Глава 2
Пассажиры тянулись жиденькой неровной вереницей, словно не хотели лететь. Леня смотрел в иллюминатор и не понимал, как это десяток человек могут растянуть посадку в маленький самолет на целых двадцать минут. Ну вот! Кажется, все заканчивается. Вон четверо спешат, наверное, последние. И хромоногого с собой тащат. А…
И тут девушка в светленьком плаще подняла лицо и посмотрела прямо на Леню. Она стояла у самого трапа, и ее глаза были близко-близко. Никогда еще Леня Владимиров не видел у девушек таких лучезарных и притягательных глаз. Девушка уже поднялась по маленькому трапу, а он никак не мог вспомнить цвет волос, длину ног, размер груди. Казалось бы, привычный взгляд на симпатичную девушку, стандартный осмотр примечательных мест, а тут… Только глаза!
Невероятно, но девушка шла между сиденьями к нему. Села по другую сторону прохода и сразу полезла в сумочку за косметичкой. Это не удивило, потому что Леня привык, что девушки всегда в ситуациях, предшествующих знакомству, пытаются скрыть свой интерес к парню посредством бессмысленного поиска чего-то в косметичке и такого же бессмысленного манипулирования извлеченными из нее предметами.
Двое плечистых мужиков помогли подняться в салон третьему, что прихрамывал. А четвертый, вертлявый, на руках которого Леня заметил наколки, стал скандалить и уговаривать пассажиров с передних сидений пересесть дальше. Впереди он предлагал посадить больного, которому тяжело передвигаться. Его спутники молчали, но по всему было видно, что они своего скандального приятеля поддерживают. Под их хмурыми взглядами пассажиры заворчали, но стали пересаживаться на свободные места подальше от пилотской кабины.
Самолетик взлетел, натужно гудя мотором и вибрируя своими четырьмя плоскостям. Леня косился на красивую девушку и искал повода заговорить, познакомиться. Странная робость овладела им, такого он раньше за собой не замечал. И тут случилось то, что обычно происходит, когда упускаешь предоставленный тебе судьбой момент. На сиденье, где сидела прекрасная незнакомка, вдруг обернулся парень с круглым пухлым лицом и наглым сальным взглядом и противным голосом заговорил:
– Какая симпатичная попутчица! Всю жизнь мне не везет в этом деле, а тут такой подарок судьбы!
– Вы о чем? – высоким томным голосом осведомилась девушка и махнула на наглеца пушистыми ресницами.
– Представляете, мне друзья все время хвалятся после поездок. Им всем всегда попадаются в попутчицы то в самолете, то в одном купе поезда красивые девушки. Мне вот ни разу не попадались. Как заколдованный! А сегодня просто чудо. Вас как зовут? Меня – Михаил, Миша. А вас?
– Анджела, – скромно потупила взор девушка.
– Какое удивительное имя, – закатил Миша глаза, и Лене тут же захотелось врезать ему по морде. – Вы не киноактриса? Мне ваше лицо кажется знакомым.
Девушка тихо зарделась, демонстративно отвернувшись к иллюминатору лицом, но было видно, что эта незамысловатая лесть ей очень приятна. А еще, что эта Анджела, несмотря на свою красоту, не блистала интеллектом и повелась на глупый способ знакомства. Тем не менее Лене было очень неприятно, что этот Миша так откровенно «клеит» девушку. Хотя внешний вид парня говорит о том, что он вращается в иных кругах, нежели эта Анджела. В кругах деловых, современных. У него на лице было написано университетское образование.
– Вы здесь живете? – не унимался Миша, продолжая сохранять слащавое выражение лица, хотя рука его сделала такой жест, будто очертила помойку или иное убожество. – А в Читу по каким делам?
– Я там учусь… – жеманно прошептала девушка.
– А я вот по делам мотаюсь, – прокололся с несвоевременным признанием Миша.
Леня поморщился и еле удержался от комментариев. Если ты знакомишься с девушкой, то нужно проявить максимум интереса к ее персоне. А этот Миша даже не удосужился выяснить, а потом восхититься тем заведением, в котором учатся такие ангелочки. Он, как человек самоуверенный, самовлюбленный, излишне себя превозносящий над другими, в том числе и над провинциальными дурочками, сразу перешел к повествованию о себе родимом. Ясно, что она учится максимум в профессиональном училище на кондитера, парикмахера или какую-нибудь швею-мотористку, но Мише все равно терять лица не стоило.
– Я предприниматель, – с излишне подчеркнутым равнодушием добавил парень. – Деловые контакты, поиск партнеров по проектам.
