26 декабря
суббота
Утро началось с вопля Пашки. Меня как подорвало, ничего еще толком не соображая, я влетел в ванную и ошарашено замер.
– Судя по твоему крику, тебя как минимум должны были убивать, а ты всего-то в зеркало пялишься, – недовольно смотря на спину своего друга, сказал я.
– Что случилось? – со свойственным ему спокойствием спросил подошедший Умраж.
– Это ты у этого чуда спроси, – кинул я, собираясь идти в комнату и нормально одеться.
– Сурпрайз! – развернулся к нам Пашка. Я как стоял, так по стенке и сполз.
– Писец!
– Ого! – поддержал Умраж.
– Это настоящее? – справившись с первым удивлением, спросил я Пашку.
– Настоящее, – улыбка во все зубы, и причем с двумя небольшими тонкими клычками впереди.
– Умраж? – заскулил я, как бы прося подтвердить, что это не глюки.
– Сам в шоке, – ляпнул демон.
– Я вампир! – радостно взвизгнул Пашка, подпрыгнув от счастья на месте.
– Это почему ты так решил? – с сомнением спросил Умраж.
– Клыки – раз, глаза – красные, это два. И это же только первый день изменений. Завтра посмотрим, каким крутым вампиром я стану!
– Не, я хренею от такой справедливости! – приподнялся я, обижаясь для вида. – Я, значит, должен псиной вонять и по лесам бегать, а он будет как аристократ из бокала кровь попивать? И где, спрашивается, справедливость?!
– Завидуй молча, – Пашка показал мне язык.
– Нет, Паш, ты будешь единственным неправильным вампиром, – усмехнулся я.
– Это почему же? – нахохлился Пашка.
– Слишком шумный, жизнерадостный, и поведение у тебя как у ребенка иногда.
– Можно подумать, у тебя есть знакомые вампиры, чтобы знать, как они себя ведут. Умраж, а ты видел их?
– Нет. Но я тоже считал, что вампиры… кхм… более сдержанные, – хитро улыбаясь, ответил он.
– Да ну вас, – отмахнулся Пашка. Сейчас его прекрасное настроение ничего испортить не могло. – Клыки есть, и глаза красные, это факт.
– Не поспоришь, – согласно посмотрел я на друга. – Но вот глаза не красные, а розовые, сильно розовые.
– Завтра потемнеют, – уверенно отозвался Пашка.
– Даже спорить не буду. Сам только вчера в звериной шкуре бродил. Так что каких только чудес не бывает.
– Вечером идем в клуб. Буду свои вампирские навыки над людьми оттачивать, – добил меня Пашка.
– Куда?! Зачем?
– Мне же надо где-то тренироваться? – возмутился новоявленный недовампир. – Обаяние, гипноз там… Как кровь по венам бежит, почувствовать.
– А сейчас жажды нет? – влез Умраж. Мне вот тоже интересно.
– Неа. Пока нет. Но еще не вечер, – прислушался к себе Пашка.
– Меня просто убивает твой энтузиазм, – хмыкнул я, возвращаясь в спальню.
– Это же весело! Зато я буду жить вечно!
Крикнул и, что-то напевая себе под нос, закрыл дверь в ванную, оставив недоумевающего Умража в коридоре.
– Умраж?
– Да? – вошел он за мной в комнату.
– Ты чего такой хмурый?
– Вот и его изменил. А не хотел ведь.
– Да расслабься ты, – усмехнулся я. – Поверь, это огромный подарок для Пашки. Он тебя всю жизнь благодарить будет.
– Ему не нравилось быть человеком? – пораженно хлопая глазами, спросил Умраж. Я чуть не рассмеялся от такого недоуменного взгляда.
– Мне кажется, мало кто доволен тем, что он человек, – фыркнул я. – Но вот оборотнем я точно не особо хотел быть. Однако никуда теперь не денусь, привыкну со временем.
