Глава 3
Проклятые камины
Я села на свободное место рядом с Бесс и сделала вид, будто еда меня совсем не интересует. Мужчины у дальнего конца стола вернулись к своим разговорам, лишь изредка поглядывая в мою сторону. Служанки, сидящие напротив, принялись допрашивать, кто я и откуда.
Справедливый вопрос, на который у меня почти не было времени придумать ответ. Я воспользовалась подсказкой миссис Ривз и рассказала о поветрии холеры и жестокосердии лорда Уэстерли. К моему удивлению, рассказ вызвал понимание. Служанки согласно кивали и сочувственно поддакивали.
Многие из них оказались безродными. Та же Бесс жила во дворце с десяти лет. Сначала помогала на кухне, а потом ее перевели на чистку каминов. Теперь заменить ее предстояло мне. Относительно повезло: самой тяжелой работой считались не камины, а стирка и кухня, обычно новеньких отправляли именно туда на каторжный труд. Бесс давно добивалась повышения, и, видимо, миссис Ривз сжалилась над нею, наняв меня.
Оказалось, миссис Ривз, мягко говоря, слукавила, когда сказала, что из-за меня придется нанимать еще одну служанку. Король выделял дополнительные средства на устройство безродных. Бюджет миссис Ривз не пострадал, по сути, я оказалась дополнительной неучтенной рабочей силой.
Поэтому ко мне отнеслись дружелюбно: я облегчила работу Бесс, да и другие девушки принялись вовсю намекать, чем мне заняться после обхода каминов.
После завтрака Бесс улыбнулась щербатой улыбкой и повела за собой, чтобы показать работу. По дороге она отметила:
– Какое у тебя красивое платье. И манжеты белые.
– Спасибо.
Я подозрительно на нее посмотрела: в глазах служанки плясали бесенята. Я тщательно оглядела платье, но не нашла прорехи или пятна.
– Миссис Ривз не выделила мне подходящей формы.
– Она скря-а-ага, – протянула Бесс. – Давай сюда, тебе нужно будет взять брезент, щетки, скипидар и заглянуть на кухню за лимонами. Как мне надоели камины, ты даже не можешь себе представить!
Она нагрузила меня пыльной ветошью, вручила вонючую бутылку и зашагала налегке вперед. Я отправилась за ней, внутренне готовясь к очередной пакости.
Мы находились во дворце, но я не могла сказать, что вокруг роскошь. Виды из окна были изумительные – это да. Покрытые лесами холмы, озеро цвета голубого топаза, прибрежный городок, весь белый, с будто игрушечными башенками. А вот коридор – тесный, с коричневыми обоями, низким потолком. Наверное, дворец специально спроектировали так, чтобы плохо одетый обслуживающий персонал не мешал аристократам наслаждаться жизнью: отдельные темные и узкие ходы – для прислуги, а где-то там, за стенкой – роскошные покои знати. Если честно, мне ужасно хотелось посмотреть на них хоть одним глазком.
Мы заглянули на кухню, набрали лимонов и марлю. Вот где стоял форменный ад: жарко, влажно, дымят кастрюли, в разные стороны снует толпа народа. Я скромно встала у стены со своей грязной ветошью, пока Бесс ловко юркнула в чулан, нагло игнорируя оклики кухарки.
Мы поднялись по узкой лесенке с истоптанными ступеньками на второй этаж и прошли вперед по узкому коридору.
И тут Бесс шикнула на меня:
– Прижмись к стенке!
По коридору навстречу нам шел молодой мужчина с каштановыми волосами до плеч, одетый в алый с золотом камзол, черные бриджи и высокие черные сапоги. Высокий, статный, с тонкими чертами лица, красивый. На плечи накинут отороченный мехом плащ, у бедра блестит меч и переливается цилиндр из темного стекла.
Я даже подумала сначала, что это привидение. Ведь мужчины из плоти и крови не могут быть столь красивы. Он чем-то напоминал принца, которого в детстве я увидела на коробке конфет и долго не могла забыть. Сказочный и притягательный, ожившая мечта.