Анджела тихо таяла от его внимания. Надо же, как повезло – и при деньгах, и красавец! Она как-то стала суетиться, видимо, не зная, чем еще понравиться такому подвернувшемуся «варианту». Ничего лучшего, чем порыться в косметичке, не придумала и тут же выронила на пол цилиндрик губной помады. Леня абсолютно машинально, нежели в попытке высказать свои симпатии соседке, нагнулся… И тут же стукнулся лбом с предпринимателем, который кинулся показать себя джентльменом.
– Е… – не сдержался от дешевой нецензурщины Миша, одарив Леню убийственным взглядом, и схватился за лоб. – Ты че? Поосторожнее нельзя?
– Не зашиб? – с легкой усмешкой поинтересовался Леня, которому не составило труда скрыть, что он тоже прилично ушибся.
– Не зашиб! – передразнил его Миша. – Твоим лбом только кирпичи колоть.
– Пробовал, – с улыбкой признался Леня, – больно.
Девушка чисто женским чутьем поняла, что двое молодых петушков сцепились из-за ее внимания. Правда, она не совсем точно оценила реакцию высокого красавца с фигурой атлета, но и его внимание ей явно польстило.
А Леня вздохнул и отвернулся к иллюминатору. Крушение надежд всегда неприятно. Даже не так! Крушение идеалов. Вот он эту девушку с дурацким именем Анджела, с этой дурацкой буквой «д» в простом имени Анжела, в своих мыслях и мечтах наградил множеством достоинств, а она оказалась пустышкой. Неприятно? Очень!
За окном плыла и плыла вековая тайга. Зеленые сопки вздымались и опадали седловинами и распадками. И все это сверху смотрелось, как пушистый ковер с зеленовато-бурым ворсом. Изредка зияли проплешины прошлогодней гари, которая медленно зарастала древесным подростом, да блестели, как чешуя огромного змея, мелкие речушки. Они вились, то расползаясь вширь каменистыми отмелями, то прятались под кронами деревьев в узких теснинах каменных русел.
Миша что-то без остановки болтал, видимо, травил байки, развлекая девушку. Леня перестал злиться на этого сытого красавца, испытывая даже некоторое злорадство, что с этой девушкой его ждут сплошные разочарования. И проблемы. Глупенькая девушка – это как неисправный механизм. Вроде и работает все, и тянет, а все время какие-то сбои, нарушение отдельных функций, без которых и механизм уже не механизм.
И тут до Лени дошло, что ассоциации с неисправными механизмами в его голове появились не без основания. Самолет стал заметно терять тягу. Что-то там происходило, как-то не так ровно работал двигатель. Вдруг он увидел, что из четверки мужиков впереди сидят на сиденьях только трое. А четвертый куда делся? И когда? Вон и дверь к пилотам приоткрыта. Туда ушел? Что-то серьезное?
Самолет неожиданно резко клюнул носом и пошел терять скорость с нарастанием какого-то гула. Леня даже почувствовал, как отрывается от сиденья. Что за чертовщина? Этого только не хватало! Он нащупал застежки ремней и пристегнулся к креслу, стиснув зубы. Если мотор работает, то пилоты должны вытянуть. Эти старые «Аны» тем и хороши, что в состоянии планировать, что их можно посадить почти на любую площадку. Черт, какие площадки в непролазной тайге. Тут же одни стволы…
Мысль о том, что самолет вот-вот разобьется, была неприятной, но все же Леня не терял присутствия духа. Ему приходилось рисковать жизнью, и не раз, а тут всего лишь перебои в моторе.
– Пристегнитесь, – повернув голову, сумел выдавить он, как самолет резко стал выходить из пикирования, задрав нос вверх, и всех сразу вдавило в сиденья до отказа.
Потом он завалился набок, потом снова стал выправляться. Леня ясно почувствовал, как падает тяга самолетного двигателя. Они теряли высоту, теряли катастрофически, а внизу, насколько он мог судить, стояла стеной тайга. Еще несколько сот метров потери высоты, и они просто разобьются об эту стену. Только бы…
Самолет резко упал на левое крыло, входя в разворот со скольжением на плоскость. Двигатель чихнул несколько раз, даже в салоне запахло гарью и каким-то смрадом то ли горящего масла, то ли перегретого двигателя. Леня успел увидеть впереди почти прямую полосу, лишенную деревьев. Ширина метров в тридцать! Но что это за полоса? И только когда самолет совсем снизился и пошел вровень с верхушками деревьев, он понял, куда садился их самолет. Это так называемая каменная река. Камни, валуны, огромные и не очень, просто слежавшийся щебень, принесенный из верховьев или размытый тут, в русле. И вода течет под этими камнями. Если хотя бы один раз самолет ударится колесом об огромный валун, да на такой скорости почти в двести километров в час…
Удара не последовало. Сосны и ели понеслись сбоку, как верстовые столбы, Леня стиснул руки на подлокотниках и постарался смотреть только вперед, на дверь пилотской кабины. Удар! Нет, этот слабый, это лишь касание колесами… Удар, еще удар… Длительная дикая вибрация, когда колеса самолета поскакали по камням. Сейчас пилоты в кабине пустили в ход все рычаги, работают всеми закрылками и элеронами, хотя какая там «механизация» крыла у «кукурузника». Хоть скорость гасится, и то хорошо…
И вдруг страшный удар с невероятным хрустом! Самолет клюнул носом, потом его подбросило, и он завалился на левый бок, ломая со страшным скрежетом плоскости, раздирая обшивку левого борта… Корпус развернуло на девяносто градусов, рывок! Правая пара плоскостей выдержала удар и не дала самолету перевернуться. Но сила инерции была еще настолько велика, что машина снова развернулась на подломленной стойке шасси и резко остановилась, зарывшись изуродованным брюхом в камни. Страшный треск ломающегося корпуса, крики, грохот, сверкнувшее перед глазами солнце, и Леня на миг потерял сознание.
