1
– Смотри, Серёга, вон бомжара подходящий. То, что доктор прописал. Нам полковник за него, глядишь, и благодарность объявит.
– Ну да, с занесением в грудную клетку. Ты на него Василий посмотри. Он сейчас богу душу отдаст, алкаш голимый. – Раздражённо не согласился тот, кого Василий назвал Серёгой – старший лейтенант линейного отдела милиции Киевского вокзала города Москвы.
Сержант Василий: молодой крепкий кряжистый деревенского вида парень с простоватым загорелым круглым лицом и серовато-зелёными недобрыми глазами склонился над бесчувственным огромным телом и стал принюхиваться, глубоко втягивая горячий воздух широким грушевидным шнобелем.
– Серёга, да он вроде не пьян. Запаха нет. – Констатировал сержант. – Обкурен наверное. Давай возьмём. Может для полкана сгодится?
– Ну, это, вообще «зашибись». В корне меняет дело. Тебе за этого торчка сержант «орден сутулого» полагается и бюст на родине героя в родной «Пердиловке». – Ехидно заметил высокий спортивного вида младший лейтенант. – Полковник кого приказал найти? Сильных не больных работоспособных бомжей. А этот, по-твоему, в полканову ориентировку попадает?
– А то. Ты сам посмотри Серега, какой он здоровенный, накаченный. За троих сойдёт. И кажись не больной, и даже холёный. А что в отключке, может вокзальные клофелинщицы расстарались. Галка, Настюха или Марта. У них не заржавеет. Особенно у Настюхи – полная безпредельщица… Слушай, Серёга, а может «скорую» вызовем.
– Ещё чего. На кой оно мне. Загнётся – труповозка подберёт. А не загнётся – сам отсюда свалит… Хотя. Если честно, хреново, что он на нашей территории чалится. Ещё майор заметит, потом вони не оберёшься… И обшмонать мужика не мешало бы. Может чего и найдём. По прикиду он вроде не из бомжей. Сам посмотри шмотьё на вид чистое и, наверное, дорогое. Хотя, какое-то непонятное, не по моде.
На бесчувственном молодом человеке была куртка из плотной материи непривычного вида по форме напоминавшая джинсовую и одновременно членением деталей отдалённо смахивала на рыцарские доспехи. Могучий с рельефной мускулатурой торс обтягивала тёмная майка с непонятным рисунком или эмблемой на груди. Бычью шею украшал широкий ошейник из какого-то ржавого металла. Подобные ничего не стоящие в плане денег цацки носят некоторые пацаны прошедшие Афган – типа амулет, память о Кандагаре, Кабуле. Одна деталь в «экипировке» молодого человека привлекла внимание блюстителей порядка – необычного вида высокие сапоги, сделанные толи из пластика, толи из металла. Такие сапоги менты никогда раньше не встречали даже у фарцовщиков. Подобные необычные сапоги настораживали, но времени решать эту головоломку у блюстителей порядка в данной ситуации не имелось…
– Ладно, волочим его в парк. Там разберёмся.
Милиционеры закинули автоматы за спины, привычным, отработанным движением подхватили под руки крупное, тяжёленное, бесчувственное тело и изрядно попотев, притащили его в привокзальный парк. Там они бросили мужика на скамейку, и тщательно обыскали. Но, удивительное дело, ничего не нашли. Вообще ничего, что должно иметься у нормального пацана. Ни документов, ни бабок, ни ключей от дома, ни сигарет, на худой конец. Вероятно, этого бугая уже кто-то успел конкретно обшмонать до появления сотрудников органов правопорядка. На клофелинных девок не похоже, те забирали у клиентов только бабки и дорогие цацки, рыжьё…
Раздосадованные таким обломом милиционеры принялись приводить мужчину в чувство. При этом в качестве своеобразного медицинского инструмента использовалась родная «туфа». Пришедшая от башковитых японских самурайских пацанов резиновая палка с ручкой, устроенной перпендикулярно палке. Милиционеры принялись постукивать своими дубинками, не сильно, но чувствительно по голове, плечам, ключице и грудной клетке «бесчувственного тела». Делали милиционеры это не из садистских побуждений, или, желания искалечить молодого человека. Нет, просто милиционерам так было удобно. Да и зачем нужна рука, или, там, кулак, когда есть такое замечательное, отработанное тысячелетиями изобретение причудливой китайско-японской мысли…
Понемногу молодой человек стал приходить в себя. Вот он открыл глаза и уставился на блюстителей порядка мутным блуждающим взглядом.
