести, но у неё не получалось выдавить из себя ни одного слова. Не знаю, за кого мне стало страшнее: за себя или за неё, но в этот самый момент всё перекрыли оглушающе-громкие хлопки ламп накаливания в ближайшем уличном фонаре и в красной вывеске магазина над нашими головами. Весь свет внезапно погас, как в самом настоящем ночном кошмаре, и на нас с характерным звоном посыпались лопнувшие стекла, аритмично отбивая ритм на ступенях и асфальте.

У меня буквально дыхание перехватило от неожиданности, в то время как девушка тихо заскулила и согнулась пополам, прижимая голову к коленям. Такого развития событий я никак не ожидал, надеясь, что все странности на этот день кончились. Предполагал лишь, что к нам могут подойти пьянчуги, стоящие по правую сторону от магазина, что нас прогонит со ступеней охранник. Но такого – нет.

Я и очухаться не успел, как девушка выпрямилась на месте и в ужасе прошептала:

– Они уже здесь. Они знают, где я. Они нашли меня.

– Кто «они»? – снова спросил я, прекрасно понимая, что внятного ответа мне от неё не добиться.

Внутри своей головы я пытался отрицать всё происходящее, хватаясь за научные факты и теории. Мне пришлось успокаивать себя мыслью, что лампы разбились от резкого скачка напряжения, но здесь уже точно что-то было не так: призрак на кухне, одновременно разбивающиеся лампы именно над моей головой… Девушка была как-то причастна ко всему этому. Теперь это стало ясно как белый день. Я должен был выведать у неё всё и понять, почему это происходит.

– Мне нужно спрятаться, – пробормотала она себе под нос, уставившись в точку у своих ног. Её голос дрожал как осиновый лист на ветру, а сама она сильно побледнела, как альбомный лист.

– Позволь мне разобраться во всём этом! – попросил я, но она уже меня не услышала, так как сорвалась с места и кинулась бежать по аллее к горящим фонарям, шлепая балетками по битому стеклу.

На этом я решил, что приключений на сегодня хватит. Голова болела от происходящего вокруг бреда, и вместо того, чтобы погнаться за девушкой, я поймал машину и спокойно доехал до дома, где меня ждала расстроенная мать. Вокруг кровати ночью я рассыпал соль, так как где-то прочитал, что она отгоняет злых духов, а потом, ничего не соображая, рухнул в постель и проспал до утра без сновидений.

– Ты совсем хреново выглядишь, друг, – шутливо отметил Барри, набирая очередной напиток для милой посетительницы, что щелкала пальцами по экрану своего телефона в ожидании заказа.

– Не выспался, – я выдал молчаливой девушке сдачу и присел обратно на пластмассовое кресло возле кассового аппарата, после чего Барри Сноу пододвинул ко мне свое и сел напротив с очень обеспокоенным видом. Кажется, он не собирался сегодня оставлять меня в покое, и мне показалось очень странным, что он так стал обо мне беспокоиться. Я никогда не любил сильное внимание со стороны, и поэтому сочувствующий Барри мне нисколько не импонировал. В данный момент мне было не до него.

Новое утро ничего хорошего не принесло. Недобрые мысли и проблемы остались, так же как и вопросы, на которые я не находил ответа. Утром, признаю, я с облегчением подумал, что вчерашний вторник был только сном, но когда в своей ванной комнате я обнаружил разбитые зеркала и лампы, то понял, что всё только начинается. Даже не знаю, что занимало мою голову больше: Джиллиан с её «Цепными Псами» или же сверхъестественные события и вчерашняя девушка, которая о чем-то наверняка знала. Когда я спросонья обнаружил погром в ванной, то сильно пожалел, что не побежал следом за ней и не расспросил о призраке на кухне. Она бы смогла мне хоть что-то объяснить, я почему-то был уверен в этом. Она бы не приняла меня за психа или наркомана-неудачника, а подошла бы к вопросу со всей серьезностью и пониманием, и сегодня вечером после неясной халтурки Джереми Фокса я собирался прийти к тому самому магазину и ждать её там хоть до утра. Я ничего не терял от этого, кроме собственного времени.

А что же касалось Джиллиан, то она была как-то связана с этими «Цепными Псами», и благодаря своему новому знакомому Фоксу через несколько часов я собирался понять, как именно.

Моё настроение оставалось мрачнее тучи. Проблемы подпирали со всех сторон. Я ощущал себя как в вакуумном шаре на глубине моря, и стоило мне хоть как-то колыхнуться в нем, как смерть примет меня с распростертыми объятьями черными тоннами воды.

Не выдержав сгустившейся тишины, Барри решил растрясти меня, треснув ступней по ножке пластикового кресла:

– Ты здесь или в своих мыслях?

– Здесь, – нехотя отозвался я.

– Не знаешь, почему здесь сейчас так мало посетителей? – спросил Сноу, выглянув из-за прилавка. – Какой сегодня день?

– Среда, – мрачно подметил я, опустив желтую кепку с названием кинотеатра на глаза. – В середине недели всегда так.

– Ты мне совсем не нравишься, парень, – после недолгой паузы заладил он свое. – Может, расскажешь мне о своей беде?

– Всё как обычно, – соврал я и тут же получил очередную встряску, но на этот раз Барри ударил по креслу гораздо сильнее.

– Ты будешь здесь нюни распускать или возьмешь себя в руки? – серьезно спросил он, ударив по ножке сиденья ещё раз. – Проснись уже! Вставай! Прекрати вести себя как половая тряпка! Кроме тебя, твоих проблем никто не исправит! Жизнь продолжается!

– Отвали, Барри! – зарычал я и вскочил с места, убирая кепку с глаз. Каждая новая фраза друга сопровождалась несильным толчком по креслу, но мне и этого хватило, чтобы разозлиться и выйти из себя. Барри нагло заулыбался, как только увидел моё разозлившееся, покрасневшее лицо, а потом рывком поднялся с места и принял заказ у подошедшего к прилавку юнца-школьника в сопровождении нескольких друзей.

– Леон, я скажу тебе одно, – не унимался Сноу, открывая кассу. – Не зацикливайся на мелочах. От того, что ты будешь сидеть овощем и унывать, ничего не изменится. Надо предпринимать какие-то решения, действия. Там, где есть минус, есть и плюс. Ищи позитив. Ты понимаешь, о чем я тебе толкую?

– Нет, – я тут же вновь подумал о призраке на кухне и саркастично постарался найти в его появлении позитив.

– Ну, на крайний случай составь план того, что ты собираешься сделать, – Барри поднял на меня глаза и усмехнулся. – Тебе ручку с бумажкой дать?

– Я как-нибудь сам разберусь, – по-хамски отозвался я, отвернувшись от собеседника, и тут же получил неслабый подзатыльник.

– Лучше примись за работу, Дайм, – совсем невинно улыбнулся парень в кепке. – Вот таким взбудораженным ты мне нравишься больше.

– Я не взбудораженный, я озлобленный и раздраженный.