Очнулась я от того, что Бесс меня больно толкнула локтем под ребра. Я растерянно оглянулась на служанку и увидела, что она присела в глубоком реверансе.
Я тоже поклонилась, от волнения уронив все, что несла в руках: ветошь, брезент, скипидар, авоську с лимонами. Все это покатилось под ноги мужчине.
Со стороны Бесс раздался стон отчаяния. Я густо покраснела и принялась лихорадочно собирать в подол оброненное.
Мужчина тут же наклонился. Не брезгуя, протянул мне закатившуюся бутылку, и тут мы встретились взглядами.
У него были удивительные глаза. Ореховые, с зелеными крапинками. А еще – густые ресницы, ровный нос, улыбка на губах. Я засмотрелась на губы, забыв, что я служанка, а это аристократ, и мне следует скромно уставиться в пол в его присутствии. Потными ладонями приняла бутылку из его рук, на мгновение соприкоснувшись пальцами.
Он прошел дальше, а я, околдованная, смотрела ему вслед.
– Дурища! – вывел меня из ступора окрик Бесс.
Я с невозмутимым видом поднялась с колен, придерживая передник, в который собрала все с пола. Мнение Бесс обо мне и так было невысоким, поэтому произошедшее никак мне не повредило.
– Вот горе на мою голову! Еще счастье, что встретили младшего принца, у него характер золотой, а вот старший тут же всыпал бы тебе плетей или отправил ни с чем за порог.
– Бесс, я все исправлю, обещаю… Я просто испугалась очень…
– Испугалась она, ха! Видела я, как ты на принца загляделась. Чуть из платья не выпрыгнула!
– Что ты болтаешь!?
– А чего такого? Небось не в эмбии метишь. Нам-то позволительно… Только на принцев нечего рот разевать. Они служанками брезгуют. На кой мы им сдались, коли весь цветник дворца в их распоряжении?
– Бесс, а почему эмбиям нельзя?
– Шибанутая ты на всю голову, точно не в себе, – сказала она, подняв последний кусок марли с пола и подталкивая меня дальше по коридору.
– И все же?
– Что ты как маленькая? У эмбии должны быть не мужчины в голове, а дела. Кто же ей доверит управление, коли она свои порывы сдержать не может? Каждая эмбия контракт со своим лордом подписывает, что на парней смотреть не будет, а все свое рвение сначала учебе уделит, затем – служению лорду.
Я уже решила, что во дворце буду искать покровителя для контракта. Подпишу и, может быть, сумею попасть в Академию алхимии. Только осталось проверить, правду ли сказала эмбия Уилкокс.
– Скажи, даже служанка может стать эмбией?
– Ага, а еще – женой принца! Что за чепуха, как тебя там… Лиса! Жизнь – это жизнь, а не детские сказки. Почистишь каминов с мое, перестанешь думать о всяких глупостях. Я вот на кучера глаз положила. Он еще не догадывается, но точно сделает мне предложение. Только цыц! Миссис Ривз ни слова! Нам тоже нельзя шуры-муры разводить.
Я постаралась скрыть расстройство, отвернувшись к стене. Не хотелось оставаться служанкой до конца дней своих. Я очень надеялась, что Бесс не права и у меня будет шанс стать волшебницей. Пока можно и поиграть в прислугу неделю-две, но потом обязательно сбегу в лес и постараюсь вернуться домой.
– Ты что, я молчок. Бесс, спасибо тебе! – заметила я вслух.
– Ты… это… – покраснела она, – не благодари меня, хорошо? Пока не за что.
Я прикусила губу. Бесс вела себя относительно дружелюбно, но последние слова заставили заподозрить ее в готовящейся каверзе. Я решила держаться настороже: раз не принимает благодарности, значит, в чем-то виновата.
Мы шли по длинному темному коридору мимо череды одинаковых грубо вытесанных дверей, пока Бесс не остановилась перед одной из них, и, нисколько не стесняясь, заглянула в замочную скважину. Сделала мне знак подождать, бесшумно отворила дверь и проскользнула внутрь.