Улисс очнулся. Голова гудела и раскалывалась. Сильно тошнило. Ужасно хотелось пить. Мозг ещё не включился в работу, и от этого перед глазами стояла неясная, расползающаяся картинка, сложенная из множества непонятных нераспознаваемых частей.
Наконец картинка сложилась, и Улисс различил деревья, небо и двух незнакомых парней в серой одежде напоминающей униформу военных или полицейских. Только какую-то странную и без бронедоспехов…
Полицейские что-то спросили у Улисса на незнакомом языке и «глиссу» понадобилось некоторое время, чтобы отыскать этот язык в недрах своей искусственной памяти, где хранились все существующие и существовавшие языки планеты.
– Ну, чё братан, оклемался? – Спросил один из парней, помоложе.
– Гражданин предъявите документы. – Властно потребовал второй, которого Улисс сразу определил в командиры этой странной группы.
– Документы! Какие документы? – Еле ворочая шершавым, плохо подчиняющимся языком спросил Улисс, с трудом сообразив, что непонятное слово «гражданин» относится к нему.
– Документы гражданин это ваш «молоткастый серпастый» паспорт. – Терпеливо разъяснил старший группы.
– Паспорт? Что такое паспорт? У меня нет никакого паспорта. Я не брал у вас паспорт. Вы, наверное, ошиблись. – Растерялся Улисс.
– Ты чё баклан пургу мечешь! Следи гнида за метлой и базар свой помойный фильтруй. Ты нас чё, за лохов держишь? Амнезию разыгрываешь. Так я тебе мигом место в петушатнике у параши организую. Сразу всё вспомнишь. – Рассвирепел молодой полицейский и больно воткнул Улиссу дубинкой короткий удар в солнечное сплетение. Да так, что Улисс едва не задохнулся. – Чё, вспомнил козлина или ещё добавить?
– Погоди Вась, – одёрнул подчинённого командир, – сейчас спокойно во всём разберёмся. Так вы, гражданин, утверждаете, что не знаете, что такое паспорт? Наш (с ударением на этом слове спросил полицейский) советский паспорт. И вы никогда не держали его в руках? Верно?
– Ну да, не держал. – Подтвердил растерянный Улисс, не понимающий, куда клонит странный офицер.
– Следовательно, отсутствие советского паспорта позволяет нам сделать вывод, что вы не являетесь гражданином нашего государства… – Как-то таинственно и одновременно торжествующе закончил мысль терпилы мент…
– Ну, ты товарищ старший лейтенант даёшь! Голова. – Восхищённо воскликнул Васян.
– Ну, так как же гражданин, будем «Ваньку валять» или начнём говорить?
– Я не знаю, что вы от меня хотите. – Совершенно искренне заверил полицейских Улисс. – У меня нет вашего паспорта. Я не понимаю, о чём идет речь. Офицеры, я не хочу вас раздражать. Я подозреваю, что вам нужен какой-то документ. Может быть, вы имеет в виду инд-карту?
– Серёг. Он точно шпион. Гадом буду. Это у них на западе карты-шмарты я в кино видел. Надо «гэбистам» его сдавать. Нам, глядишь, что-нибудь и обломится. – Возбуждённо зашептал сержант.
– Да погоди ты, – одёрнул подчиненного «старлей», – может это дурик из психушки. Не хватает только облажаться перед конторой. Тогда нас майор точно с говном съест. – И обращаясь к Улиссу, продолжил. – Хорошо гражданин. Будем считать, что у вас нет нашего паспорта, следовательно, вы не являетесь гражданином нашего государства. Но откуда вы? Где проживаете, прописаны?