Хлопнула входная дверь.
– Это Пашка?
– Не переживай, он мальчик большой, сам пришел – сам ушел. Умраж, пошли завтракать. Я голоден как волк. – И сам рассмеялся над таким сравнением. – Теперь и врать не приходится.
– Ты сам как себя чувствуешь? – спросил демон, пока я занимался жаркой яичницы.
– Да вроде нормально.
– Это хорошо. Запахи? Слух? Желание крови?
– Чувства все же больше обостренны, чем у человека, – начал я анализировать свое состояние. – От мяса с кровью я, наверное, не отказался бы.
– Закрой глаза и представь себя волком, только не полностью, – поспешно добавил Умраж.
Закрываю, чувствую, как заворочался зверь внутри. Так приятна сила, которой веяло от него. Волк сразу же успокоился, ощущая мою симпатию к нему.
– Смотри, – тихий шепот.
Я раскрываю глаза и тут же зажмуриваюсь. Все чувства нахлынули, как водный поток. Еле выплыл. Смотрю, как виляет мой хвост. Тянусь к ушам, что появились на голове. Повожу носом, различая тысячи запахов.
– Частичная смена ипостаси, – специально тихо произносит Умраж. Для моего слуха это приятно.
Как я вообще могу сравнивать те тусклые слабые ощущения в человеческом теле с этими?! Закрывать глаза не стал, просто представил, что все исчезает. Провел рукой – пусто. Ни хвоста, ни ушей. И все же даже сейчас чувствую все намного лучше, чем когда был человеком.
– Я оборотень. Самый настоящий мохнатый оборотень. И что теперь? Всю жизнь скрываться?
– Надо найти стаю. И если не захочешь быть с ней, то вполне можешь остаться так, как сейчас.
– Не думаю, что я долго выдержу жизнь в городе. Надо смотреть правде в глаза. Если кто-то узнает, то меня тут же выловят для опытов.
– Не торопись решать все и сразу, – Умраж, подойдя ко мне, посмотрел в глаза, замерев в нескольких сантиметрах от моих губ. Его теплое дыхание так и манило поцеловать, чтобы ощутить тепло. Медленно… даже слишком медленно он приближался ко мне, не отрывая взгляда. Сердце забилось сильнее, к щекам прилила кровь, и не только к ним.
– Рррр, – выдал я, больше не в состоянии сдерживаться. Схватил за шею и притянул к своим губам его губы. Мягко, вкусно… моё! Стон вырвался у нас одновременно, когда я машинально потерся об его ногу пахом.
– Такой горячий мальчик, – прошептал Умраж, тут же возвращаясь к прерванному поцелую. Жар, страсть, дикое желание… отдаться и владеть…
– Я вернулся! – заорал Пашка.
– Черт! – выдохнул я уже задыхаясь. – Умраж, я не могу…
– Даже не думай, что брошу все на полпути, – схватив за руку, потащил в спальню.
– Э… А вы куда? – мы пронеслись мимо ошарашенного Пашки. – Аааа… Понятно. Яичницу я съем! Растущему вампирскому организму надо набираться сил!
Дверь спальни с громким хлопаньем закрывается. Я словно марионетка выполняю все движения, задаваемые моим хозяином. Умраж впивается в губы требовательным поцелуем. Зверь начинает ворчать, ворочаясь внутри. Умраж рычит со мной на пару, не переставая меня раздевать. В голове шумит, словно я пьян. Укус, ощутимый, болезненный. Рычание… И мой волк уступает, признавая Умража главенствующим. Я-человек давно хотел этого, а волк сейчас согласился.
– Мой, мой, мой. Только мой, – шепот с порыкиванием Умража ласкает слух.
– Твой. Ты мой, – вторю я ему.
Мы сходим с ума. Ожидать чего-то больше нет ни сил ни желания. Одежда бесформенной грудой валяется рядом, не факт, что она осталась в целости. Жадные поцелуи не прекращаются. Наши руки исследуют тела, но все еще не опускаясь ниже пояса. Падаем на кровать.
