4
От полуденного бриза по коже Дженны пробежали мурашки. На целый день у нее было испорчено настроение. Причем не только из-за известия о том, что Брэд выставил дом на продажу, но и из-за бесцеремонного вторжения Рида Таннера в ее жизнь.
Шагая с Лекси по Океанскому бульвару, Дженна не могла избавиться от ощущения, что кто-то наблюдает за ними. Сонный городок, в который она переехала некоторое время тому назад, теперь отличала лихорадочная активность в связи с подготовкой к фестивалю, отмечавшему одновременно и годовщину основания города, и официальное начало летнего сезона. Фестиваль должен был открыться через два часа. Он начнется с угощений, вина, закусок и ярмарки ремесел вдоль всего побережья.
На уик-энд было назначено еще несколько мероприятий, включая красочный карнавал и карусели на дальней окраине городка. Дженну уже терзало предчувствие неизбежного хаоса, который воцарится в городе из-за огромных толп приезжих. Будь ее воля, она бы заперлась дома на все выходные до понедельника. Но она прекрасно понимала, что ей, к несчастью, никакими способами не удастся удержать там Лекси во время праздника. С другой стороны, ей очень не хотелось, чтобы Лекси жила ее жизнью, полной неуверенности и страха, хотя порой она задавалась вопросом, будет ли для них вообще когда-нибудь возможна нормальная человеческая жизнь.
– Кимми хочет, чтобы мы сегодня пришли к ним на ужин, – радостно сообщила Лекси, вприпрыжку следуя за Дженной. Лекси – настоящий сгусток энергии. Она никогда не ходит. Она либо бежит, либо прыгает. И никогда не может спокойно устоять на одном месте. Но благодаря такой активности дочери Дженна начинала чувствовать себя гораздо лучше.
На протяжении первых дней их панического бегства через всю страну Лекси замкнулась в себе. И вот теперь Дженна радовалась, что девочка наконец вышла из этого тягостного состояния, хотя одновременно с энергией к ней вернулось и характерное для нее прежде капризное упрямство.
– Они оставят для нас места. Ты не против? – добавила Лекси, бросив на нее вопросительный взгляд так, словно ожидала, что Дженна откажется, и в этом вряд ли ошибалась.
Кимми была очередная лучшая подруга Лекси, и, хотя Дженна и раньше встречала мать Кимми, Робин Купер, их знакомство свелось лишь к паре слов, которыми они обменялись у ворот школы. Дженна прекрасно понимала, что ужин с семейством Киммни будет сопровождаться массой вопросов. Ей оставалось только надеяться, что их с Лекси ответы будут звучать убедительно.
– Ладно, – без особого энтузиазма согласилась Дженна. – Только ты должна будешь строго выполнять все наши правила. Договорились?
– Да, конечно, – пробурчала Лекси, – но…
– Но что? – переспросила Дженна. – Ты же понимаешь, что не может быть никаких исключений, Лекс.
– А ты не думаешь, что папа скучает без меня? Ты не думаешь, что ему сейчас одиноко?
Услышав слова Лекси, Дженна резко остановилась. Она притянула Лекси к себе, присела на корточки и заглянула ей в глаза.
– Твой папа болен, милая. И ему нужно сейчас побыть одному, чтобы поправиться. Поэтому мы не можем ни звонить ему, ни сообщать, где мы находимся. Очень важно, чтобы ты это помнила, чтобы… чтобы ты продолжала играть в нашу с тобой игру.
Девочка надула губы и нахмурилась.
– Но…
– Не может быть никаких «но»! – оборвала ее Дженна. – И никаких исключений.
– А что, если ему нужна я, чтобы он поправился?
– Я понимаю, ты хочешь ему помочь, но твой отец должен справиться самостоятельно.
– А если тот бандит причинит какой-нибудь вред папе?
