Угнанное пианино. Глава II. Небо в клеточку, друзья в полосочку (Е. В. Нестерина, 2004)

За это время успело произойти следующее. Красивая девочка Вероника Кеник, одноклассница Зои, Арины и Антоши, как следует убралась в своей квартире. Ее родители по случаю праздника уехали в гости, оставив дом в полном дочкином распоряжении.

Вероника украсила стол двумя длинными свечами в медных подсвечниках, подумала-подумала и зажгла их, выставила на середину торт со взбитыми сливками, налила в высокие бокалы гранатового сока, похожего на настоящее красное вино…

Она поджидала Артура, своего поклонника. Артур учился в восьмом классе, был весел, остроумен, хорош собой: имел красивую челку, которая так падала ему на глаза, что казалось, нет более загадочного парня на всем белом свете!

Подружки завидовали Веронике, когда она проплывала мимо них под ручку с прекрасным Артурчиком.

И вот сегодня, в день праздника Восьмого марта, он должен был нанести Веронике визит… Потом они собирались пойти в кино, а оттуда на дискотеку – так что все предполагалось, как у взрослых, и даже лучше.

Стол для романтического ужина, а вернее обеда, был давно накрыт. Вероника посмотрела на себя в зеркало, поправила волосы и тщательно замалякала губы, которые ей показались наивно розовыми, ядрено-коричневой помадой. Из зеркального овала на Веронику глядела весьма взрослая девушка. Вероника сама себе понравилась.

Но до прихода Артурчика по-прежнему оставалось время. А чем еще заняться, Вероника не знала.

Как раз в этот момент раздался звонок в дверь.

«Какой Артур молодец! – обрадовалась девочка. – Он понял, что я скучаю, и пришел раньше! Умница!»

Она распахнула дверь – и тут в квартиру, как вихрь, ворвался очень неожиданный персонаж: растрепанный и взмокший Антоша Мыльченко. Решительно захлопнув за собой дверь, он придавил ее задом.

И тут же скороговоркой (чтобы его не выгнали), не давая Веронике опомниться, Антоша забормотал:

– Здравствуй, Вероника! Уф-уф! Ты мне доверяешь – потому что открыла дверь не глядя. Вот спасибо! Это я. Ох, какой снег на улице… И это в день такого торжественного, такого цветочного праздника…

Вероника просто обалдела – меньше всего именно этого мальчика она ожидала увидеть у себя дома всего лишь в нескольких метрах от стола с тортом и горящими свечами.

– Погоди, Мыльченко… Ты… – она еле-еле смогла что-то вообще сказать, так была удивлена. – Здравствуй, конечно.

Антон порывисто взмахнул рукой, сделал шаг вперед, вытащил из-за спины какой-то шуршащий пакет и… принялся декламировать:

С этими словами он сделал еще шаг к Веронике (явно собираясь осчастливить), снова взмахнул рукой – и на него упало пальто с вешалки. Это не позволило ему немедленно осчастливить Веронику, но дало возможность ей понять, что происходит. Девочка сдернула с незадачливого декламатора упавшее пальто. Антоша завертел головой, на миг замолчав.

– Стоп, стоп, стоп, Мыльченко. Кого это ты собираешься осчастливить?

Антоша тут же набрал в легкие воздуха и затараторил:

– Я сочинил эти поэтические строки, Вероника… Ты знаешь, я не только писатель, я еще и поэт, хочу вместе с ними преподнести тебе, как самой красивой девочке в школе, в городе и в мире! Во всем мире! Преподнести одну вещь…

Этот текст Веронике показался небезынтересным – согласитесь, и в будни, и в праздники такое слышать всегда приятно!

– Погоди-ка… – сказала она. – Ты, может, не будешь в куртке и в шапке тут в коридоре топтаться? Чувствуется, тебе очень жарко.

Антоша охотно с этим согласился.

– Да! – воскликнул он. – В моей груди полыхает пожар!

– Клади сюда.

– Что? – не понял Антоша, пряча сверток за спину.

– Да шапку свою. – Вероника хлопнула ладошкой по мягкой обивке пуфика. – Сюда.

Антоша метнул на пуфик свою шапку-ушанку, вновь зашуршал загадочным пакетом.

– И я хочу преподнести тебе, Вероника… – опять запел-завыл он.