– Не тяни. Сразу, – хрипло шепчу я.
– Где?
Дотягиваюсь до тумбы, на ощупь нахожу и передаю в его руки требуемое – смазку.
Если он еще потянет, то я кончу только от его прикосновений на моей заднице.
Не говоря лишнего, разворачивает и, подтягивая, ставит на колени. Прогибаюсь, ожидая желаемого. Жарко. Не терпится… Чувства обострены до предела. Хочется ощутить его в себе единым движением, но понимаю, что так будет хуже для меня. Желание скручивается тугим узлом в паху, член пульсирует, истекая смазкой. Стоит только прикоснуться к нему руками – и я не выдержу.
– Умраж…
– Сейчас, волчонок…
Его пальцы, скользкие от смазки, проникают в меня.
– Шшшш, – слишком долго я был примерным мальчиком. Немного болезненное ощущение, но я уже не могу сдерживаться, сам насаживаюсь на его пальцы.
– Сережа… – глубокое сильное проникновение.
– Аэ… – вырвалось у меня. Столько эмоций. Они зашкаливают. Желание рвет. Двигаюсь резко навстречу. Резко, нетерпеливо.
– Тихо, тихо, – шлепает меня по ягодице Умраж. – Такой горячий… Такой желанный.
Заставляет меня остановиться, придержав руками. Безумство медленно уползает, оставляя чистое желание, без сумасшествия.
– Умраж… двигайся! Не могу больше терпеть, – скулю я, но сам движение не начинаю.
– Маленький мой оборотень, – поцелуй в шею. Мой стон. Я готов расплавиться лужицей, только бы он начал движение.
– Ооо… – выдыхаю, когда Умраж начинает вбиваться в меня. Я не помню, когда мне последний раз было настолько хорошо! Это не просто механический секс, какой бывал раньше, здесь все настолько остро, что хочется плакать от счастья. Вот то, к чему тянется каждое живое существо. Нежность, ласка, понимание, важность быть кому-то нужным, как воздух.
– Ты мой волчонок… Родной… мой… страстный мальчик.
– Да… так… еще… сильнее…
Весь мир – это я и он… мы… вместе…
Когда окружающее пространство стало принимать свои нормальные четкие очертания, я обнаружил себя лежащим на груди Умража и чуть ли не урчащим как довольный кошак. Брр… что-то мне кошки как-то не особо нравятся. Ну вот, и тут волчье начало.
– Так сколько там тебе лет, напомни-ка? – вспомнив о «мальчике», так сладко слетающим с его языка, спросил я.
– Двести тридцать два года.
– С чистой совестью согласен быть для тебя малышом.
– Как представлю, что отец мог не отправить меня в твой мир, так страшно становится, – прижал меня сильнее Умраж. – Сереж, я же никогда такого не испытывал. Я ведь демон. И чаще ярость, злость, боль и ненависть были моими спутниками. А тут… стремление уберечь, стремление прикоснуться, но боишься сделать что-то не так, что отпугнет тебя от меня. И желание обладать тобой, полностью, безраздельно и единолично.
– Ты не одинок в своем желании присвоить, – усмехнулся я. – Меня вообще так и тянет тебя немного покусать, чтобы все знали: «моё».
– Твой зверь не сопротивлялся подчинению? – взволнованно смотря мне в глаза, тихо спросил он.
– Да нет. Он как-то сразу принял тебя как старшего. Ну, это мне так показалось.
– Сергей, – запнулся отчего-то смутившийся Умраж. Зрелище довольно приятное.
– Да? – решил помочь я.
