Глава четвертая
Сын провидца
Моросящий осенний дождь не проникал в столовую, словно натыкался на какую-то преграду за массивными резными столбами, но зато ветер беспрепятственно залетал внутрь и безжалостно трепал волосы обедавших колдунов. Сухо в столовой отнюдь не было: вода стекала в низину по небольшим холмикам и заливалась под столы, отчего под ногами хлюпало, и пол больше напоминал грязное болото. В этот час было непонятно, что маги делали усерднее – ели или сушили куколи.
За одним из столов сидели Сева с Митей. Оба молчали. После Целительства, на котором практиковали сложный способ оживления увядшего растения, у Севы сил осталось лишь на то, чтобы жевать. Митя, даже не пытавшийся разговорить друга, сидел без движения и глядел вдаль, подперев голову ладонью. Сева уже почти разделался с едой, а тарелка Муромца все еще была полной. Ветер доносил обрывки слов старших и младших колдунов, составляя из них бессмысленные фразы. Дождь продолжал бить по деревянной крыше.
Сева посмотрел на часы – до следующей встречи осталось совсем мало времени. Он собрался было поторопить Муромца, но, увидев, к кому прикован его взгляд, передумал.
– Мне пора идти, – сказал он. – Ты оставайся.
– Что? – Митя вздрогнул и огляделся, будто очнулся ото сна. – А, нет, я сейчас. Подожди меня три минуты.
– Зачем, тебе же некуда торопиться, это я теперь изучаю морянский язык, а не ты.
В последнее время Сева был хмур и объяснял это тем, что его угнетает непрерывный дождь, но на этот раз Муромцу померещилась на его лице усмешка, причем веселая.
– Все, оставляю тебя одного. Ну или не совсем одного. – Сева снял со спинки стула свой потрепанный рюкзак, набитый берестой и морянскими словарями, и скрылся в облаке холодной мороси.
«Он все понял, – с досадой подумал Митя. – Чертов Воздушный!»
Он встал, пригладил рукой своевольные кудри и направился в другой угол столовой, где за почти опустевшим столом сидела рыжеволосая девушка.
Василиса быстро перелистывала страницы лежащего перед ней «Тридесятого Вестника», будто пыталась найти там что-то конкретное: взгляд ее задерживался лишь на заголовках и некоторых иллюстрациях. Когда рядом раздалось дружелюбное «Привет», она от неожиданности захлопнула журнал, так и не просмотрев его до конца.
– Ой, ты снова появился так внезапно! – смутившись, сказала она Мите.
– А ты снова одна.
– Потому что снова жду Анисью, которая снова у Марьяны…
– Мы ходим по кругу! – Митя улыбнулся.
Василиса отложила в сторону журнал и попыталась вернуться к еде. Но отчего-то есть вдруг перехотелось, картофель с лисичками вставал поперек горла.
– Хм, мне в прошлом номере, – Митя указал на «Тридесятый Вестник», попытавшись сгладить неловкое молчание, – понравилась одна статья.
– И какая же?
– Да так… даже не статья, а небольшой очерк об обстановке в мире Светлых. Очерк глазами жителя Заречья. Он, кажется, на предпоследней странице.
– Правда?! – Василиса вдруг покраснела.
– Что правда? Что он на предпоследней странице?
– Нет, что понравился…
– Да, конечно. А почему ты так удивилась?
– Нет-нет, ничего я не удивилась… То есть… Ты знаешь, мне он тоже показался неплохим, но я слышала, что многие посчитали его глупым.
– О, зато наверняка им всем понравилась статья на первой полосе, – улыбнулся Митя. – Тот чудовищный бред о Темных колдунах. Дай-ка вспомнить, что там было? Название, кажется, такое: «Призыв оборотня – обряд Темной магии!». Вот бы знать, кто это пишет.
– Он подписывается «ваш вурдалак».
– За это мало стукнуть его по голове, ты не находишь?
– Возможно, – усмехнулась Василиса. – Кстати, а вот и старый номер. – Она взяла с соседнего стула потрепанный, промокший от дождевых капель журнал. Кто-то явно использовал его не по назначению.
Василиса аккуратно раскрыла его, чтобы не порвать тонкие страницы, которые впитали в себя влагу и начали закручиваться в уголках. На странице размещалась большая статья под заголовком большими красными буквами: «Призванные оборотни. Темная магия или проклятье?». Дальше следовала довольно мрачная картинка, изображающая волка с желтыми горящими глазами, который испуганно прижался к земле рядом с высоким колдуном.
– Вот! Мое любимое! – Митя взял журнал из рук Василисы и, пробежав глазами первые абзацы, начал читать где-то с середины:
«…издревле на Руси оборотни не считались злыми существами. Волхвы и ведуньи по своей воле принимают облик животного. Даже берендеи и волколаки не представляют угрозы, ведь, превращаясь, они сохраняют трезвое сознание – только облик их походит на звериный.
Во время кровопролитных войн между Темными и Светлыми колдунами, оборотни сражались в своих звериных обличьях не на жизнь, а на смерть. Ведь рана, нанесенная животному, остается на теле мага даже после возвращения в человеческое обличие. А сила животного и его ловкость во много раз превышают людскую.
И хотя время войн прошло, многим до сих пор не дает покоя мечта о том, чтобы овладеть секретом оборотничества.