Почувствовав некое облегчение, Улисс охотно рассказал, что он легализован, проживает в гипермегаполисе Москва, скрыв на всякий случай точку своей легализации, пятьдесят шестой сектор юго-востока. Улисс не хотел раскрываться первым попавшимися полицейскими принадлежность к этому криминальному сектору, хорошо известному всем полицейским планеты. Тем более не стоило упоминать сектор, пока он не поймёт, что с ним происходит… А теперь Улисс ни чего понимал и мало что помнил…
Он смутно помнил лишь, что они с Траппом и Ахиллом накачались в Клубе какой-то тяжёлой «термоядерной дурью». Воин Улисс, держащий себя в постоянной боевой форме, не употреблял синтетику, марсианскую бронебойную «космодурь» или лунный «термит», а только лёгкую. В основном древние земные «кокс», «марихуану» и лунную «нирвану». Да и то редко, чтобы сбросить напряжение после боя. А клубная дурь оказалась супертермоядерной марсианской, хотя и замаскированной под безобидную «травку»… Ну, нечего. Кто-то за это ответит, когда всё закончится…
Улисс не помнил и не знал, куда исчезли Ахилл и Трапп. Куда исчезли его гвардейцы. Куда исчез верный «Дракон». Где бы не находился Улисс, крейсер обязан контролировать ситуацию, страховать и охранять хозяина всей своей мощью. За этот нашпигованный оружием всех степеней защиты и уничтожения армейский аппарат Улисс заплатил огромную сумму. И теперь, получается, зря…
Улисс не представлял где теперь находиться. Судя по окрестному пейзажу с невысокими (с десяток этажей, не более) невзрачными уныло-однообразными прямоугольной формы строениями – в захолустной деревенской дыре. А перед ним затрапезные деревенские полисмены…
– Значит вы москвич? – Толи удивлённо, толи утвердительно и даже доброжелательно спросил старший полицейский. Улисс кивком головы охотно подтвердил это. – А где, по-вашему, мы теперь находимся? В Устьужопинске? Мухосранске? А может быть в Лондоне, Париже, или в Нью-Йорке?… Наверное, в Америке. Там, говорят у вас паспортов нет. А у нас гнида «америкосская» их пока не отменили. Хреново вас в «Цэрэу» готовить стали…
Старший лейтенант Серега ненавидящий «америкосов» как говориться всеми фибрами своей советской комсомольской души задохнулся от ярости. Его лицо сделалось пунцовым. По скулам пролегли багровые пятна. Глаза стали холодные и злые. И блюститель порядка со всей дури, по рабоче-крестьянски вмазал Улиссу в челюсть, а второй полицейский обрушил на него град ударов дубинкой.
Улисс почувствовал, что теряет сознание. Перед глазами поплыли разноцветные пятна и яркие бусинки – вспышки…
…И вдруг сознание вернулось. Тело наполнила мощная энергия – сработал пауэр-активатор. Теперь это снова был прежний Улисс. Сильный. Могучий. Беспощадный. Непобедимый…
Улисс вскочил, выпрямился во весь свой немалый рост.
…Рука молодого полицейского замерла, натолкнувшись на непробиваемую стену. Спустя мгновение она хрустнула переломанная могучей ручищей Улисса. Полицейский дико завыл. Но его вой продолжался не долго. Через секунду он прекратился. А полицейский со сломанной шеей и неестественно вывернутой назад головой рухнул, словно мешок на грязный пыльный замусоренный асфальт гадюшного привокзального парка.
Второй полицейский оцепенело, с ужасом смотрел в холодные безжалостные не оставляющие ему никакого шанса на жизнь глаза Улисса, судорожно трясущимися руками пытаясь достать из-за спины какую-то штуковину. По-видимому, оружие. Но сделать это Улисс ему не позволил. Страшным ударом ноги обутой в армейский сапог с тяжелой противоминной подошвой Улисс проломил грудную клетку полицейского так, что сердце выскочило со своего место и навсегда перестало биться.
Последнее что зафиксировал угасающий мозг старшего лейтенанта Сереги – красивое и страшное лицо могучего молодого человека…
Улисс проворно исследовал содержимое карманов полицейских. Всё найденное спешно рассовал по карманам своей куртки. Недолго поколебавшись, взял увесистую металлическую штуковину, повесил её на ремне под курткой и поспешно покинул парк.
Теперь необходимо было уйти как можно дальше с площади кишащей людьми – потенциальными свидетелями преступления.
Улисс огляделся, оценивая возможные пути отхода, и двинулся вдоль набережной реки в сторону лесного массива заманчиво виднеющегося вдалеке за стеной невысоких в десяток этажей, уныло однообразных строений. Лес в его теперешнем положении мог оказаться наиболее безопасным местом.
Улисс попытался активировать ускоритель, но на схватку с полицейскими ушло слишком много драгоценной, необходимой для действия ускорителя энергии. Ускоритель не активировался…
Улисс шёл по направлению к спасительному лесу, а вокруг кипела чужая, незнакомая и какая-то ирреальная жизнь.
Ему навстречу полз поток механизмов. В каждом из них находились люди. Механизмы различались по внешнему виду и размерам. Встречались такие крошечные, что в них размещалось всего несколько человек. Попадались и внушительных размеров аппараты битком набиты человеческими телами. Механизмы перемещались только по земле, по местами разбитому странного вида покрытию, даже отдалённо не напоминавшему привычный Улиссу металлопласт.