– Я…
– Эй, мальчики! – стук в дверь разрушил странную атмосферу в комнате. Наверное, оно и к лучшему. Еще слишком рано, чтобы кричать, что мы будем вместе вечно. Хотя, если Умраж не против… то я был бы рад этому. – Я всё понимаю, гормоны, любовь и всё такое. Но совесть же иметь надо. Я же всё еще тут, а вы меня игнорите. К тому же, я в магазине был, фруктов прикупил. Выбирайтесь из свой берлоги!
– Третьим к нам не рассчитывай! – хихикнул я, тут же охнув от стального объятия Умража. Пришлось извиняться поцелуем. Твой я, твой…
– Больно надо! – фыркнул Пашка за дверью. – Меня столько цыпочек ждет. Еще и вампирский шарм добавится – вообще убойная сила будет.
Весь завтрак я сидел у Умража на коленях. Не знаю, может я и впал в детство, или совсем крышу сорвало, но как же приятно чувствовать его рядом!
– Отлипать друг от друга не собираетесь? – ехидно спросил Пашка.
– Неа, – улыбнулся я, подставляя к губам Умража дольку груши. Блиииин… как он ее в рот взял и, посасывая, втянул полностью, при этом довольно ухмыляясь. Я забыл, как дышать.
– Срочно надо девушку, – выдохнул рядом Пашка. Я даже покраснеть умудрился, когда заметил пунцового друга, с замершей рукой с яблоком, так и не донесенным до рта. – Меня от ваших заигрываний скоро плющить начнет. А я, между прочим, не гей!
Мы с Умражем рассмеялись и поцеловались.
– Тааак, кажется, я рано вас из комнаты выдернул, – покачал головой Пашка. – Брысь!
Ой, да было бы сказано. Со смехом мы скрываемся в спальне. И снова, быстро скинув штаны, падаем, целуясь, на кровать. Теперь все сделать можно медленно, ласково. Поцелуи, что сводят с ума. Руки, что разжигают желание. Язык скользит по моему телу, клеймя. Зверь принял Умража как свою пару, я ощущаю это. А если правда то, что волки однолюбы, то я, кажется, попал и причем по-крупному. Если Умраж уйдет от меня, когда наказание закончится, то я просто сдохну. Лягу здесь, в комнате, где все пропиталось его запахом, и тихо умру от тоски.
– Умраж… я… люблю тебя… – стало легче. Я чувствовал, как напряглись мышцы под моими руками. Ожидание мучительно. Умраж сейчас либо даст мне воспарить в рай, либо опустит в ад.
– Мой мальчик… – он так и не ответил, сердцу больно. Но ничего… мне хватит и того, что есть сейчас. А что будет потом… то будет… Поцелуи его такие вкусные. Я сам переворачиваюсь на живот, потому что не хочу, чтобы он видел, как слезы выкатываются из моих глаз. Не надо, чтобы он видел, насколько он меня ранил. В этом нет его вины, только моя. Слишком многого хочу. Пусть я поверил в сказки, но даже в них есть своя жестокая реальность.
Пригибаюсь под его ласками, как кот, слезы уже высохли. Хочу отдать ему не только свое тело, но и душу. Насладиться «нами» сколько смогу, под завязку… Чтобы было что вспоминать одинокими ночами… потом…
– Волчонок? – видимо, он все же почувствовал, что что-то не так.
– Все чудесно… Войди в меня уже… – пригибаюсь, выпячивая задницу.
Медленное, томительное ожидание, пока он все же заполнит меня. Умраж специально входит неторопливо, при этом не забывая меня ласкать.
– Какой ты великолепный, – он во мне. Толчок. Еще и еще… Наполненность, нет одиночества и пустоты… Я впитываю ощущения и радость сердца, как губка. Не забыть, успеть, ухватить, запомнить блаженство.
– Да… так… сильнее…
– Умм… волчонок…
– Я…
– И я… – выкрики в унисон, тело прошибает волной наслаждения, и перед глазами белые пятна… И счастье концентрированным составом наполняет под завязку.
