Убийство на вилле «Афродита». Часть первая (Сергей Изуграфов)

Часть первая

Высадка на берег прошла без особых приключений. Пассажиры скоростного парома группами радостно покидали борт, ступая на гостеприимный берег Наксоса. Остров встретил приезжих свежим ветром и группой ожидающих с табличками. Да, Виктор так и говорил, что весь остров – практически одно небольшое семейное предприятие. Островитяне очень радушны, гостеприимны и рады приезжим: и с парома встретят, и поселят, и накормят, и на паром проводят.

Среди множества картонок с фамилиями приезжих и «Rooms to let»3 Алекс заметил фамилию «Mr. Smoleff», начертанную красным фломастером на куске фанеры, что держал высоко над головой молодой грек в белоснежной футболке и выгоревших добела джинсах, и направился прямо к нему.

– Добрый день, Смолев – это я. А Вы Костас, сын Никоса? – спросил он, встав напротив парня и протягивая тому руку для рукопожатия после того, как поставил саквояж на песок, а трость аккуратно положил сверху.

– Кали мера!4 Добрый день, добро пожаловать на Наксос! – сверкнул белоснежной улыбкой на загорелом лице юноша и ожидаемо удивился, увидев скромный саквояж гостя. – Как? Это весь Ваш багаж? Но мне сказали, что Вы останетесь минимум на две недели.

Молодой грек говорил на сносном университетском английском, с характерным твердым греческим акцентом. Ну что ж, пора и мне начать учить греческий, подумал Алекс, раз уж у меня такие грандиозные планы.

– Мне хватит, Костас, у меня скромные запросы. На острове есть магазины, если что-то потребуется. Ну что, как мы, пройдемся пешком до виллы?

– Как Вам захочется! – снова улыбнулся Костас. – У нас заказано такси, но и пешком от порта до виллы всего минут пятнадцать быстрым шагом.

– Я бы с удовольствием неспешно прогулялся и поглазел по сторонам, а вы пока мне подробно расскажете об острове, вилле и её хозяевах, – идет? За это с меня угощение для вас и вашей девушки в любом ресторане острова на ваш выбор. Конечно, только вы двое, без меня. Трое в этом случае – это уже толпа! – перефразировал Алекс английскую поговорку. – И чтобы таксист не держал на нас обиды, вот, передайте ему, пожалуйста, двадцать евро и отпустите с Богом!

Молодой грек весело рассмеялся, с довольным видом покивал и убежал отправить такси. Смолев видел, как Костас что-то объяснял водителю «Мерседеса», стоявшему рядом со своим автомобилем на парковке, показывая рукой в сторону Алекса; водитель сначала разочаровано покачал головой, но, когда Костас протянул ему купюру – радостно схватил ее, весело похлопал Костаса по плечу, помахал рукой Смолеву, прокричал: «Эвхаристо!»5, вытащил табличку из салона и поспешил к толпе приезжих, желая закрепить неожиданную удачу. И ему вновь повезло: итальянское семейство – Луиза, Фабрицио и маленькая Агата немедленно загрузили его множеством чемоданов, сумок и свертков, включая корзинку с кошкой, совершенно очумевшей от новых впечатлений и запахов.

Стайка итальянских студентов, весело перебивая друг друга, расселась на скутеры и квадроциклы и с восторженными криками понеслась в сторону Хоры. Пара пожилых испанцев взяла такси. Постепенно толпа, разбираемая встречающими, редела. Костас вернулся с бутылкой холодной воды для гостя, подхватил его саквояж, и они отправились в путь.

Столица острова – Хора, она же – Наксос, раскинулась на холме прямо перед ними. Запутанный многоярусный лабиринт из белоснежных домиков с живописными арками, лестничными пролетами, увитыми зеленью и цветами. А над ним – бастионы полуразрушенной венецианской крепости.

– Это Бурго, старый город, – проследив взгляд Смолева, сказал Костас. – Он действительно очень старый, с непривычки там легко заблудиться. Настоящий лабиринт! А названия улочек! Вам очень понравится. Моя девушка, например, живет на перекрестке улочек Аполлона и Диониса!

– Прелесть какая. А крепость на холме? – поинтересовался Алекс.

– Это Кастро, венецианская крепость, основана рыцарями, что вернулись из крестовых походов. Когда-то венецианцы правили островом. Туда можно подняться, оттуда отличный вид на бухту и на Портару. Там археологический музей и винные погреба, стоит посетить! Вон, кстати, справа, – юноша показал рукой в направлении небольшого островка-сателлита, к которому вела узкая насыпь. – Видите огромную квадратную арку? Это и есть знаменитые ворота храма Аполлона.

