Глава 13
Козел старый!
– Ну и змея! – не выдержал Ромик, подслушавший весь этот диалог, прижав ухо к наружной стороне мобильника.
– Не лезь не в свое дело! – огрызнулся Тимофей, не желая признавать его правоту.
– Не буду, – согласился друг, но тут же продолжил: – Знаешь, есть такое высказывание: наивность – это родная сестра невинности и двоюродная сестра глупости.
– К чему ты это?
– К тому, что тебе пора раскрыть глаза. Неужели ты до сих пор не понял, почему она еще за тебя держится?
– Она за меня не держится, она меня любит, – уверенно заявил Тимофей.
– Да не любовь это, олух царя небесного, а корысть чистейшей воды!
– Почему ты так уверен?
– Да она же тебе сама только что сказала: не будет денег – уйду!
– Чего тут еще неясного?
И Ромик с досадой отвернулся в сторону подъезда, где должен был жить искомый и ископаемый пенсионер. Обоих приятелей несколько смущало то обстоятельство, что знакомого «Москвича» в окрестностях не наблюдалось, поэтому оставалось только сидеть и ждать.
Тимофей нервно сжимал в руках сотовый телефон и напряженно размышлял. Плевать на деньги, но неужели Вика дорожит им только ради них? Но что будет, когда они окончательно промотают отцовское наследство? Если она его бросит, то он этого просто не выдержит… Стоп! Да что это он расхныкался раньше времени, тем более что денег пока нет!
– Давай действовать! – сердито заявил он другу. – Сколько можно сидеть у подъезда…
– И что мы будем делать?
– Звонить ему домой!
– И что скажем?
– Для начала вообще проверим: живет ли он здесь?
– Валяй, звони. Вот его телефон.
Тимофей взял записку, внимательно пробежался по ней глазами и стал набирать номер.
– Может, лучше из таксофона звякнуть? – предложил Ромик.
– Мы не преступники, чтобы скрываться от… Алло, здравствуйте… Попросите, пожалуйста, Валентина Карловича… Нету… А когда будет?.. Спасибо, до свидания.
Тимофей отключил телефон и подавлено посмотрел на Ромика, который тихо спросил,
– Что-то не так?
– Вероятно, это была его жена…
– Ну и что?
– Она сказала, что, как уехал этот чертов Карлович с утра в полицию, так до сих пор и не возвращался! – и Тимофей с такой силой стукнул кулаком по «торпеде», что бардачок раскрылся и на пол посыпалась всякая дребедень вроде презервативов и сигарет.
– Да мало ли зачем он мог туда пойти, – буркнул Ромик, доставая сигарету и нервно закуривая. – Может, ему надо заявление о потере паспорта написать.
– Или заявление о находке пакета с деньгами! Козел старый!
– Ну, возможно не такой уж он козел, чтобы отдавать такие деньги ментам. Успокойся ты, что раньше времени переживать…
Тимофей глубоко вздохнул и принялся собирать вещи, выпавшие из бардачка. Пока он тупо складывал всё обратно, Ромик лихорадочно курил и размышлял.
– Вот, блин, теперь весь рушится, – выкинув окурок в окно, раздосадовано заявил он.
– Почему?
– Мы решили действовать в открытую: подойдем, всё честно расскажем и попросим вернуть пакет в обмен на пятьсот баксов.
– Ну и почему мы не может так поступить?
– А представь, что он ходил в полицию по другому поводу, и наш пакет по-прежнему лежит под сиденьем.
– Ну и что?
– А то, что после похода в ментовку, этот старый козлина может заподозрить что угодно. И как он себя поведет в ответ на наше предложение – одному Аллаху известно!
Тимофей задумался. Одна мысль наскакивала на другую, валила её, та цепляла третью, потом четвертую и, в итоге, получалась «куча мала».
– Чего молчишь-то? – не выдержал Ромик.
– Думаю…
– Хорошее занятие. Жаль, что ты так редко его практикуешь.