– Вот с таким настроем и рви все проблемы в клочья! – вдруг воскликнул Сноу, победно взмахнув рукой. – А теперь вставай за кассу и выполняй свое предназначение сотрудника кинотеатра. У нас есть посетители.

Я молча кивнул и выполнил требование друга. Странно, но от такой взбучки мне действительно полегчало. Остаток рабочего дня я постоянно получал от Барри легкие пинки, что не давало мне расслабиться и вновь уйти в себя. Да, я ругался, кидался в него попкорном и собственной кепкой (не знаю, как начальство этого не заметило и нам за это не влетело), но отчасти мне всё это нравилось – я так не дурачился с самого детства. Сноу оказался вполне нормальным человеком, гораздо лучшим, чем я думал о нем в самом начале знакомства.

Ближе к вечеру народа заметно прибавилось, что было вполне обычным явлением. Не успевал я принять и один заказ, как за покупателем появлялись всё новые и новые лица. К этому времени я уже перестал запоминать внешность подходивших ко мне людей и просто делал свою работу, иногда перекидываясь неоднозначными, дерзкими фразами со своим до неприязни улыбчивым напарником. Я бы так и простоял до конца рабочего дня в более-менее приподнятом настроении, обдумывая, на чем доберусь до порта к Джереми Фоксу, если бы не промелькнувшее в очереди знакомое лицо, не так давно засевшее в памяти. Когда я неожиданно понял, кого вижу перед собой, меня бросило в жар от пробежавшего по телу электрического разряда, и я замер на месте, на мгновение проглотив язык.

– Если они приходили за тобой один раз, то придут и второй, – резко бросила мне девушка из недавнего вечера-кошмара. – Не думай, что всё это игрушки.

Я во все глаза смотрел на неё, как на что-то сверхъестественное, и не мог понять, каким образом она смогла найти меня здесь – в центре города, где в это время проходили сотни людей. Почему она из всех «злачных» мест нашего городка пришла именно в этот кинотеатр и как смогла угадать, что сегодня именно моя смена? Я ей не говорил, что работаю здесь. Это было уже чересчур подозрительно, я тогда опять не на шутку испугался – ведь она даже ничего не собиралась покупать. Она пришла сюда не случайно. Она знала, что я тут буду; от одной мысли, что она действительно как-то связана со всей мистической ерундой, преследующей меня, я ощущал себя совсем как маленький беззащитный ребенок в лапах чего-то зловещего и неподвластного.

Девушка нервно оглянулась по сторонам и протянула ко мне руку с зажатым кулаком.

– Надень это и не снимай, – сказала она и осторожно, будто чего-то опасаясь, положила на прилавок маленький завязанный кулечек на плетеной веревке.

Я был, мягко говоря, в шоке. Выглядела она ещё страшнее и безумнее, чем вчера: лицо вытянулось в испуге, волосы так же небрежно собраны в хвост, а под глазами выплыли такие синяки, словно она не смыкала глаз уже несколько дней. Единственное, что в ней изменилось, – это её одеяние. Теперь она предстала предо мной облачённая в толстовку с капюшоном темно-алого цвета и черные джинсы.

– Что это? – наконец выдавил я из себя, указывая на странноватый подарок. – Кто ты?

Она встала на носочки, чтобы наклониться ко мне через прилавок.

– Надень и не снимай, – шепотом повторила девушка. – Спи не один и по возможности при свете. Не дай им застать себя врасплох, – на этом она развернулась и быстрым шагом вышла из очереди в сторону выхода из кинотеатра, уступая место новым посетителям.

– Постой! – окликнул я её, но она даже не сделала попытки обернуться и скрылась в толпе.

Я схватил подарок и сунул его в карман, не зная, кинуться за девушкой следом или нет.

– Спокойно, Леон, – пробормотал Барри, подошедший к кассе с огромным ведром сладкого попкорна. – Ты видел её глаза? Она явно под кайфом. Если не под «колесами», то хотя бы под травой. Под большим количеством травы. Не воспринимай всё всерьез.

– Она что-то знает.

– Знает «что»? – друг вздорно раскинул руки, поставив ведро на прилавок. – Ты себя слышишь вообще? Дайм, ты меня опять пытаешься напугать? Иногда мне кажется, что ты наивен как маленькая школьница. Эта барышня, видимо, хорошо провела предыдущую ночь и до сих пор ловит глюки. Поверь, у меня таких безумцев-наркоманов возле дома хоть отбавляй. Я в этом умею разбираться.

Это было последней каплей. В нервном напряжении, без слов, я перепрыгнул через прилавок и кинулся вперед по желто-фиолетовому холлу, где, как мне показалось, скрылась та девушка. Я огибал людей как препятствия, нагло пролезал через билетные очереди и в итоге настиг её у самого выхода возле крутящихся прозрачных дверей. Она только успела накинуть себе на голову капюшон, как я схватил её за рукав и заставил обернуться.

Девушка оглядела меня глазами, полными страха и непонимания, и тогда я, запыхавшись, произнес:

– Что с тобой? Ты вообще спишь? Как тебя зовут? – я тяжело выдохнул. – Вчера какая-то тварь на кухне притворялась моей матерью, а сегодня утром я обнаружил погром в своей ванной! Как такое возможно? Ты же что-то знаешь об этом?

– Я лишь могу пожелать тебе удачи, – боязливо произнесла она, вдруг изменившись в лице. – Постарайся сделать так, чтобы тебя не поймали. У нас с тобой есть около суток до их возвращения, а дальше я боюсь предполагать, что будет, – девушка замолчала, уставившись на мою грудь. – Надень амулет и не снимай, – снова завела она, как мантру. – Возможно, это единственное, что сможет нас защитить через двадцать четыре часа, – незнакомка чуть расстегнула молнию на толстовке и показала мне такой же завязанный кулечек на веревке.

– А куда ты сейчас? Что это за твари? Что всё это значит? Какие двадцать четыре часа?

Здесь я выпал в осадок. Её слова прозвучали очень убедительно, как у диктора из вечерних новостей. Я не совсем понимал, кого мне стоит опасаться, но догадывался, что девушка говорила правду. Это были не наркоманские глюки, как сказал мне Барри, она была просто напугана до такой степени, что мир в такие моменты казался для неё холодным и враждебным. И именно поэтому она так плохо выглядела. Банально не могла уснуть из-за своего страха, что подогревал её кровь адреналином.

– Кто ты? – вновь спросил я, так как девушка не ответила на мои предыдущие вопросы.

– Моё имя тебе ничего не скажет. Мы больше с тобой никогда не увидимся.

– Я всё равно хочу знать, кто ты, – более настойчиво произнес я.

Она устало моргнула:

– Изабелла Мэри Санчес.

– Иззи?

– Иззи Санчес, – кивнула она. – Прощай, Леон Дайм. Постарайся не попасться к ним в руки.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – ошеломленно спросил я, но мои слова уже не достигли её ушей – она исчезла за прозрачной дверью в свете солнечных лучей.

Всё стало ещё запутаннее, чем раньше.

До глобальных проблем у меня остались сутки, и мне нужно было срочно с этим что-то делать.