Я осталась стоять в коридоре, и мысли сами собой вернулись к неожиданной встрече с младшим принцем. Почему-то захотелось увидеть его вновь. Глупо мечтать, что он может стать тем, кто откроет мне ворота в академию, уж слишком велика социальная разница между служанкой и принцем. Лучше будет, если я сумею обратить на себя внимание кого-то другого. Не стоит ожидать, что когда-нибудь принц заметит меня. Я просто буду изредка им любоваться. Этого достаточно.
Бесс высунула веснушчатый нос из-за двери и позвала меня внутрь. Комната оказалась роскошной по-королевски: золотая лепнина на потолке, расписанные вручную стены, на картинах прекрасная девушка держала за руку явно влюбленного в нее мужчину. Высокая, до бедра, кровать шириной метра два и под бархатным балдахином, шкаф с золотыми ручками. В углу – маленький столик и два полосатых кресла.
В центре комнаты – камин, облицованный белым, с розовыми прожилками мрамором. За решеткой высилась кучка сажи и угля. Бесс деловито забрала у меня брезент и аккуратно постелила перед камином. Мне приказала закатать ковер и накрыть всю мебель тканью. В принесенное ею ведро мы сложили угли, затем Бесс выдала лопатку, и я на коленях принялась выгребать золу.
До чего же грязная работа! Через мгновение я вся покрылась пылью. Глаза жгло, я то и дело чихала, поднимая серые облака пепла. Бесс ругалась, словно грузчик, называла неумехой и грозилась сдать миссис Ривз с поличным. Ее останавливало лишь то, что уже через десять минут работы я выглядела как форменное пугало. Белые манжеты стали черными, платье пошло пятнами.
Наконец вся зола оказалась в ведре. Я вытерла потный лоб.
– Не смей выбрасывать ведро в общий мусор – садовник тебя найдет и выпорет у всех на глазах! Как закончишь, нужно все пересыпать в мешок и отнести в специальный сарай, я тебе покажу. Садовник Билл добавляет в золу алхимию и делает из нее отборное удобрение. Многое идет на королевский сад, гордость столицы, но кое-что Билл продает на сторону. Говорят, построил себе загородный особняк, а внуки поступили в академию на платное обучение. Вот как!
Мучение не закончилось. Бесс выдала мне грязную ветошь, мы постелили ее на днище камина, а потом я лопаткой отскабливала сажу от стенок. У меня болели коленки, от неудобной позы ломило спину и саднило пальцы. Завтра будут мозоли. В носу нещадно свербело, я не выдержала и вытерла нос о рукав. На зеленой ткани остался черный след.
– Вот свинья, – подколола Бесс.
Она вовсю наслаждалась тем, что поднялась на ступеньку выше по социальной лестнице и теперь может измываться над новенькими. Я прикусила щеку, чтобы не сорваться. Бесс оказалась кладезем информации, портить с ней отношения совсем не хотелось. Пока перетерплю, а потом посмотрим…
После того как я отскоблила сажу под придирчивым взглядом Бесс, служанка вручила мне щетку и бутыль со скипидаром.
– Осторожно обмакиваешь и втираешь в стенки. Ничего не пропусти!
Жидкость пахла резко, а глаза и так слезились от попавшей сажи. Я терла проклятые кирпичи под придирки Бесс. Обидно выслушивать претензии, стоя на коленях попой кверху.
– Вижу, вы принялись за дело, – раздался голос миссис Ривз.
Я медленно выдохнула воздух, готовясь к худшему. Оно не замедлило прийти:
– Замарашек не держим, Лисабель. Твоя форма должна быть в идеальном порядке. Вечером после ужина придешь показать мне, что все отстирала.
– Но у меня нет сменной одежды…
– Я не желаю слышать отговорки. Быстрее двигайся, лентяйка, вы и так слишком долго возитесь. В комнате леди Мидтаун следует убрать прежде, чем она вернется на послеобеденный сон.
Я усердней заработала щеткой, слыша краем уха удаляющиеся шаги.
– Ладно, я сбегаю за кипятком на кухню, а ты пока заканчивай тут, – бросила Бесс от дверей.