Очнулся он довольно быстро. Наверное, полностью не терял сознания, потому что где-то на его грани продолжал слышать и ощущать. Но только открыв глаза и тряхнув головой, Леня воочию убедился, что остался жив чудом. Самолет буквально разломился на части, и сейчас перед его глазами голубело небо и зеленела тайга. Левого борта как не бывало, в правом была такая дыра, что сиденье самого Лени держалось на честном слове. А еще он понял, что ему повезло с привязными ремнями. Они, как выяснилось, не у всех выдержали страшной нагрузки.
Ломая ногти, он озирался и пытался расстегнуть замки своих ремней. Четверо мужиков на передних сиденьях копошились, выбираясь из груды покореженного металла и сорванных кресел. Прямо перед ним висела на ремнях Анджела, бессильно свесив голову. Лицо у девушки было бледным, но грудь судорожно вздымалась. А вот Мишины ремни не выдержали, он теперь лежал лицом вниз на сорванных креслах. Под ним копошились женщины, которые еще не видели, что голова их спутника – солидного дядьки – раздроблена до такой степени, что видно серое вещество мозга. Рядом кто-то стонал и плакал, гремя обрывками металла. Это оказался парень с заднего сиденья, который никак не мог вытащить свою окровавленную подругу.
Пахло авиационным керосином, болью, отчаянием и смертью. Причем смертью приближающейся. Это Леня почувствовал очень четко. Выбравшись из своего кресла, он постарался оценить ситуацию. Упершись ногами, приподнял сиденье девушки и отвалил его в сторону. Парень, глотая слезы, тут же принялся расстегивать замки ремней. Еще секунда, и девушка упала ему в руки.
– Неси ее, – не узнавая своего голоса, прохрипел Леня, – вон туда, на отмель. К деревьям.
Ударившись коленом обо что-то и сообразив, что у него кружится голова, он стал вести себя осторожнее. Подобрался, перешагивая через рваный металл, к креслу Анджелы и стал расстегивать ремни. Несколько рывков, и они лопнули, Леня еле успел подхватить ее, чтобы она не ударилась лицом о металл.
Анджела застонала и закашлялась. Он взял ее на руки и стал выбираться из самолета. Где-то впереди шел паренек, несший свою девушку, который все время падал и ронял ее. Леня понял, что она мертва. Так раненые на руках не висят. Сзади что-то с грохотом упало, и раздалась матерная ругань. Из самолета выбирался пришедший в себя Михаил. Леня положил Анджелу на камни и обернулся. Миша стирал с лица кровь, но, кажется, в остальном ему повезло.
– Миша, отнеси ее к лесу, – попросил Леня, – я вернусь. Там помочь надо женщинам.
Миша даже не посмотрел на него, кажется, и не услышал. Пришлось схватить парня за ногу и дернуть. Он споткнулся, упал на колени и только теперь осознал, что с ним кто-то разговаривает и что есть еще люди вокруг.
– Очнись! – попытался крикнуть Леня. – Миша, помоги, Анджеле плохо! Тащи ее к лесу, тут сейчас все взорвется!
Парень вытаращился на Леню и стал отползать, упираясь пятками в камни и помогая себе руками. Леня догнал его, схватил за грудки и как следует тряхнул. Это не помогло, и пришлось дважды ударить предпринимателя по лицу. Боль в разбитой губе привела его в чувство. От посмотрел на Леню уже осмысленно, потом стал озираться по сторонам.
– Живы… Мы живы… что такое, как все это…
– Иди сюда, придурок! Возьми Анджелу, она ранена. Отнеси ее к деревьям! Ты понял меня?
Миша наконец снова сфокусировал свой взгляд на Лене и послушно подставил руки, когда тот положил в них стонавшую девушку. Убедившись, что предприниматель побрел в нужном направлении, Леня кинулся назад к разорванному корпусу самолета. Сначала помог выбраться женщине со сломанной рукой, которая тихо плакала и все дергала за руку труп своего мужа. Потом вытащил девушку с остекленевшим взглядом. Она была цела, если не считать многочисленных порезов и ушибов, но находилась в какой-то прострации.
