Глава 9
ЛОВКИЙ ШЕЛЬМЕЦ
Вернувшись в управление, Виноградов встретился с Краюшкиным.
– Вот что, милейший, – произнес он, протягивая ему фотографию хозяина ресторана. – Меня очень интересует вот этот человек. Епифанцев Фрол Терентьевич. Хозяин ресторана «Нива».
– Ресторан соответствует названию?
– Обыкновенный второсортный кабак… Этот Епифанцев весьма любопытная личность. Что-то мне подсказывает, в его биографии не все так гладко, как это может показаться на первый взгляд. Теперь об этих двоих, – положил Виноградов на стол два снимка. – Первого из них зовут Тимофей Иванович Макарцев, а второго – Ираклий Зосимович Евдокимов, их узнал мастеровой, который работал в кабаке. Но, надо признать, о них нам известно крайне мало. В нашем положении следовало бы знать поболее… Одному тридцать пять лет, другому – двадцать восемь. Оба происходят из весьма обеспеченных и уважаемых семей. Получили недурное образование, умны. Любят кураж, женщин, что подразумевает немалые траты. Это общее, что их объединяет. Итак, первый из них, Макарцев, – ткнул Виноградов пальцем в снимок, – происходит из мелких дворян. К преступному ремеслу был склонен еще в гимназии. Крал в шинелях мелочь у приятелей. Однажды был задержан околоточным.
– За что?
– По подозрению в краже кошелька у одной дамы. Но кошелек у него так и не был найден, а его самого пришлось отпустить. Но, скорее всего, кошелек он просто скинул своим приятелям.
– Ловкий шельмец!
– С год пробыл в арестантских ротах. Потом решил заниматься делами более серьезными, взялся за сейфы. Но поначалу у него не было должной сноровки, просто с приятелями взламывал их «фомкой», потом освоился. Изучил разные системы сейфов и принялся открывать их самостоятельно.
– Он всегда работал самостоятельно?
– Обычно с наводчиками и скупщиками. Именно они заказывали ему, какой сейф следует брать. Они же узнавали, когда в шкафу будут находиться большие деньги, в какое время отлучается хозяин, что за сторожа его караулят, насколько они добросовестны, с какой стороны легче забраться в помещение. В общем, они узнают наиболее благоприятную ситуацию для ограбления. А когда все подготовлено, то приглашают его для ограбления. Он один из тех, кто может открыть самый сложный сейф. Таких медвежатников, как он, немного, их можно пересчитать по пальцам. Из этого можно составить его психологический портрет. Можно предположить, что такой человек должен обладать определенным набором волевых качеств. Во-первых, быть дерзким. То есть по-настоящему лихим человеком, не боящимся опасностей. Там, где сейф, там всегда опасность… Он должен быть умелым, потому что нужно знать, как именно открыть сейф. Сейчас, батенька, делают такие механизмы, что ни одно сверло не возьмет! Иной подойдет к такому сейфу с долотом и не знает, куда его сунуть, да и уйдет себе с миром. Так что здесь задействован не только опытный человек, но и очень способный. И, пожалуй, последнее, такой человек обязан быть крайне сообразительным. Иной вскроет сейф и не знает, чего же из него забирать. – Хихикнув, продолжал: – Был в моей практике такой случай, когда медвежатник побрезговал векселями на сумму в полтора миллиона рублей и взял крохотную наличность, лежавшую на самом видном месте.
– Почему же он не взял векселя? – поинтересовался обескураженный Виктор Краюшкин.
Улыбнувшись хитро, Виноградов отвечал:
– Я у него спросил о том же самом. И знаете, что он мне ответил?.. Это фантики!
– Право, это даже не смешно.
– Так что, кроме смекалки, должен быть еще определенный кругозор, и такой человек просто обязан разбираться во всех этих финансовых документах. Так вот я вам скажу, милейший мой Виктор Алексеевич, хороший медвежатник должен обладать еще и большой сообразительностью. А таких людей, если покопаться, не так уж и много. Может быть, на всю империю наберется не более пяти человек. Они называются шниферами. И услуги их стоят весьма дорого!
– И Макарцев входит в их число?
