Глава 8
По дороге в участок мы почти не разговаривали. Хэйдок слегка отстал и сказал мне вполголоса:
– Знаете, не нравится мне все это. Не нравится. Мы все чего-то тут не понимаем.
У него был крайне озабоченный, встревоженный вид.
Инспектор Слак был на месте, и мы уже вскоре встретились с Лоуренсом Реддингом.
Его бледное лицо выглядело усталым, но он был совершенно спокоен, поразительно спокоен, сказал бы я, при сложившихся обстоятельствах. Мельчетт же хмыкал и фыркал, явно нервничая.
– Слушайте, Реддинг, – начал он, – мне известны показания, которые вы давали инспектору Слаку. Вы утверждаете, что пришли в дом викария примерно без четверти семь, встретили Протеро, поссорились с ним, застрелили его и ушли. Протокол я вам не читаю, но это главное.
– Да.
– Я собираюсь задать вам несколько вопросов. Вас уже уведомили, что вы можете не отвечать на них, если не сочтете нужным. Ваш адвокат...
Лоуренс не дал ему договорить:
– Мне нечего скрывать. Я убил Протеро.
– А! Ладно! – И Мельчетт громко фыркнул. – А как у вас оказался с собой пистолет?
– Он был у меня в кармане, – ответил Лоуренс, слегка помявшись.
– И вы взяли его с собой, когда шли к священнику?
– Да.
– Зачем?
– Я всегда держу его при себе.
Он снова слегка замешкался с ответом, и я окончательно уверился, что он говорит неправду.
– А зачем вы перевели часы назад?
– Часы? – Лоуренс явно не знал, что сказать.
– Ну да, стрелки показывали восемнадцать двадцать две.
Его лицо внезапно исказилось от страха.
– А, да, конечно. Я их перевел.
Хэйдок неожиданно бросил ему в лицо:
– Куда вы стреляли?
– В полковника Протеро.
– Я спрашиваю, в какую часть тела?
– А! Я, кажется, в голову. Да, я стрелял в голову.
– Вы что, не помните?
– Вам все и так известно, зачем вы спрашиваете?
Это была слабая, неловкая попытка вывернуться. Снаружи послышался какой-то шум. Вошел констебль с запиской. Он был без шлема.
– Письмо викарию. Написано – срочно.
Я вскрыл конверт и прочел:
«Прошу вас, умоляю, приходите ко мне. Я не знаю, что мне делать. Я должна кому-то признаться. Пожалуйста, приходите немедленно и приведите с собой кого хотите.
Анна Протеро».
Я бросил на Мельчетта красноречивый взгляд. Он понял намек. Мы вышли все вместе. Я бросил взгляд через плечо и мельком увидел лицо Лоуренса Реддинга. Глаза его были прикованы к листку бумаги, который я держал в руке, с выражением такого мучительного отчаяния и страдания, какое мне едва ли когда приходилось видеть на человеческом лице.
Я вспомнил, как Анна Протеро, сидя передо мной на диване, сказала: «Я готова на все», и на душе у меня стало невыразимо тяжко. Я вдруг увидел причину героического самооговора Лоуренса Реддинга. Мельчетт разговаривал со Слаком.
– Выяснили, чем Реддинг занимался в течение дня? Есть основания полагать, что он убил Протеро раньше, чем он говорит. Разберитесь и доложите.
Он обернулся ко мне, и я молча протянул ему письмо Анны Протеро. Он пробежал его и удивленно надул губы. Потом пристально взглянул на меня.
– Вы на это намекали утром?
– Да. Тогда я не был уверен, должен ли я все рассказать. Теперь я считаю это своим долгом.
И я рассказал ему о том, что видел в тот вечер в мастерской.
Полковник обменялся несколькими словами с инспектором, и мы отправились в Старую Усадьбу. Доктор Хэйдок пошел вместе с нами.
Дверь отворил безукоризненный дворецкий – с приличествующей обстоятельствам торжественностью в каждом движении.
– Доброе утро, – сказал Мельчетт. – Будьте добры, попросите горничную миссис Протеро доложить о нас, а потом возвращайтесь сюда, я вам задам несколько вопросов.
Дворецкий поспешно удалился, но вскоре вернулся и доложил, что поручение выполнено.
– А теперь поговорим про вчерашний день, – сказал Мельчетт. – Ваш хозяин был дома во время ленча?
– Да, сэр.
– И настроение у него было обычное?
– Насколько я мог заметить, да, сэр.
– А потом что было?
– После ленча миссис Протеро пошла к себе прилечь, а полковник ушел к себе в кабинет. Мисс Протеро уехала играть в теннис на спортивной машине. Полковник и миссис Протеро пили чай в гостиной в половине пятого. Шоферу было приказано подать машину в пять тридцать, они собирались ехать в деревню. Как только они уехали, позвонил мистер Клемент, – поклон в мою сторону, – и я сказал ему, что они уже уехали.
– Гм-м... – протянул полковник Мельчетт. – Когда мистер Реддинг был здесь в последний раз?