– Очень смешно…
– Да не конючься! А чтобы тебя хоть немного развеселить расскажу прикол сегодняшнего утра.
Тима выпустил воздух через ноздри и, слегка приподняв левую бровь, принялся слушать.
– Значит, просыпаюсь сегодня, а дома уже никого нет. Мать с Ленкой и Бориской словно испарились. Я, с небольшой остановкой в ноль-ноль, поплелся на кухню. Захожу, подхожу к плите, снимаю крышку с ещё теплой сковородки и вижу там два жареных яйца, а рядом записка от Ленуськи: «Ромашка, это твои».
В этот момент во двор пятиэтажки, громко пукая выхлопными газами, въехало хорошо знакомое самодвижущееся корыто с гайками, которых, в свое время, немало наштамповал ныне почивший в бозе автозавод имени Ленинского комсомола. Тимофей и Ромик, не сговариваясь, одновременно сползли вниз, чтобы их не было видно. За рулем «Москвича», сверкая очками и очумело крутя головой, восседал Валентин Карлович. Загнав своего железного друга между двумя березами и заглушив двигатель, пенсионер вылез из машины, лихо хлопнул дверцей и заорал:
– Маруся!
Из кухонного окна первого этажа высунулось лицо старой хавроньи, которое, судя по всему, принадлежало его достойной супруге.
– Ставь суп греть, – продолжал муж и доверительно сообщил: – Жрать хочется мочи нету!
– Нормально съездил? – поинтересовалась Маруся.
– Приду, расскажу, – запирая машину, ответил пенсионер. – Не жизть, а сплошные загадки. В наше время таконого не было.
Когда он зашел в подъезд, громко хлопнув дверью и вспугнув гревшуюся на солнце кошку, друзья понимающе переглянулись.
– Этого рассказа мы пропустить не должны! – многозначительно заметил Ромик, после чего они осторожно выбрались из «ОКИ», тихо прикрыв за собой дверцы и, крадучись, направились к окнам. К счастью, в тот момент во дворе никого не было, иначе вид двух молодых людей, застывших по обе стороны кухонного окна в позе кремлевских часовых, мог бы вызвать немалое подозрение.
– Хорош супец, – тем временем, сообщил Карлович, в перерывах между ожесточенным хлюпаньем и довольным урчанием.
– Для тебя старалася, – сообщила супруга, гордясь своим фирменным борщом из свиных хрящей.
– А почему не доперчила?
– Еще чего выдумал старый пярдун! Опять бы потом всю ночь желудком маялся.
– Ну и ладно, – буркнул дед, зачерпнув ложкой борща из большущей тарелки. Послышался шум воды и звяканье посуды.
– Ой, а тут такое стряслось, пока тебя не было! – снова заговорила Маруся. – Сидим мы на лавочке у подъезда, как вдруг из кустов Васёк на четвереньках вылезает.
– Какой еще Васёк?
– Да с первого подъезда, пьянчуга известный, бывший слесарь.
– А… понял. И что?
– Ну пьяный, ясное дело, и прямо к нам по-собачьи ползет. А из одежи на нем только трусы да собачий ошейник!
– До белой горячки допился?
– Мы с соседками тоже так подумали, да тут за ним собутыльник выскакивает и орет: «Ко мне, Мухтар!» А Васёк гавкает да на нас кидается. А тут его собутыльник хватает Васька за ошейник и говорит нам: «Слушайте, бабы, если моему Мухтару не дать опохмелиться, то он весь двор перекусает!»
– И что дальше? – заинтересовался Карлович.
– А дальше встает наша Любка и говорит: «Или вы на хрен отсюда скачете, или мы ветеринарку вызываем, чтобы твоего Мухтара в дурдом забрали – опыты над ним ставить». Ну они, ясное дело, поматюгались, поматюгались и дальше побрели.
– Да уж… И чего только водка с людями не делает… Хорошо, што я, как зашился, уже одиннадцать годков ни капли в рот не беру. А тобы щас не хуже Васьки выдавал. Стыдобища…
– Слушай, а тебе какой-то парень звонил! – вспомнила Маруся.
