Удерживатель. Часть 2. Вчера (А. В. Малышев, 2016)

Небольшой город Зарайск, что расположен на севере Вологодской области бескрайней Российской Империи, был, так и скажем, небольшим.

В центре города находилась огромная церковь городского управления всех дел, такая же, как и во всех населённых пунктах страны, построенная для вместилища бескрайней души Солнцеликого Святейшего Императора Всея Руси – Жутина и души его очередной принцессы-наложницы, как правило, избираемой из народа путём свободного волеизъявления на выборах.

Правда, злые языки поговаривали, что не может душа Императора и его принцессы находиться одновременно во всех храмах и церквях бескрайней России, да и по количеству сменяемых наложниц, съедал не иначе Солнцеликий своих принцесс, как дракон, ибо менялись они у него весьма часто. Стоит напомнить, что до восшествия на Святейший трон Государя-Императора, Россию, как и многие другие страны, раздирали междоусобные войны и межнациональные конфликты.

И зачастую даже доблестная российская полиция не справлялась, пуляя из гранатомётов и огнемётов по разъярённой голодной толпе «электората», требующей мифической справедливости и наведения элементарного порядка в стране.

Всё изменилось, когда к власти пришёл жестокий диктатор Жутин, огнём и мечом укротивший Россию и её народ. И там, где ещё недавно был бардак, сейчас воцарился порядок, жёсткий стальной порядок нового лидера страны.

Стоит ли говорить, что с подачи своих чиновных олигарх-прокураторов и новых русских бояр и купцов, и взошёл на московский трон сей лидер нации. И поэтому именовался он теперь никак иначе как Государь Великий Солнцеликий Император Всея Руси. А Российская Федерация, которая была до этого лишь формально на бумаге, стала называться Российской Империей.

Вот и сейчас старый лысеющий Император, восседающий в своих московских покоях, ласково погладил по голове очередную юную наложницу – принцессу из народа, возлёгшую у его трона, и задумался.

На вид Императору было лет шестьдесят.

Но на самом деле он был старше своих лет, гораздо старше.

Небольшим секретом Императора было то, что чудо-медики, современные придворные колдуны и алхимики, периодически собирали тело царствующей особы из человеческих органов молодых людей, периодически пропадавших без вести в огромной перенаселённой Москве.

Впрочем, их особо никто и не искал.

Потому что многие, имеющие доступ, конечно понимали, что все эти потеряшки – всего лишь жертвы, принесённые к ногам стареющего Императора.

Вот поэтому-то всё тело Жутина было практически собрано из тел других людей, и он ничем не отличался от современных роботов-киборгов, сделанных на основе человеческого генномодифицированного материала.

Конечно, в окружении Императора считали, что он обладает высокой божественной душой и духом, а также великими помыслами, способными привести Россию к процветанию.

Впрочем, все они ошибались.

Молился царствующий киборг лишь одному своему божеству – имя которому власть, абсолютная власть и деньги, много денег – рублей ли, долларов или юаней, скрепленных в единую современную мировую валюту – золото.

И вот этому золоту и власти своей, в которой он был сам, и поклонялся наш Император. А духовной скрепой его был продажный чиновный олигархат – современные новые русские бояре и купцы. И даже так получилось в Империи, что люди были благодарны обворовавшему их обманщику-царю и всячески восхваляли его за это. Поскольку сверх умелой игрой Императора было то, что он заострил все внимание людей на проблемах соседей, дабы они не замечали, что творится в их стране.

А что?!

Порядок был наведён в России теперь такой, что залюбуешься!

По всем городам и посёлкам Империи правопорядок, кроме полиции, поддерживали инквизиторы святой инквизиции, жёстко карающие любых нарушителей порядка и указов нынешнего царя.

Над всеми окрестностями страны патрулировали небо подобно сказочным Змеям Горынычам боевые летающие дроны с ракетами и пулемётами, управляемые особым корпусом имперской полиции – дознавателями-опознавателями, также как инквизиция, имеющими право вынесения смертных приговоров и их исполнения на месте по собственному усмотрению. И горе было тому россиянину, которого инквизиция или дознаватели приговаривали к смерти, тотчас же звучало обвинение и вердикт: Приговариваешься к освобождению!

В переводе это звучало как смертная казнь и не только: ведь многие люди верили, что по воле Святейшего Императора душа приговорённого к смерти, освобождаясь от тела, становилась свободна, и освобождённая от пут греха переходила в славянский рай – место для прощённых волей Императора смертников. Ибо, кроме своего императорства, Жутин был Святейшим Патриархом церкви всех вер.