Мыть камин горячей водой? Легче застрелиться. Да еще нужно ломать голову над подброшенной каверзой – как отстирать платье от сажи? Видимо, никак. Теперь я поняла, почему Бесс с ехидной улыбочкой похвалила его утром. Предвидела мой позор, чертовка, но ничего не сказала. И что мне делать? Списать на особенность менталитета или проучить?
Я вымещала на кирпичах свою досаду и терла изо всех сил. Ага, проучить, я сейчас на последней ступени социальной лестницы. Ничего страшного, я не намерена задерживаться во дворце. Следует помнить о цели.
В глубине души шевельнулось отчаяние. На самом деле я ужасно страшилась того, что застряла в этом мире, что другого выхода нет и я навсегда останусь служанкой. Честолюбивые мечты об академии обернутся миражом, и я бесславно сгину в недрах чужого дворца.
Я стряхнула грустные мысли. На крайний случай я знаю, как себя вести, чтобы не стать жертвой: отец учил, что нужно притвориться больной на голову, строить из себя сумасшедшую маньячку, чтобы боялись связываться. Как же не хочется докатиться до этого!
Служанка вернулась с полным ведром и уронила его рядом, расплескав на подол моего платья.
– А теперь хорошенько промой камин чистой ветошью. Главное – щели между кирпичами. Миссис Ривз проводит в них пальцем в белой перчатке, жабье отродье. Ох, вырвалось. Мы ее так зовем за глаза.
Бесс убежала за новыми дровами для вечерней топки. Я погрузила руки в теплую воду, сполоснула лицо. Ладони нещадно щипало, будто я терла их наждаком. Кожа покраснела. Я принялась за работу, сжав губы в тонкую полоску и не позволяя себе завыть от отчаяния.
Бесс вернулась, и мы выложили дрова живописной горкой, не забыв поместить внутрь солому, обработанную алхимией, чтобы горела жарко и долго. Лимоны понадобились, чтобы протереть мраморные плиты. Я разрезала их пополам ножом и завернула в тонкую марлю.
– Скорей, – торопила Бесс. – Нам нужно успеть убрать камин леди Мидтаун.
Мы собрали брезент и ветошь. Бесс обошла комнату и осмотрела мебель, не осталось ли где пятнышка, пока я стояла у двери с горой вещей в руках. Комнату леди Мидтаун я убирала как в тумане, в конце концов Бесс меня отодвинула и сделала львиную долю работы сама, споро и намного лучше. Она поминутно оглядывалась на дверь.
Услышав шум в коридоре, она толкнула меня в камин, а сама встала рядом, как ни в чем не бывало. Заглянула миссис Ривз, сказала, что мы лентяйки и она вычтет промедление из нашего жалованья.
– Бесс, спасибо за помощь, – всхлипнула я, протирая розовый мрамор.
– Я же не стерва какая-нибудь. Вижу, что стараешься. Я поначалу думала, ты важная цыпа и будешь нос задирать. Ручки нежные, сразу ясно, что тяжелой работы не знали. А теперь понимаю, что ты просто бедолага. В чем-то крупно не повезло, раз в клане за тебя никто не поручился. Можешь не рассказывать, у всех тут слезливая история за плечами. В общем, прости, что посмеялась над тобой утром.
– Как я платье отстираю?
– В скипидаре отмочи, правда, сначала нужно манжеты отпороть, постирать отдельно. Непростое дело. Ладно, одолжу старое платье, хотя ты больно высокая, оно тебе будет коротко.
После комнаты леди Мидтаун Бесс ушла обедать. Меня обеда лишила миссис Ривз, поэтому я прошла в отведенную мне темную и тесную каморку. Две узкие койки с тонкими матрасами разделял деревянный табурет, на котором стоял медный таз и кувшин с водой. Пахло гнилой соломой, по ногам противно дул сквозняк. Я легла на кровать и постаралась не думать о еде. Хотелось плакать.