– И чего хотел?
– Просто спрашивал дома ты али нет. Голос мне незнакомый.
– Может, кто из клиентов? Я же им всем свой телефон даю, вот только почти никто не звонит. А хорошо бы пассажиров прямо по вызову развозить…
– А в мялицию-то как съездил?
– Да никак! Прихожу в отделение центральное и у дежурного интересуюсь: нужны мои показания по вчерашнему происшествию, и кто это дело ведет? А он глаза удивленные таращит: «Какое еще дело?» – «Как, говорю, какое? Да я вчера двух бандитов помог задержать!» – «Нету, дядя, никакого твоего дела, так что езжай себе домой и не мешай работать…»
И тут вдруг громко заиграл свадебный марш, служивший звонком в мобильнике Тимофея! Пока он нервно извлекал телефон, в окно высунулась растрепанная голова Маруси:
– Ах вы, шантрапа! Опять повадились под окнами ссать! Щас мялицию вызову!
Друзья кинулись прочь, причем Тимофей на ходу отвечал на звонок.
– Ты моих клиентов за ослов держишь? – кричала в трубку разгневанная владелица галереи. – Ты кого мне нарисовал?
– Что случилось, Марфа Никодимовна? Что вас не устраивает?
– «Аленушка» твоя меня не устраивает! Ты что себя – Сальвадором Дали вообразил, что всюду свою телку рисуешь? Как я покажу господину Каримову такую «Алёнушку»? Хоть он и лох, которому «Явление Христа» за «Конец Бомбеи» можно выдать, но ведь подлинник-то хоть один раз видел!
– Марфа Никодимовна, голубушка, я на вас надеюсь, – залебезил незадачливый художник, – мне ли учить вас тому, как надо разводить лохов от живописи! Вы же кудесница!
– Ладно, так и быть, – смягчилась мадам Жеманико, – что-нибудь придумаю… Но ты смотри у меня! Или рисуй точные копии, или сам продавай свою мазню! Все, пока.
– Блин, из-за этой дуры, не удалось дослушать, – с досадой заметил Тимофей, отключая телефон.
– И так всё понятно, – задумчиво ответил Ромик.
– Что тебе понятно?
– Нельзя с ним в открытую.
– Думаешь, ментам сдаст?
– Тут и думать нечего. Ты же сам слышал, что он нас за бандитов считает.
– А нельзя его переубедить?
– Такого хрыча? Исключено. Поэтому придется действовать по второму варианту, даром что ли я инструменты захватил. А ты радуйся, что деньги твои по-прежнему на месте.
– Надеюсь, – уныло кивнул Тимофей, которому совсем не улыбалась перспектива вторжения в частную собственность в виде вскрытия автомобиля. – Хотя поверь, это будет первое мое правонарушение в жизни.
– Первое? А забыл, как мы с тобой вредному учителю по физкультуре в сумку с одеждой собачью какашку подсунули? – с ухмылкой спросил Ромик. – Забыл, как потом всю школу из-за этого перевернули? А ведь нас с тобой так никто и не вычислил. Вот и говорят, что все тайное становится явным. Не фига! Если сам языком не проболтаешь и отпечатков на месте преступления не оставишь – хрен тебя когда найдут! То-то!
– Да уж… но, все же учти, что я чту уголовный кодекс, как сказал один известный махинатор. Так что, как говорится, не лезь в Бутырку!
– Выше нос, брателло, – попытался подбодрить его Ромик, – если все хорошо пройдет, глядишь, и ещё какую-нибудь тачку вскроем.
– Хватит этих шуток! – взмолился законопослушный художник. – И так уж я иду на это только ради Вики…
– Получается, что и я иду на это только ради Вики… Хотя при этом ее не имею! Да шучу я, шучу, не смотри этаким зверем! Тем более что я вообще не боюсь хомяков!