Дженна глубоко вздохнула. Она не знала, что Лекси помнит о днях, предшествовавших их бегству, и насколько ее воспоминания соответствуют действительности. Казалось, в голове у Лекси реальные эпизоды перепутались с какими-то фантазиями. Дженна могла только предполагать, что подобное поведение вполне естественно для ребенка ее возраста, но точных выводов она сделать, конечно, не могла. Дженна понимала, что Лекси нужно отвести к психологу, но в данный момент пойти на такой риск она не могла.
– С твоим папой все будет в порядке, – заверила она дочь, – но ты должна мне пообещать, что будешь отвечать на все вопросы так, как мы договорились. Это очень важно.
Лекси медленно кивнула. Бунтарский огонек в ее глазах погас.
– Но как ты думаешь, папа на самом деле скучает по мне?
– Уверена, что скучает, – ответила Дженна, не зная, правильно ли она поступает, поддерживая в девочке надежду.
Лекси снова улыбнулась.
– Я тоже уверена. Посмотри, вот и Кимми! – Лекси показала в сторону Кимми с матерью, которые входили в магазин лоскутных одеял, и потянула Дженну за руку. – Пойдем. Я не хочу опаздывать в первый день занятий.
Вечером накануне Дженна наконец уступила нескончаемым мольбам Лекси и согласилась отвести ее на занятия детского кружка по изготовлению лоскутных одеял. Буквально с первых дней их пребывания в Бухте Ангелов они поняли, что, хотя рыболовство и туризм занимали значительное место в экономике городка, «душой» городка было производство лоскутных одеял.
И так как это ремесло было первым, к чему Лекси проявила хоть какой-то интерес после их приезда в Бухту Ангелов, Дженне очень не хотелось ей отказывать. Лекси необходимо отвлечься от страшных воспоминаний, и новое увлекательное занятие должно помочь ей в этом.
Магазин лоскутных одеял располагался в большом специально оборудованном строении на Океанском бульваре. Каждый понедельник, вечером, десятки женщин собирались на верхнем его этаже, чтобы поучаствовать в совместном изготовлении одеял. Помимо того, что одеяла в качестве подарка получали все невесты и новорожденные городка, их также продавали по всему миру. Бизнес этот по-настоящему процветал. Дженну тоже приглашали поучаствовать в занятиях для взрослых, но ей удалось отговориться, сославшись на загруженность уроками музыки.
Ей до сих пор удавалось вообще ни разу не посетить это всеми обожаемое место. Дженна прекрасно понимала, что чем больше она будет входить в местное женское сообщество, тем на большее число вопросов ей придется отвечать и тем сложнее ей будет уравновешивать ложь о своей жизни с правдой.
– Как ты думаешь, я смогу сделать сегодня одеяло для своей кровати? – спросила Лекси, когда они подошли к магазину.
– Мне кажется, чтобы научиться делать одеяла, тебе придется основательно и долго поработать. На это уйдет не один день.
Дженна не смогла удержаться и бросила взгляд через плечо, чтобы убедиться, что их никто не преследует, и при этом крепко сжала руку дочери.
– Ты делаешь мне больно, – пожаловалась Лекси.
– Извини, милая. – Дженна взглянула на дочку и увидела тревогу у нее в глазах.
– Все в порядке. Не бойся.
Она произнесла эти слова твердым решительным тоном, так, как если бы они предназначались не только для Лекси, но и для нее самой.
Она отпустила руку девочки и открыла дверь в магазин.
Первый его этаж был заполнен яркими разноцветными рулонами материи, каталогами с образцами продукции, обилием швейных машинок, разнообразных мотков ниток, материалов для аппликации и пялец. На стенах висели настоящие шедевры из числа лоскутных одеял, изготовленных в городе, а одно из них было даже помещено в специальный стенд под стекло.