– А где же сам храм? – поинтересовался Смолев.

– То ли разрушен, то ли не достроен, – никто точно не знает! – весело и безмятежно рассмеялся Костас, снова сверкнув белоснежной улыбкой. – Зная характер островитян, оба варианта возможны. Но ворота есть, и влюбленным парочкам этого достаточно!

Приятный парень, подумал Алекс. Повезло с провожатым. Да и остров произвел на него, по крайней мере – пока, самое благоприятное впечатление – безмятежностью своей, что ли, спокойствием ли… Но я отвлекся, он, кажется, что-то рассказывает.

– Вид с холма и на море замечательный, но тут отовсюду вид на море. Остров же! Отдельно доплачивать не нужно, – снова рассмеялся грек. – А Портару все ходят смотреть на закате, наблюдать, как садится солнце в арке древних ворот – это у местных любимое романтическое развлечение: считается, что, если юноша пригласил девушку встретить закат у Портары, это и объяснение в любви, и предложение руки и сердца. Раньше только местные ходили, а теперь и туристы не отстают. Хотя туристов здесь никогда не было много, а после кризиса – вообще никого нет. Так что, Ирини – хозяйка «Афродиты» – вам будет очень рада. Вилла-то полупустая.

По мере удаления от причала спутникам становилась лучше видна бухта, где всё еще мерно качался на волнах доставивший Смолева паром, ожидая погрузки и отплытия в обратный путь. Живописная дамба соединяла берег с небольшим островом-сателлитом Палатия, где и находился разрушенный храм Аполлона, который так мечтала посетить бойкая итальянская студентка.

За разговорами они неспешно двигались вдоль пляжа Айос Георгиос. Смолев с вполне понятным интересом рассматривал кафе и таверны, выходящие своими террасами на пляж.

– Чем это так вкусно пахнет? – покрутив носом, поинтересовался он у своего спутника, проходя мимо очередной таверны.

– О! Это таверна старого Леонидоса. Готовит фирменное блюдо – астакомакаронадо, – бойко выговорил Костас. – Это паста, спагетти, с омаром. Еще у него потрясающий росто, пальчики оближешь!

– Росто? Это что? – поинтересовался Смолев, чувствуя, как у него уже начинает подсасывать под ложечкой.

– Это петух, тушеный в вине. Древний островной рецепт. А вон, чуть дальше, видите? Это таверна матушки Софии. Мой отец уже сорок лет привозит ей свежую рыбу, кальмаров и каракатиц. Ее сын жарит их на гриле. На праздники они готовят патудо – это фаршированный барашек. – Костас забавно закатил глаза и сочно причмокнул губами. – Его запивают местным вином и ракомело. А какие у нее сыры! Все местные сорта!

Смолев представил себе барашка, сыры, вино и решил, что если не поменять тему разговора, то до виллы он точно не дойдет, засядет, и надолго, в таверне на пляже. Свежий ветерок с моря, ласковое солнце, восхитительные запахи из таверн сделали свое дело – аппетит разыгрался не на шутку!

Тем не менее, он поинтересовался: – Ракомело?

– Здесь ракию предпочитают пить с медом – мело, добавляя его в напиток. И сладко, и крепко! – рассмеялся Костас. – Местные любят жизнь во всех ее проявлениях. Кстати, у матушки Ирини на вилле тоже неплохо готовят, но до кухни таверны Софии ее повару далеко.

– Зайду обязательно. Кстати, насчет виллы. Почему ты говоришь, что хозяйка виллы – Ирини? Мне рассказывали, что хозяина зовут Георгиос?

– Так вы ничего не знаете, – расстроился Костас. – Старый Георгиос умер три недели назад от инфаркта. Слава богу, ему было крепко за семьдесят. Да и надо сказать, последние годы он хозяйством не слишком и занимался: любил пить кофе и отдыхать. Много кофе, очень много. Ну и ракомело, конечно… Вот сердце, похоже, и не выдержало. Хозяйка до сих пор ходит в трауре, сами увидите. Поговаривают – а у нас слухи разносятся очень быстро – что этот сезон для нее последний, потом она продает виллу и уезжает на Пелопоннес к родне. Все местные жалеют. У них еще таверна была, так и называлась «Ирини», на самом берегу, в очень хорошем месте, люди всегда ходили. Свое вино со своего виноградника в долине. Но виноградник был продан еще три месяца назад. Таверна сейчас закрыта, выставлена на продажу. И две лодки старого Георгиоса тоже продаются. Одна, правда, совсем рассохлась, но побольше которая – в хорошем состоянии, отремонтировать – и в море! Но кто купит? У местных нет денег. А приезжих практически раз-два и обчелся.

