Жестокое испытание
Суровой зимой 1942 года, когда ртутный столбик опускался на отметку -35° С, немцы собрали молодежь и стариков и под конвоем направили их к месту боевых действий. Трупы убитых и окоченевших на морозе солдат нужно было убрать, уложить в сани, отвезти в тыл и там похоронить под березовыми крестами. Вернувшись домой, ребята рассказали нам любопытную историю. Им приходилось вытаскивать трупы солдат прямо из окопов и траншей, где они замерзли стоя с карабином в руках, держа указательный палец на спусковом крючке, не успев сделать выстрел в сторону позиций русских. Вот такой печальный конец нашли многие оккупанты на нашей земле.
Случилось так, что волею судьбы наш учитель физики, усердно расхваливавший на уроках умственные способности немецкой нации и многозначительно указующий перстом кверху, немецкими оккупантами был назначен начальником районной полиции. И вот уже весной сорок второго года с инспекторской проверкой он объезжал все полицейские отряды подведомственного ему района, контролируя участки, чтобы убедиться, верно ли служат его подчиненные новой власти, преданны ли они третьему рейху. Нерадивых наказывал, усердных поощрял, используя власть и полномочия. Когда я с крыльца своего дома увидел его гордо восседающим на породистом вороном коне в кожаной куртке на молнии, красной повязкой на рукаве и прочими регалиями, то не поверил своим глазам. Под ним было добротное светло-коричневое кожаное седло немецкой работы и добрый конь, скорее всего орловской породы. Протез его на правой ноге был скрыт высокими офицерскими сапогами. Во всем его облике было нечто торжественное, что возвышало его над простыми смертными. Перед ним трепетали рядовые полицейские чины – обращались к нему, называя господином Филипповым или господином начальником, а то и вовсе Его превосходительством. Невозможно было узнать в этом человеке скромного сельского учителя. Невольно приходили мысли о давних связях учителя с оккупантами. Мне верится, что он не избежал справедливого возмездия за безупречную службу новым хозяевам.