Глава 6
Цветы Эрании
Сезон Увядания подходил к концу, и Город Грез ждал сезона Стужи. Уже сейчас воздух остыл до неприятной для растений температуры, заставляя некоторые из них сбрасывать беспомощно пожелтевшие листья. Но все это не касалось клановой рощи, раскинувшейся вокруг и внутри Города. Большинство из выращенных здесь деревьев могли перенести даже сильный холод, не потеряв сочности своей зелени, но никто не собирался подвергать их таким испытаниям. Маги стихий лишили стужу ее главного оружия – ветра. И сейчас хоть тусклое, но все же теплое светило поливало своими лучами тянувшиеся к нему растения.
Эдерай стоял на верхней площадке своего нового дворца и смотрел вниз, на Город. В его груди рождалось теплое чувство нежности, которого он не испытывал ни к одному живому существу. А вот свой новый дом он очень любил. Особенно таким – уродливые построенные зверьем здания уже полностью скрыли плетения зеленых, светло-серых и синеватых ветвей. На стенах некоторых из вновь выращенных дворцов эльфийской знати уже расцвели желтые и красные цветы. Эрании – удивительные создания магов жизни, с которыми была связана прекраснейшая из легенд.
Очень давно, в один из зимних вечеров, дочь эльфийского владыки загрустила по цветам, которые в далеком северном клане цвели лишь в сезоны Цветения и Жары. Ее грусть была настолько сильна, что этот нежный росток начал увядать от тоски. Владыка созвал своих магов и поклялся, что, если в течение одной луны на ветвях его дворца не зацветут цветы, он казнит всех магов клана, от учеников до наставников. Не прошло и дюжины дней, как на стенах спальни принцессы распустила свой бутон Эрания.
«Умеют же, если поставить задачу правильно», – подумал эрл, вспоминая старую легенду. В его случае подобное поведение вряд ли принесет какие-либо плоды, кроме бунта. Эдерай недовольно сжал зубы и начал спускаться со смотровой площадки. Хрупкое ощущение прекрасного момента было испорчено мыслями об упрямых и тупых магах. Маги жизни клялись, что увеличат прирост «рожденных в утробе», но вместо этого они сидят в своих дворцах, уставившись на Эрании.
Потраченную энергию и нарушенное усилиями душевное равновесие можно было вернуть только медитацией, но эрлу не было дела до проблем своих подданных – его интересовало только увеличение мощи клана. Слишком много было потеряно в боях со зверьем, и теперь, несмотря на все новые успехи, клан был очень слаб.
Верхний покой хоть и был небольшим, но умиротворял своей мягкой атмосферой, наполненной всеми оттенками синего цвета. Вплетенные в стены узоры ненавязчиво понижали накал любых страстей. Ворвавшийся в покой эрл был подобен урагану, он мгновенно развеял всю возвышенную обстановку в помещении. Контраст эмоциональной атмосферы был настолько резким, что лежавшая на огромной постели сирена тонко вскрикнула и капризно надула губки.
– Ты почему такой злой? Мне это не нравится.
– Тебе не нравится, лепесточек? Ну так мы сейчас это исправим. – Слова с губ эрла слетали нежные, но тон предвещал нечто нехорошее.
Эдерай подошел к кровати и, ухватив сирену за лодыжку, резко дернул к себе. Девушка еще раз вскрикнула, но теперь в ее глазах не было капризности: там плескался страх.
– Хочешь узнать, как мы это исправим? – зловеще спросил эльф, и сирена поняла, что совершенно не хочет знать ответа на этот вопрос.
В моменты раздражения на эрла накатывала черная волна. Говорят, это родовое проклятие владык клана Смертельной Лозы. Сирена понимала, что ни ее жизни, ни здоровью ничто не угрожает, но в такие минуты боялась своего любовника до одури.
Впрочем, в этот раз ей так и не удалось узнать, какая нездоровая идея пришла в затуманенный гневом мозг владыки. Где-то на пределе слышимости раздалось тонкое пение птицы. Эрл раздраженно дернул головой и повернулся в сторону входной двери. Таким способом незримые фэйри информировали о появлении визитера. Если вечно трусливые рабы осмелились побеспокоить господина, значит, пришел кто-то важный и с неотложным делом. Но, несмотря на то что рабы вели себя безукоризненно, кому-то из них придется умереть – Эдерай считал, что рабов нужно держать в строгости.
В покой вошел выздоровевший, но пока еще слишком бледный Аил.
– Владыка, есть срочное сообщение с той стороны Врат.
– Интересно, и что же это? Кланы решили стереть с лица земли нашу старую рощу? – спросил Эдерай.
– Нет, владыка, разведчики сообщают, что в старой роще появился эрл клана Древесного Корня, – невозмутимо ответил Аил, привыкший к перепадам настроения своего воспитанника и господина.
– Вот как? – позволил себе удивиться Эдерай. – И что ему нужно?
– Не знаю, разведчикам он ничего не сказал, а спрашивать что-либо у владыки они не осмелились. Он просто стоит перед старым дворцом и молчит.