Когда солнце начало катиться к горизонту, я уже шел по широкой дороге между складскими помещениями по адресу, что дал мне Джереми Фокс. Обозначенный им склад было найти несложно. Я даже не прилагал для его поиска каких-либо усилий. Просто шлепал кроссовками вдоль огромных ангаров, черневших на фоне красноватого неба, и наслаждался эхом собственных шагов, пока не услышал из склада по левой стороне дороги приглушенные голоса – туда-то мне и надо было, как оказалось.

Сначала я сомневался, стоял перед приоткрытой железной дверью как идиот. Что-то мне во всём этом не нравилось, но я не мог объяснить, что именно. Какая-то часть моего существа бунтовала внутри и не хотела входить в огромный ангар, я же переминался с ноги на ногу и ждал у моря погоды, всматриваясь в приоткрытую щель. С одной стороны, мне надо было узнать, как со всем этим связана Джиллиан, а с другой – Изабелл Санчес подарила много пищи для раздумий, напугав меня своими «пророчествами» до ужаса.

Я постоял ещё немного и уже собирался уйти, но тут, скрипнув железной дверью, из темноты показалось лицо того самого Джереми, и, оглядевшись по сторонам, он без слов поманил меня за собой.

Я сделал свой выбор.

Дверь захлопнулась, как только я переступил порог. Несколько секунд мои глаза привыкали к полумраку, а потом им открылся полупустой склад с множеством деревянных ящиков и металлических контейнеров, накрытых плотной тканью, несколько заржавевших подъёмных устройств под потолком и группа людей у самой дальней стены ангара, что кучковалась возле горы из автомобильных покрышек. Большинство окон здесь было заколочено, и поэтому вечернее солнце еле пробивалось внутрь этого мрачного и сырого помещения.

В первые же секунды я ощутил себя не в своей тарелке. Всё было не по мне. Это было не моё. Я шел следом за Фоксом и с ужасом осознавал, что ввязался во что-то, во что бы не стоило. Испугался? Нет. Просто ощущения, скрутившие мой желудок, оказались далеко не из приятных.

Но Джиллиан стоила того, и поэтому я не отступился, а гордо выпрямил спину и старался выглядеть уверенно на фоне собравшегося в ангаре сброда.

– Ты готов? – обернулся ко мне темнокожий паренек. – Товар вот-вот попадет к нам в руки. Грузовое судно уже видно на горизонте, как мне сказали.

– А что за товар?

Джереми хмыкнул, продолжая идти спиной вперед:

– Скоро сам увидишь. Я не буду портить сюрприз.

– Как-то всё это уж очень подозрительно, – заметил я, обращая внимание на то, как люди у покрышек собрались в одну группу и резко замолчали, смотря в нашу сторону.

Мне показалось, что они смотрели на меня как стая волков на пушистого белого кролика.

– Ничего подозрительного, – пожал плечами Фокс и развернулся. – Просто небольшая халтурка. Всё будет нормально, приятель.

Джереми ускорил шаг и первым дошел до собравшегося народа, застывшего в недовольных позах. Я разглядел их хмурые лица ещё с нескольких метров и сразу нутром почувствовал исходящую от людей опасность. Они все походили на уголовников-головорезов: озлобленный вид, пустые глаза, неуместные тату, потрепанная одежда, у многих из них бритые головы, шрамы на коже. Одним словом – банда. Бандиты с клеймом «Цепной Пес» на серых, грязных футболках.

Отступать назад уже было поздно – я влип в это дерьмо по уши, и мне оставалось только импровизировать ради спасения собственной шкуры и ради своей Джиллиан.

Я остановился в двух метрах от Джереми, поймав взгляд одного из озлобленных вандалов.

– Это кто? – с неприязнью спросил рослый мужчина с изуродованным лицом. – Я думал, с новичками покончено.

Почему-то мой разум сразу отметил этого страшного мужика как главаря собравшейся банды. Наверное, он просто был крупнее и старше всех остальных.

– Цепной Пёс сказал мне, что хочет видеть в своих рядах новых людей, – спокойно вставил Фокс, подзывая меня к себе.

Я нехотя встал с ним рядом и смело (точнее, с остатками былой прыти и смелости) посмотрел страшному бритому типу в глаза, всё время соскальзывая взглядом на его импровизированный джинсовый пиджак с цепями и нашивками тяжелых рок-групп.

– И как тебя зовут, щенок? – грубо поинтересовался громила, уже обращаясь именно ко мне.

– Леон Дайм, – представился я с такой же дерзостью в голосе.

– Где ты его нашел? – этот вопрос уже предназначался Фоксу.

– Он играл на улице музыку, там-то я его и встретил.

– Музыкант? – страшный тип приподнял одну бровь и через секунду уже сменил гнев на милость. – Я люблю музыку. Что именно ты можешь, дворняга?

– Всё – от джаза до металла, – честно признался я.

Лица ребят, что стояли за громилой, заметно смягчились и теперь излучали интерес.

– Слышали, парни? – громко произнес главарь. – У нас теперь есть домашний бард. Теперь в «Дыре» у нас будет играть живая музыка!

Семь или восемь человек за громилой восторженно заголосили, а я решил воздержаться от вопроса о «Дыре», дабы сохранить свое достоинство в глазах незнакомцев.

– «Дыра» – это наше убежище, – тихо пояснил мне Джереми, пока его друзья шумно обсуждали мои музыкальные способности. – Там мы собираемся несколько раз в неделю, обсуждаем работу и новые заказы на услуги, а кто-то из наших там даже прописался на постоянной основе.

– Меня зовут Алекс Вансалд. Можно просто – Байрон, – вновь обратился ко мне громила, но уже более дружелюбным тоном. – Я замещаю Цепного Пса, когда его нет на месте. Поэтому все вопросы ко мне. Посмотрим, чем закончится сегодняшний вечер, и тогда уже примем решение по поводу тебя. Ты должен показать, на что способен.

Я хмуро взглянул на Вансалда снизу вверх (он был выше меня головы на две, если не больше – настоящий титан):

– Цепной Пес? Я думал, что ты тут главный.

Мужчина весело засмеялся, расплываясь в жабьей, добродушной улыбке.

– Раньше так и было, – коротко пояснил он. – Но теперь власть перешла в руки настоящего владельца.

Я опять промолчал, отреагировав на разъяснение лишь легким кивком. Но вот что меня больше всего удивило – после того, как я заставил Алекса-головореза рассмеяться, мне стало гораздо спокойнее, как будто больше угроза не витала над моей головой.

Но это оказалось лишь иллюзией.

– Цепной Пёс лично решил съездить за грузовыми машинами, – снова заговорил Вансалд. – Когда он будет здесь, тогда и начнем работу. Нам надо будет лишь выйти на причал и запихнуть все коробки с парома в грузовики. Легкое дело?

– Сойдет, – согласился я.

– Я думаю, Цепной Пёс одобрит твою кандидатуру на вступление в наши ряды. Только знай, что первое время тебе никто доверять не будет. Чтобы стать членом нашей семьи, надо сильно постараться, – в серых глазах мужчины промелькнула дикая искорка азарта, но я сделал вид, что этого не заметил, и просто опять улыбнулся ему в ответ, хотя внутри очень жаждал поскорее отсюда убраться и забыть банду «Цепных Псов» как ночной кошмар.