Существовало лишь три вида казни.

Первая, наиболее распространённая – побивание очередного грешника-правонарушителя камнями толпой на улицах.

Вторая – всесожжение, когда виновного сжигали на костре.

Третья, особо мучительная – распятие на кресте и оставление жертвы на предмете смерти вплоть до разложения трупа.

После чего все умерщвленные немедленно кремировались, и прах их разносился по болотам и прочим нечистым местам.

С целью поддержания порядка, а все помнили, какой бардак царил на Земле до прихода Солнцеликого на престол – страны воевали между собой, и даже были моменты, когда баллистические термоядерные ракеты запускались из шахт друг по другу.

Знаете как?

Россия по Америке, Америка по России, а Китай, чтобы, видимо, не обидно было никому, по обеим странам сразу! Правда, вот, чудеса какие-то происходили в шахтах тех. Зависали над ними разноцветные плазменные шары, и вмиг вся электроника выходила из строя, и отказывались повиноваться своим хозяевам грозные ракеты, самолёты и подводные лодки, стремящиеся уничтожить всё живое на планете сей.

Поняли затем лидеры наций, что не пришло ещё время уничтожения Земли и людей, населяющих её. И принялись наводить порядки в своих странах, жесткие такие порядки.

Поэтому в каждой стране: и в России, и в Америке, и в Китае правили несменяемые императоры-президенты, поклоняющиеся только одному своему богу – культу золота, наживы и потребления.

И всё чаще звучали в городах и весях необъятной России зловещие приговоры: Приговариваешься к освобождению!

И всё чаще горели на площадях костры святой инквизиции, освобождающие от пут земных очередного грешника.

А порядок был: в постные дни, установленные Святейшим Императором, мужчинам было запрещено смотреть на женщин, а женщинам на мужчин, и категорически воспрещалось зачинать детей. Ибо даже за этим следили отряды корпуса святой инквизиции, и поэтому в каждой спальне гражданина Империи были вмонтированы камеры скрытого видеонаблюдения, а у окон спален сограждан зачастую дежурили вездесущие дроны, подглядывающие за личной жизнью людей и записывающие их разговоры.

Особенно жёстко каралось прелюбодеяние, расплата за него была лишь одна – побивание камнями вплоть до смерти грешника.

С целью удобства управления страной и её подданными, Святейшим Императором, по сути объявившим себя живым воплощением божества на земле, высочайшим Указом было объявлено, что все люди от мала до велика обязаны иметь под кожей на правой руке или на лбу имплантированные электронные чипы со штрих-кодами самого Императора с нумерологической расшифровкой имени Императора – числа 666.

И без этих чипов-имплантов человеку нельзя ничего ни купить, ни продать, ибо в начертаниях этих, наносимых абсолютно безболезненно современной электроникой, было всё: от электронного паспорта и кредитки до водительских прав!

И хотя многим гражданам Империи не нравилось, что их метили и клеймили как животных, но делать было нечего – приходилось подчинятся.

В особых случаях россияне освобождались от электронных чипов, в первую очередь сотрудники полицейского дознания, которым зачастую приходилось внедряться в народ с тем, чтобы выявить тех, у кого этих чипов не было, и тех, кто замышлял что-либо дурное против Императора и его Империи.

А так, для любого вольнодумца, не установившего имплант, жизнь представлялась сплошным мучением. Ведь даже при походе в магазин он рисковал жизнью, потому что бдительные кассиры-продавцы немедленно сигнализировали в полицию и инквизицию о приходе в их магазин такого вот правонарушителя, так как установить сей факт было несложно – во всех магазинах и учреждениях Империи находились устройства для считывания чипов-имплантов. И вживлялись эти импланты, согласно Указу Императора, сразу же после рождения человека. Поэтому по телевидению и во всех электронных СМИ шла активная пропаганда этих новейших операций по имплантации электронных чипов для тех, кто ещё не прошёл данную процедуру. А за отказ от имплантации могла быть только одна мера наказания – смерть.

Большим достоинством признавалось то, что, сделав операцию, человек по сути становился биокиборгом – симбиозом человека с роботом. И этим человеком было легко управлять на расстоянии как простым рабочим скотом, поскольку в импланте находилась и секретная программа подчинения и управления. Атак, подавляющее большинство граждан Империи, вжививших микрочип, не могло не нарадоваться данному устройству: теперь человек мог управлять машиной, компьютером, мобильной связью, всевозможными гаджетами, не прибегая к старым приёмам управления и работы с ними. Он мог открывать двери с магнитными замками. В чипах были заложены абсолютно все документы и все виды носителей. И подавались они под соусом заботы Императора о своих гражданах.