Некоторое время Эдерай перебирал в голове варианты причин, по которым владыка не самого слабого клана эльфов явился в его старую рощу, но потом решил, что нет смысла напрягаться: старик придет и все расскажет сам.
– Хорошо, передай наставнику Олориуну приказ открыть Врата. И предупреди свои «тени»: пусть смотрят в оба. Этот морщинистый корень всегда был слишком хитер и непредсказуем.
В ответ Аил молча поклонился и вышел из зала, а эрл, мгновенно забыв про испуганно застывшую на ложе сирену, начал ходить по комнате, обеспокоенно обдумывая ситуацию. Внезапно он осознал, что сирена видит его в совершенно непотребном виде. Эрл остановился, обжег сжавшуюся в комок девушку свирепым взглядом и стремительно вышел из покоя.
Особенностью звериного строения, которое стало основой для дворца владыки, было то, что все лестницы пришлось делать спиральными. Они оплетали центральную башню, как гигантские змеи. С одной стороны, это было неудобно, но с другой – именно мерное движение по кругу успокаивало Эдерая и приводило его душевное состояние в относительное равновесие. В тронный зал, который размещался в отходящем от башни гигантском лепестке, он вошел спокойным, как ожившая статуя Асторала – самого величественного из эльфийских владык древности.
К виду своего нового тронного зала эрл еще не успел привыкнуть, поэтому в очередной раз позволил себе слегка повернуть голову, чтобы охватить взглядом большее пространство.
Зал был настолько прекрасен, что Эдерай на секунду сдержал дыхание и даже замедлил шаг. Огромное помещение представляло собой гигантскую вытянутую полусферу с полом в виде ажурной платформы, простирающейся на сотню дюжин шагов. Сейчас платформа представляла собой сплетение нешироких дорожек, идти по которым можно было только зигзагами. Но это не раздражало эрла – наоборот, он с каким-то детским восторгом начал выбирать себе витиеватый путь к центральной части, где на возвышении стоял его трон.
Игра была увлекательной, но слишком заботливые слуги все испортили. Кто-то из поводырей дворца решил услужить господину. Из лиан-тропинок проросли полупрозрачные мембраны, заполняя собой пробелы. Видневшаяся в десятке метров под полом трава исчезла. Теперь перед эрлом простиралась гладкая зеленовато-мутная поверхность, разрезанная жилами бывших тропинок. Заполняющие пробелы мембраны только казались хрупкими, в реальности они могли выдержать прыгающего овра в полной броне. Настроение эрла вновь испортилось, и он, нахмурив брови, пошел прямо к своему трону. Но по мере движения очарование зала украдкой размягчило душу Эдерая, и он оттаял.
В отличие от великолепия и утонченности дворца, трон владыки был немного грубоватым и даже несуразным. Посреди зала на пологом возвышении располагалась странная конструкция, лишь отдаленно напоминавшая приспособление для сидения. Толстые стебли угольно-черных лиан топорщились длинными и острыми иглами – это была та пресловутая «ядовитая лиана», ставшая тотемом для целого клана. Сплетавшие дворец и боевые корабли стебли являлись лишь отдаленными потомками этого необузданного и смертельно опасного растения, чей яд убивал любое живое существо. Ядовитыми были не только шипы – даже испарения от лиан трона способны были отравить самого сильного мага, но для Эдерая, несущего в себе кровь великих владык, этот яд был совершенно безопасен. Мало того – он дарил силы и уверенность в себе.
Эрл не мог даже просто уколоться о торчавшие в разные стороны шипы. Когда-то в детстве Эдерай пытался это сделать, но каменной крепости острия под его прикосновениями становились мягкими и упругими.
Эдерай подошел к трону и рухнул на сиденье, совершенно не опасаясь торчавших шипов. Лианы мягко прогнулись, принимая форму его тела.
«Зачем он явился? – Этот вопрос не давал эрлу покоя. Короват, владыка одного из самых древних и сильных, но в то же время самых малочисленных кланов, был очень мудрым эльфом и опрометчивых поступков не допускал вот уже несколько веков. Его клан выживал лишь за счет своей нейтральности и репутации самых умелых бойцов, с огромным трудом балансируя между разумом и гордыней. Короват не мог себе позволить открытой войны, однако мало кто мог рискнуть бросить вызов лучшим мастерам боя Темного Мира.
Пока эрл размышлял, дальняя часть пола опять обрела свою ажурную прозрачность. Одна из лиан-тропинок изогнулась вниз, образовывая пандус. Сначала над этим изгибом появилась голова овра-ветерана, следом скользнули две «тени». «Тени», представители тайной организации эльфийских разведчиков, были одеты в обыкновенную древесную броню, но это была кора «древа мертвых», отличавшаяся абсолютно черным цветом. «Тени» разошлись в разные стороны, пропуская вперед невысокого эльфа с платиновыми волосами, чуть тронутыми желтоватым налетом. Свои волосы владыка клана Древесного Корня не заплетал в боевую косу и не стягивал в хвост высокородных. Светлые пряди свободно лежали на плечах, не выражая ни воинственности, ни надменности.
