Глава 4
НАШЕ ВРЕМЯ, БРОДИ
Некоторое время все археологи стояли в полном молчании. Только переглядывались между собой да Карл Пузин с каким-то возмущением тыкал пальцем в сторону отвергнутой набедренной повязки. Первой заговорила за их спинами генеральный спонсор всей экспедиции:
– У меня палец затек и рука онемела…
Александр Константинович бросился к жене и, аккуратно поглаживая ей руки, вынул из них пульт управления дистанционным взрывателем:
– Вот так, спокойно… Все, он уже у меня, расслабься.
– Может, зря я не нажала? – Лариса позволила мужу подвести себя к общему кругу коллег.
– Нет, дорогая, ты поступила правильно. Он нам не угрожал, опасных телодвижений в нашу сторону не совершал и, скорее всего, выглядел слишком уж отрешенным от действительности. А? Как ты думаешь, Карл?
Знаменитый испанский археолог после такого вопроса наконец-то разразился ответной речью:
– Нет, вы только посмотрите на этого старикашку! Вернее, на то, что он после себя оставил! Мало того что он обозвал нас идиотами и недоумками, так он еще не дал нам времени обозвать его в ответ. Я уж не упоминаю, что и нехорошие слова в наш адрес он ничем не объяснил. Разве так можно? Расставил руки в стороны – и фьють! Нет его! Слышь, Саня, я тоже так хочу научиться. Раз! И дома! Два! И снова на работе! Три! И… – Он шумно выдохнул и развел руками: – Да где угодно! Вот уж никогда не думал, что стану очевидцем таких божественных поступков. Но что мы с этого будем иметь, как говорят в моей родной Одессе. Два бога обязаны нам своим возрождением – и никакого толку!
– Три! – напомнил Мануэль, указывая в другой конец галереи. – Вы забыли про Алессана.
Ирена ему возразила:
– Не слишком тот парень на бога смахивает.
– Хотя тоже намекал, что может телепортировать на короткие расстояния, – вставил реплику Николай.
Но Броди всполошился по другому поводу:
– Наверняка Алессан еще спит, но давайте поспешим к нему, проверим на всякий случай.
Они стали расхватывать акваланги и оборудование, а Лариса подхватила пояс:
– Будем опять на него надевать?
– Пока он проснется, мы еще хотя бы парочку утопленников постараемся достать. Так что будем надевать пояс на них по очереди. Да и повязку прихвати, пригодится.
Пузин тут же добавил:
– Будем торжественно вручать, как переходящее красное знамя.
– Кому? – оглянулась на него впереди идущая Люсия.
– Конечно, мужчинам! Потому как женскую красоту не стоит портить таким плебейским нарядом.
Целеустремленно идущая вслед за фотографом Лариса тоже оглянулась на своего задумавшегося мужа:
– Ты тоже так думаешь? – Но когда тот встретился с ней удивленными глазами, попыталась сразу все перевести в шутку: – Нам голых мужчин рассматривать нельзя, а вам обнаженных красавиц – так пожалуйста.
Александр Константинович понимающе улыбнулся:
– Мне бы ваши проблемы! – и легонько толкнул товарища локтем. – Карл, тебе бы только балагурить! А нам всего три минуты осталось для принятия решения: кого вытаскивать в следующий раз – кандидата в божественные сущности или кандидатку?
– Ну да, верховный жрец нам не слишком помог своей ученостью, – погрустнел Пузин. – Мне кажется, женщины – более покладистый народ. Что ни говори, а Пеотия нас хоть как-то предупредила об опасности. Да и советы дельные давала.
Люсия чуть не остановилась от возмущения:
– А ты их слушал? Только глаза бесстыжие на нее и пялил.
– Неправда…
– У меня здесь все сохранено, – пригрозила «домашний» фотокорреспондент, потрясая цифровой камерой, объем памяти которой превышал четыре гигабайта. – Потом все тщательно просмотрим: как ты слушал, куда смотрел. Потом сделаем выводы и выберем меру пресечения.
Она опять устремилась вперед, а Пузин стал капризно взывать к справедливости:
– Шеф! Ты должен защищать своих работников. Спасать от членовредительства.