– Отдыхаем, ребята! – громко окликнул всех Алекс, подняв руки вверх. – До прибытия товара, так же как и до прибытия босса, осталось меньше десяти минут! Морально подготавливаем свои задницы к физическому труду, щенки!

Вокруг загудели довольные возгласы, и парни в клейменых серых футболках сразу же разбились по группам на 2–3 человека, наполняя тишину ангара своей гулкой болтовнёй. Я же отошел от них на безопасное расстояние и присел на небольшой заколоченный ящик возле никому не нужного металлического контейнера, на котором уже начали появляться признаки ржавчины. Я бы так, наверное, вновь погрузился в свои мысли, если бы Джереми Фокс (единственный из «Псов», кто был без форменной футболки) не подсел около меня, деловито затягиваясь сигаретой.

– Алекс не кусается, – заявил он мне, выдыхая дым. – На самом деле он очень добродушный мужик. Это для чужих людей он злой, а так он само очарование из мышц и целеустремленности. Не знаю, где его нашел босс, но даже в свои сорок четыре года он может один справиться с десятком противников. Крепче стали. Настоящий человек-бык, – Фокс рассмеялся. – Говорят, что до работы у нас он был дальнобойщиком, но его уволили, потому что он, путаясь со своими проститутками, не успевал доставить товары в срок, – парень пожал плечами, вновь затянувшись сигаретным дымом. – Но это его личные проблемы.

– А шрамы на лице у него откуда? – очнулся я, наблюдая за объектом наших с Джереми обсуждений.

Не успел я закончить свой вопрос, как озлобленный рык Алекса Вансалда на мгновение заполнил весь ангар, и собравшиеся вокруг него бритоголовые парни засмеялись во всю глотку, подобно гиенам-падальщикам в зоопарке.

– Неизвестно, – с тоской произнес Фокс. – Может, авария, а может, и драка. Он к нам с такой отметиной поперек лица и попал.

Я насупился, как недовольный кот:

– А что ты можешь рассказать про остальных?

– Сейчас тут нет тех, про кого стоило бы рассказывать, – темнокожий парень махнул в сторону тощего юнца, светло-желтые волосы которого, как сено, торчали в разные стороны. – Вон того паренька я привел сюда так же, как и тебя. Он бежал от полицейских, когда я пришел к нему на помощь, спрятав в своей машине. Как оказалось, он просто украл из магазина одну банку пива и отказался платить. Его зовут Лорен Ивс, и он с нами уже около полугода.

– А ты-то как тут очутился?

– Меня несколько лет назад нашел сам Цепной Пес, – гордо подняв подбородок, заявил собеседник.

– А кто он вообще такой? Откуда он взялся? – завелся я, продолжая атаку вопросами.

Мне хотелось узнать как можно больше об этой странноватой организации уголовников, чтобы понять, каким боком их пути сошлись с Джиллиан и Анко. И я был уже близок к достижению своей цели. Мне предстояло задать ещё несколько наводящих вопросов, а потом я мог выяснять у Джереми напрямую про моих загулявших подруг. Нужен был подходящий момент.

– Цепной Пес? – с непониманием переспросил Фокс, осторожно покосившись на меня черными африканскими глазами.

– Да, – подтвердил я, пытаясь сообразить, почему мой вопрос вызвал у кучерявого собеседника такое смятение.

Тот в очередной раз сладко затянулся дымом.

– На самом деле здесь всегда всем заправлял Алекс Вансалд, – начал он. – А Цепной Пёс со своими приближенными занимался делами в другом городе, который, как ты догадываешься, был в несколько раз больше нашей «деревни». Но где-то два месяца назад Цепной Пёс со своими людьми перебрался сюда, чтобы «залечь на дно». Понятия не имею, что у них там приключилось, но, как говорят слухи, наш босс попал в крупную передрягу, и теперь ему в том мегаполисе, мягко говоря, не рады.

– Расскажи мне подробнее про вашу организацию, – попросил я, но тут же где-то сбоку от склада послышался рев приближающихся машин. Фокс сразу вскочил с места, докуривая сигарету, полностью проигнорировав мои слова.

– Не отходи никуда, – бросил мне Джереми, направляясь к закрытым железным воротам ангара. – Сейчас начнется веселье.

Алекс-Байрон и его соратники, повторяя действия Фокса, подтянулись ко второму входу и стали дружно открывать гигантское «жалюзи» для подъезжающих автомобилей, гул которых становился более низким и зловещим. Как только оранжевые лучи заходящего солнца проникли во мрак помещения, я для себя решил, что останусь наблюдать за происходящим со стороны, сидя на этом самом ящике. Мне не особо хотелось встречаться лицом к лицу с их главарем, поскольку я знал, для меня ничего хорошего это знакомство не предвещало. Кто такой Цепной Пес? Чем он занимается? Каким боком это касается Джиллиан с Анко? Я не хотел становиться одним из их «семьи». Не хотел быть уголовником, уподобляясь им. Я никогда не связывался с разбоями, вандализмом, насилием, наркотиками, а в местном участке полиции меня и вовсе ни разу не видели. Я был не такой. Я никогда не падал на самое дно, как они – потерянные души, и ничего в своей жизни не пробовал, кроме алкоголя и сигарет. А вот они… Во всей этой «организации» был какой-то подвох. Они явно заправляли чем-то незаконным. Их прогнившие сердца уже давно утонули в смертных грехах, и среди них я находиться не мог.

Ворота с лязгом открылись, и к ним задним ходом подползли две рычащие фуры, после чего по банде прокатились радостные, ликующие возгласы.

Я затаился в ожидании появления настоящего главаря «Цепных Псов», вжавшись спиной в металлический контейнер. Опять же меня сковал не страх, а нежелание ввязываться в происходящие события. Я не терял надежды, что, быть может, они забудут про меня и просто займутся своими делами, а я тем временем смогу спокойно покинуть стены ангара. Но нет. Этому не было суждено сбыться. Я оказался слишком наивным глупцом, чтобы понадеяться на такую глупость.

Двери громадных машин открылись, и «Цепные Псы» буквально взорвались в ликующем приветствии своего предводителя. Я не очень хорошо видел из-за ящиков происходящее у ворот, но по звуку понимал, что практически все «Псы» вывалили на залитую солнцем улицу к кабинам фур. Я слышал их глухие, деловитые разговоры и сливающиеся в унисон голоса.

Вскоре вся «организация» зашла под крышу ангара, и среди подопечных Алекса Вансалда я заметил и новые лица. Вновь прибывших было пять человек. Я чуть высунулся из-за огромного контейнера, чтобы получше рассмотреть их, и страшно удивился, когда обнаружил в компании уголовников девицу с огненно-рыжими волосами. На несколько секунд она полностью заняла моё внимание. Да, оказывается, они вербовали и девушек. Рыжая красавица-уголовница была в такой же серой футболке с клеймом и выглядела по образу и подобию своих друзей-головорезов. Я видел её в первый раз, но взмолился с благодарностью к небесам, когда не смог узнать в незнакомке Джиллиан. Если бы с ними появилась она, я бы свихнулся от такой картины и точно бы полез с кулаками на «Псов», не страшась за свою жизнь.