Больше в салоне никого не было. Леня увидел, что четверо мужчин благополучно удалились от самолета на приличное расстояние и повалились на траву. «Скоты», проворчал он и стал оттаскивать женщин в сторону.
– Саша, Сашенька… там… – всхлипывала старшая из женщин и все пыталась вырваться и вернуться, но была обессилена настолько, что Лене не составило труда увести обеих подальше.
И тут раздался хлопок. Взорвался топливный бак, и хвостовую часть самолета охватило пламя, рвущееся спиралями вверх. Леня усилил нажим, уводя женщин от жара огня. Только теперь со стороны он увидел, в каком состоянии была кабина пилотов. От удара моторный отсек ушел в кабину, сплющив ее. После таких повреждений выжить практически невозможно. Леня добрался наконец до травы и повалился на землю. Голова у него кружилась, и хотелось пить.
Кто-то рядом стонал, кто-то из женщин плакал. Он лежал с закрытыми глазами, размышляя о том, что же со всем этим делать, и вдруг услышал, как кто-то сказал, что вода под камнями сносит горящий авиационный керосин, и сам самолет не горит, только его хвостовая часть, да и та скоро гореть перестанет.
Леня открыл глаза и посмотрел. Обсуждали ситуацию как раз те четверо, что сидели во время полета в самом начале салона, да и сейчас держались особняком. Тот, который хромал, завернул штанину, и он увидел, что нога у него на уровне икры плотно забинтована, а сквозь бинты проступает кровь. Странно, он что, с раненой ногой в самолет сел? Смысл? Почему не обратиться в больницу?
Леня сел, поняв, что может уже более или менее связанно рассуждать, и проводил взглядом двоих мордатых, двинувшихся куда-то вверх по руслу реки. Черт с ними, решил он, пусть сами по себе живут, и повернулся к Анджеле, которая сидела, уткнувшись лицом в сложенные на коленях руки:
– Ну, как ты? Теперь легче?
– Что будет дальше? – тут же вскинула голову девушка. – Мы все тут умрем, да?
– Ерунда какая, – улыбнулся Леня через силу. – Мы живы, и теперь все будет хорошо. Нас найдут, мы же не в джунглях упали.
Он знал, что говорит чушь. Тайга ничем от джунглей не отличается, если только более северным типом растительности да ее названием. А плотность такая же, увидеть маленький самолет и группу людей с воздуха практически невозможно. Положение у них, на его взгляд, было плачевным. Но надо что-то делать и как-то бороться за выживание. Леня поднялся и подошел к двум женщинам. Старшая баюкала поврежденную руку и тихо постанывала, младшая смотрела на нее все тем же невидящим взглядом, и по ее щекам обильно и беззвучно текли слезы. Кажется, обе были в шоке от всей этой трагедии, а больше всего от гибели близкого им человека.
Он подсел к ним и спокойно проговорил:
– Нас обязательно спасут. И тело вывезут. Вы сможете его по-человечески похоронить. Никто нас в тайге не бросит.
– Он там, – прошептала женщина. – Он один там в самолете, а мы здесь с Катенькой.
Леня посмотрел на девушку, которая на свое имя не отреагировала. Надо расшевелить их разговорами, иначе они могут впасть в такой ступор, что намучаешься с ними или придется их бросить, если появится возможность уйти отсюда.
– Она ваша дочь? – спросил Леня.
– Дочь? – жалобно посмотрела на него женщина и покачала головой. – Невестка. А там мой муж. Был.
– У вас, наверное, сломана рука. Сейчас я придумаю, что можно сделать. Давайте я осмотрю ее.
Леня решительно взял женщину за локоть, положил поврежденную руку себе на колени и стал осторожно прощупывать состояние кости. Кажется, перелом довольно простой, убедился он, когда женщина слабо вскрикнула. Отойдя к деревьям, Леня нашел пару сухих веток толщиной сантиметра в три, положил каждую на камень и ногой обломал до нужной длины. Большим платком с плеч самой женщины примотал руку к этой самодельной шине, а оставшиеся концы платка использовал для того, чтобы завязать на шее. Теперь рука была зафиксирована и находилась в покое.
– Миша! – позвал он предпринимателя.
Парень поднял голову и посмотрел равнодушно и обреченно. Это плохо, это совсем никуда не годится! Разозлившись, Леня присел рядом с Михаилом и прошипел ему в лицо:
– Слышь, ты! Ну-ка, подбери сопли! У нас толпа женщин, у нас раненые, нам их спасать надо! А у меня мужиков с гулькин нос. Соберись, Миша! Возьми Анджелу, посади поближе к женщинам и сам посиди с ними. Успокаивай как хочешь, веди какие хочешь разговоры, но только добейся того, чтобы они поверили, что нас скоро спасут и что нам не угрожает опасность. Понял?