За всё время движения Улисс не заметил не одного летательного аппарата. Это показалось странным и настораживало: даже несмышленому младенцу понятно, что удобней передвигаться по разным этажам и зонам высотности, нежели вот таким примитивным способом двигаться по земле в одной плоскости потока. Рискуя столкнуться с идущими в потоке либо движущимся навстречу аппаратами. Периодически останавливаясь и пропуская передвигающихся естественным способам пешеходов…
Скорость механизмов, приблизительно определённая Улиссом оказалась невелика, можно сказать никакая, а шум от работающих силовых установок и грохот самих движущихся механизмов стоял такой, что у Улисса снова заболела голова.
Над зоной передвижения висел смог и нестерпимая, до тошноты вонь. Улиссу показалось удивительным что люди, находящиеся в этих аппаратах не задыхаются, хотя и не используют никаких защищающих дыхание приспособлений. Мало того, они общались между собой, не опасаясь трагических последствий…
Сами механизмы различались и по внешнему виду. Некоторые Улиссу нравились. Даже, несмотря на их небольшие размеры в них чувствовалась красота и мощь. Но таких ему встретилось не много. Большинство же аппаратов имело весьма унылый, потрёпанный и неприглядный вид…
Изредка, навстречу Улиссу попадались люди. Они быстро и сосредоточенно проходили мимо, не обращая на Улисса никакого внимания. Разве что некоторые молодые женщины и девушки бросали заинтересованные оценивающие взгляды в сторону видного молодого мужчины…
Через некоторое время Улисс вышел к пруду, заросшему прибрежной растительностью, и примыкающему к нему древнему фортификационному комплексу. С приземистой крепостной стеной, ощетинившейся бойницами амбразур и зубцами. С круглыми и прямоугольными башнями по периметру стены, непривычно глазу Улисса архитектурного вида. С выглядывающими из-за стены позолоченными куполами соборов.
Этот древний комплекс смотрелся завораживающе красиво и, даже фантастично, но времени на его созерцание у Улисса не имелось.
Неподалеку от комплекса широкую реку пересекал высокий мост. Это оказалось для беглеца настоящей удачей. С высоты моста можно было спокойно осмотреться.
Чрез весь мост растянулось огромное полотнище с какой-то надписью. Улисс подошёл поближе, прочёл надпись и почувствовал, как волосы встали дыбом, сделались жёсткими, по лбу и спине обильно заструился пот, дыхание перехватило, перед глазами поплыли круги…
«1989 ГОД. ПЕРЕСТРОЙКА. УСКОРЕНИЕ. ГЛАСНОСТЬ. ДЕМОКРАТИЗАЦИЯ».
Улисс словно загипнотизированный перечитывал надпись снова и снова… Вот значит, какую шутку сыграла с ним «дурь». Но разве это возможно?… Что же с ним произошло?… А может это только сон?…
Улисс на всякий случай больно, до крови ущипнул себя за руку. Нет, всё верно. Он по-прежнему находится в Москве. Но Москве древней, на пятьсот лет моложе его великого гипермегаполиса…
…Улисс не сразу вспомнил, что с ним произошло. Он лежал в густой пыльной траве возле бетонной опоры моста и над ним, по мосту время от времени с чудовищным грохотом проносились механизмы…
Значит это не сон. Улисс встал. Голова шумела, сильно тошнило. По-видимому, действие нейтрализатора, ещё до конца не закончилось…
Он не знал, сколько прошло времени. Впрочем, что значит время в его теперешнем положении. Символ, не более. Теперь для него время не существует. Его время осталось там, точнее наступит только через пятьсот лет…
Улисс поймал себя на мысли, что подумал какой-то бред, и впервые за эти несколько часов улыбнулся. Улыбнулся не растерянной и безысходной улыбкой-оскалом загнанного зверя, а улыбкой человека сбросившего какой-то неимоверно тяжёлый груз… Ну, что же. Раз он не может изменить ситуацию, следует, разобраться в ней. А для этого у него кое-что есть…
Все захваченные у ликвидированных полицейских «трофеи» Улисс разделил на несколько групп.