Вот такой вот была Россия времён Солнцеликого и Святейшего Императора Жутина. Сытость, потребление и равнодушие царили в обществе, и люди были довольны и счастливы, жуя свою повседневную жвачку бытия. Вера в Бога и Христа была запрещена, ибо сам Жутин объявил себя абсолютным воплощением божества на Земле.

Впрочем, сейчас разговор пойдёт не о нём.

Нет, совсем не о нём.

Отойдем же, друзья, отдел Солнцеликого и его империи и удалимся в маленький Зарайск, с которого мы и начали повествование в сей части.

Как уже было сказано выше, Зарайск был вовсе небольшим городком на севере имперской Вологодчины. Но даже не о городе пойдёт сейчас речь, а о нашем главном герое, жителе сего населённого пункта – Андрее Мальцеве.

Был Андрей Мальцев к 25 годам уже целым старшим дознавателем-опознавателем корпуса дознания имперской России в их городском отделе полиции.

Симпатичный, темноволосый, с большими светло-карими глазами, наш герой несомненно нравился многим девушкам Зарайска, но к настоящему времени так и не был женат.

Вот и сейчас наш герой уверенно шёл по своим служебным делам по любимому городу. Тёмная полицейская куртка ладно сидела на старшем лейтенанте полиции. На левой руке поблёскивал электронный браслет с вмонтированным в него пультом дистанционного мыслеуправления персональным боевым летающим дроном.

Сам дрон, закреплённый за старшим дознавателем-опознавателем Мальцевым, незаметно парил над ним на небольшой высоте. Грозно поблёскивали на дроне установленные мини-ракеты и пулемёты.

Что и говорить, ответственная работа у старшего лейтенанта Мальцева!

В исполнение служебных обязанностей у Андрея входили пресечения и расследования правонарушений и преступлений, наказанием за которые, как правило, был смертный приговор с вердиктом: «Приговаривается к освобождению!». А также опознание неизвестных погибших людей, которых, скажем, хватало по причине того, что зачастую отделение корпуса их городской инквизиции не справлялось с уборкой трупов наказанных людей. И поэтому зачастую приговорённые к освобождению люди, побитые камнями, валялись на улицах их города. Вот из-за чего в должности Мальцева значился не только старший дознаватель, но и опознаватель, потому как любому ясно, что погибших необходимо было опознать и убрать с городских улиц.

Но хоть и служил Андрей в элитном подразделении дознавателей-опознавателей, но иногда внутренне он ловил себя на мысли, что далеко не всё нравится ему в имперской России, а в частности, даже в самом Солнцеликом Императоре!

И ужасался таким вот своим мыслям Мальцев! Ибо не по должности такие думы ему.

Да и что ещё надо человеку?!

В городе, как и во всей стране, царил жёсткий стальной правопорядок, установленный самим Святейшим Императором.

Полки магазинов изобиловали различными яствами и продуктами всевозможного потребления – вот она эпоха счастливого человеческого благоденствия и потребления!

Даже думать людям было необязательно, потому что за них думал Великий Император, и жить в России становилось с каждым днём всё лучше и лучше! Так что жизнь била ключом, и не всегда даже по голове!

Одно слово – Империя!

Был Михаил Светлов самым обычным дознавателем-опознавателем Зарайского городского отдела полиции, что на севере Вологодской области.

И было ему 25 человеческих лет, и ни жены у него не было, и ни родни.

Так уж получилось в жизни у него благодаря Господу.

Служил же наш лейтенант полиции Светлов в том самом отделении, которым и руководил старший лейтенант Мальцев.

А так жизнь была ничего, такая же, как у всех, одинаковая.

Впрочем, была у него тайна, о которой знал только он, да ещё двое.

Был Гаврила Светиков самым обычным дознавателем-опознавателем Зарайского городского отдела полиции, что на севере Вологодской области.

И было ему 25 человеческих лет, и ни жены у него не было, и ни родни.

Так уж получилось в жизни у него благодаря Господу.

Служил же наш лейтенант полиции Светиков в том самом отделении, которым и руководил старший лейтенант Мальцев.

А так жизнь была ничего, такая же, как у всех, одинаковая.

Впрочем, была у него тайна, о которой знал только он, да ещё двое.

Был Рафик Светадзе самым обычным дознавателем-опознавателем Зарайского городского отдела полиции, что на севере Вологодской области.

И было ему 25 человеческих лет, и хоть женой его Бог не наградил, но родни у него было много, весьма много.

Так уж получилось в жизни у него благодаря Господу.