Вероника улыбнулась, незаметно покосилась на часы: до прихода ненаглядного Артура оставалось пятнадцать минут. Мыльченко поздравлять собрался – так пусть поздравляет. Пустячок, а приятно. Правда, вчера в школе их однокласснички уже поздравили – каждой девочке подарили по булке, пластиковым прыгалкам и теням для век. Кому пришло в голову такое странное сочетание – булки, прыгалок и косметики, – оставалось только гадать… Но зачем заглядывать в зубы дареным коням, тем более накануне Восьмого марта? Дорог не подарок, а мужское внимание…

– Надевай тапки, Мыльченко, проходи… – скомандовала Вероника, закрывая дверь в комнату с праздничным столом и приглашая поздравительного юношу на кухню. – Знаешь, у тебя ушки сейчас такие красные. Горят.

Антоша, который казался себе галантным мужчиной, а не лопоухим школьником, тут же бросился к раковине.

– Я их сейчас водой помочу! – воскликнул он, открывая мощную струю холодной воды. Брызги летели во все стороны, и скоро не только уши, но и волосы Антона стали мокрыми. – Все, остыли мои ушки. А ты на-ка вот этот сверток… То есть нет. Не бери пока! Погоди, не открывай!

Вероника, в руках которой оказался шуршащий сверток, уже переживала, что пустила к себе в дом это беспокойное хозяйство. То на-ка, то не открывай…

А тем временем Антоша у зеркала над раковиной причесал щедро смоченные волосы на прямой проборчик.

– Я мил? – улыбаясь и заглядывая Веронике в лицо, спросил он.

– Оч-чень…

Антоша вновь выхватил свой сверток у девочки из рук, вышел на середину кухни, отставил ножку в сторону, взмахнул головой, отчего капли с волос полетели в разные стороны, и заговорил:

– Дорогая Вероника. Прошу принять от меня этот скромный подарок в честь Восьмого марта. Пусть это радует тебя. Вот… Дарю. Бери насовсем.

И вручил (уже в который раз за время визита) сверток в руки Веронике.

– Ой, Антошенька… – Вероника поняла, что наконец-то подарок приплыл к ней. – Что же это такое?

– Пижамка, – ответил Антоша.

– Пижамка? – удивилась Вероника, извлекая из пакета что-то большое, шелковистое, струящееся. – А почему у нее рукава такие… длинные? Какой это размер?

– Размер истинно твой, Вероника. А рукава – потому что это пижамка в виде костюма Пьеро.

– Пьеро?

– Да. Ты потрогай материальчик, Вероника, – тут же предложил Антоша и принялся трясти пижамой у Вероники перед самым носом.

Он один знал правду, а потому старался отвлечь от нее оподароченную девочку любой ценой. Дело в том, что пижама всем была хороша, но имела один дефект. Ошибаться могут все, и не только в нашей стране, но и за рубежом, где сшили эту пижамку. То ли тамошние швеи были рассеянны в тот день, то ли отвлеклись на что-то более интересное, но только вместо рукавов они пришили к курточке штанины панталонов. Поэтому-то рукава и оказались такими длинными. Наверное, где-то моталась по свету незадачливая сестра этой пижамы – и напрасно пыталась неизвестная тетенька влезть в нее: ведь к полосатым панталончикам купленной ею пижамы были пришиты рукава…

Сам Антоша заметил это слишком поздно, и поменять ее было уже нельзя. В целом же пижамка смотрелась весьма симпатично, так что теперь приходилось выкручиваться. А где уж он ее взял – новую, с торчащими в разные стороны этикетками, – можно только догадываться.

– Потрогай, оцени материю, говорю! – как ухарь-купец на ярмарке, суетился Антошка.

– Ну… Шелк, – с сомнением проговорила Вероника.

– Шелк, конечно! Натуральный! А бирочку посмотри! Фирма «Нина Риччи»! – продолжал переводить стрелки Антоша.

Но Вероника перебила его. Какие-то сомнения, видимо, начали закрадываться в ее голову.

– А почему же Пьеро не белый, а в полосочку? – с пристрастием спросила она.

– Потому что белых Пьеро навалом! – не сдавался Антон. – А сейчас это самая что ни на есть мода на дамское белье во Франции! Чтоб чередовались: полосочка серая – розовая, серая – розовая!

– Ну, знаешь ли… – растерялась Вероника.

И вдруг смысл подарка начал доходить до нее.

– Дамское белье… – повторила Вероника. – По-моему, я не давала тебе повода дарить мне такие интимные подарки. Ну-ка, Мыльченко, забирай…

И она решительно сгрузила струящуюся кучу в руки Антошке.

– Ой, Вероника, Вероника, не обижайся! Ну она же такая красивая, эта пижамка! И тебе идет-то как!

– Ну вот и уходи-ка ты со своей пижамкой домой. Надо же – придумал! – Вероника, казалось, была настроена решительно.

Антон не мог смириться с отказом.