Они свернули от моря на одну из улочек белоснежного лабиринта и очутились в самой старой части города, сразу попав в тень и прохладу узких улиц. Поднявшись по каменным ступеням и сделав бесчисленное количество поворотов, они наконец вышли на улочку Апиранто, где и находилась вилла «Афродита» – небольшой отель, расположенный в историческом здании с толстыми белеными стенами, ярко-синими ставнями и дверями номеров для постояльцев. Наши спутники вошли через калитку на тенистую нижнюю террасу, всю заросшую виноградом. Смолев поднял голову и к вящей своей радости обнаружил огромные гроздья, свисавшие с реечного потолка террасы. Боже мой, именно об этом я и мечтал! Пока все идет как надо, подумал он.

В который раз поднявшись по ступеням, они вышли на галерею, откуда можно было попасть в любой из номеров, хозяйские апартаменты и верхнюю террасу-ресторан, где питались постояльцы, с видом на море и на бухту Наксоса. У входа на верхнюю террасу их ждала пожилая хозяйка, одетая в траур. Она тепло улыбнулась Алексу, сердечно пожав ему руку сухой, маленькой, но крепкой ладонью.

Увидев в руках Костаса саквояж Алекса, она удивленно и тревожно проговорила что-то на греческом. Костас снова рассмеялся.

– Матушка Ирини удивляется, что багажа у вас так мало. Надеется, не потому, что вы скоро уезжаете? Она очень расстроится.

– Нет, нет, – поспешил заверить Алекс, – напротив, скажите ей, что мне здесь все понравилось: и остров, и ее вилла. Пожалуй, я задержусь здесь даже дольше, чем планировал.

Костас перевел хозяйке его слова, лицо ее разгладилось и просветлело. Она взяла Смолева за руку своей цепкой ручкой и повела по галерее к его номеру. Открыв дверь ключом, она впустила его вперед, отвесив шутливый подзатыльник Костасу, мол, не лезь, куда не просят. Тот весело рассмеялся, быстро увернувшись, поставил саквояж Смолева на пол номера и выскочил за дверь.

Хозяйка провела Алекса по комнате, оказавшейся просторной и уютной, показала жестом на кровать и удобства, распахнула дверь на балкон, заросший цветами и вьющимся виноградом. На балконе он обнаружил два удобных кресла, столик и застыл, зачарованный видом на бухту.

Ирини, видя его тихий искренний восторг, снова улыбнулась, похлопала его по спине и что-то произнесла. Смолев беспомощно смотрел на нее, улыбаясь в ответ. Срочно учить греческий!

– Костас, – наконец сообразил он, – куда вы пропали, идите сюда! Будете переводчиком.

Юноша заглянул в номер, поймал неодобрительный взгляд хозяйки и благоразумно остался за порогом комнаты, готовый перевести слова Ирини, обращенные к гостю. Она снова что-то произнесла, Смолев вопросительно взглянул на молодого грека.

– Ирини надеется, что комната вам нравится, это одна из лучших в отеле. Приглашает вас на общий ужин сегодня. Она познакомит вас с постояльцами и персоналом отеля. Хозяйка специально приглашает повара сегодня вечером, будут готовить фаршированного барашка…

– Патудо? – с восторгом вспомнил Смолев гастрономическую лекцию, что прочел ему Костас по дороге на виллу.

– Патудо, патудо, – подтвердила, улыбаясь, хозяйка и снова похлопала Алекса по спине.

– А пока отдыхайте: вино, вода и сыр в холодильнике, фрукты на столе. Ужин на верхней террасе через три часа, – переводил Костас. – Добро пожаловать на виллу «Афродита»!

Хозяйка ушла, за ней и Костас, весело насвистывая. Помимо купюры в двадцать евро за помощь, Смолев подтвердил свое обещание оплатить юноше ужин на двоих в любом ресторане острова на его выбор. Парень толковый, и еще сможет быть очень полезен.

Алекс прикрыл дверь, разобрал вещи и принял душ, смыв с себя усталость после парома. Открыл бутылку местного белого вина, налил себе в бокал и вышел на балкон. Море расстилалось перед ним до самого горизонта. Алекс вдруг почувствовал себя дома – и очень удивился… Задумчиво рассматривая в бухте белоснежные яхты и рыбацкие лодки с ярко-голубыми линиями вдоль бортов, он переводил взгляд на крыши домов и вилл, вдыхая запах моря полной грудью; закрыл глаза и прислушался к себе. Спокойствие и безмятежность. Может, он и в самом деле нашел то, что искал?