Как и предполагала Дженна, магазин был полон женщин и детей. Некоторые из них что-то покупали, другие судачили за чашкой кофе, третьи, усевшись на удобные кушетки, вышивали. Много народа собралось на втором этаже, где в основном и шло производство лоскутных одеял, а также проводились учебные занятия для взрослых. В задней части магазина стояли два длинных стола, за которыми дети разбирали ткани, и там же они реализовывали свои первые проекты по изготовлению одеял.
Лекси увидела Кимми и сразу же бросилась к ней. Дженна последовала за дочкой и мгновенно поняла, что с первой минуты своего появления здесь она стала центром всеобщего внимания. Замечая знакомые лица, она улыбалась им натянутой улыбкой. Некоторых из этих мамаш она встречала, когда водила Лекси в школу, библиотеку и на спортивную площадку, но за все время со всеми ими она перебросилась не более чем парой слов. Дженна подозревала, что они считают ее либо чрезмерно высокомерной, либо болезненно застенчивой. Но, по правде говоря, она сохраняла дистанцию не потому, что боялась их вопросов, а просто потому, что не знала, о чем с ними говорить. Тот мир, в котором они с Лекси теперь оказались, так разительно отличался от мира, в котором они жили раньше.
– А вот и наша героиня! – воскликнула Кара Линч, миловидная дама лет тридцати с небольшим, ярко-рыжая, кареглазая и смешливая обладательница обворожительной улыбки.
Бабушка Кары, Фиона Мюррей, была владелицей магазина лоскутных одеял. Кроме того, Кара работала в местном агентстве недвижимости и помогла Дженне снять дом, поэтому Дженна была знакома с ней немного ближе, чем с другими здешними женщинами. Кара была замужем за полицейским по имени Колин Линч, и осенью у них должен родиться первенец. Рядом с Карой сидела блондинка с короткой диагональной стрижкой – Тереза Монро, супруга Роберта Монро, мэра Бухты Ангелов. На ней было шикарное черное платье, и выглядела она здесь столь же неуместно, что и Дженна.
– Привет! – сказала Дженна, обращаясь к ним обеим.
– Вы знакомы с Терезой? – спросила Кара.
– Кажется, официально нас не знакомили, – ответила Дженна и представилась: – Дженна Дэвис.
– Тереза Монро. Приятно познакомиться.
Тереза протянула руку, но ее взгляд оставался холодным и недружелюбным.
– Мой муж говорил мне о невероятно героическом поступке, который вы совершили вчера вечером. Мы все восхищены вашим мужеством.
– Ничего особенного, – ответила Дженна, чувствуя себя крайне неуютно под любопытными взглядами присутствующих дам.
– Я просто не могу поверить, что вы вот так взяли и прыгнули в холодную воду, – заметила Кара. – И вы не побоялись?
– Все решило буквально одно мгновение. У меня не было времени на раздумья. Кстати, вам ничего не известно о том, как чувствует себя та девушка?
Мысли о ней целый день преследовали Дженну.
– Колин говорит, что она, кажется, в полном порядке, – ответила Кара. – Она ведь беременна.
– Я… я не знала… – растерянно пробормотала изумленная Дженна. – Она показалась мне такой юной.
– Тем не менее, полагаю, она достаточно взрослая, чтобы забеременеть. Но сейчас все задаются главным вопросом – кто же отец будущего ребенка? – Кара перевела взгляд с Дженны на Терезу.
– Наверное, какой-нибудь мальчишка, – пробормотала Тереза.
– Утверждать наверняка невозможно, – возразила Кара. – Им может быть кто угодно из жителей города. Даже кто-то из женатых мужчин.
– У меня нет ни времени, ни желания сплетничать на подобные темы, – заметила Тереза. – Простите, но я должна идти. Я зашла сюда, чтобы купить ниток для матери. Было очень приятно с вами познакомиться, Дженна. Надеюсь скоро с вами увидеться снова.
– Да-а-а… – протянула Кара, как только Тереза ушла, – очень интересно.
– Что?
– Она сказала, что пришла за нитками, но никаких ниток не купила. Подозреваю, что Тереза приходила за новостями.