Благо этого делать не пришлось.

Не умолкая, банда вместе с Джереми Фоксом вновь собралась возле кучи автомобильных покрышек, только теперь они встали рядом с ней полукругом, а в центре, забравшись на покрышки, встал какой-то темноволосый и худощавый паренек в кожаной куртке, заставивший всех замолчать простым жестом руки.

– Слушайте сюда! – заявил он на весь склад, взывая к порядку. – Если сегодняшняя сделка удастся, то мы перейдем на совершенно другой уровень и будем получать совершенно иные деньги! Мы поднимемся в глазах тех, кто презирал наше общество! Мы почти добились своего!

Толпа в очередной раз одобрительно загудела, а я удивленно сощурился, в упор рассматривая этого странного юношу. На вид ему было около двадцати пяти лет, если не меньше, а в его жилах бурлила азиатская кровь, о чем говорили темные волосы паренька и непривычный разрез глаз. А также ощутимый акцент.

Я не знал, заплакать мне или рассмеяться – неужели это и был их Цепной Пес? Предводитель? Глава банды? Человек, который в росте и телосложении уступал Алексу Вансалду и тем не менее считался главным?

Я не верил в то, что видел, ибо ожидал чего-то совершенно иного. Например, такого же громилу, как Алекс, только пострашнее и больше, или же какого-нибудь старика, похожего на Призрака из компьютерной игры «Mass Effect», но явно не вот это чудо с рваной челкой на пол-лица. Он не выглядел столь устрашающе, чтобы оправдать мои ожидания.

Вновь спрятавшись за контейнер, я по-дурацки улыбнулся, мысленно сравнив паренька с педиком, как тут он снова заговорил, колыхая воздух своим низковатым голосом:

– Вы и представить себе не можете, какие грандиозные планы стоят перед нами, и сегодня мы должны сделать первый шаг для их достижения. Наши спонсоры очень деловые люди, и им нужны те, кому действительно можно доверить подобные дела. Если мы сегодня облажаемся, нам уже ничего не поможет. Как в этом городе, так и в другом. Обратного пути нет. Все всё поняли или мне повторить? – в его голосе послышалась открытая угроза.

Толпа тихо согласилась с его словами.

– Я забыл сообщить, что с нами сегодня новенький, – прозвучал где-то сбоку приглушенный голос громилы Вансалда, и я невольно напрягся, затаив дыхание.

– Кто? – без интереса спросил Цепной Пес. – Очередная шавка?

– Некий Леон Дайм, – сообщил Алекс. – Говорят, что музыкант.

У меня сердце в желудок упало, вызывая чувство одновременной тошноты и омерзения, когда головорез назвал мое имя.

Не знаю, почему я так разнервничался в этот момент, но меня резко бросило в жар, как только я услышал резкое оживление в голосе главаря.

– Дайм? – повторил он с небывалой прытью. – Леон Дайм? Тот самый Винни? – Послышался слабый шлепок об пол, будто бы Цепной Пёс спрыгнул с покрышек. – Где он?

Подобно шуршанию водопада, «Псы» стали перешептываться между собой.

Это мне совсем не понравилось, а особенно голос парня-азиата с нескрываемой издевкой. Если несколько секунд назад я будто полыхал, то сейчас у меня всё внутри похолодело от его унизительно-слащавого «Винни».

«Кто этот парень вообще такой и откуда он меня знает? – спрашивал я сам себя, ещё сильнее вжимаясь спиной в контейнер. – Почему он знает про меня больше, чем я про него?» Вторым именем меня могли называть только два самых дорогих мне человека – это мать и Джиллиан, но явно не он. Я не совсем понимал, что происходит, но из моих предположений уже можно было складывать готовый пазл: именно этот тип был связан с моей Джиллиан, а значит, он мог быть виновен и в нашем с ней расставании.

Здесь меня взяла злость, перемешанная с дикой ревностью и жаждой отмщения.

– Кто его сюда привел? – взревел темноволосый парень на всё складское помещение, порождая эхо. – Ну же, отзовитесь, я не злюсь, – неумело соврал он. – Мне просто интересно, у кого из вас такой прыткий ум!

Я чуть высунулся из-за контейнера и увидел, как Джереми Фокс гордо вышел вперед к главарю, засунув руки в карманы своих разноцветных шорт. Во взгляде Цепного Пса мелькнуло изумление, которое тут же сменилось злорадной усмешкой упыря. Этот человек был не в себе. Псих. Настоящий социопат. Признаю, я в очередной раз дал волю страху, когда увидел его волчий оскал и безумно выпученные глаза, слишком огромные для азиата. Весь мой боевой дух улетучился в один миг. Он показался опаснее своих приспешников, даже самого Алекса. И все вертелись вокруг него только потому, что боялись. Он способен на всё что угодно, я был в этом уверен. И человеческая жизнь для него – это лишь нечто среднее между кружкой кофе и прохладным душем перед сном.

Все вокруг замерли в ожидании, и Джереми заговорил первый.

– И что с того? – высокомерно вставил он. – Никто ничего против новичков не имел. Ты сам просил пополнить наши ряды.

По толпе прокатился одобрительный гул, а я почему-то вдруг ощутил себя очень виноватым перед Фоксом: он заступился за меня перед безумцем-главарем, хотя ещё толком и не знал, кто я есть на самом деле. В конце концов, он мог этого и не делать, просто кинув всё на самотек.

– Да нет же! – Цепной Пёс восторженно хлопнул в ладоши. – Я просто никогда не думал, что увижу этого щенка вживую! Фокс, с меня потом выпивка и небольшая премия! Ты смог сделать мою жизнь хотя бы на один вечер интереснее! – он, подобно хищной птице, обвел склад глазами. – И где же этот мальчишка?

Его голос прогремел как звон колокола в гробовой тишине, и я настойчиво кивнул самому себе – настал мой звездный час.

Не теряя самообладания, я вышел из тени контейнера и, засунув руки в карманы джинсов, медленным шагом двинулся навстречу своей судьбе. А моя «судьба», растянувшись в ещё более кровожадной ухмылке психопата, сделала ко мне навстречу несколько шагов и замерла на месте, подобно льву, готовому к прыжку.

– Я Камуи Мацуда, – протянул мне руку азиат. – Очень рад встрече, Винни. Наслышан о твоей великодушной персоне.

Не пожимая грязной клешни Цепного Пса, я в изумлении пошатнулся:

– Брат Анко!

– Нет, – покачал неприятель головой, медленно убирая руку. – Не брат. Скорее дальний родственник по линии её отца, – он мерзко хихикнул, надменно прищурив глаза. – Джиллиан часто заговаривала о тебе, в основном выставляя не в лучшем свете. Скажи мне, Винни, чего же ты такого натворил? Почему она предпочла меня тебе?