Михаил смотрел на Леню какое-то время, потом в его глазах мелькнуло понимание. Он молча поднял Анджелу и подвел ее к двум женщинам. Они уселись рядом и стали смотреть себе под ноги. Леня сплюнул от злости, но решил пока больше не вмешиваться, и подошел к пареньку, который сидел рядом с трупом своей девушки.
– Тебя как зовут? – спросил он, усаживаясь рядом так, чтобы парень смотрел на него, а не на тело.
– Алексей, – уныло ответил тот. – Че, хана нам? Кругом тайга, зверье и до жилья месяц ходу?
– Ты книжки про героев читал? – вопросом на вопрос ответил Леня. – Вот тебе и представилась возможность стать героем и спасти людей.
– Я не умею ходить по тайге, – покачал головой Леша. – Не дойду.
– А от тебя этого и не требуется. У нас женщины, одна ранена. Хватит хандрить, пора приниматься за спасение тех, кто живой.
– Да, – кивнул Лешка. – Кто живой. А она умерла… Жутко, наверное, ей было. Я любил ее, а вот спасти не смог.
– Никто ничего не смог бы сделать, – жестко отрезал Леня. – Выжили те, кому повезло. А о ней не беспокойся, она не мучилась.
– Откуда ты знаешь?
– Опыт подсказывает. Когда случается перелом шейных позвонков, то смерть мгновенная.
Леня врал, но врал умышленно уверенным голосом, чтобы успокоить Алексея. Он прекрасно знал, что с переломами позвонков в любом месте люди часто очень страдают, но говорить пареньку об этом сейчас не стоило. Поэтому он просто положил руку ему на плечо и сказал:
– Ты, Леша, приходи в себя. Сейчас о живых думать нужно.
– Я понимаю, – кивнул парень и накрыл лицо мертвой девушки полой ее куртки.
Леня не успел заметить, когда вернулись двое мордатых мужиков. Он вдруг увидел, что зловещая четверка роется в больших черных сумках. Откуда сумки, куда эти двое ходили? Надо с ними поговорить и как-то определиться с тем, что всем делать дальше.
Но Леня не успел ничего предпринять. Это было как наваждение, как дурной сон. Он сразу узнал контейнер, в котором в сейфе его лаборатории хранились новые образцы нанопрепаратов. Один из мужчин перекладывал этот небольшой пластиковый контейнер в один из рюкзаков, и его рука замерла на весу. Леня успел прочитать код на контейнере. Как, почему, что произошло? Он ведь всего несколько часов как выехал из центра! Так вот, значит, все из-за чего, это – похищение. Угораздило же попасть с ними в один самолет! Хотя, может, это и к лучшему, может, есть шанс? Этим препаратом коллектив лаборатории занимался по спецзаказу почти год.
Один из мужчин, с маленькими глазами и бритым черепом, подошел к группе пассажиров и спросил:
– У кого четвертая группа крови?
– У меня, – машинально ответила Анджела, не поднимая головы. – Резус положительный.
– Хорошо, пойдешь с нами, – вдруг сказал бритоголовый и легко поднял девушку, взяв ее под локоть.
– Что? – опешил Леня. – Куда пойдет? Зачем? Вы что придумали?
– Слышь, бледнолицый, – посмотрел на Леню главарь, – потухни, а то я тебя успокою.
Анджела наконец осознала, что происходит что-то не совсем правильное. Она вдруг стала тихо вырывать свою руку. Еще двое мужчин подошли к группе пассажиров. Один из них просто взвалил девушку на плечо и понес в сторону, где сидел четвертый и лежали странные сумки. Второй, щуплый и с наколками на руках, захихикал, но держался за спиной бритоголового. Тут вдруг очнулся Михаил, вскочил на ноги и ринулся грудью на главаря.
– Эй-эй, вам права никто не…
Короткий, почти незаметный удар в солнечное сплетение заставил предпринимателя согнуться пополам и хрипло закашляться. Бритоголовый похлопал его по плечу, а потом рывком за воротник куртки отправил тело Михаила в полет на камни.
– Уговорил, ты тоже пойдешь с нами, – заключил он, переводя тяжелый взгляд с одного лица на другое.
Леня сдерживался, но все же выдал свои намерения движением ноги. Бритоголовый мгновенно выдернул из-за спины пистолет, навел его на Леню, отрицательно покачав головой, потом так же многозначительно повел черным дулом по группе других пассажиров и выкрикнул:
– Всем сидеть и не рыпаться, а то пристрелю любого! Мне это легко! Если послушаетесь и останетесь здесь, то я обещаю прислать за вами помощь, если сунетесь за нами – убью. Не потому, что я такой жестокий, хотя я на самом деле жестокий, а потому, что всех тащить не намерен. Девушка нужна для переливания крови моему товарищу. Этот пухлый – чтобы тащить ее. А остальным – сидеть тут и ждать помощи! Все!