Кара быстро оглянулась, словно для того, чтобы убедиться, что ее никто не подслушивает. Все женщины в магазине оживленно перешептывались.
– Девушка, которую вы спасли, работает в конторе у Майры, – продолжала Кара. – Они занимаются уборкой. Убирают во всех больших домах у нас в городе, включая и дом мэра. Ходит слух, что некоторые жены очень обеспокоены тем, что девушки-уборщицы предоставляют и некоторые другие услуги. Думаю, вы меня поняли.
– О… – Дженна даже не знала, как реагировать на слова своей собеседницы.
В детстве и юности у Дженны было совсем немного подруг, и у нее не выработалась привычка делиться новостями и сплетнями. И хотя в данный момент она была не объектом, а всего лишь участницей пересудов, ей все равно стало не по себе.
– Муж Терезы, мэр, – большой охотник поволочиться за девушками. Ну, конечно, и сам красавчик. Я не хочу ни на что намекать, но уж очень подозрительно, что Тереза так поспешно ушла, как только разговор зашел о той девушке.
– Мэру уже за сорок. Девушка всего лишь подросток, – запротестовала Дженна.
– И что из этого следует? – Бровь Кары насмешливо приподнялась.
Дженна тяжело вздохнула.
– Да, конечно…
– Слава богу, что мы с Колином не можем позволить себе приглашать уборщиц на дом, – заметила Кара с усмешкой.
Положив руку на округлившийся живот, она добавила:
– Ребенок сегодня устроил настоящий бунт.
– Когда вам рожать?
– В сентябре. Надеюсь, что будет девочка, – сообщила Кара с виноватой улыбкой. – Конечно, самое главное, чтобы ребенок родился здоровым. Но мне всегда хотелось иметь дочку. Я просто не знаю, что буду делать с мальчиком.
– Но ведь пол ребенка можно узнать заранее.
– Колин против. Он хочет, чтобы ребенок стал для нас сюрпризом. Я возразила, что можно устроить себе сюрприз и сейчас, но он ведь такой упрямый ирландец. Если уж решил что-то, то никакая сила не заставит его передумать. Но он прекрасный человек, и из него выйдет превосходный отец. Я ведь забеременела только через четыре с половиной года после свадьбы. Я уже начала отчаиваться. Для меня этот ребенок – настоящий дар Божий. Ой, извините, заболталась, но я так счастлива. Я готова прыгать от радости.
Дженна улыбнулась. Не улыбнуться было невозможно. В глазах у Кары было столько счастья, что оно заражало каждого, кто с ней заговаривал.
– Дженна, вам нужна моя помощь в чем-то? – спросила Кара, переводя разговор на другую тему. – Вы хотели бы записаться на обучение, приобрести какие-нибудь ткани, посмотреть наши новые швейные машинки? Я спрашиваю, потому что заменяю сейчас бабушку. Ей нужно было уйти, и она очень не любит заставлять посетителей ждать.
– Я просто привела Лекси на занятия. Самой мне ничего не нужно.
– Вам следует тоже начать заниматься у нас. Вы ведь хорошо играете на пианино, значит, у вас ловкие руки и изготовление лоскутных одеял вам понравится. У этого занятия огромное число достоинств: оно практично, увлекательно, снимает стрессы, развивает воображение. А ночи ведь у нас бывают холодные, особенно зимой, и тогда одеяла могут очень пригодиться.
– Я вообще не умею шить.
Кроме того, у Дженны не было времени на новые занятия.
– Научиться шить очень просто. Уж поверьте мне, если вы задержитесь в Бухте Ангелов надолго, вы никуда не денетесь от шитья. Изготовление одеял – наше главное занятие здесь. Основная часть нашей жизни, то, что отличает нас от всего остального мира. По крайней мере, так говорит моя бабушка. Она считает, что традиции, передаваемые от одного поколения к другому, позволяют нам не терять связей друг с другом в мире, который становится все более сложным и хаотичным. В этом я с ней полностью согласна.