Мне тут же захотелось дать ему в нос. Съездить по черепушке кулаком и больше никогда не слышать подобных издевок, несмотря на то, что рядом с нами собралась его банда. Слова родственника Анко в один момент заставили мою кровь вскипеть и оглушительно стучать в висках. Он не мог говорить правду. Не мог. Он врал! Джиллиан никогда бы не променяла меня на этого конченого упыря – я верил в это. Он был недостоин её красоты и сияющей улыбки и никогда таковым не будет. Он не смог бы сделать её счастливой, даже если бы постарался, потому что я знал, чего она хочет, а он – нет.

Когда Мацуда прерывисто засмеялся, нас с ним со всех сторон обступили люди в серых футболках. Где-то за собой я успел заметить Джереми, беззаботность которого уже успела затянуться тенью тревоги, преображая его лицо до неузнаваемости. Он явно хотел мне что-то сказать, но у нас не было возможности так просто перекинуться парой-тройкой фраз на виду у всех.

Я напряжённо вздохнул, когда в поле зрения появилась рыжеволосая бестия и обняла Цепного Пса за плечи, прижимаясь к нему всем телом. Это выглядело так отвратительно и похабно, что меня непроизвольно затошнило от неприятного зрелища, и я поспешно перевел взгляд на оторопевшего Фокса.

Мне казалось, что все мои воздушные замки рухнули ещё вчера, но всё было иначе. Камуи Мацуда одним своим появлением заставил их руины затрястись, и теперь камень по камню обломки сломанных надежд и мечтаний устремлялись к моей голове с небес, а я, как полнейшее ничтожество, просто глазел на него, не смея ответить ему чем-то таким же дерзким и унизительным. Я был очень слаб для ругани и тем более для драки. Этому безумцу удалось сломить мой дух несколькими колкими фразами. Я ничего не мог сделать, кроме как беспомощно ждать окончания этого вечера, но тут воздух загремел от громкого протяжного гудка, на время спасая меня от неприятностей.

– Парни, неужели вы всё ещё здесь?! – рявкнул Мацуда, с силой откидывая от себя страшноватую девчонку. – Я вам плачу не за то, чтобы вы стояли на одном месте! Они вас ждать вечно не будут! Корабль уже в порту! Вперед, за работу, щенки!

Склад моментально опустел. Джереми с Алексом вышли на улицу первыми, уводя за собой улюлюкающую толпу, а я остался один на один с Камуи и с его рыжеволосой недалекой спутницей, что теперь обиженно сидела на сыром полу, так и не поднявшись на ноги после удара.

Я заговорил первый, как только он перевел на меня свой безумный, одержимый взгляд:

– Что за товар, Мацуда?

– Игрушки, – спокойно ответил он, улыбнувшись мне как ребенок, ещё не познавший земных грехов.

– Игрушки? – недоверчиво переспросил я, ожидая услышать что-то более вразумительное и правдоподобное.

Он вновь хитро засмеялся:

– Мягкие игрушки.

– И из-за этого весь сыр-бор?!

– С мягкими игрушками обычно играют дети, – не убирая лукавой улыбки с лица, он сделал ко мне шаг, отчего мы оказались практически лицом к лицу. – А с тобой?

– Я не понял вопроса, Мацуда, формулируй предложения нормально.

По тихому смешку темноволосого паренька я понял, что ему моя дерзость только понравилась.

– С тобой ещё никто никогда не играл? Я прав? – он попытался положить мне руку на плечо, но я тут же отбросил его клешню в сторону, не давая до себя дотронуться.

Мацуда ещё сильнее залился издевательским бесовским смехом.

– Я знаю про тебя многое, Винни, – прошипел он, ощущая свое превосходство. – От тебя невинностью несет за версту. И ещё мне известно, что Джиллиан тебе никогда не давала, – он зловеще ухмыльнулся, во все глаза наблюдая за моей реакцией. – А мне она дает. Стоит только щелкнуть пальцами, и она разобьется в лепешку ради меня, как и все остальные подобные ей шлюхи. Дайм, пора с этим смириться и принять всё как есть.

От злобы мои руки сжались в кулаки. По поводу моей неиспорченности он оказался далеко не прав, а вот его познания о нашей с Джилл личной жизни просто привели меня в ужас. Он себе слишком многое позволял, и я еле сдерживался от того, чтобы не свернуть ему шею голыми руками.

– Если решишь вдруг забрать у меня Джиллиан и хоть на милю приблизишься к её дому, – продолжил Камуи, не скрывая угрозы в своем голосе, – я лично займусь тобой. Всё-таки я успел к ней привязаться, – с этими словами парень достал откуда-то пистолет.

Пистолет. Я как умалишенный уставился на черную, чуть поблескивающую вещицу в его клешнях, начиная задыхаться от ненависти к этому человеку и от животного страха, что вызывало любое огнестрельное оружие в опасной близости от моего лица. Без предупреждения Мацуда повернул дуло пистолета в мою сторону, и девушка, что всё это время сидела на полу, быстро зажала уши руками, словно подумала, что её друг собирался стрелять.

Стрелять. Настоящее оружие. Банда головорезов.

Всё было как в остросюжетном кино, как в дурном сне, и я взаправду ощутил себя главным героем этого кошмара, попавшим в беду: руки и ноги не слушались меня, как утром во вторник, а я будто не был собой и наблюдал за всем со стороны летающей над головой камерой. Я впервые испугался за свою жизнь так сильно, насколько это было возможно. Даже призрак на кухне и предостережения Иззи Санчес сейчас показались мне детским лепетом по сравнению с этим. Я так и застыл на одном месте, не моргая, с ужасом глазея на пистолет, а псих-уголовник улыбался во весь рот, будто бы получая удовольствие от моих мучений.

– Я не боюсь смерти, Дайм, так же как и лишать жизни других, – спокойно заявил Цепной Пес, держа палец на спусковом крючке. – Я слышал уже сотни предсмертных вздохов, и мне всё это сходило с рук. Думаешь, в этот раз будет иначе? – с каменным лицом он щелкнул предохранителем. – Если попробуешь связаться с Джиллиан, то получишь пулю в лоб. Это понятно? Не знаю, почему нас с тобой столкнула судьба, но мне это только на руку. С сегодняшнего дня я внимательно слежу за тобой и за тем, чем ты занимаешься. Стоит тебе оступиться, и ты труп, – он выстрелил в воздух, и его подруга громко взвизгнула, вжавшись в пол. – А теперь, Дайм, прошу, не обмочи штаны и выматывайся на причал. Как-никак Джереми Фокс привел тебя сюда работать, а не стоять столбом. Добро пожаловать к «Цепным Псам», ты будешь прекрасной дворнягой на побегушках. Можешь идти.

Не дыша, побледневший от страха как привидение, я побрел к выходу, где стояли замолкшие фуры, не представляя, во что теперь превратится моя жизнь, как за спиной вновь услышал его насмехающийся голос:

– И если тебе вправду так интересно, Дайм, то мягкие игрушки под завязку забиты травой, – сказал он, издав неприятный смешок. – Если что-то сделаешь с товаром, я с тебя живьем шкуру спущу. И это, предупреждаю, не фигуральное выражение, а вполне реальная угроза.

