Охотники за головами
Зимнюю обувь и штаны, с неподвижных тел, стянули с той грубостью, которая возможно известна только мертвецам, следом – куртки, свитера, попытались забросить вещи как можно дальше, дважды прозвучал всплеск от падающих ботинок, значит, несмотря на декабрь где-то рядом открытая вода. Жесткое разоблачение привело Пашу Вагена в сознание, когда он окончательно пришел в себя, понял, что лежит в отрытом поле, в порванном трико и футболке. Превозмогая боль в затылке и шее, он привстал, увидел рядом неподвижно лежачего человека, тоже полураздетого, лицо было воткнуто в снег. Перевернув тело, несмотря на застывшую гримасу и закрытые вечерней темнотой глаза, Паша смог узнать своего брата, его запястье украшала татуировка, в виде автомобильной эмблемы ФольксВагена, принялся дергать его, тормошил со всех сил, приговаривая:
– Федя, подъем! Ты хоть объясни, куда мы попали, кто нас раздел?
Брат молчал, не подавал признаков жизни, Ваген не мог поймать тепло в его ладонях, понять: есть ли надежды на спасение. Сам он не чувствовал от холода своих рук и ног, задерживаться здесь не стоит, иначе не только не успеет привести помощь к брату, но и сам околеет черт знает где, рядом не было ничего, что могли сойти в качестве одежды или временного укрытия. Невдалеке протекал канал, над ним поднимался молочный пар, с другой стороны далеко-далеко из-под земли сочилось еле заметное свечение, верный призрак – города, поселка или крупного предприятия. Пожав в последний раз запястье с татуировкой, Ваген, для разогрева, помчался в направление света, по ходу смог рассчитать: всего, от силы, у него в распоряжение двадцать минут. Босые стопы уже сейчас начинали сдавать, неметь, благо хоть местность не каменистая. Везение не заставило себя долго ждать, впереди пролегала автомобильная трасса, две полоски электрического света практически мчались ему навстречу, он рванулся, рассчитывая встать на пути машины, вслед за светом фар, смог услышать работу двигателя, наконец, различить водителя и пассажирку рядом.
– Да, это женщина, она должна меня заметить, у них зрение лучше, чем у мужчин. Смотри на меня, крикни ему: остановись! – умолял он ничего не подозревавшую пассажирку.
Действительно, заметили! Машина снизила скорость, фары предупреждающе (или угрожающе) несколько раз подмигнули, раздался сигнал.
– Я тебе покажу «сойди с дороги»! Стоять, кому сказал! – Ваген разбежался, собираясь кинуться на лобовое стекло, но и машина разогналась, водитель попытался объехать злобно вопящее видение, но столкновения избежать не удалось, боковое зеркало хлестнуло в бок. Упав, Ваген не услышал долгожданного скрипа тормозов, совсем наоборот – водитель вместе с пассажиркой совершил побег, давя со всей силы на газ. Когда очнулся, к своей большой досаде, переходящей в ужас, заметил, как его аккуратно объезжает очередное авто, и немедля газует. Усевшись на асфальт, отодвинув в сторону тупое отчаяние, попытался обследовать разбитый бок, но холод проник слишком глубоко вовнутрь тела, ничего другого не оставалось, как только встать и двигаться по возможности энергичнее. Тут он заметил, что рядом валялся простой молоток, может выпал из убегающего авто, или… он поднял голову к серым звездочкам… Радикальный способ по ловле мимо проезжающих машин созрел в голове Вагена. В ожидании продолжал свои тренировки по разогреву крови, прыгал вместе с молотком, делал гимнастику, но на километры кругом так и не мелькнуло ни одной полоски света. Пришлось снова бежать, куда глаза глядят, не скоро сообразил, что совершенно сбился с пути, оставив позади автомобильную трассу, внедрился вглубь бескрайней равнины, метался из стороны в сторону, пока в череде чудесных, но пока бесполезных явлений, таких как автодорога и молоток, не наткнулся на третье – совсем недалеко весело горел костер. Ваген затрепетал от счастья:
– Нет, это не мираж в мозгу, надо продержаться пять минуточек, ноги-ноженьки – вот оно спасение, я вас обогрею мои хорошие.