– Я тоже. – Дженна лучше многих других знала, насколько непрочными бывают связи между людьми, как легко они рвутся и как внезапно приходит одиночество. – Вас научила шить бабушка?
– Да, причем еще до того, как я пошла в детский сад. Я часто вспоминаю, как совсем еще маленькой ходила с ней выбирать ткани, как она рассказывала мне историю нашего города и историю семейства Мюрреев, о многих поколениях женщин, занимавшихся изготовлением одеял. Мою маму оно не интересовало, но, когда она вышла замуж за мужчину из семьи Мюрреев, ей тоже пришлось заняться одеялами. Это семейная традиция, возникшая вместе с рождением нашего города. Вы уже знаете его историю?
– Немного. Но я не хотела бы отвлекать вас от работы.
Кара отмахнулась.
– Ко мне пока никто не подходит. Вы ведь слышали о кораблекрушении? Ну, в общем, когда выжившие добрались до берега, первым делом женщины взялись за шитье одеяла в знак памяти о погибших. Каждый из выживших принес по лоскуту, и в каждом из этих лоскутов – целая человеческая жизнь. Некоторые мужчины остались совсем одни, без жен и матерей. И тогда другие женщины стали расспрашивать их о жизни и подбирать ткань и рисунок в зависимости от рассказанной ими истории. – Кара кивком указала на стену. – И вот оно там, наше самое первое одеяло.
Дженна перевела взгляд на большой застекленный стенд у стены, потом поднялась и подошла к нему поближе, чтобы лучше рассмотреть. Дома у нее никогда не было лоскутных одеял, ее родители любили элегантность и изысканный стиль во всем, избегая пестроты. Цветовая гамма их дома была почти исключительно черно-белой. Последние остатки ярких цветов исчезли после гибели матери Дженны – отец старался убрать из своей жизни все, что напоминало ему о погибшей жене.
Дженна всегда рассматривала шитье лоскутных одеял как домашнее рукоделье, притом несложное. Такие одеяла, в ее представлении, делались из простых повторяющихся лоскутов: квадратов, треугольников, ромбов. Но одеяла, изготовлявшиеся в Бухте Ангелов, представляли собой сложное переплетение символов и не менее сложное сочетание тканей.
– В этом одеяле заключена целая история, – пояснила Кара. – Большинство лоскутов было изготовлено из одежды тех, кто пережил кораблекрушение, и тех, кто погиб, но чьи тела волны выбросили на берег. Вот, например, этот белый квадратик в центре вырезан из детского чепчика.
– Детского чепчика? – повторила Дженна. – А я думала, что на корабле были только матросы и мужчины, золотоискатели из Сан-Франциско.
– Нет, там были целые семьи – женщины и дети. Говорят, что ребенка нашли на берегу на следующее утро после кораблекрушения. На нем было белое платьице и чепчик. Девочке было всего несколько недель. Она, вероятно, родилась накануне отплытия корабля из Сан-Франциско. Вначале все в городе ждали, что кто-нибудь предъявит на нее права, но вскоре стало ясно, что ее родители погибли, и девчушку сделали дочерью города. Розалин Мюррей взяла ее к себе в семью и вырастила вместе со своими детьми. Ее назвали Габриэллой в честь корабля.
– Розалин Мюррей и ваш предок, насколько я понимаю?
Кара кивнула.
– Да. Моя бабушка Фиона происходит из семьи потомков Шона Мюррея, одного из сыновей Розалин. Он был на год или два старше Габриэллы. Но ведь это было много десятилетий назад. Розалин Мюррей была одной из тех, кто организовал изготовление первого одеяла. Для города оно стало способом утешения и знаком памяти о погибших. Она поместила кусочек детского чепчика в центр одеяла, потому что младенец – символ нового начала, а чепчик служил напоминанием о погибших родителях.