Броди не выдержал комичности неожиданного каламбура и нервно рассмеялся:
– Что бы я без вас делал? Даже в такой ситуации ты умудрился меня рассмешить. С тобой не пропадешь.
– А то! – хвастливо зафыркал его товарищ, тогда как вся группа подошла ко второму спуску вниз, где безмятежно продолжал спать человек из древней цивилизации.
Карл первым и нарушил молчаливое, напряженное разглядывание, громко крикнув:
– Хо-хо! Уважаемый! Как вам спится?
Алессан и бровью не повел. Что, в общем-то, всех устраивало. Археологи засуетились, переустанавливая акваланги, снятые со спин страховочной пары водолазов, на спины основной пары. Попутно подтягивали кабель и аккуратно укладывали в бухту страховочный линь. А Александр Константинович продолжил обсуждение:
– Давайте все-таки решим, кого оживляем в первую очередь?
Короткий ожесточенный спор разгорелся, словно порох. Голоса разделились: Карл, Счастливчик Николай и Ирена ратовали на поднятие к свету женщины, тогда как Лариса, Люсия и Мануэль настаивали на мужской кандидатуре. Чашу весов мог перевесить Кормилец, которого Пузин уже почти склонил на свою сторону и радостно похлопывал по плечу, да только вот в последний момент молодой практикант-археолог растерялся и заметно сник под строгим взглядом госпожи генерального спонсора. Хотя они были почти ровесники, но мощный парень, еще недавно работавший шеф-поваром в отряде и ушедший на раскопки как раз благодаря Ларисе, ее в некотором роде боготворил, уважал и побаивался. Поэтому сказать слово против не осмелился, приняв строгий нейтралитет:
– А мэни усе одно, кого з воды вытягуваты!
Таким образом последнее слово осталось за Александром Константиновичем. Но и он решил окончательный выбор отдать в руки провидения, прикрываясь при этом чисто научными рассуждениями:
– Чтобы лишний раз не нарушать ту тончайшую оболочку охранного поля, постараемся взять тело, которое находится ближе всего к нам. Понял, Карл?
– Как скажешь, начальник! – бодро отозвался тот. – Я человек подневольный: ежели будет приказ, готов и за женскую ножку подержаться.
Сказал – и сам мотнул головой от смущения. А Броди с женой тоже сразу припомнили, как великолепное женское тело Пеотии непроизвольно заключило знаменитого археолога в свои божественные объятия. И как при этом балагур и весельчак оказался растерянным и напуганным. Чуть не утонул, бедняга. Лариса все-таки не удержалась и съехидничала:
– Представляю реакцию Люсии, если бы она увидела твои заигрывания с богиней.
– Ты это… – стал размахивать указательным пальцем раскрасневшийся от жары и от смущения Пузин. – Прошу не путать боевую необходимость с бытовой похотью.
– Вот поэтому и нельзя пускать женщин доставать мужчин, – хмыкнул Александр Константинович, многозначительно поглядывая на молодую супругу. Затем шлепнул друга по плечу: – Ладно, хватит расслабляться. Первый – пошел!
Он тоже маску натянул, вставил загубник и плавно ушел под воду вслед за Пузиным. И, уже набирая скорость интенсивным шевелением ласт, почувствовал наваливающуюся на сознание усталость. Причем до такой степени, что необычность происходящего стала притупляться. Дошло до того, что он неожиданно подумал: «Зачем мы эту набедренную повязку с собой тащим? Ведь все люди взрослые, с научным складом ума, не хватало из-за лишней стыдливости время под водой терять. – Он решительно откинул мешающий ему кусок ткани. – А еще важнее – воздух! Вдвоем второй раз плыть, может, и не удастся. А одному, по всем мерам безопасности, нельзя. Да и вообще: может, сразу и мне, и Карлу по одному телу захватить? Они вроде полны жизни и энергии, без малейших внутренних повреждений или нарушений функциональности органов. А что, это идея!» И он несколько раз решительно моргнул фонариком впереди плывущему Пузину.