Уговоры и заклинания помогли выбить из замороженного организма дополнительную порцию энергии, она увеличивалась по мере приближения к ярким языкам пламени, которые оставляли на снегу недолговечные кровавые штрихи, даже запах уже давал о себе знать, пусть не сухих дров, а только удушающий бензиновый – не важно, потерявшийся в степи глубоко вдыхал эту путеводную копоть, следовал, как заколдованный к спасительным вспышкам. Его не особо смутила прояснившаяся впереди картина: рядом с необычным продолговатым костром не было ни одной души, ни звука, хоть какого-то намека на присутствие человека… живого человека, он готов был совершить последний прыжок хоть в самое пекло, но не успел, резко остановился… из огня на него смотрело знакомое лицо: Федю подожгли. Ваген, сам того не замечая, совершил большое турне и вернулся на место, где очнулся раздетым. Плоть внизу шипела, постреливала как на сковородке: кто, какие невидимки совершили это преступление, зачем приволокли их в степь? Несмотря на опасность, он точно не собирался снова бежать в неизвестность, теперь ни шагу назад или вперед. Самое главное, здесь под ногами животворящий огонь, он встал над ним, пытаясь искупаться в тепле, вот блаженство какое только можно получить на земле, несмотря на понимание, что оно исходит от останков брата, что и с ним могут сейчас поступить аналогичным образом.
Родственные чувства вытеснил даже молоток, он нагрел его, на тот случай, когда пламя потухнет, можно будет запихнуть запас жара под футболку. Заметил на обгоревших ногах уцелевшие носки, тут же стянул их, осмотрел внимательно остатки: увы, остальная одежда сгорела.
– Придется Федя снова тебя покинуть, я пойду туда на дорогу вместе с молотком, хорошо? Они остановятся, обещаю тебе, мы приедем к тебе, – Ваген пытался беседовать с фантасмагорической ситуацией, в которой оказался, не услышав ответа, он посмотрел в ту сторону, куда скоро пойдет, и подскочил: дорога ехала к нему сама, по равнине зиг-загами двигались два автомобильных луча. Ваген показал рукой на машину:
– Ищут меня по оставленным следам, скоро будут здесь, добьют и сожгут, но кто эти звери?
Бежать было некуда, впереди ни одного кустика, чтобы спрятаться, оставался только канал, другого выхода нет, присев он пожал сгоревшую руку брата, пытаясь ухватить оставшиеся частички тепла, после, обняв молоток, полез в воду, преодолевая течение, добрался до противоположного берега, спрятался в небольшом пучке камышей, начал отсчитывать мысленно секунды, на 180-й приготовился принять смерть от холода, или в лучшем случае утонуть. Машина подъехала, вышли два человека, осматривая обугленное тело, они конечно заметили свежие следы, пошли по ним до самого берега, вполголоса посовещались – один побежал вдоль канал вниз по течению, возможно предполагая догнать и поймать уплывшего беглеца, второй – открыл багажник, вытащил топор для разделки больших мясных туш, молча стал расчленять останки, рубчик был сильным атлетически сложенным человеком, освещали эту кошмарную сцену включенные фары, иногда они открывали молодое, сосредоточенное на деле, лицо. Помешавшийся от мороза Ваген, досчитав до 180-й, перед смертью решился из последних сил поговорить сам с собой:
– Так и выглядит ад – ты по пояс в холодной воде, а мясник перед глазами разделывает поджаренного брата. Но за какие грехи такие мучения!
Мясник выпрямился, поднял угрожающе топор, испуганно озираясь, пытался определить, откуда прилетело бормотание, ничего не понимая, он спеша завершил разделку, схватил искромсанные части тела, по очереди выбросил в канал, на что от пучка камышей услышал упрек в чрезмерной жестокости. Догадавшись, кто спрятался на противоположном берегу, мясник, призывно свистнул своему напарнику, быстренько уселся в машину, завел ее, развернулся, и направился фары на противоположный берег практически в глаза Вагену, который к тому времени потерял сознание, молоток выпал, облегченное тело немедленно подхватило течение, периодически топя, понесло на темнеющие впереди конструкции. Неизвестно сколько прошло времени, пожалуй, достаточно чтобы спокойно умереть от переохлаждения, но беглецу не дали так просто отдать концы, сильнейший удар по левой кисти привел его в чувство. Открыв от резкой боли глаза, он увидел, что находится под металлическими опорами моста, не успела вода вынести его вперед, как вдоль парапета образовались два знакомых лица, у каждого в руках по здоровенному булыжнику.