Старый эльф шагал как-то странно, и только когда он приблизился, Эдерай увидел, что владыка явно не в себе. Его глаза блестели, а на лице играл румянец. Гость шел на подгибающихся ногах, при этом на его губах блуждала глуповатая улыбка!!!
Эдерай сначала напрягся, но затем вспомнил, как сам когда-то впервые увидел над собой вместо серого полога облаков голубое небо и пылающий шар солнца.
– Да, старый друг моего отца. Это – солнце. – Эдерай, нарушая все каноны аудиенции, улыбнулся гостю.
И тут же его лицо удивленно вытянулось. Сегодня был день больших потрясений. Эрл даже подался назад, и было отчего. Короват остановился у подножия тронного возвышения, а затем… опустился на колени.
– Владыка, я, предводитель всех детей Древесного Корня, молю принять нас под сень твоего древа. Если пожелаешь, мы станем Домом и войдем в твой Клан. – Эти слова дались старому эльфу тяжело. Он склонил голову еще ниже и замер в ожидании приговора.
Эдерай был потрясен – такого он точно не ожидал, – но, поразмыслив, понял, что ничего странного в поступке пришлого эрла нет: тот, кто увидел солнце, уже не сможет вернуться в Темный Мир, и даже вернувшись, всю жизнь проведет в невыносимых страданиях.
«Хорошо, что он пока не видел Луны, – наверняка бы расплакался», – отстраненно подумал Эдерай, перекатывая в голове тяжелые мысли. Он вспомнил все: и то, как лично просил у этого старика помощи в войне, получив в ответ мягкий, но все же отказ, и то, как клан Древесного Корня все же не выступил против него в войне Белого Лепестка. Сейчас Эдерай мог превратить клан этого старика в простой дом, и тогда бывший эрл наверняка ляжет на побеги «дувала», которые с удовольствием проткнут старое, но все еще крепкое тело. Мелочное желание отомстить за унижение шевельнулось внутри, но было тут же смыто другой мыслью. Если под его началом окажется хотя бы два клана, то он станет королем!!! Такого не было уже несколько десятков тысячелетий. Последний король умер незадолго до исхода эльфов в Темный Мир. Эдерай встрепенулся и принял единственно верное решение:
– Встань, эрл, неприлично владыке преклонять колени даже перед королем. Это пока еще не клятва, а всего лишь просьба, но я думаю, что все же приму твою покорность.
Старый эрл нервно вздрогнул, ошеломленный услышанным, Короват только сейчас понял, что именно сотворил своим поступком. Отправляясь на встречу с молодым Эдераем, он намеревался лишь разведать обстановку и донести информацию совету кланов, но, увидев солнце и океан ошеломляющей зелени вокруг, потерял голову и отдал этому юному эрлу свой клан.
«Нет, не эрлу, а королю», – мысленно поправил себя владыка клана Древесного Корня и поднял глаза к далекому куполу тронного зала. Сквозь ажурное плетение пробивались косые лучи изумительно золотистого цвета, и старый эльф понял, что совершенно не раскаивается в содеянном.
Врата сверкали изумрудными искрами и лепестками энергии, похожими на крупный снег. Сквозь них, как из вихрей снежной метели, появлялись воины клана Древесного Корня. Сначала шли неширокие колонны магов и лордов. Высокородные вынуждены были идти пешком. По странному стечению обстоятельств щеры не могли пройти сквозь Врата. Но это неудобство было временным – в новом мире вполне достаточно и лошадей и коров, чтобы обеспечить боевыми щерами всех желающих.
Вслед за высокородными магами хлынула волна следопытов и разведчиков. Разведчики, узнав, что в новом мире «тени», как говорится, вышли из тени, оделись в черную броню. К удивлению Эдерая, в рядах разведчиков Древесного Корня было не менее трети «теней». Его собственные следопыты таким обилием элитных воинов не отличались, несмотря на то что лорд-разведчик был из их рядов.
Но не успел владыка задуматься над такой несправедливостью, как опять восхищенно замер. Из круговерти изумрудных снежинок появились первые ряды овров. Это были великолепные звери. Клан Древесного Корня не мог позволить себе количества, поэтому брал качеством. Их овры были сплошь ветеранами, они носили тяжелую стальную броню и обладали завидным набором амулетов. В душе эрла вновь зашевелилась зависть – его овры, и ветераны в том числе, не годились даже на подстилку для этих зверюг, не говоря уже о молодняке, которого в войске Эдерая было подавляющее большинство. К тому же редко кому из его овров доставались защитные амулеты. Но вместо злости в груди Эдерая потеплело, а на губах заиграла довольная улыбка: «Теперь они мои, и завидовать я могу только себе».
– Какую землю отдадим этим приблудам, повелитель? – прогудел за спиной бас Аила, совершенно не смущавшегося стоящего рядом чужого эрла.
– На север, к русским, сначала я хотел поманить сладкой ягодой и этих странных зверей, но теперь мы сможем поставить упрямцев на колени, – ответил Эдерай, краем глаза замечая, как гримаса старого эрла перерастает в довольную улыбку. При этом он подумал: «Пусть Корни сцепятся с этими бешеными сашатами, а я посмотрю, чем все закончится».