Тот чуть притормозил, пропуская товарища вперед и показывая лучом света на следующий свод прохода. Мол, следующий зал – как раз с телами. Броди показал пальцами «о'кей!» и осторожно, почти на одной инерции стал вплывать в следующее помещение. Затем оба археолога задействовали еще по одному фонарю, посветив у себя над головами. Зрелище действительно открывалось завораживающее, нереальное. Семь вполне молодых тел, все примерно одинакового возраста, парили под сводом в мерцающей невесомости в самых живописных позах. Причем сразу бросилось в глаза, что две разнополые пары буквально соединились в последнем объятии, тогда как одна женщина и двое мужчин располагались вдоль зала по отдельности.
Странными оказались на этот раз и оболочки неизвестного тончайшего поля. Если каждую из одиночных фигур оно окружало большим, еле видимым шаром, то вокруг сплетенных пар оболочка была единая, вытянутая в виде эллипса и значительно больше в размерах. Карл, как только рассмотрел все это, массой жестов выразил свое удивление по этому поводу и вопросительно развел руками: кого будем брать? Ближе всего к цели находилась одна из пар: идеально сложенный мужчина лет тридцати пяти и стройная, немного худощавая, но все равно очень красивая женщина лет на пять моложе своего партнера. Ростом она его, похоже, превосходила. Рассмотреть лица других утопленников, расположенных чуть дальше, было сложней из-за изобилия волос вокруг их голов. Но ближе всех парил еще один мужчина самой что ни на есть заурядной внешности: не худой и не толстый, не высокий и не маленький. Лицо его, тоже довольно простое, просматривалось через колышущуюся копной «прическу». Возраст – до тридцати лет. Казалось бы – самый предпочтительный вариант.
Именно к нему Пузин привлек внимание своего коллеги понятным жестом. Но тот отрицательно мотнул кистью и указал на ближайшую пару. Потом показал один палец и ткнул в товарища, вытянул второй и ткнул себе в грудь. Великий испанский археолог такой команде, похоже, только обрадовался. Видимо, у него в голове крутились примерно те же самые мысли, что и у руководителя экспедиции. Следовало попытаться форсировать происходящие события. Ведь уже совершено три полноценных оживления, а практического толку от них для земной цивилизации не ощущалось. Скорее всего, и покладистость Алессана может обернуться или пустым звуком для исследователей, или довольно слабым утверждением чуда в научном мире. Спящий пока представитель древней цивилизации может и не предоставить доказательств неординарной своей божественности. По двум причинам: первая – подобных доказательств у него не существует вообще; вторая: этот реликт прошлого тоже может вдруг неблагодарно исчезнуть и не захотеть ни с кем общаться. А если эти двое, которые так крепко обнялись, вдруг окажутся близкими родственниками или возлюбленными, то есть шанс на этой почве привлечь их к сотрудничеству.
Подводные археологи медленно приблизились к утопленникам и осторожно пробили защитное поле. Оно лопнуло и моментально исчезло. Словно это и в самом деле был обыкновенный мыльный пузырь. Затем они аккуратно, без рывков отсоединили тела друг от друга. Пузин первым подхватил податливое мужское тело классическим захватом спасения утопающих и с ускорением устремился к точке выхода. Броди поступил немного иначе: с каким-то замиранием он чуть подтолкнул женское тело ногами вперед, а когда шлейф великолепных волос вытянулся над женской головой, по-простецки намотал эти волосы себе на ладонь – и устремился следом за другом. Здесь арочные проходы были внушительные, так что задеть телом утопленницы за каменные выступы он не боялся.
Когда стали проплывать последний зал, а впереди уже призывно маячил свет большого прожектора, Александр Константинович заметил, как Карл перекинул вентиль своих баллонов в резервное положение.