– Ну, Вероника, ну ты посмотри на нее как следует! Какие панталончики! – проныл он.

А ныть, общаясь с девушками, никак нельзя. Этого начинающий покоритель дамских сердец еще не знал. Девушки свирепеют от нытья.

– Сейчас ты у меня получишь панталончики… – рассвирепела и Вероника.

Но Антошка проявил завидную прыть.

– А вот еще ночной колпачок, Вероника! – воскликнул он, подпрыгивая и помахивая в воздухе таким же розово-серым шелковым изделием. – К пижамке! С пумпончиком! В нем спать нужно, он прическу бережет!

Вероника покосилась на циферблат настенных часов. Стрелки показывали, что наступило время свидания.

– Да что ж ты никак не поймешь! – всплеснула руками она. Выставить Гуманоида из дома она уже просто отчаялась.

– Погляди, как здорово смотрится! – почувствовав ее слабинку, тут же сильнее засуетился Мыльченко. – Я сейчас примерю! Вот! Штанишки!

С этими словами он уселся на пол и схватился за пижамные штаны.

– Не вздумай раздеваться! – испугалась Вероника.

– Не, я прям на джинсы! – успокоил ее Антоша, действительно нацепив шелковые панталоны поверх своих джинсов. – Вот… Теперь кофточку… Ты не смотри, что на мне велико кажется, Вероника. Это ничего, что я прямо на куртку меряю. Ты же на голову выше меня, так тебе пижамка в аккурат будет. Видишь, раз мне на куртку чуть-чуть внатяг, значит, тебе на голое тело самое оно…

– На какое еще голое тело! Мыльченко…

– Ой, не на голое! В смысле, на тебя вообще! – испугавшись, что ляпнул что-то не то, оправдывался Антон, стараясь облачиться в пижаму еще быстрее. – Самый раз! Самый раз! Во, смотри!

– Боже мой! – воскликнула Вероника, когда через минуту Антоша встал перед ней. – Весь оделся.

Антон надел на мокрую голову шелковый колпачок, разгладил его ладонями.

– А теперь я и в колпачке, – он галантно поклонился. – Готов. Вот я и Пьеро. А? Красавец?

– Гуманоид, то есть Антоша, ну, понимаешь… – не нашлась, что сказать, бедная девочка.

– А знаешь, какие сны тебе будут в этой пижамке сниться! – воскликнул Антоша, мечтательно закатывая глаза.

– Да уж… – вздохнула Вероника.

– И рукава длинные – специальные, – с вдохновением на лице подхватил Антон. – Чтобы тебе во сне лицо ногтями не расцарапать.

– Да я и не собираюсь себя царапать, – удивленно пожав плечами, начала Вероника.

Но не договорила. В это время позвонили в дверь.

Вероника бросилась открывать, краем глаза успев заметить, что Антоша подобрался к зеркалу и с довольным видом в нем себя разглядывает.

На пороге стоял Артурчик, держал в руках букет крупных роз и лучезарно улыбался. Наступил миг настоящего женского счастья для Вероники… Она тоже улыбнулась. Но вспомнила про своего первого посетителя. И улыбка исчезла с ее лица…

– Привет, Артур, – пробормотала девочка.

– Здравствуй, Вероничка… – встряхнув благоухающий букет, произнес Артур. – Это тебе. Поздравляю.

– Спасибо! – кивнула Вероника, не чувствуя той радости, какую она ждала вот уже несколько дней, едва узнала о предстоящем свидании. – Артур, я так ждала тебя, но…

В этот момент из комнаты, дверь в которую была закрыта, выскочил Антон Мыльченко в полосатой пижаме.

– И она не мнется, смотри! – воскликнул он, прыгая козликом. – Я специально на диване повалялся.

Восьмиклассник Артур опешил. Конечно, он Антона узнал – да и кто в их школе не знает старика Мыльченко?

– А это что такое? – хмыкнул Артур. – Вероника, что это у тебя тут Гуманоид по квартире скачет?

Антошу с детских лет дразнили Гуманоидом – за все, чем отличалась от остальных его многогранная личность. Поэтому Антон великодушно не обижался на свое межпланетное прозвище. И даже гордился им – в порывах поэтической или вселенской грусти.

– Артур, понимаешь, он пришел меня поздравить… – начала оправдываться Вероника. – Он вообще-то мой одноклассник.

Веронике показалось, что не так уж сильно Артур и против того, чтобы Антоша поздравлял ее на правах нейтрального одноклассника. Ей сразу стало легче.