– Сейчас-то не промахнись, кидай точно в голову, – приказал мясник напарнику.
В один момент в направление лба Вагена рванулись снаряды.
– Попал, попал! – заорал камнеметатель.
– Возможно, – с недоверием произнес мясник.
Течение снова усилилось, топило и вновь выкидывало на поверхность тело, игралось, швыряло, крутило совсем как деревянного солдатика, которого мальчик хочет утопить в ванной, так продолжалось пока впереди не образовались узкие дренажные трубы, столкновение с ними в очередной раз привело в чувство уцелевшего беглеца, он открыл глаза и увидел, что приплыл сюда не один, а вместе с братом: здесь были и его ботинки, и руки, и ноги и даже голова. Над трубами протянулась дамба, ехали грузовики, перевозившие мокрый песок, рядом громыхал земснаряд, скреб дно водоема. Вагену было уже все равно, что там творилось, он, наконец, может спокойно умереть на отмели, но вид проехавшего грузовика прояснил ход событий, которые произошли сегодня утром:
– Мы – дальнобойщики, с братом везли несколько десятков тонн меди, остановились, чтобы помочь водителю заглохшей легковой машины, когда вышли, по голове… точно обухом топора, дальше темнота, – Ваген что-то уяснил. – Голова! Конечно, голова, она мне поможет.
Оживший беглец схватил череп украшенный остатками волос, лег вместе с ним в центре дороги, дождался когда подъедет впереди идущая машина, она остановилась, водитель долго сигналил, что не возымело действия, выходить побоялся, открыв широко окно, попытался дистанционно – матерными выражениями оживить, привести в чувство полуобнаженного субъекта
– Вставай, футболист, возвращайся со своим мячиком в канал.
– Ох, – простонал Ваген, и пополз к машине, – холодно, а у меня трусы мокрые, какой неловкий момент!
– Скоро они заледенеют, затвердеют, тогда теплее будет. Правильно, еще чуть-чуть отползи в сторонку, ага, пятки только убери и я поеду.
Поравнявшись с кабиной, подозрительный субъект неуверенно поднялся, опираясь о включенные фары, прицелился и забросил «мяч» внутрь салона, водителя прорвало на отчаянные крики, не унимаясь, он выскочил с другой стороны. Ваген не чувствуя руки и ног, все таки смог залезть в салон, рыскал под сиденьем, до тех пор пока не нашел ящик с инструментами, откуда вынул маленький юркий топорик. К счастью, ключи зажигания водитель по забывчивости оставил на месте, пока он бежал к себе на базу, чтобы вызвать полицию, в противоположную ему сторону мчался грузовик груженый песком. Обдуваемые автопечкой, конечности не желали сменить фиолетовую окраску на светло-розовую, угонщик понимал, что их спасти не удастся, но они еще могут функционировать, значит, не следует терять время: месть должна восторжествовать. После недолгих поисков, на обочине приметил знакомую легковую машину, хотел, как в боевике немедленно ее раздавить, но один из преступников вышел наружу, кинулся на встречу, отчаянно махая руками. Грузовик затормозил, Ваген узнал мясника.
– Огромное вам спасибо, что остановились, у меня несчастье – утонул старый друг, – парень не мог сдержать горе. – Я просто обязан проводить его в последний путь, сегодня рано утром похороны, а такси заглохло. Подвези до города, я оплачу.
В ответ он услышал благородный отказ от денег, обещание доставить в любую точку города, со стороны пассажирского места отворилась дверца…
Водители суеверный народ, часто их рабочее место увешено брелоками счастья, заговоренными амулетами и другими грошовыми святынями, Ваген очистив панель приборов от этой дряни, поднял с пола череп Феди, установил перед собой, хоть и чисто символически, почерневшим глазницам очень скоро суждено увидеть, как дальнобойщик превратиться в головореза…