«Ну вот, – с досадой констатировал руководитель экспедиции. – Хоть в моем акваланге еще половина объема, но больше мы сейчас погружаться не сможем. Пора выходить на поверхность. Или срочно кого-нибудь послать наверх? Кормильца, например? Пока эти новенькие выспятся, он вполне успеет смотаться наверх, запустить компрессор и набить два комплекта. Один полный еще оставался в храме, значит, для окончательной выемки всех утопленников должно хватить. Если, конечно, все пойдет благополучно…»
Со стороны движения Пузина казались довольно ловкими и сноровистыми. Словно он всю жизнь утопленников по подводным пещерам выискивал. Отчетливо было видно, как он удачно всплыл, уселся на третью по глубине ступеньку и приподнял плечи древнего мужчины над водой. В следующий момент обнаженное тело выдернули из жидкости, а следом за ним выбрался на сухое место и сам Карл. Видимо, он стал раздавать команды, лишь только вынул изо рта загубник. Потому что когда и Броди вынырнул на поверхность, то до его слуха донеслось:
– …Ее точно так же кладите рядом!
Спасенный мужчина уже лежал на животе с краю расстеленного брезента, и с ним работали Мануэль вместе с Иреной. Лариса как раз надевала на талию спасенного пояс с дистанционным взрывателем. Тогда как Кормилец вместе с Николаем выхватили женское тело из воды с еще большей легкостью и принялись оказывать первую помощь. Пока Броди только выбирался на ровное место, подал первые признаки жизни мужчина. Когда сбросил с себя акваланг и ласты – зашлась в тяжелом кашле женщина. И все это происходило под непрерывное срабатывание фотоаппарата и раздражающие вспышки света. Кажется, именно последнее напрягало оживающих людей больше всего. Мужчина, прокашлявшись, так и не стал подниматься на ноги. Глаза у него тоже оставались закрытыми. Точно так же поступила и женщина. Их согнутые напряженные фигуры остались такими и тогда, когда все археологи оставили их в покое и отступили на несколько шагов.
Александр Константинович резко вскинул руку и обратился к Люсии:
– Перестань! Кажется, вспышки им мешают! – и, только когда наступила полная тишина, обратился к представителям древней цивилизации с заготовленным обращением: – Рады приветствовать вас на планете Земля! И поздравляем с возвращением в родное тело! Надеемся, что ваше самочувствие – превосходное. Как и у ваших товарищей.
Как ни странно, ожившая парочка не подала ни единого знака, что понимает услышанное. Словно они оставались совершенно глухими. Пузин нервно теребил в руках табличку с надписью на хардийском: «Вы умеете разговаривать мыслями?» – и демонстративно пожимал плечами. Потом не выдержал и заговорил по-русски:
– Мне кажется, тут что-то не так. Может, им нужна скорая помощь?
Затем спохватился и повторил только что произнесенное на испанском, который здесь понимали все. Руководитель экспедиции на это предположение обвел коллег взглядом, решительно встал на колени возле обнаженной женщины и легонько дотронулся до ее плеча:
– Извините, может, вам больно? Или плохо? Чем мы можем вам или вашему другу помочь?
Спасенная вздрогнула всем телом и медленно стала распрямлять спину. Так и не открывая глаз, она легко поднялась на ноги и вновь замерла, повернувшись направо, к напарнику. Но теперь все ее движения в точности повторил мужчина, только повернулся налево, встав при этом лицом к ней. Какой-то момент казалось, что они и дышать перестали, а потом одновременно сделали шаг навстречу друг другу, соприкасаясь при этом грудью, животами, коленками и носами. Пальцы рук их при этом встретились, переплелись с хрустом. Через минуту такого противостояния они одновременно открыли глаза, и только тогда на лицах появилось подобие какой-то мимики: они улыбнулись. Затем чуть отстранились и стали осматриваться. Причем у мужчины стало хорошо видно явное половое возбуждение.
Своей наготы они совершенно не стеснялись, и Броди запоздало пожалел об отброшенной в воде набедренной повязке, но вот переживать сейчас следовало совершенно о другом. Вскоре спасенные не смогут сопротивляться сильнейшему желанию заснуть и свалятся на несколько часов бесполезными тушками. Хоть какие-то сведения от них необходимы были немедленно. Пришлось вновь придать своему голосу торжественности:
– Рады приветствовать вас и поздравляем с возвращением в родное тело! Надеемся, что ваше самочувствие превосходное. Как и у ваших товарищей. – К этому моменту на нем сосредоточились две пары глаз с покрасневшими белками, и он указал рукой на дремлющего в сторонке Алессана: – Ваш товарищ пока спит, и мы сразу хотим предупредить: вы тоже не сможете противиться желанию поспать хотя бы несколько часов. Ранее оживленная Пеотия также спала почти три часа. Поэтому у вас осталось совсем мало времени, и мы вас просто умоляем рассказать о той опасности, что грозит нашей планете. Судя по прежним высказываниям, смерть над нашей планетой появлялась уже не раз. Но мы совершенно ничего о ней не знаем.