– Узор лоскутов в этом одеяле напоминает крыло.
– Верно. Крыло ангела, – с улыбкой добавила Кара.
Дженна и сама должна была бы догадаться. По всей поверхности одеяла были разбросаны разнообразные намеки на очертания ангелов, но, когда она рассматривала контур большого крыла, какое-то туманное воспоминание тщетно попыталось пробиться на поверхность ее сознания. Она явно где-то раньше видела этот узор.
Дженна перевела взгляд на Лекси. На девочке были гольфы и теннисные туфли, но Дженна прекрасно помнила, что на левой ноге дочери есть родимое пятно точно такой же формы. Сердце Дженны учащенно забилось. Странное совпадение. Да, не более чем совпадение. Или все-таки?.. Внезапно события, которые привели их сюда, в Бухту Ангелов, приобрели некий особый смысл.
– Вы в порядке, Дженна? – спросила Кара.
– Что? – переспросила та, она даже не услышала вопрос.
– Вы вдруг так переменились в лице, как будто увидели призрак.
– Нет, со мной все в порядке, я просто неожиданно кое-что вспомнила.
Она вспомнила тот конверт из плотной бумаги, который вскрыла два месяца назад и в котором было описание пути в Бухту Ангелов и имя человека, готового помочь им перебраться туда. Она ни разу не задавалась вопросами об этом. Единственное, о чем она тогда думала, была безопасность Лекси, и Дженна была готова принять помощь от кого угодно.
– Говорят, что у того младенца, у Габриэллы, было родимое пятно в форме крыла ангела – знак того, что ее спасли ангелы, поцелуй ангела, – добавила Кара. – Но если вы надолго задержитесь в нашем городе, вы узнаете, что ангелам здесь приписываются многие странные и необъяснимые явления.
Она замолчала и задумчиво взглянула на Дженну.
– Некоторые считают, что вы тоже ангел, так как спасли вчера ту девушку.
Дженна рассмеялась.
– Ну, уж я-то определенно не ангел.
– Возможно, но вы совершили поистине героический поступок. Я бы никогда ни на что подобное не решилась. Я бы, конечно, позвонила по номеру 9-1-1, но в воду прыгать бы не стала.
– Но вы ведь беременны. Вам нужно в первую очередь думать о ребенке.
– А вы в первую очередь должны думать о дочери, не так ли?
– Я же говорила, я ни о чем не думала. Если бы у меня было время подумать, я, скорее всего, не стала бы прыгать. – Дженна немного помолчала. – Наверное, я лучше пойду. Мне нужно кое-что сделать до того, как закончится занятие Лекси.
Ею овладело непреодолимое желание как можно скорее вернуться домой и хорошенько разглядеть тот конверт. Возможно, в нем есть что-то такое, что она тогда в первый раз пропустила, что-то очень важное.
– До встречи! – крикнула ей вслед Кара.
Дженна помахала ей рукой, не скрывая своей спешки.
Однако на тротуаре дорогу ей преградил Рид Таннер. Он улыбнулся Дженне двусмысленной улыбкой и поднял руки.
– Я безоружен. Без фотоаппарата.
– Вы что, за мной следите?
Внезапно ее охватил страх. Уж не прикидывается ли Рид Таннер репортером? Что, если он детектив, которого нанял Брэд следить за ней? Создается впечатление, что этого человека гораздо больше интересует она сама, нежели та статья, которую он должен писать.
– Если бы я следил за вами, вы бы заметили меня по пути сюда. Ведь вы каждые пять минут оглядывались.
– И откуда же вам известно, что я оглядывалась, если вы за мной не следили?
Не исключено, что именно его взгляд она и чувствовала на себе, когда шла сюда.
– Я сходил с лодки Генри Милтона на берег, – объяснил Рид. – И мне был хорошо виден весь Океанский бульвар. Я заметил вас и вашу Лекси. Ну и куда же вы сейчас направляетесь?