Открываю глаза. Я проснулся, но что-то не могу понять, когда успел уснуть? Рядом посапывает Умраж. За окном вовсю светит солнце. Сползаю с кровати, недовольно морщусь. Душ однозначно необходим. Беру чистую сменку и большущее мягкое полотенце, мое любимое, плетусь в ванную.
– Вот вы кролики, – встречает меня белозубой улыбкой и розовыми глазками Пашка, облокотившись об косяк в зале.
– Кто бы говорил, – с усмешкой отвечаю я. – Слушай, а сколько сейчас?
– Два часа дня.
– Нифига себе! Вот мы спать горазды!
– Тебя можно поздравить? – подмигивает Пашка.
– С чем? – включаю дурачка.
– С почином. Насколько я помню, ты уж год ни с кем не встречаешься. Вкус у тебя неплохой. Умраж шикарный парень.
– Пашка, а ты случаем не гей? – удивленно пялюсь на друга.
– Если только би, – хихикает он. – И это все твое дурное влияние.
– Ну да, конечно, – закатываю глаза к потолку. Стебется, гад.
– Ладно, не боись. Мальчики меня не интересуют. Клянусь, что я даже не «би». Так что Умража не уведу.
– Балбес ты, Пашка.
– Но хороший…
– Да, хороший, – подхватываю, я смеясь.
– Дуй в душ, затем на кухню приходи, я там кое-что сварганил поесть. И расскажешь о том, кто ты и как прошло превращение.
– Ага. – Вдохнув носом воздух, принюхался, – запеченная курица и картошка… кажется пюре, потому, что горячим молоком пахнет.
– Круто! Я тоже такой нюх хочу!
– И какие изменения, кроме зубов и глаз?
– Никаких, – чуть уныло ответил Пашка. – Иди ты в душ, Серега, а то я так от голода и любопытства помру.
– Привет, волчонок, – неожиданно раздалось у самого уха, вызывая мурашки.
– Умраж, – прижался спиной к его обнаженной груди. Разговоры и не нужны, лишь бы он не переставал меня гладить. Сам опираюсь руками в стенку, просить его и не надо. Он входит в меня поспешно. Быстрый немного рваный ритм, и мы снова лишь одни в своем мире наслаждения. Губы. Теплые струи воды, шлепки о мои ягодицы, прерывистое дыхание, нежный шепот не понятно о чем, но такой приятный. Приглушенные стоны, хриплые звуки, вскрик и слабость…
– Ты как? – если бы не рука Умража, что поддерживает меня, я бы уже сполз в ванную.
– Нормально, – улыбнулся я.
– Вы вообще охренели?! – возмущено встретил нас довольных Пашка, когда мы зашли на кухню. – Я с вами вообще с голода сдохну!
– Ну давай, корми, кухарочка, – садясь напротив Умража, чтобы больше не раздражать друга, который все-таки отнесся нормально к нашему отлучению почти до обеда, пошутил я. – Пахнет-то как аппетитно!
– А то, – перестал дуться Пашка, сразу же засуетившись и накладывая каждому свою порцию.
– Пашка, ты еще и готовить умеешь? – наверное, решил задобрить Умраж моего друга.
– А вот крестиком вышивать я ни хрена не умею, – оскалился друг. Умраж непонимающе посмотрел на мою усмешку.
– Это шутка, – поделился я с любимым демоном.
Дальше пришлось пересказывать Пашке в мельчайших подробностях мою первую смену ипостаси. Когда рассказывал Умраж, что он видел как сторонний наблюдатель, не только Пашка, но и я позеленел от представленной картины.
Сами не заметили, как пришел вечер. Пашка тут же занялся приготовлениями. С его же подачи было решено идти в нормальный клуб, потому что Пашка ведь «должен отработать на девушках свое вампирское очарование».
– Умраж, что-то меня терзают сомнения относительно Пашки.
– Мне тоже кажется, что он не вампир, – подтвердил он мои догадки, пока мы одевались для выхода в свет.