– А во что это он одет? – вот что заинтересовало сейчас Артура, и он принялся внимательно разглядывать поэта. – То ли во что-то дамское, то ли в тюремное… Что, Гуманоид, теперь так и живешь – небо в клеточку, друзья в полосочку?

– Ты ничего не понимаешь, Артур, – презрительно качнул помпоном Антоша. – Это самая модная пижама сезона. Французская! Мой подарок Веронике.

Вот тут-то и началось то, чего бедная девочка боялась больше всего.

– Ты уже принимаешь в подарок пижамки, да, Вероника? А также другие предметы туалета. Очень мило, – проговорил Артур, ехидно прищуриваясь.

– Артур, понимаешь… – Вероника растерянно посмотрела на Артура, потом оглянулась на Гуманоида.

– Понимаю… – Артур тоже пристально посмотрел на Антошу, и голос его стал зловещим. – А что, Гуманоид, ты думаешь, что моя девушка Вероника Кеник примет в подарок твой клоунский костюм?

– Да, – с достоинством ответил Антоша, и Вероника посмотрела на него уважительно. – Примет. Потому что эта пижамка…

– Такого же бесконечно дебильного цвета, как ты сам, – рявкнул Артурчик, который заметил уважительный Вероникин взгляд в сторону Антона.

– Артур! Что ты говоришь? – обиделась Вероника.

– Ах, ты за него еще и заступаешься. Здорово. А я тут как раз к французской пижамке духи французские тебе хотел презентовать… – с этими словами расстроенный Артур полез в карман, вытащил коробочку духов, вынул из нее флакончик, взболтал его, отвинтил крышку и посмотрел жидкость на свет. – Остается эти духи только выпить… Куда они в сравнении с таким шикарным подарочком прекрасного Гуманоида…

Артур горестно вздохнул, но духи пить не стал.

«А я бы выпил, – глядя на него, подумал Антоша. – Ради женщины. Проблема-то».

После этих мужественных мыслей он сразу почувствовал себя увереннее. Преимущество у него появилось. Антошка сам поднялся в собственных глазах.

– А что, Артур, ты считаешь, что я не могу Веронике подарок на Восьмое марта сделать?

– Можешь, можешь… – с угрозой в голосе проговорил Артур.

Вероника испугалась. Драки в доме с тортом и свечами ей не хотелось.

– Артур, он неожиданно пришел… – начала Вероника.

– Значит, так же неожиданно и уйдет! – без тени сомнения заявил Артур.

Но уж с этим Антон Мыльченко был совершенно не согласен! Пусть он мальчик хилый, малорослый, неспортивный. Но не трус!

– Это чегой-то? Я первый в гости пришел! – бодрым петушком крикнул Антон.

Но Артур, крупный восьмиклассник, парень своей девушки, уже разозлился по-крупному. У него в данный момент тоже было важное свидание, к которому он готовился не менее тщательно, чем Вероника.

– Ты портишь мне настроение, Гуманоид, – медленно проговорил он, засучивая рукава и наступая на Антошу. – Нечего тут мелькать.

– Но-но! – подпрыгнул Антон. – Не толкайся!

Артур не захотел больше вести с непрошеным гостем переговоров, а потому, несколько раз толкнув Антошку в грудь, допинал его таким манером до двери.

– Артур! Не надо так! Ты что его толкаешь? – возмущалась Вероника, бросаясь вслед за ним. Но Артур ничего не слышал.

– Давай-давай! Выкатывайся, Гуманоид, из квартиры! – одной рукой схватив Антона за шиворот, а другой – открывая дверь, решительно заявил Артур.

– Ты не имеешь права! – возмущался Антоша, дрыгая ногами.

С этими словами он вылетел из квартиры. Дверь захлопнулась. Антоша оказался на лестничной площадке совсем один.

– Пустите! – закричал он, прыгая на резиновом коврике. – Я же в тапочках!

– Проветрись, герой! – насмешливо донеслось из-за двери.

Антон Мыльченко заметался, принялся возить по двери длинными рукавами пижамы, предназначенными, как он сам утверждал, не позволить ободрать что-нибудь своими ногтями. А так хотелось Антоше все драть сейчас в ярости, рвать, метать, негодовать! Вот, значит, как с ним, да?..

– Кладбище, да, только кладбище успокоит меня… – простонал Антон в замочную скважину. – Покой, вечность, тишина…

– Хе! – донеслось в ответ из квартиры. Это был голос торжествующего победителя-Артура.

И снова все стихло…

Антоша звонил в дверь, стучал, прислушивался, даже заскулил, но никто не открывал ему, никто не приглашал в квартиру, где на столе с горящими свечами стоял вкусный торт со взбитыми сливками…