Логика в словах этого типа была, отрицать глупо. Но пистолет, но жестокое и бесцеремонное обращение с другими людьми говорили об обратном. Эти четверо не те, за кого себя выдают. Точнее, они себя вообще ни за кого не выдавали, они просто делали то, что хотели и… Леня опешил, когда увидел, что четверка зловещих типов с недобрыми глазами вдруг начала извлекать из сумок сапоги, «энцефалитники»[6] и автоматы со сложенными прикладами.
Теперь стало окончательно ясно, что вынужденная посадка запланирована, что эти сумки были здесь приготовлены заранее. И этим людям нужно скрыться. Причем они готовы убивать, если кто-то им помешает. Иными словами, это были бандиты, и двое пассажиров нужны им как заложники, а может, Анджела нужна и как донор. Наверное. Пытаться сейчас отбить Мишу и девушку не стоило, потому что его просто пристрелят. Чувствовалось в повадках этой группы зловещих людей что-то, что говорило о безжалостности, опыте и решительности.
Пассажиры удивленно и со страхом смотрели на четверых мужчин и на Леню, в котором почувствовали человека, который в состоянии помочь им. К счастью, никто больше не сделал попыток к сопротивлению. Даже Миша безропотно поднялся с земли и пошел туда, куда его подталкивали бандиты. И Анджела тоже как-то успокоилась, когда он к ней подошел.
Леня стоял и смотрел, как группа из шести человек двинулась на север по руслу каменной реки, держась левого берега, где камни были помельче. Итак, эти ушли, взяв заложников! Мозг Лени Владимирова заработал в некогда привычном направлении. Значит, задача предельно проста в теории. Первое, нужно обеспечить возможность выживания оставшихся пассажиров в районе падения самолета, а также извещения спасательных служб о трагедии. Второе, нужно попытаться спасти Анджелу и Михаила из лап бандитов. Проблемы, что делать с самими бандитами, не существовало, это как получится по ходу дела. Или перебить, или захватить, если будет такая возможность, а потом пусть с ними правоохранительные органы разбираются. И уж конечно, надо спасти препарат!
И Леня бросился осуществлять задуманный им план. Первым делом надо пробраться в кабину пилотов. Изуродованная переборка, отделявшая кабину от пассажирского салона, навела его на мысль, что без специального инструмента ему туда не пробраться. Он обошел нос самолета снаружи и обнаружил, что пробраться в кабину можно с правой стороны, где повреждения были меньше, где боковая пилотская дверь смялась не внутрь, а наружу.
Несколько рывков, и дверь отлетела в сторону. То, что предстало перед взором Лени, заставило его поморщиться и подумать о том, что хорошо, что никто из женщин не видит этого. Да и из мужчин тоже. Тела пилотов были страшно изуродованы измятым и покореженным металлом. Кровь запеклась на полу, на днище самолета. Она уже не капала в воду, что струилась между камнями, но на самих камнях осталось много запекшейся крови. Идею вытащить тела и похоронить пришлось пока отложить.
Леня по пояс забрался в кабину и стал искать в задней части отсек, где хранился аварийный контейнер. Вот он! Железный ящичек был закрыт герметично и сохранил бы содержимое в целости, пролежав годы в воде. Вот от огня он бы его не защитил. И хорошо, что самолет не весь был объят пламенем и что огонь вообще уже утих.
Выбросив контейнер на землю ближе к пассажирам, Леня позвал Алексея и стал подавать ему из пассажирского салона вещи, которые, по его мнению, могли быть полезны в данной ситуации. Кое-что из снаряжения геологов, что они отправляли в Читу, сумки пассажиров, где скорее всего есть еда, теплые вещи, лекарства. Отдельно и очень аккуратно он перенес к деревьям свой кейс с препаратами лаборатории, которые вез в Читу.
Через два часа под деревьями из двух рваных палаток удалось соорудить вполне приличный навес. Раненой женщине Леня сделал укол обезболивающего, ракетницу отдал Лешке, объяснив, как ею пользоваться, а вот с передатчиком ему пришлось повозиться. Что-то с ним случилось, и штатный аварийный радиомаяк не работал. «Комар»[7] не пищал.
Неожиданно на помощь пришел Алексей. Он молча взял из рук Лени прибор, покрутил его, потом хмуро выдал диагноз, что батарея разряжена. Это было ударом. О мертвых плохо не говорят, но погибшие летчики отличались некоторой халатностью, раз не следили за состоянием своего НАЗа, как именовался в авиации неприкосновенный аварийный запас.