– Во вторник днем, сэр.
– Насколько мне известно, они немного не поладили?
– Должно быть, так, сэр. Мне было приказано впредь не принимать мистера Реддинга.
– А вы сами слышали, как они ссорились? – напрямик спросил полковник Мельчетт.
– У полковника Протеро был очень звучный голос, сэр, особенно когда он сердился. Я поневоле слышал кое-что, когда он повышал голос.
– Достаточно, чтобы понять, о чем идет спор?
– Я понял, сэр, что речь идет о портрете, который писал мистер Реддинг, о портрете мисс Летиции.
Фырканье Мельчетта прозвучало как рычанье.
– Вы видели мистера Реддинга перед уходом?
– Да, сэр, я его провожал.
– Он был очень сердит?
– Да нет, сэр, если позволите, я бы сказал, что он скорее выглядел довольным.
– Так вчера он сюда не заходил?
– Нет, сэр.
– А еще кто-нибудь заходил?
– Вчера – никто, сэр.
– А позавчера?
– Во второй половине дня приходил мистер Деннис Клемент. И доктор Стоун пробыл здесь некоторое время. А вечером заходила дама.
– Дама? – Мельчетт искренне удивился. – Кто такая?
Дворецкий не смог припомнить ее имя. Дама была незнакомая, он никогда раньше ее не видел. Она, конечно, назвала себя, и он ей сказал, что сейчас все обедают, тогда она согласилась подождать. И он проводил ее в малую гостиную.
Она спрашивала полковника Протеро, а не миссис Протеро. Он доложил полковнику, и тот прошел в малую гостиную, как только отобедали.
Сколько дама пробыла? Пожалуй, с полчаса. Полковник сам проводил ее из дому. А! Наконец-то, он вспомнил ее имя. Эта дама назвалась миссис Лестрэндж.
Этого никто не ожидал.
– Любопытно, – сказал Мельчетт. – Весьма, весьма любопытно.
Но больше мы ничего сказать не успели – нам доложили, что миссис Протеро готова нас принять.
Анна лежала в постели. Лицо у нее было бледное, а глаза лихорадочно блестели. Выражение ее лица меня поразило – суровое, решительное. Она обратилась ко мне.
– Благодарю вас за то, что вы пришли, – сказала она. – Я вижу, вы правильно поняли мою просьбу привести с собой кого вы захотите.
Она замолчала.
– Самое лучшее – разом со всем покончить, верно? – продолжала она. Ее губы тронула странная, жалкая полуулыбка. – Должно быть, я обязана заявить об этом вам, полковник Мельчетт. Видите ли, это я убила своего мужа.
Полковник Мельчетт заговорил с необычной мягкостью:
– Дорогая моя миссис Протеро...
– Нет! Это чистая правда. Простите за такую прямолинейность, но я совершенно не способна устраивать истерики по какому бы то ни было поводу. Я долго ненавидела его, а вчера убила.
Она откинулась на подушки и закрыла глаза.
– Вот и все. Полагаю, вы арестуете меня и заберете с собой. Я встану и оденусь, как только соберусь с силами. А сейчас мне нехорошо.
– Вам известно, миссис Протеро, что мистер Лоуренс Реддинг уже признался в совершении этого преступления?
Анна открыла глаза и оживленно закивала:
– Знаю. Глупый мальчишка. Он очень влюблен в меня, вы знаете? Ужасно благородный поступок – и ужасная глупость.
– Он знал, что преступление совершили вы?
– Да.
– Откуда он это узнал?
Она замялась.
– Вы сами ему сказали?
Она все еще медлила с ответом. Казалось, она не знает, какой ответ выбрать.
– Да, я ему сказала... – Она нервно передернула плечами. – Вы не могли бы оставить меня теперь одну? Я же вам все сказала. Я не желаю больше об этом говорить.
– А где вы достали пистолет, миссис Протеро?
– Пистолет? О, это пистолет мужа. Я взяла его из ящика ночного столика.
– Понятно. И взяли с собой в дом священника?
– Да. Я знала, что муж должен быть там.
– Когда это было?
– Должно быть, после шести – четверть или двадцать минут седьмого – примерно в это время.
– Вы взяли пистолет, намереваясь застрелить своего мужа?
– Нет, нет, я... я взяла его для себя.
– Понятно. Но вы пошли к священнику?
– Да. Я прошла к окну. Голосов не было слышно. Я заглянула в кабинет. Увидела мужа. Что-то меня подтолкнуло, и я выстрелила.
– Дальше?
– Дальше? О! Потом я ушла.
– И рассказали мистеру Реддингу, что вы сделали?
Я заметил, что она снова помедлила, прежде чем ответить.
– Да.
– Кто-нибудь видел, как вы шли туда или обратно?
– Нет, то есть да. Старая мисс Марпл. Я с ней поговорила несколько минут. Она была в своем садике. – Она беспокойно заметалась на подушках. – Неужели этого мало? Я вам сказала все. Зачем вы меня мучаете?
Конец ознакомительного фрагмента.