Мужчина еще раз оглянулся вокруг, удивленно приподнял брови, прочитав табличку в руках Пузина, и облизал пересохшие губы:
– Почему же ни Пеотия, ни Алессан вам ничего не рассказали?
– Увы, ваш товарищ признался, что все эти тысячелетия находился в неведомом для него участке Вселенной. То есть сразу после утопления заблудился и не смог вернуться обратно к Земле. Тогда как Пеотия просто захотела развеяться в собственном теле и куда-то телепортировала.
– Без всяких объяснений?
– Почти. Отделалась от нас только общим предупреждением и посоветовала срочно доставать из воды всех остальных. Признавшись при этом, что судьба Земли ее теперь совершенно не беспокоит.
Спасенные переглянулись, и женщина заговорила приятным, чувственным голосом:
– Немного странно, хотя мы ее совершенно не знали в свое время. Познакомились, можно сказать, в последний момент перед путешествием разума. – Она оглянулась на ступеньки, уходящие в воду: – Но почему остальных не достаете?
– У нас кончился сжатый воздух в баллонах, – развел руками Броди. Тогда как мужчина отпустил руки своей женщины, шагнул к одному из пустых аквалангов и, словно перышко, подбросил его в руке:
– Давненько мы тут не были, давненько. Вон как мысль техническая рванула вперед. – Он неожиданно перешел на русский язык, глядя при этом прямо в глаза руководителю экспедиции: – Хотя век назад, по здешним меркам, мы на вашей территории побыли лет пятнадцать, и научный потенциал России в то время подавал большие надежды на подобный рывок. Жаль, что сейчас осмотреться не успели.
Археологи и не заметили, как в их круг вошла Лариса. Правда, она старалась прятаться за спиной мужа, но свое мнение об услышанной русской речи сдержать не смогла:
– О! Вы так великолепно владеете русским языком. Практически без малейшего акцента.
– Ну, это не самое главное наше умение. Губы обнаженного мужчины тронула хорошо видимая улыбка, когда он заметил, как Лариса да и все остальные стараются не смотреть ниже его пояса, но тут же небрежным движением расстегнул этот самый пояс и отбросил в сторону:
– Мне кажется, ваша искренность в приветствии была явно поддельной!
От прозвучавшей в последнем восклицании жесткости Броди чуть не взвыл, понимая, что теперь и оправдаться будет трудно. Но все-таки скороговоркой описал каждое слово, каждый жест и все действия предыдущих трех оживленных. Добавив напоследок, что он, как руководитель, и так рискует жизнями всех археологов, оправдываясь нависшей над Землей угрозой из великого космоса:
– Пеотию мы вытащили из воды первой и совершенно случайно. Потом у нас уже не было другого выхода. В противном случае исследования ваших тел непосредственно в воде затянулись бы на недели. Если не на месяцы. Да и нервное поведение этого старикашки, вашего верховного жреца…
– Стоп! – Спасенный мужчина сжался, словно перед прыжком: – Жрец должен быть чуть моложе меня. Где вы этого старика нашли?
– Как это – моложе? – недоумевал Броди, подхватывая с выступа нарисованную от руки схему разведанных галерей. – Алессан нам посоветовал достать самого солидного ученого вашего времени, вот мы и подумали, что слишком молодым он не мог быть по сути. Старика мы обнаружили вот здесь, еще раньше. В соседней комнате было пять трупов с отрубленными головами, и там же вот эта диадема.
Обнаженная парочка удивленно воззрилась на мужское головное украшение.