– Никуда… я просто должна дождаться окончания занятия у дочери.
Теперь она, конечно, не могла оставить Лекси одну в магазине, когда рядом находился этот подозрительный человек.
– Не желаете ли выпить чашечку кофе? Кафе «У Дины» – на противоположной стороне улицы.
Зайди Дженна в кафе, она сразу же бы стала объектом любопытных взглядов со всех сторон, не говоря уже о том, что меньше всего ей сейчас хочется беседовать с репортером.
– Нет, не хочу.
– Не хотите? Решительно говорите «нет»? – В уголках губ Рида затаилась улыбка. – Ух, какая вы!
– Послушайте, неужели вам до сих пор непонятно, что я не желаю с вами общаться? Почему вы никак не перестанете приставать ко мне со своими вопросами?
– И все-таки можно я вам задам еще один вопрос? Почему вы меня боитесь?
Его взгляд, казалось, пронзает ее.
Стал бы он задавать ей подобный вопрос, если бы работал на Брэда? Возможно, если бы не хотел, чтобы она знала, зачем он сюда приехал.
– Насколько я помню, мы с вами договорились о трех вопросах. Вы исчерпали свой лимит, – заметила Дженна.
– Давайте заключим новый договор.
От его пристального взгляда ее бросило в жар, и она в первый раз внимательно посмотрела на него. Довольно высокий, не меньше метра восьмидесяти, широкоплечий. Потертые джинсы, черный трикотажный свитер, рукава которого закатаны до локтей. На подбородке заметная щетина. Волнистые каштановые волосы спускаются до воротника. Нос слегка скошен в сторону, словно кто-то несколько раз хорошенько нокаутировал его. Загорелое лицо свидетельствовало о том, что Рид Таннер много времени проводит на солнце. Во всем его облике чувствовался наглый вызов, в изгибе губ – наплевательское отношение к тому, что о нем могут подумать, но в глазах застыла какая-то застарелая боль. Кем бы он ни был, ему есть что скрывать, что совсем не удивило Дженну. В последнее время она стала замечать, что почти все, с кем она встречалась, что-то скрывают.
– Вы на самом деле репортер? – неожиданно спросила она.
– Почему вы задаете такой вопрос?
– Вы совсем не производите впечатление человека, который собирается писать статью об ангелах.
– Я всего лишь выполняю поручение своего журнала, – ответил Рид, пожав плечами. – И только ради денег.
– Вот как? Значит, вас совсем не интересует то, о чем вы пишете?
– Больше не интересует. – В его голосе прозвучала заметная горечь.
– Почему же?
– Это долгая история.
Ей неожиданно стало интересно, но… меньше всего ей сейчас надо вступать в какие-то отношения с этим человеком. Он может оставить свои секреты при себе, так же как и она свои.
– Мне нужно вернуться в магазин.
– Дженна, постойте!
Он крепко схватил ее за запястье.
Ее захлестнуло горячей волной, как будто от пожара, вспыхнувшего где-то поблизости. Дженна высвободила руку. Рид прищурился и пристально посмотрел на нее. Она поняла, что ее реакция была чрезмерной. Но в нем было что-то такое, от чего ей становилось не по себе, что вызывало в ней желание бежать от него без оглядки. Она явно боялась Рида, но это не был страх физического насилия, а нечто неуловимое, притягательное, в чем таилась также и опасность.
– Возможно, я смогу вам чем-то помочь, – заметил Рид, не сводя с нее глаз.
Дженна попыталась исправить ситуацию, понимая, что невольно выдала свое психологическое состояние.
– Мне не нужна ваша помощь.
– Вы уверены?
– Абсолютно. Я не имею никакого отношения к статье, которую вы пишете, и я не та загадка, которую вы должны разгадать.
– Я постоянно говорю себе то же самое, но всякий раз понимаю, что вы меня чрезвычайно интригуете.