Служил же наш лейтенант полиции Светадзе в том самом отделении, которым и руководил старший лейтенант Мальцев.

А так жизнь была ничего, такая же, как у всех, одинаковая.

Впрочем, была у него тайна, о которой знал только он, да ещё двое.

Исполнилось Ивану Боголюбову в это лето аж 40 годков, и жил он в городе Зарайске, что на самом севере Вологодской области некогда великой и прекрасной России.

Работал Иван Васильевич в районной редакции газеты «Зарайская правда», газеты, прославляющей, как вы понимаете, дела самого Государя Императора – Солнцеликого и Святейшего Жутина, авторитет которого не мог быть подвергнут сомнениям или критике. Впрочем, был Иван Боголюбов не простым журналюгой и писателем, пишущим заметки и вирши, прославляющие Императора.

Нет, кое-что было у него ещё.

И это кое-что было частью его секрета от многих: верил наш Иван Васильевич в Бога, и в Христа Его верил, потому как читал запрещённые ныне Евангелия и Святое Писание и отказывался верить, что Император – Солнцеликий и Святейший.

Потому как читал он не только Евангелия, но и запрещенного ныне и заставляющего думать Льва Николаевича Толстого – классика земли Русской. Хотя и освободить могли за такое вот чтение, ибо даже книги были запрещены в Империи, и все чаще горели костры святой инквизиции из сжигаемых ими книг.

И понимал Иван, что искал того самого таинственного Бога и Лев Толстой, осудивший лицемерие церковников, подменивших живого Бога преданиями своими, но сам впавший в ошибку и заменивший Его словом своим, которое, впрочем, не от Бога было, а от плоти земной. Ведь писатель, тем более настоящий, честно отражает как зеркало действительность, и не только прошлое и настоящее, но и будущее. Отражать-то отражает, но всегда ли?! Потому как хорошо понимал Иван, что в их обществе, где мерилом всего являлись деньги, будь ты даже самим Христом и спасти людей желаешь, но вначале заплати, а потом излагай и печатай, если тебе позволят, конечно. Видел Иван Васильевич на людях, а особенно раньше, как бы некую защитную пленочку и понимал, что ты сорви с человека эту тонкую защиту и все, нет больше человека, а есть зверь, лютый такой зверь о двух руках, о двух ногах, и хуже этого зверя нет ничего.

И не верил тому, что Государь Жутин есть воплощённое божество на Земле, хотя тот всех заверял об этом неоднократно со всех телеэкранов страны. Не мог поверить, видя, какие страшные дела и злодеяния творятся нынче на земле, и как необратимо изменился человек.

А верил Боголюбов тому, что рано или поздно, но придётся человечеству, и даже императору, держать ответ за все свои злодеяния перед Всевышним Богом, ибо справедливо это.

И поэтому зачитывался он запрещённым ныне Святым Писанием и особенно откровением апостола Иоанна Богослова.

Вот такой вот человек наш Иван Васильевич, искатель правды или сектант-смутьян, как назвали бы его инквизиторы, если бы прознали про увлечения его. Хотя как всякий журналист видел Иван Боголюбов несправедливости и в их маленьком Зарайске. Вот взять, к примеру, того же главного редактора «Зарайской правды» Ваську Дрищенко. Тот ещё фрукт – трусливый имперский подхалим и ретроград, возглавлявший помимо газеты местный писательский союз, он лихо воровал и расхищал членские взносы союза и общую кассу взаимопомощи, отзываясь крайне презрительно о своих коллегах как неудачниках и нищебродах. И ещё, как ни крути, но не нравился Ивану Васильевичу их Император.

Вот и сейчас смотрел на экран своего домашнего телевизора Боголюбов и видел, как бегал перед Императором, льстиво заглядывая ему в глаза, вечно молодой, тёмно-рыжий как лиса, с огромными, как у таракана рыжими усищами, с плутовской ехидной блудливой полуулыбкой его новый русский боярин – пресс-секретарь Бесков, то и дело горделиво поглядывая на свои дорогущие, явно не по зарплате золотые часы, сопоставимые по своей цене с управлением всеми космическими спутниками и кораблями Империи, никак не меньше.

А что поделать, если Государь служил своим новым боярам, равно как и они ревностно служили ему. Так уж получилось, что всю страну поделили между собой его друзья олигархи и чиновники – новые русские бояре и купцы: и дороги, и недра, и промышленность. Даже чистый воздух и воду продавали теперь в специальных магазинах, принадлежащих Императору и его многочисленным кланам и тейпам. И были они как змеи, прелюбодействовавшие друг с другом на куче золотого тельца.