Перед поступлением в вуз я работала пару месяцев на конвейере. Упаковывала банки пива в картонные коробки. Работа нудная, несложная, но требующая сноровки. В конце смены у меня гудела голова, а кожа на руках была содрана острыми краями металлических крышечек. Тогда я сказала себе, что выучусь во что бы ни стало. Мама всю жизнь горбатилась на заводе, чтобы у меня была лучшая жизнь, и я не могла ее разочаровать. Прошло пять лет, я выучилась на биолога, пошла в аспирантуру, выпила волшебной водички и попала в другой мир. Теперь я служанка, которая делает самую грязную работу. Только на сей раз шансов выбраться, кажется, нет.
Похоже, эмбия Уилкокс меня обманула. Я только не поняла зачем. Была ли это грубая шутка или она вправду думала, что мне удастся стать эмбией?
Отворилась дверь, в каморку зашла худенькая девушка с копной кучерявых медных волос. Мэй. Я подняла с подушки опухшее от слез лицо.
– Я слышала, ты осталась без обеда, – сказала служанка мелодичным голосом. – Я принесла ломоть хлеба с кухни.
– О, Мэй! Спасибо, я умираю от голода!
Она достала из кармана передника что-то, завернутое в белую салфетку. Я протянула руку и тут в первый раз рассмотрела в сумраке лицо Мэй.
– О-ох! – Я не смогла сдержать вздоха.
От линии волос через правую глазницу и до виска тянулся уродливый шрам, весь в узловатых шишечках. Глаза не было, вместо него – перекошенное пустое веко с пучками ресниц.
Мэй непроизвольно подняла ладонь к шраму, не касаясь его.
– Я не могу носить повязку, – сказала она шепотом. – Не переношу прикосновения ткани к коже.
– Мэй, прости. Я не хотела тебя обидеть.
– Я пойму, если ты попросишь перевестись.
Она отвернулась так, чтобы не был виден шрам. Тонкая фигурка выражала покорность судьбе. Мне стало ее ужасно жаль.
– Нет-нет, ты что! Наоборот, я не хотела тебя задеть.
Я раскрыла салфетку и с наслаждением вгрызлась в чудесный толстый ломоть хлеба с маслом. Божественно!
– Тебя не отталкивает мое уродство? – продолжила допытываться Мэй.
– Мэй, ты же не виновата. Несчастья происходят, никто от них не застрахован.
Она присела на своей лежанке напротив меня. Я не отвела взгляда, положила ладонь на ее тонкое плечо и вдруг заметила, что служанка дрожит.
– Что происходит? – спросила я.
– Начинается, – захрипела Мэй.
Она резко откинулась, глаза закатились, все ее тело затряслось, а изо рта пошла пена. Я выронила хлеб, кинулась к ней.
Эпилептический припадок.
У меня похолодели руки, сердце лихорадочно забилось в груди. Я вспомнила, как когда-то в летнем лагере одну девочку скрутил приступ, ей вызвали «скорую». А что я могу без медиков под рукой?
Мэй трясло, ее голова была запрокинута назад, словно в фильмах про одержимых демонами. Руки и ноги дрожали, она вся изгибалась и в любое мгновение могла упасть с кровати.
В первую очередь – безопасность.
Я взяла ее маленькое тело в охапку и положила на пол. Засунула подушку под голову. Вытерла лоскутом пену у рта.
В этом мире есть алхимия, может… Я выбежала на лестницу. Крикнула:
– На помощь! Помогите!
Никто не отвечал, все слуги были на обеде. Вот черт! Неужели никто не придет? Я вытерла о юбку вспотевшие ладони, шмыгнула носом и вернулась к Мэй. Присела подле нее, чтобы удержать голову от ударов об пол. Мне было очень страшно. Особенно видеть ее изуродованное лицо, искаженное гримасой боли.
Мэй вся обмякла, руки и ноги перестали трястись. Приступ закончился, она ровно задышала. Я вытерла ее губы, ласково погладила по щеке.
Шрам у нее очень нехороший, конечно. Интересно, что с ней приключилось? Кто-то ударил мечом по лбу? Нет, шрам слишком кривой. Скорей всего, Мэй упала вперед на острый предмет. Наверное, вдобавок к порезу получила сотрясение мозга. После травмы головы бывают эпилептические припадки. Бедненькая…
– Спасибо… – прошептала Мэй, открыв глаза.