– Разумеется! И вот такой наводчик намечает для ограбления какой-нибудь магазин, в сейфе которого находится весьма значительная сумма. Вызывает условной телеграммой шнифера, который может ограбить этот магазин, обговаривает причитающийся ему процент – и дело пошло!
– Мне кажется, что вас что-то смущает? – осторожно поинтересовался Краюшкин.
– Смущает, – неохотно признался Виноградов. – То, что он перестал пользоваться услугами наводчиков и скупщиков. Теперь он не наемный человек, а сам организовывает свои дела. Следовательно, у него появились очень большие деньги, если он может расплачиваться с теми, кто поставляет ему информацию. И подозреваю, что справиться с ним будет очень непросто. Знавал я одного такого шнифера… Двадцать лет за ним гонялся, но он был так умен, что всякий раз уходил от наказания. А потом, когда накопил немалый капитал, купил бакалею и теперь процветает.
– Здесь все ясно, а что вы можете сказать по Евдокимову?
– Ираклий Зосимович Евдокимов тоже весьма любопытная личность. Этот происходит из весьма состоятельной семьи, даже непонятно, какая оказия подвигла его на такое дело. Весьма способный малый! Учился в гимназии. Впрочем, из последнего класса был отчислен за то, что залез в форточку и выкрал журнал посещаемости. Как только отец не уговаривал начальство взять сына обратно, ничего ни помогло. Известно, что сулил большие деньги. Даже церковь обещал построить. Собственно, с этого поступка все и началось. Свою карьеру Евдокимов начал как обыкновенный форточник. Залезет поутру в окно, пограбит, что может, а потом так же незаметно исчезает. Утром магазин откроют, а там пусто. А попался по-глупому. Сошелся он как-то с проституткой, что в меблированных комнатах проживала, так же как и он. И захотел он ее как-то подивить дорогими духами. Залез под утро в парфюмерный магазин да вытащил там всякого добра. Вот этот мешок и вручил своей возлюбленной. А та раздала своим подружкам. Ну и пошло… А хозяева уже заявили, что парфюмерный магазин ограбили. Стали дознаваться, откуда у гулящих девок дорогие флаконы с духами да пудра разная. Они и указали на него. Вот и попался мальчишка! Дали ему два года арестантских рот. Вернулся. Да, видно, его на более серьезные дела потянуло. Видно, с кем-то из медвежатников в тюрьме сошелся, а те видят, что парень очень смышленый, вот и решили его привлечь. Некоторое время он был большой специалист по взлому в лоб. Только я знаю три таких случая. А сколько их вообще! Однако доказать мы так ничего и не смогли.
– А как ему удалось ограбить?
– Грабят они магазины, как правило, на людной улице, да так, что никто ничего и не замечает. Наводчиками бывают бывшие приказчики, уволенные хозяином, которые просто хотят отомстить. Например, так был ограблен магазин «Лондонский туман». Евдокимов зашел под видом богатого клиента в кабинет к хозяину, сказав, что у него назначена встреча. Причем вел он себя при этом так уверенно, что приказчики просто гнули перед ним шеи. Пробыл в его кабинете пятнадцать минут, после чего разочарованно ушел, сказав, что времени дожидаться у него более не имеется. А когда через полчаса пришел хозяин, то обнаружилось, что из сейфа пропало бриллиантовое колье на сумму сто тысяч рублей.
– Однако, он смел!
– Вот такие нам придется решать дела. Теперь я вижу, что они изрядно между собой спелись. Оба отбывали срок в Краснодарской тюрьме, так что не исключено – именно там и сошлись. А теперь, когда они вместе, стали вдвойне опаснее. – Виноградов поднялся. – Ладно, у меня еще много дел. Подготовка к ограблению заняла не один день. А следовательно, им приходилось где-то проживать все это время. Думаю, в какой-нибудь третьесортной гостинице. А вы подробнее узнайте о хозяине кабака.
Кивнув на прощание, Виноградов ушел.
В сопровождении урядника Виноградов направился в ближайшую гостиницу. Огромное четырехэтажное здание, вытянувшееся едва ли не на весь квартал, с небольшими грязными окнами и облупившимся фасадом, производило унылое впечатление. Но представлялось идеальным местом, где можно было затеряться среди его обитателей и неузнанным прожить здесь недели две.