В первую попали документы. Удостоверения сотрудников милиции – совершенно не знакомой ему силовой структуры – на имя Тимохина Василия Александровича, молодого милиционера. И Коледы Ивана Матвеевича, старшего милиционера. Паспорта «Гражданин Союза Советских Социалистических Республик». Вот значит, что требовали от него полицейские… Улисс внимательно, страница за страницей изучил паспорта. По сути эти странного вида и примитивного технологического уровня книжицы являлись обычными инд-картам его времени, правда, с минимальным количеством информации…
Ещё перед Улиссом лежала внушительная стопа разномастных бумажек непонятного назначения принадлежавших Государственному Банку СССР и Соединенным Штатам Америки. Об этих государствах Улисс никогда не слышал. В его времени на планете уже давно не существовало никаких государств. Планета жила единым сообществом, разделённым на континентальные глобальные административные образования, разбитые в свою очередь на регионы, сектора и локальные зоны…
Куда больший интерес для Улисса представляло вероятное оружие полицейских…, милиционеров. Улисс осторожно повертел в руках увесистый предмет странного непривычного вида. Внимательно осмотрел его, но от активного проникновения в механизм предполагаемого оружия отказался. Он слишком хорошо знал, чем может это закончится – сколько его дружков погибло в малолетстве, пытаясь раскодировать боевое армейское оружие. Древнее оружие оказалось изготовлено из металла, без какого либо намёка на металлопласт или другие оружейные полимеры. Улисс чувствовал, что где-то в глубинах памяти хранится информация о подобном оружии, но извлечь её в своем теперешнем состоянии не мог…
Все трофеи Улисс тщательно спрятал возле опоры моста, оставив на всякий случай только паспорт старшего полицейского и банковские бумаги.
Улисс серьёзно рисковал, оставляя у себя документы убитого полицейского – прямая улика в случае задержания, но ему необходимо иметь при себе хоть какой-то легализующий документ. Пусть и опасный. Документ, без которого в этом времени выжить, вероятнее всего невозможно. Не зря же полицейские так настойчиво требовали у него паспорт. Тем более что на низкокачественном портретном изображении в паспорте полицейский чем-то походил на самого Улисса. Конечно, не идентично, но в отсутствии других вариантов устраивал и этот.
Поколебавшись, Улисс прихватил и «железяку» – привыкший всю свою сознательную жизнь воевать с оружием он чувствовал себя спокойнее…
Теперь необходимо было как можно скорее покинуть это опасное место. По металлической ржавой и хлипкой на вид лестнице Улисс взобрался на мост, перешёл на противоположный берег реки. Спустился с моста и двинулся в сторону расположенного неподалёку спортивного комплекса. Следовало раздобыть какой-либо пищи – он давно не ел, и теперь голод давал о себе знать неприятными болевыми ощущениями в области живота…
Спорткомплекс поразил Улисса непривычным людским водоворотом. Казалось, что сюда собрался заниматься спортом весь город. Внимательно понаблюдав за толпой, Улисс сделал вывод, что спортом здесь не занимались. В этом спорткомплексе происходила примитивная меновая торговля. Торговали в основном одеждой, которую обменивали на банковские бумажки, аналогичные конфискованным у убитых полисменов… Странное дело, Улиссу нигде не встречались даже простые аппараты вирт-оплаты, не говоря уж о слайерах. Люди передавали из рук в руки грязные, потрёпанные бумажки, ничуть не беспокоясь о каких либо мерах стерилизации. Повсюду сновали мужчины и женщины с тележками, сумками и огромными тюками.
Подобный способ торговли был необычен, выглядел экзотично и потряс Улисса настолько, что он на некоторое время забыл обо всём на свете: о смертельной опасности нависшей над ним, поглощённый раскрывающимся перед ним каким-то ирреально-первобытным, каким-то диким действом, отдалённо напоминавшим древнее сражение с присущей ему сложностью управления и хаосом…
На каждом углу предлагалась какая-либо еда. Простояв небольшую очередь, Улисс получил сочную, горячую, аппетитно пахнущую лепёшку называемую «чебурек», за которую продавщица взяла с него одну грязную и потрёпанную бумажку «Госбанка СССР» мелкого достоинства. Взяла голыми без средств защиты сальными руками и этими же руками достала откуда-то из недр лотка дымящуюся лепёшку, завернула её в кусок плотной серой бумаги и протянула Улиссу… Улисс поколебался, раздумывая, есть или нет. Такой антисанитарный способ торговли мог таить опасность. Наверняка в этом времени существуют губительные для Улисса микроорганизмы… Но голод взял своё и Улисс решился попробовать лепёшку. Лепёшка с мясом, оказалась не очень вкусной, низкого качества, но голодный Улисс мигом проглотил её и взял ещё несколько, а заодно и пластиковую ёмкость с питьевой водой.
Насытившись, Улисс двинулся дальше. Он выбрался с торговища и направился за толпой, смешавшись с ней, стараясь не попадать в поле зрения людей в серой форме полицейских, которых на его пути встречалось немало. Внезапно Улисса кто-то окликнул…