Она со стоном дотронулась до головы, видимо, та болела после приступа.
– Пить? – спросила я.
Я быстренько налила в стакан воды из кувшина, который стоял на табуретке между кроватями.
Мэй жадно выпила и в изнеможении откинулась назад на пол.
– Все тело болит… У меня был припадок, да? Не бойся, я скоро приду в себя. Только пережду слабость. О-ох, как же не вовремя меня скрутило… Я должна идти в прачечную… Миссис Ривз меня точно уволит. Это конец.
Она тихо заплакала. Я погладила ее по кудрявым волосам. Когда-то, до травмы, Мэй, наверное, была красавицей.
– Я очень хочу помочь, правда.
– Лисабель, просто дай мне полежать в тишине.
Она отвернулась к стенке, а мне стало горько на душе. Я вдруг поняла, что хочу облегчить жизнь этой хрупкой девушке. И даже знаю как.
– Мэй, я пойду в прачечную, хорошо? Ты сейчас встать на ноги не можешь. Мне в радость тебя заменить, поверь.
– А как же камины? – спросила, обернувшись, Мэй.
– Сейчас узнаем.
Я побежала по ступенькам вниз в сторону общей столовой. Бесс как раз стояла подле стенки и отчаянно флиртовала с усатым верзилой, скорей всего, тем самым конюхом. Я подождала немного, пока она наговорится со своим кавалером. Потом подошла и рассказала тихонько, чтобы никто не услышал, о приступе Мэй.
– Бесс, может, я успею все сделать попозже?
Она покрутила пальцем у виска, а потом тяжело вздохнула: мол, что взять с ущербных, и сказала:
– Так, дай подумать… Миссис Ривз проверит камины с утра, сегодня ей не до тебя. Приезжает эмбия Фаулз из северных краев, в честь нее устраивают прием для близкого круга короля. Говорят, она метит в невесты старшего принца. Аристократы будут праздновать допоздна, уйти рано невежливо. Если готова драить при свечах – на здоровье.
Из речи Бесс я поняла, что вполне успею спуститься в прачечную, если готова лишиться ночного сна ради Мэй. Но кроме того, меня заинтересовали обычаи этого мира. Насколько я поняла, эмбии были кем-то вроде бизнес-леди, им доверялось вести дела наравне с мужчинами.
– Эмбия – невеста принца? Она не слишком стара для него? И потом, разве эмбиям можно замуж?
– Принц Ричард тоже не молоденький. А контракт эмбий действует до тридцати пяти лет, потом могут делать что хотят. Да и капитал они к этому времени обычно неплохой накапливают. Принц-то невесту ищет побогаче, у короля в казне пусто. Вот если бы богиня появилась, тогда все проблемы махом решились бы. А так… Принцу выбирать не приходится.
Что ни реплика, то новая информация. Люди ждут прихода какой-то богини, как интересно… Она что, появляется самолично? Я бы хорошенько расспросила Бесс, но очень спешила все успеть.
– Спасибо за совет! Не покажешь ли, где прачечная?
– Ты… это…
Бесс дернула меня за грязный рукав и сказала, смущенно глядя в пол:
– Лиса, ты вроде ничего, не зазнайка и все такое. Я и другим сказала, что с тобой можно иметь дело. А если будешь с Мэй путаться, то никогда не станешь своей…
Я все поняла и поджала губы, раздираемая желаниями надвое. Обрести друзей среди слуг или стать изгоем, чтобы изуродованной девочке было чуть менее одиноко? Рациональное начало призывало послать Мэй подальше и думать только о своих интересах. Совесть настойчиво шептала на ухо о том, что я на себя в зеркало взглянуть не смогу.
Я выдохнула. Своей среди слуг я никогда не буду, да и не хочу. Обстоятельства могут меня согнуть, но не сломать. Помощь слабым – вот что делает из животного человека.
– Бесс, надеюсь, ты все же будешь считать меня «ничего». По крайней мере, ты мне очень нравишься.
– Вот упертая коза!
Бесс подняла нос и демонстративно удалилась.
Я вроде приняла правильное решение, но отчего кошки скребутся на душе?