Приказчиком гостиницы оказался круглолицый человек с лощеной физиономией и зализанными на пробор волосами. Крохотные бегающие глазки выдавали в нем человека осторожного и крайне подозрительного. Если покопаться в его биографии, так наверняка можно было бы отыскать немало дурных страстишек.
При виде вошедшего урядника губы его разлепились в широкую заискивающую улыбку. Морщины на полноватом лице углубились, и в какой-то момент Виноградову показалось, что кожа на его лице должна непременно лопнуть от большого усердия.
– Вы к нам по делу или изволите отдохнуть? – выскочил из-за стойки крепыш.
– Вот что, Епифаныч, – произнес урядник, припустив в голос надлежащую суровость. – Вот этот господин у тебя будет спрашивать, а ты ему все в точности передашь. А то я тебе ужо! – погрозил он для убедительности кулаком.
– Как же можно, – заискивающе произнес толстяк, с уважением поглядывая на Виноградова. – Неужто я не понимаю, сразу видно, что господин больших чинов. Обхождение требуется.
На вошедших уже обратили внимание, взирали кто с откровенным любопытством, а кто с опаской. С виду обыкновенное здание, но стоит только потоптаться, так на каждом этаже можно отыскать по полудюжине притонов. Очевидно, местные обитатели не брезгуют и скупкой краденого. Следовало бы наведаться как-нибудь сюда в сопровождении взвода полицейских, а потом этаж за этажом очистить здание от скверны.
На какое-то мгновение взгляд Григория Леонидовича столкнулся с глазами хромоногого и с виду совершенно безобидного мужчины, опирающегося на суковатую палку. По всему видать, юродивый, обделенный божьим вниманием, а в действительности типичный наводчик – неприметный, корявый. Сядет такой бродяга у богатого магазина милостыню просить, и ни за что не догадаешься, что в этот самый момент, когда он выпрашивает копеечку у прохожего, в действительности подсчитывает товарооборот бакалеи.
Состряпав равнодушное лицо, калека, неловко подгибая под себя негнущуюся ногу, потопал по длинному, слабо освещенному коридору.
Григорий Леонидович едва ли не крякнул от досады. Новость о приходе полиции мгновенно распространится по всей гостинице, так что уже через минуту в ней невозможно будет встретить даже безобидного карманника.
– Давайте, милейший, пройдемте куда-нибудь в каморку, – предложил Виноградов, – где нам никто не помешает.
– Это пожалте! – оживился толстяк. – У меня имеется комната для особо почитаемых гостей. Так что милости просим!
Комнатой для особо важных гостей в действительности являлось темное помещение со старыми обоями, протертыми до самой штукатурки. Крохотный стол, на котором стояла лампа без плафона, небольшое окно с давнишними занавесками, скрученными в плотные веревки. Два кресла с ободранной материей – вот, собственно, и весь изыск.
Присев на кривенький стул, Григорий Леонидович выудил из сюртука заготовленные фотографии.
– Узнаете здесь кого-нибудь?
Разложив веером фотоснимки, Виноградов вцепился взглядом в глаза приказчика.
Взгляд, поначалу равнодушный, вдруг потемнел, когда он глянул на медвежатника Тимофея Макарцева. Лицевой нерв неприятно дернулся, еще более углубив морщины. Но уже в следующее мгновение лицо приняло безмятежное выражение. Уже как будто бы ничто не свидетельствовало о буре, пролетевшей в душе, вот разве что уголки губ ставли еще более твердыми.
– Вы кого-нибудь узнали? – спросил Виноградов.
– Ну… Впрочем, нет.
– Посмотрите повнимательнее, – припустил Виноградов в голос жестковатые интонации. Взяв снимок Тимофея Макарцева, сказал: – Мне кажется, что этот человек вам знаком.
Вымученная улыбка, за которой могло прятаться все, что угодно: от недоумения до откровенного страха.
– Этот человек очень напоминает одного постояльца, который прожил в гостинице около месяца.
– Как его звали?
– Кажется, Макариев…
– А может, Макарцев?
– Точно, Макарцев! Только на фотографии он выглядит несколько помоложе.