Нервная дрожь пробежала по телу Дженны. Она уже очень давно не вызывала подобных чувств у мужчин и теперь не знала, как справиться с создавшейся ситуацией.
– Я должна идти.
Она повернулась и протянула руку к двери магазина.
– Дженна! – снова позвал ее Рид.
– Что?
– Если бы вы на самом деле хотели, чтобы о вас никто ничего не знал, вам бы не следовало прыгать в воды залива, чтобы спасти ту девушку. Это была большая ошибка с вашей стороны.
– Знаю, – прошептала она. – Но у меня не было выбора.
Дженна вошла в магазин, чувствуя, как гулко стучит ее сердце.
Рид Таннер слишком многое замечает. Он умен, наблюдателен… сексуален… О, господи! Еще этого ей не хватало – увлечься совершенно незнакомым мужчиной. Он может быть опасен для нее с самых разных точек зрения. Дженна выглянула в окно, чтобы узнать, что он собирается делать дальше. Войдет в магазин следом за ней? Или будет ждать, когда она выйдет? Неужели она все-таки преувеличивает его интерес к ней?
Рид повернулся к ней спиной. Достал телефон, набрал номер и ушел. С кем он разговаривает? Может быть, с Брэдом? От сильного сердцебиения ей стало дурно. Ей не хотелось верить, что Рид может подставить ее, но она ведь ничего о нем не знает. И его последнее замечание о том, что она совершила ошибку… Не пытался ли он таким способом намекнуть ей на что-то?
Ей необходимо убедиться, что он на самом деле тот, за кого себя выдает. Если он действительно работает на журнал «Спотлайт», кто-то обязательно сможет это подтвердить.
Занятия у Лекси еще не закончились, и Дженна вновь выскользнула из магазина на улицу. Рида там уже не было. Она перешла на другую сторону улицы, остановилась возле газетного киоска и стала просматривать расставленные там журналы. В течение последних нескольких месяцев ее до такой степени занимали собственные проблемы, что она практически перестала обращать внимание на события в мире.
«Спотлайт» она нашла на второй полке. Это был обычный глянцевый журнал с броскими заголовками статей. На его страницах сообщались последние новости о кинозвездах и прочих знаменитостях, об их детях, разводах, любовных интрижках и скандалах. В нем публиковались материалы об НЛО в Нью-Мексико, забеременевшем мужчине из Огайо, о какой-то ясновидящей, утверждавшей, что ей известно, где закопаны двадцать три трупа. Рид Таннер – разумный и проницательный человек и, по-видимому, неплохой журналист. Как же он может работать на такое позорное «желтое» издание? «Спотлайт» явно не вязался с обликом Рида.
Дженна открыла первую страницу и провела пальцем по списку состава редакции. Имя Рида Таннера там отсутствовало.
Она пролистала журнал, но в нем не было ни одной статьи, подписанной именем Таннер. Она заплатила за журнал и перешла улицу. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что за ней никто не наблюдает, Дженна вытащила телефон и набрала номер редакции журнала.
Когда ей ответили, она попросила пригласить к телефону Рида Таннера. Женщина, ответившая ей, замялась, потом попросила подождать минутку.
Спустя некоторое время она снова взяла трубку и сказала:
– Очень жаль, но мне неизвестно, где находится мистер Таннер. Вероятно, он один из наших внештатных корреспондентов. Если хотите, я могу попросить кого-нибудь из наших редакторов перезвонить вам.
– Не нужно, спасибо.
Когда Дженна выключила телефон, ее рука дрожала. Действительно ли Рид внештатный корреспондент «Спотлайта»? Или он приехал в Бухту Ангелов по каким-то другим причинам, которые как-то связаны с ней? Но даже если он не работает на Брэда, его любопытство может быть крайне опасным. Если он начнет задавать вопросы всем подряд или если он, упаси боже, начнет наводить справки о ней в полиции, она окажется в серьезной опасности.