– А ведь это действительно знак власти верховного жреца, – подтвердила женщина. – Но оно было утеряно раньше, и у Вителлы на свадьбе голову украшал совсем другой символ, который он потерял еще в храме. Странно, ведь принц ручался, что собственной рукой казнил Райгда. Или я ошибаюсь?
Ее напарник нежно обнял ее за талию и пожал плечами:
– Мы об этой сцене слышали только мельком, надо спрашивать у самого Бутена, – затем требовательно спросил: – Сколько еще людей осталось в воде и как они выглядят?
Как ни странно, но разговор так и продолжался на русском языке, которого испаноязычные помощники Пузина почти не понимали. Разве что Люсия улавливала смысл разговора с пятого на десятое. Но древнееврейский понимали еще меньше людей, практически только Броди владел им хорошо для беглого разговора, поэтому сейчас такое течение переговоров устраивало всех. Карл, как выросший в Одессе, постарался принять в них самое деятельное участие:
– Из-под наших ног анфилада залов уходит вон в ту сторону, и в четвертом помещении остались трое мужчин примерно до тридцати лет и две девушки чуть старше двадцати. Причем одна девушка находится в объятиях светловолосого мужчины. Остальные – вразброс.
После короткой паузы женщина понимающе кивнула:
– Скорее всего, вместе находится императорская пара: Бутен и Айни. Потому что князь Ковели черноволосый. Рыженькая девушка – Сакрина, подруга принцессы. Ну и последний – он как раз и есть тот самый верховный жрец. Самый молодой и самый гениальный ученый, опора Хардийской империи.
Броди с некоторой нервозностью и сожалением, что не догадался сделать это раньше, представил всех остальных археологов. Затем постарался элегантно склонить голову и с придыханием спросить:
– А с кем мы имеем честь общаться?
Мужчина опять помолчал, и у Александра Константиновича, да и не только у него, вдруг возникла уверенность, что парочка спасенных просто-напросто общается между собой беззвучно, советуясь по каждому поводу и обсуждая каждую услышанную фразу. Но сколько он мысленно ни прислушивался, сколько ни концентрировался сознанием в «верхнем полушарии своего черепа», ни одной мысли подслушать не мог.
Видимо, «совещание» закончилось положительным решением, потому что мужчина несколько многозначительно произнес:
– Мою… хм… супругу зовут Абелия. Ну а меня можете называть просто Юниус.
Карл Пузин к тому моменту тоже устал как собака, но свою натуру перебороть не смог:
– Просто Юниус? Без всякой титульной приставки?
– Ха-ха! – не удержался от смеха представитель давно вымершей цивилизации. – Без всякой! Потому что мы родом из другой страны, а ведь у нас не существовало никаких титулов. Разве что в более торжественных или официальных случаях упоминали древний род. Моя супруга из знаменитого в те времена рода Пари (ударение на первом слоге), тогда как я – из более скромного рода Лассан. Прошу любить и жаловать.
Александр Константинович тоже не смог удержать вертевшийся на кончике языка вопрос:
– Так значит, вы из Хрустального города?
– Совершенно верно! Признаюсь честно, мы поражены вашими знаниями.
Неожиданно и у Ларисы Ярославовны Гершко появился вполне справедливый вопрос:
– А почему вы до сих пор не хотите спать?
На этот раз Юниус с Абелией просто переглянулись и улыбнулись воистину теми улыбками, которые могли принадлежать только всезнающим и снисходительным богам. А обнаженная женщина еле слышно добавила:
– Должны же быть и у нас хоть какие-то секреты. Тогда как Юниус оглянулся вокруг себя и стал читать нотации:
– Удивляюсь, почему вы не держите прямую связь с поверхностью! Это так трудно технически? Потому что сейчас на всей Земле творится нечто занимательное и почти страшное. Я говорю «почти», потому что пока еще никто на Земле не знает самого главного.
В наступившей напряженной тишине немного неуместно прозвучал простодушный бас Кормильца:
– Что же самое главное?
– Кто и зачем прилетел к нашей родной планете!
– А вы знаете?
– Конечно! – Лицо Юниуса лучилось божественным самодовольством. – Как говорится, только что оттуда!