Через полчаса огромное и грязное судно тихим ходом отправилось обратно в море. Весь причал у склада «Псы» обложили нелегальным товаром, и постепенно его количество стало уменьшаться, пока на каменном побережье не осталось около десяти запечатанных коробок с «плюшевыми медведями». Я так особо и не понял, почему Камуи Мацуде так срочно понадобилась почти вся его банда, но уже минут десять мы с Лореном Ивсом в одиночку торчали на причале, охраняя дорогостоящий товар, и ждали, пока за нами не вернутся.

Время тянулось удивительно долго.

Я сидел на холодной каменной плите и безвольно болтал ногами над морской водой. Покрасневшее солнце уже близилось к линии горизонта, ловко проскальзывая между морскими строительными кранами вдалеке, а я просто вслушивался в возбужденные крики чаек и шёпот темной морской волны, постепенно утопая в том ужасе, который вызвал у меня упырь Мацуда. Даже спустя столько времени мои руки тряслись как у алкоголика со стажем. Я всё ещё не мог прийти в себя и, закрывая глаза, видел направленное на себя дуло пистолета и блестящие безумные глаза Пса с яркими бликами солнечных лучей. Произошедшее запомнилось мне до мельчайших деталей, и я злился на самого себя из-за того, что не смог ничего сделать, хотя Цепной Пёс этого заслуживал. Он обижал мою Джиллиан, трогал её, целовал, врал. Тут не надо было становиться ясновидящим, чтобы понять, как ей с ним плохо. Мне было противно думать об этом. Я возненавидел Камуи каждой клеточкой тела и, глядя в темную гладь моря, боролся с этой ненавистью внутри себя, дабы не ухудшить свое и так шаткое положение. Мне нужно было выбраться отсюда как можно скорее и всё обдумать. Взять себя в руки. Успокоиться. Разобраться. Слишком много информации открылось за один день, и я никак не мог рассортировать всё по полочкам в своей голове, чтобы наконец почувствовать себя лучше.

Всё то время, пока я сидел в полуобморочном состоянии на причале, возле меня маячил молчаливый Лорен Ивс. Он был внешне напряжен не меньше, чем я: взгляд стеклянный, губы сжаты в узкую полоску, а на лице его будто было крупными буквами написано: «Не трогайте меня». Он метался туда-сюда, как волк, заточенный в клетке, и из-за его мельтешения мне становилось только тяжелее, но у меня не было никакого желания поговорить с ним и узнать, почему он так бесится. Хватало и своих проблем.

Спустя несколько минут этот тип подошел ко мне сам и прислонился спиной к железному столбу.

– Тебя взяли к нам? – холодно поинтересовался он, разглядывая морские просторы.

– Не знаю, – пожал я плечами с надеждой, что всё-таки скоро смогу отвязаться от «Псов» раз и навсегда.

– Ты хочешь работать на Камуи? – спросил парень таким же безразличным тоном.

– Не горю особым желанием.

– Да, он психически неуравновешен, но платит очень хорошо.

Я недоверчиво посмотрел на Лорена, не поднимаясь с каменной плиты:

– На что ты хочешь меня подбить?

– Я просто знакомлюсь с новым человеком, попавшим в нашу семью, – произнес он, задержав на мне взгляд своих серо-зеленых глаз. – Тех, кто хоть раз работал вместе с «Цепными Псами», больше никуда не отпускают. Ещё никому не удавалось уйти от нас так просто. Так что после нескольких формальностей я спокойно смогу сказать тебе «добро пожаловать».

– Превосходно! – разозлился я, рассматривая «сено» у Ивса на голове.

Странно, но подобный кошмар с волосами я наблюдал только в аниме. Его прическа была словно искусственная, не живая, и стояла дыбом, в точности как у рисованного паренька Наруто. Нет, я не являлся ярым фанатом японской культуры, но почему-то именно этот образ уже давно засел в моей голове, стоило только увидеть его по телевизору.

– Ты знаешь, сколько нам полагается за дело? – так же сдержанно спросил Лорен.

– Не имею понятия, – я повернулся лицом к заходящему солнцу, осознавая, что мне совсем не симпатизировал светловолосый собеседник и его ледяной, почти угрожающий тон.

– Я слышал, что около пяти тысяч баксов, – продолжил Ивс.

– Ты гонишь.

– Нет. Я присутствовал при разговоре Камуи и Алекса утром в «Дыре». Он назвал именно эту цену.

– То есть каждый из нас получит по пять тысяч? – усомнился я, разглядывая под собой темные, окрашенные в цвет заката волны.

– Именно, – подтвердил Лорен. – Но каждый из нас получит больше, если одного из «Псов» не станет.

Мне показалось, что я ослышался.

– Что ты имеешь в виду? – по спине пробежался нехороший холодок, подобный прикосновению чего-то неосязаемого и склизкого.

Я с опаской посмотрел на собеседника и увидел, как у него в руке опасно блеснуло лезвие охотничьего ножа. Шестое чувство не обмануло меня – этот тип затеял что-то неладное.

– Прости, Дайм, но я сегодня не рассчитывал на кого-то из новичков, – моргая неживыми глазами, отрывисто пробормотал Лорен. – Мне очень нужны деньги. Ничего личного. Сегодня я твой палач. Тебя не будут искать.

Не успел я осознать сказанное Лореном, как он набросился на меня, размахивая ножом. Всё происходило слишком быстро: он налетел на меня, хищно оскалив зубы, а я, уклоняясь от удара, по инерции полетел в сторону каменной пристани и покатился в противоположную сторону от воды, стараясь держаться от безумца на безопасном расстоянии. Но этого оказалось недостаточно. Когда я попытался подняться, противник схватил меня за капюшон толстовки и потащил на себя, после чего получил сильный удар локтем в живот. Я вырвался из его хватки, но свобода продлилась недолго: стоило подняться на ноги, как Лорен Ивс сильным толчком прижал меня к стене ближайшего склада. От сумасшедшего сердцебиения у меня еле получалось различать окружающие предметы. Злость взяла надо мной верх, и я всеми силами старался оттеснить от себя врага, удерживая его руку с острым лезвием над своей головой. Он вцепился в меня как рассвирепевший зверь. Я буквально чувствовал на своем лице его несвежее дыхание и видел нечеловеческую ненависть в его светлых глазах. Передо мной был уже не Лорен Ивс – юноша из банды, а кто-то иной, с изувеченной душой и неправильным мировосприятием.

Он пытался схватить меня за горло, ударить ногой в пах, укусить, вонзить нож в плечо – парень был готов на всё что угодно, лишь бы избавиться от меня. Схватка становилась невыносимой, так как наши силы оказались абсолютно равны – мы оба не умели драться, и поэтому наше «сражение» со стороны смотрелось как неуклюжее трепыхание двух неопытных бойцов.