Виноградов невольно хмыкнул:
– Немудрено. Потому что этот снимок впервые был сделан пятнадцать лет назад в полицейском участке. Потом он был столь осторожен, что предпочитал больше не попадаться. Кто к нему приходил, можете сказать?
– Вы меня поймите, – извиняющимся тоном продолжал приказчик, – народу у нас бывает очень много, за всеми не уследишь. Многие останавливаются всего лишь на один-два дня. Я его запомнил потому, что он проживал у нас почти с месяц. Но вел себя прилично, ничем не выделялся, не безобразничал.
– Когда он уходил? Когда приходил?
– Уходил он после обеда, но вот приходил всегда поздно. Это я вам точно могу сказать.
– Он принимал кого-нибудь из гостей?
– Были какие-то гости, но чаще всего это бывали женщины.
– Что за женщины?
Пожав плечами, приказчик отвечал:
– Разные.
– А когда он съехал?
– Неделю назад.
Виноградов призадумался. Съехал Макарцев за два дня до ограбления. Все логично, в этой гостинице он пробыл достаточно долго, успел примелькаться и, чтобы не рисковать, решил перебраться на новое место. Не исключено, что оставшиеся два дня он просто провел у одной из своих многочисленных знакомых.
– Вот что, если он у вас появится, пожалуйста, сообщите об этом господину уряднику. А уж он знает, что нужно делать.
– Непременно, – с видимым облегчением произнес приказчик, провожая нежданных гостей до самых дверей.
– Вы, ваше высокоблагородие, не переживайте, я буду наведываться, – басовито и очень серьезно пообещал урядник, бросив сердитый взгляд на приказчика. – Они тут у меня вот где! – сжал он в кулак растопыренные пальцы.
В последующие четыре часа Виноградов с урядником посетили еще четыре гостиницы. Управляющие и половые внимательно рассматривали фотографии, но ни один из них не признал в них своих постояльцев. По-настоящему крупно повезло только в шестой гостинице. Приказчиком оказался давнишний клиент урядника, – некогда мелкий карманник, промышлявший на базарах. Их тесное знакомство началось с того, когда однажды, сшибая очередной пятак, тот по неосторожности залез в карман к уряднику, праздно разгуливающему по рынку. Несмотря на природную расторопность, карманник был пойман. Урядник, пребывая в благодушном настроении, отводить мальца в участок не пожелал, лишь крепко надрав ему уши, отпустил восвояси, пообещав в следующий раз выпороть прилюдно.
Как это ни удивительно, но преподнесенная наука не пропала даром. Завязав с воровским промыслом, отрок устроился в гостиницу, где вскоре дорос до приказчика. Завидев крестника, урядник долго хлопал его по плечу, выражая тем самым свое расположение, и, хитровато поглядывая на Виноградова, говорил о том, что у парня был настоящий талант щипача, и, не окажись в свое время на его пути полицейского, тот непременно дорос бы до марвихера.
Терпеливо переждав неожиданный всплеск эмоций со стороны урядника, Виноградов разложил на стойке с дюжину фотографий, поинтересовавшись у приказчика:
– В твоей гостинице проживал кто-нибудь из этих господ?
Едва глянув на разложенные снимки, детинушка без колебаний поднял фотографию Макарцева.
– Вот этот останавливался в гостинице, – уверенно проговорил он. Тонкий изящный палец слегка царапнул по глянцевой поверхности, оставив едва заметный след. – Месяца два назад проживал в меблированных комнатах.
– Как долго?
– Недели три будет.
Такие изящные пальцы, должно быть, в свое время немало неприятностей доставили ротозеям. Губы Виноградова тронула снисходительная улыбка: «Такой талант пропадает!»
– Как его зовут, знаешь?
– Он назвал себя Афанасьевым Петром Макаровичем.
Виноградов невольно хмыкнул.
– У меня ведь его фотография осталась, – сообщил приказчик. – Когда он съехал, половой уборку в его нумере делал, ну и нашел. Наверняка берег ее, шибко дорогая!
– Где же лежала фотография?
– Залетела под шифоньер. Ну, я и оставил ее пока себе, вдруг хозяин захочет взять.
– Принесите ее, – распорядился Виноградов.
– Сей момент, – удалился приказчик.
Конец ознакомительного фрагмента.