– Что делать? – не столько обращаясь к пареньку, сколько размышляя вслух, произнес Леня.
– Аккумуляторы самолета, – угрюмо сказал Алексей. – Если отсоединить часть банок в нем, то можно подключить и передатчик.
– Ты что, разбираешься в этом?
– Немного. У меня дядька на аэродроме работал техником по электрооборудованию. Я часто бывал у него. Интересно все-таки. Авиационная никель-кадмиевая аккумуляторная батарея 20НКБН-25-У3, 24 вольта.
– Давай, Леха! Дерзай! – обрадовался Леня. – Я попробую еще кое-что предпринять, а ты займись аккумуляторами. Знаешь, где они располагаются?
– Конечно. Под полом. Там и вскрывать нечего, вон как все разворочено.
Леня убедился, что Алексею не придется лезть к трупам в изуродованную пилотскую кабину. Зрелище не для слабонервных. Достаточно и того, что у них два трупа прямо перед глазами, и с ними придется что-то делать. Но это все потом, потом. Сейчас надо выяснить, куда ходили двое бандитов, откуда они принесли свои сумки со снаряжением и оружием. Эта информация поможет в общей оценке ситуации, она многое объяснит.
Леня снова подошел к женщинам, сидевшим под навесом. Та, что помоложе, уткнулась носом в брезент и лежала не шевелясь. Вторая сидела и изредка гладила свою руку, глядя на самолет потухшим взором. Когда Леня подошел, она даже не посмотрела на него.
– Мы скоро наладим передатчик и сообщим о нашей беде, – громко сказал он.
Женщина медленно подняла на него глаза, в которых ничего не изменилось. Она посмотрела на плечо Лени и сказала:
– Вы поранились. У вас кровь на одежде.
Леня покосился и понял, что вывозился в крови пилотов, когда доставал аварийный контейнер. Отмахнувшись с легкомысленным видом, он побежал вверх по реке, перепрыгивая с камня на камень. И только отойдя метров на пятьдесят, снял куртку и посмотрел. Да, ну и видок у него был! Фактически весь бок и вся спина в крови. Пришлось снять куртку и рубашку и постирать их. Пятна немного побледнели и уже не так бросались в глаза. Зато по телу побежали мурашки. Так и замерзнуть недолго. Леня быстро оделся и помчался между деревьями в единственно возможном направлении – по днищу небольшого распадка, что уходил в северо-западном направлении. От разгоряченного тела одежда высохнет быстрее.
Через несколько минут он перешел на шаг, а потом остановился. Среди зарослей виднелась потемневшая и провалившаяся крыша старого зимовья. Обойдя бревенчатое строение вокруг, он убедился, что тут очень давно не ступала нога человека, в том смысле, что тут никто не жил годами. А вот следы двух человек, что продирались сегодня, он увидел. Видел и отставленную в сторону прогнившую дверь.
Внутри ничего интересного Леня не нашел. Очаг совсем развалился, лежанка рассыпалась в труху, от крыши остались лишь почерневшие жерди. Сумки, судя по следам, стояли где-то возле очага. Что ж, теперь все понятно. Понятно, что за этими ребятами тянется нехороший след из города, понятно, что они подстроили это «крушение» в заранее продуманном месте. Значит, все предусмотрено, даже заложники.
Обратно Леня шел медленно, обдумывая ситуацию. Однозначно, что в большей опасности находится эта глупышка Анджела и самодовольный, упавший духом предприниматель Михаил. Бандиты их в живых все равно не оставят. Особенно в том случае, если беспрепятственно доберутся до своей цели. А ведь доберутся. Чувствуется в них опыт, подготовка.
В таком случае ему придется оставить на месте падения самолета трех пассажиров в надежде, что их скоро спасут. Если он сам с ними останется, можно быть уверенным, что все выживут. А если оставить двух женщин на попечение этого паренька – Алексея? Сможет он их защитить от хищников, непогоды? В тайге ведь тигры бродят, и с медведем можно встретиться. Тут не только гадюки, тут даже щитомордники встречаются. А их укус в данном случае практически смертелен без вакцины. Щитомордник не кусает, как другие змеи, у него ядовитый зуб торчит вперед. Он бьет головой и прокалывает иногда даже старую кирзу сапог. Для безопасности нужны резиновые сапоги, которые себе приготовили бандиты.
– Ну как? – Леня подошел к Алексею.
Вокруг паренька были разбросаны аккумуляторные банки и инструмент, вытащенный, видимо, из самолета. Судя по очень бледному Лехиному лицу, он все-таки заглядывал в кабину пилотов, но держался просто отлично, даже костер успел развести возле навеса.
– Нормально, – тихо ответил Леша. – Работает. Валентине вон плохо, а Нина Ивановна ничего, держится.