Да одни малолетние наложницы чего стоили!

Вот поэтому и метко шутил народ, видя на экранах очередное бракосочетание Императора-киборга с новенькой молодой девицей, что, мол, не иначе съедает император своих школьниц!

Но как заявлял сам Святейший и Солнцеликий, что женат он был исключительно на своей империи.

Правда вот, хотелось народу, в том числе Ивану Васильевичу, правителя не такого жуткого, как нынешний Император, но где нынче сыщешь путёвого и путного?! Вот и приходилось современной России терпеть Жути на!

А что?!

Какой-никакой, а свой – самодержец российский Солнцеликий!

Но вот именно поэтому-то и не мог больше молчать наш Иван Васильевич, потому что, убив и истоптав его страну – Россию, убили и изуродовали душу самого Ивана Васильевича – гражданина Великой Российской Империи!

Был Владимир Люцин самым обычным дознавателем-опознавателем Зарайского городского отдела полиции, что на севере Вологодской области.

И было ему 25 человеческих лет.

Женился он в своё время на чернявой красавице Лике Гадецкой, да вот и жил с тех пор с ней. А какой-либо другой родни у него и не было вовсе, кроме тестя своего.

Служил же наш лейтенант полиции Люцин в том самом отделении, которым и руководил старший лейтенант Мальцев.

А так жизнь была ничего, такая же, как у всех, одинаковая.

Впрочем, была у него тайна, о которой знал только он и его жена.

Была Лика Люцина женой самого обычного полицейского дознавателя-опознавателя Владимира Люцина, что служил в Зарайском городском отделе полиции северной Вологодской области.

И было ей 24 года.

Молодая черноволосая красавица, схожая по своей красоте с восточной принцессой Ясмин, приковывала взгляды многих молодых мужчин, и надо сказать, ей льстило такое мужское внимание.

Служила Лика в том же самом отделе полиции, в том же самом отделе дознания, которым и руководил старший лейтенант Мальцев, самым обычным дознавателем-опознавателем, лейтенантом полиции.

И кроме этого нечего сказать о молодой красавице-полицейском, так как жизнь была у неё, как у всех, одинаковая.

Впрочем, была у неё тайна, о которой знала только она и её муж.

В небе за иллюминатором самолёта быстро темнело.

– Что читаете? – внимание молодой красавицы блондинки привлёк вопрос импозантного мужчины, сидящего рядом с ней в самолёте.

Джессика Юнг оторвалась от своей книги и приветливо улыбнулась незнакомцу: – Вальтер Скотт, он такой интересный.

– Да, конечно, – поддержал её незнакомец и оценивающе посмотрел на молодую девушку: красивая двадцатилетняя блондинка с правильными чертами лица, светло-зелёные глаза которой излучали доброту и понимание.

Джессика ещё раз улыбнулась молодому мужчине и, приветливо кивнув ему головой, углубилась в чтение своей книги. Но отвлёк её незнакомец от чтения, и поэтому Джессика, пытаясь сосредоточиться на тексте, слегка хмурилась, размышляя.

И размышления её были явно не о Вальтере Скотте.

Внезапно ей пришли мысли: что она делает в этом переполненном аэробусе рейса Вашингтон-Москва? И тут же мысленно улыбнулась: она, в своё время удочерённая американской семьёй Юнг ещё ребёнком из России, без имени и роду, и названная Джессикой её приёмными родителями, как это ни парадоксально, летит сейчас в ту самую Россию к русскому другу по электронной переписке Андрею Мальцеву.

И живёт Андрей не где-нибудь, а в городе Зарайске северной Вологодской области необъятной Российской Империи.

К моменту нашего повествования было Льву Гадецкому 60 годков.

И служил он в городском корпусе стражей святой инквизиции в городе Зарайске северной Вологодской области Имперской России.

При этом был он не кем-то, а главным городским инквизитором, на долю которого приходились, кроме охраны правопорядка и служб в церкви городского управления всех дел, карательные акции устрашения над редкими верующими в таинственного Единого Бога и инакомыслящими вольнодумцами, восхотевшими прав и свобод.

Сами понимаете, что у него, как у главного инквизитора города, было право карать и миловать. Впрочем, миловал Лев Гадецкий исключительно редко, практически – никогда, всё чаще и чаще вынося приговор очередному нарушителю законов Императора, он, надувая свой большой живот от значительности происходящего и потея лысиной от напряга и важности момента, визгливо кричал, переходя едва ли не на фальцет, показывая пальцем на виновного: – Приговаривается к освобождению!

Конец ознакомительного фрагмента.