Через несколько секунд я был уже на пределе. Серебристое лезвие опускалось всё ниже и ниже к моей голове, и я уже успел представить собственные похороны и рыдающую горючими слезами Виолу Дайм, как тут случилось непредвиденное: из воздуха за Лореном вырос перекошенный от злобы Джереми Фокс. Сначала я было подумал, что он пришел помочь Ивсу добить меня, но когда выходец из Африки рывком отбросил от меня Лорена и зарядил ему по челюсти кулаком, мне стало ясно, что удача этим вечером всё-таки присутствовала на моей стороне.

Однако светловолосого паренька это не остановило. Он оказался такой же больной на голову, как и Камуи, если не больше. Я сполз по стене, стараясь отдышаться, а Джереми, с ловкостью уворачиваясь от хаотичных ударов друга, что-то кричал ему, стараясь привести в чувство. Из-за гула в ушах я мало что слышал из монолога Фокса, но в глубине души догадывался, что тут уговорами уже ничего не решишь. Джереми блокировал удар за ударом, и когда Лорен под натиском противника споткнулся о коробки с товаром, скинув несколько из них в морскую воду, я кинулся к Фоксу на помощь, сжимая в руке железный прут, неосмотрительно оставленный кем-то возле склада.

Всё плыло перед глазами как в тумане. Я не очень понимал тогда, что делаю, но инстинкт самосохранения подсказывал, что без контратаки мне не выжить, так же как и Джереми – ведь он был безоружен.

И тут я услышал крик. Крик Джереми, которому нож вошел в живот по самую рукоять. Я не заметил, как это произошло, но в этот самый момент я находился от них с Лореном всего в нескольких метрах и, не раздумывая ни секунды, прописал Ивсу прутом по голове, отбросив его в сторону от раненого союзника.

Тот факт, что Лорен мог перебить и своих друзей ради денег, привел меня в самое настоящее бешенство. Ведь Фокс спас его от полицейских, привел в банду, где тот обрел дом и неплохой заработок, а Ивс так просто взял и продырявил его ножом? Нет. Я не видел в светловолосом парне и капли человечности. Страх и жажда мести за темнокожего друга взяли надо мной вверх, и я пошел штурмом на свихнувшегося парня с сеном на голове. Он пытался атаковать меня, но тщетно – мое оружие было подобно мечу правосудия, и его жалкий нож не смог сравниться с ним.

Когда Лорен от удара в голову упал на причал, я, задыхаясь, кинулся к лежащему на каменной плите Фоксу, но было уже поздно – он оказался мертв. Нож вонзился ему не в живот, а в грудь два раза. Я так и застыл в ужасе над его окровавленным, бездыханным телом. Ведь только несколько минут назад он был жив, здоров и мог прожить ещё долгую жизнь. Я просто не мог поверить в то, что он погиб из-за моей нерасторопности. Если бы я добежал до них с Лореном раньше, этого бы не случилось, а теперь его мертвые карие глаза умиротворенно смотрели в оранжевое небо, а я просто не знал, что мне делать дальше. Не знал я, как всё исправить или вернуть назад, и тогда я сильно расстроился из-за того, что у реальности нет кнопок «новая игра», «рестарт» и «загрузка с контрольной точки».

Уже было поздно что-либо исправлять. У меня во рту пересохло от ужаса. Кровь застыла в жилах. Я просто не знал, как вести себя в подобных ситуациях. Кому звонить? Куда? Зачем? Что сказать?

Такого со мной прежде не случалось, и я сдерживал внутри себя и рвоту омерзения, и слезы горечи.

Спустя мгновение я кинулся к Лорену, чтобы проверить, как он. Но здесь всё обстояло гораздо хуже: он лежал животом на земле, а вокруг его головы, словно красный нимб, растеклась алая кровь. Он тоже умер. И его убил я. Я!

Содрогаясь от жестоких рыданий, я упал на колени, выпуская железный прут из рук. От душевной боли и страха слезы хлынули сами собой – моя жизнь рухнула за один вечер. Вчера я не был связан ни с наркотой, ни с бандитами, ни с убийствами, а теперь же, если бы всё это увидели полицейские, на меня бы сразу повесили и первое, и второе, и третье. И плевать бы им было, что я защищался ради сохранения собственной шкуры.

Я чувствовал себя как в настоящем аду, и когда через несколько минут передо мной возник Камуи Мацуда с бандой, я пожалел, что не умер вместе с парнями.

Все «Псы» замерли в гробовом молчании. Мне показалось, что в этот миг замолчали даже чайки и бурлящее море. Я поднял заплаканные глаза на остолбеневшего Камуи и не мог представить себе, о чем он думал в данный момент. Наверное, было очень странно наблюдать, как новенький, на котором не было ни единой царапинки (не считая еле видных синяков под одеждой), рыдал между двумя изувеченными трупами.

– Где товар? – подал озлобленный голос Мацуда, постепенно приходя в ярость.

– В море, – сдерживая очередной всхлип, пробормотал я, не в силах подняться на ноги.

– Здесь не хватает трех коробок! – взревел парень и жестоко врезал мне ногой по лицу.

Я упал на спину, ощущая жгучую боль, и почувствовал, как носоглотку стала заполнять теплая и соленая жидкость. В глазах замерцали звезды, но я же думал совершенно о другом: Камуи было плевать на двух убитых людей, так как товар для него ценился куда выше обычной человеческой жизни. Я убедился в своих начальных выводах, и тут он ударил меня ещё раз, но уже по ребрам.

– Что ты наделал, тварь?! – закричал он, срываясь на фальцет. – Знаешь, сколько стоит одна коробка?! – он ещё раз ударил меня по ребрам, выбивая из легких весь воздух. – Ты мне деньги будешь всю жизнь отдавать! Вплоть до самой смерти!

Я сжался на каменной плите, ожидая очередного удара, но его не последовало, и я боязливо присел на месте, открывая глаза.

– Впрочем, – пробормотал Камуи себе под нос, делая несколько шагов к своим ошалевшим товарищам. – Мне будет интереснее убить тебя, чем ждать возвращения денежного долга. Алекс! – рявкнул он, обращаясь к громиле с окаменевшим лицом. – Свяжи этого мерзавца и закинь в фургон! А вы, идиоты, – обратился главарь уже к остальной банде. – Вперед за коробками! Они должны быть в воде! Не знаю, что здесь произошло, но у меня нет никакого желания разбираться! Загрузите трупы туда же в фургоны и уберите все следы! У нас не должно быть никаких проблем! Заказчик нас уже ждет!

Дальше всё случилось как по щелчку пальцами.

Чтобы спасти себя, я покатился по причалу, превозмогая боль в теле, и упал в холодную воду с желанием оказаться где-нибудь подальше от агрессивно настроенного Алекса, что надвигался на меня как молчаливый каменный голем. Благо, в отличие от ведения боя, плавать я умел хорошо, и стоило мне исчезнуть в пучине морской, надолго задержав дыхание, как сверху над водой начали доноситься крики (в основном Камуи), и тут же прогремели три выстрела, вероятно, сделанных в воду. Везение всё ещё оставалось со мной – пули меня не задели, и я, борясь со жгучей болью, поплыл прочь вдоль причала, надеясь, что черная морская вода скроет меня от их хищных глаз.