– Валентина – это, надо полагать, та, что помоложе, а Нина Ивановна – та, что со сломанной рукой? – немного смущенно спросил Леня. – Вообще-то мне надо было давно со всеми перезнакомиться. Теряю хватку.
– Какую? – тут же спросил Алексей.
– Не важно, – пробормотал Леня, думая о своем. – Хватку общения с людьми. Ладно, пойдем к женщинам, поговорим о наших делах. Только ты, Лешка, держись молодцом и во всем меня поддерживай. Им ведь надеяться больше не на кого, кроме как на нас двоих.
Леша кивнул, заботливо укутал передатчик в полиэтилен, чтобы на него не попал возможный дождь, и пошел к навесу за Леней, держась в самом деле прямо и уверенно.
– Ну, теперь все будет хорошо! – заявил Леня, усаживаясь рядом с Ниной Ивановной и положив руку на плечо молча лежавшей Валентины. – У нас заработал радиомаяк, и теперь нас быстро найдут.
– А как они узнают, что нас надо искать? – поинтересовалась женщина.
– Потому что мы не прилетели к месту назначения, потому что передатчик постоянно выдает в эфир код запроса помощи и дает пеленг. Теперь дело каких-то часов. Я оставляю вам запасы из НЗ и Алексея. Он парень надежный и смелый…
– А вы куда? – подняла голову Валентина и посмотрела на Леню красными от слез глазами.
– У нас ведь есть еще двое пассажиров, нуждающихся в помощи, – напомнил Леня. – Не забыли? А те, кто их насильно увел, – бандиты. Надеюсь, вы это поняли.
– А если они вернутся? – Глаза Валентины снова наполнились страхом и слезами.
– Исключено. Вы видели эти сумки, что они принесли из тайги? Так вот, в них не только оружие, но и снаряжение и все необходимое для выживания в тайге. Я нашел место, где эти сумки прятали.
– Значит, наше крушение не случайное? – первым догадался Алексей.
– Не случайное. Тут есть неподалеку заброшенная и совсем сгнившая заимка, фактически развалины. Вот там и были приготовлены эти сумки. Не вернутся они, потому что убегают, потому что совершили что-то очень нехорошее. Нельзя им возвращаться, они понимают, что за ними будет погоня. А лучше всего спрятаться в тайге, и уходить лучше через тайгу. Там черт ногу сломит.
– Ты хочешь догнать их и напасть?
– Я их догоню и сделаю все возможное, чтобы освободить Анджелу и Михаила. Вы за меня не переживайте, у меня за плечами хорошая, очень хорошая подготовка…
– Это тайга, – угрюмо напомнил Алексей.
– Я знаю, что такое тайга, я тут вырос.
– Но как ты пойдешь без всего?
– Из всего мне надо… – Леня перебрал сложенное на брезенте имущество из аварийного набора и вещей, вытащенных из салона самолета. – Из всего я возьму вот этот рюкзачок, теплый свитер, моток веревки из аварийного набора, бинокль, зажигалку и нож. Топор оставлю вам, спички, продукты – тоже. Возьму еще кусок полиэтилена, под ним хоть от дождя можно будет спрятаться, пересидеть или идти, завернувшись, как в плащ.
– Возьми, – протянул герметичный пластиковый контейнер Алексей. – Хоть шоколад в него положи и банку консервов.
– Ладно, но больше ничего. – Леня выразительно посмотрел на паренька, чтобы тот понял, что уговаривать не стоит. Не хотелось Лене напоминать, что поисковая партия может добраться до этого места и через сутки, и через двое, и… ну, это уж в самом деле крайний вариант. Лучше о плохом не думать. – А теперь нам осталось выполнить еще один долг.
Похлопав Алексея по плечу, Леня повел его к самолету. Вдвоем они освободили тело мужа Нины Ивановны от ремней и вытащили на берег. Тела его и погибшей девушки Алексея отнесли метров на тридцать ниже по течению и уложили на камни. Если долго не будет спасателей, то запах разложения будет уносить вдоль русла вниз. Правда, еще оставались росомахи, которые могли добраться до тел, а это будет зрелищем не для женских глаз. Пришлось дать Алексею задание натаскать камней и завалить тела. Тот молча кивнул, хотя видно было, как его передернуло. Трудно свыкнуться с мыслью, что твой любимый человек мертв, что это лишь мертвое тело. И не у всякого поднимется рука наваливать на него тяжелющие камни, не всякий сможет себя убедить, что ему уже не больно.
Пожав Алексею руку и сказав еще несколько ободряющих слов, Леня подошел к женщинам, обнял каждую, заверив, что помощь прилетит еще до ночи или в крайнем случае завтра. Потом надел рюкзак и быстрым шагом двинулся в ту сторону, куда ушли бандиты.