На улице было холодно, но снега все еще не было. Клуб встретил нас шумом и разношёрстой толпой.
– Умраж, держись рядом, – предупредил я разглядывавшего все с интересом демона. – И помни, что ты сейчас человек.
– Поверь, об «этом» забыть невозможно.
А мне стало жутко интересно. Какой же он в настоящем виде? Наверное, большой, сильный, рогатый. И хвост есть?
Это не гей-клуб, поэтому, схватив Умража по инерции за ладонь, тут же выпустил. Не хватало еще лишних неприятностей. Пашка уже куда-то умчался, видимо, воплощать свои фантазии в жизнь. Решив, что для Умража разглядывать всех и все будет лучше у барной стойки, потащил его к ней.
Люди танцевали, веселились, все пьяные, потные и готовые к сексу. От обилия запахов постоянно хотелось чихать. Пока Умраж разглядывал все с восхищением ребенка, я ощутил чей-то пристальный взгляд. Если бы я сейчас был в звериной ипостаси, то скорее всего холка бы стояла дыбом, и я бы зло скалился. Меня раздражал этот взгляд, поэтому я быстро окинул зал в поисках того, кто так пялится на меня.
Их я заметил сразу же, как только поднял голову. Трое. Стоят у перил и буквально сверлят меня темным взглядами. Зверь хотел огрызнуться. Еле сдержал превращение, но все же клыки немного отросли, и я, смотря на троицу, слегка приподнял губу, показывая клыки и рыкнул.
– Что случилось? – Умраж моментально стал серьезным.
Сердце забилось сильнее. Я толком не знаю даже как обращаться, не то что большее… Вступать в схватку с тремя оборотнями чревато неприятностями. К тому же, я не один. Потерять Умража в этой схватке для меня равносильно самоубийству. То, что стоящие на втором этаже трое – оборотни, я не сомневался. Не знаю как, то ли запах их выдавал, который я чувствовал на каком-то интуитивном уровне, то ли просто пришло знание, но я был твердо уверен в своих ощущениях. Они – оборотни, и они опасны.
– Надо найти Пашку и убираться отсюда, – не отводя взгляда от смотревших на меня парней, прошептал я Умражу.
– Хорошо, – не стал вдаваться он в подробности. Нам повезло, что в этот момент Пашка решил вернуться сам, чтобы сказать, что подцепил девушку.
– Быстро, – рявкнул я. И не слушая недовольных воплей друга, вдвоем с Умражем схватив его за руки, вытащили на улицу, бегом добрались до такси и рванули с места домой. Уже отъезжая, мы с Умражем посмотрели назад и видели, как трое оборотней выскочили за нами следом и недовольно зачертыхались из-за того, что упустили нас.
Переглянувшись с Умражем, понятливо кивнули, напряженно молча.
– Вы совсем охренели! – продолжал бухтеть Пашка. – Я и так целый день ждал этого выхода, а вы?! Только девчонку подцепил, а вы меня уперли, идиоты! На кой-хрен я поперся к вам хвастаться, лучше бы не подходил!
Мы слушали Пашку молча, так же не произнесли ни слова, когда расплачивались с таксистом, доехав до дома, и пока поднимались в квартиру. Стоило двери закрыться, я прижал Пашку к стене коридора, и, еле сдерживаясь, чтобы не рычать через слово, постарался донесли до него произошедшее.
– Там были оборотни. Трое. И смотрели на меня. А я вас защитить не смогу. Опыта и сил не хватит.
– Откуда ты знаешь, что они хотели чего-то плохого? – упрямо поджав губу, все же не сдался Пашка.
– А я и не знаю. Просто благоразумно решил не проверять, так ли это. К тому же у них скорее всего прав тот, кто сильнее. А мне не улыбается махать хвостом перед каким-нибудь облезлым волком. Я сейчас свободный человек, им же и хочу остаться.