Но это невозможно! Это наитемнейшая магия, которая связана с кровью и полным подчинением. – Митя сделал страшные глаза и продолжил чтение нарочито-таинственным шепотом: – Если человек не наделен этой способностью от природы, ему придется пройти через такие муки, что встреча с Индриком покажется ему легким развлечением. Зелье для этого обряда изготавливается из крови невинной жертвы. Мы, конечно, не будем приводить здесь весь его рецепт, хотя он и известен автору этой статьи. С той секунды, когда первая капля готового зелья попадет на уста колдуна, он обречен. Он на всю свою жизнь становится рабом человека, который готовил для него это зелье. Его «повелитель» способен сделать с ним все, что пожелает: приказать ему убить кого-то или даже что-нибудь похуже, – на этих словах Митя усмехнулся. – Ведь без зова этого мага призванный оборотень не может вернуть человеческий облик. Нам известна масса историй, когда призванные оборотни были вынуждены десятилетиями скитаться, пока их «властелины» не удосуживались позвать их. А что же произойдет, если у хранителя тайны начнутся проблемы с памятью?»
– Нет, это невозможно дальше читать. Что он пишет? Какие проблемы с памятью? Какие кровавые зелья? – Митя отбросил старый номер от себя, словно это была мерзкая скользкая медуза, а не журнал.
Василиса засмеялась:
– Да, там еще было про то, что оборотни могут превращаться в неодушевленные предметы, например, в клубок или сноп сена. Как я поняла, если ты становишься призванным оборотнем-клубком, то это не очень страшно… почти не считается темной магией.
Митя и Василиса вместе рассмеялись.
– Клубком? – переспросил Митя. – Посмотрел бы я на того, кто захочет превращаться в клубок!
– Или в сено. Какой в этом смысл? Чтобы тебя съела лошадь? – подхватила Василиса. – А ты видел, что этот «вурдалак» написал для свежего номера? – продолжила она и снова притянула к себе новый журнал. – Нет? Боюсь, эта статья хуже предыдущей.
– Я готов, – улыбнулся Митя. – Читай.
«Вода, Воздух, Земля, Огонь. Каждый волхв на земле русской наделен способностями сообразно своей стихии. Один может посоревноваться с Огнедышащим Драконом в ловкости обращения с огнем, другой – помериться с ним силушкой, третий – залить извергающееся из его пасти пламя потоком воды, ну а четвертый – развеять прах его по ветру. Но кто не мечтал объединить все четыре таланта? Союз Четырех Стихий. Он так и манит своей безграничной силой и мощью, способной преодолеть все препятствия на своем пути. Нет силы, которая бы противостояла четырем колдунам, родившимся под разными стихиями.
Но зачем делить власть и могущество на четверых, если можно собрать все четыре стихии в одном колдуне. «Нельзя!», – возразите вы. Но спешу открыть вам глаза, мои наивные друзья. На протяжении всей истории Тридевятого государства было несколько примеров: сильный ведун пытался собрать в себе силу Огня, Воздуха, Земли и Воды. Естественно, это были Темные колдуны. И оттого подобный союз стихий принято называть Черным Союзом.
Наитемнейшая магия крови. Погубить три чистые души, чтобы овладеть их силой, – на это способен не каждый колдун. К сожалению, до нас не дошло описание сего обряда, поэтому доподлинно неизвестно, как именно волхв объединял в одном теле четыре противоборствующие стихии, но в том, что это связано с кровью, можно не сомневаться.
Один из ярчайших и самых близких к нам примеров мага, который объединил в себе три стихии, – это Темная ведьма Милонега, возглавлявшая сообщество Старообрядцев несколько десятилетий. Как ей удавалось столько лет удерживать власть в своих руках? Объяснить это чем-то другим просто невозможно. Только благодаря сочетанию стихий она смогла подчинить себе Темных. Ее боялись, перед ней пресмыкались, а ведь она была всего лишь женщиной. Как ей удалось объединить все стихии, неизвестно, но мы можем предположить, что ради этого была загублена ни одна живая душа. По данным, которые приводит газета «Сорокин хвост», в тот год, когда Милонега взошла на «трон», увеличилось количество смертей именно среди мужчин-волхвов. Милонега завидовала мужчинам, что свойственно всем женщинам…»
Василиса отвлеклась от чтения:
– Я не понимаю, кто ставит его статьи на первую полосу! Это же какая-то ерунда! Милонега ненавидела мужчин, что свойственно всем женщинам…
Митя притянул к себе журнал.
– Нет, это надо дочитать. Обычно в конце у него самое интересное.
«Но соседство стихий в одном слабом женском теле не могло протекать спокойно. Свидетели, заставшие ужасные годы правления этой колдуньи, утверждают, что от ее тела всегда шел непереносимый жар. Единение Воздуха и Огня превратили ее в пылающий уголек, отчего ее слуги не могли долго находиться с ней в одном помещении. Пальцы на ее руках были соединены короткими перепонками, а кожа была иссушена словно бумага. Поговаривают, что в гневе она была страшна. Огненные потоки вырывались из ее рта, словно она была огнедышащим драконом. Одним взглядом она могла испепелить человека или…»
Теперь уже Митя закрыл журнал и положил его на стол:
– Это уже слишком, он, видимо, провел целый день в душном шатре Кассандры Степановны и надышался ароматами всяких благовоний.
– В таком случае, он должен жить в шатре Кассандры Степановны, потому что все его статьи под конец почему-то выглядят как бред сумасшедшего.
– И несмотря на всю его ненависть к Темным, о них он любит писать больше всего. Хотя, знаешь, Василиса, можно ведь вычислить, кто пишет эту ерунду.
– Каким образом?
– Наверняка он сочинил статью, вдохновившись недавней Боевой магией. На ней Лиса как раз упомянула Милонегу и ее таинственную способность использовать магию трех стихий. Еще она сказала… – Митя на секунду задумался. – В общем, в этом я ее не поддерживаю. Она рассказала всем, что Полина – потомок Темной колдуньи.
– Зачем она это сделала? – удивилась Василиса.
– Скорее всего, чтобы запугать тех, кто не хотел изучать искусство сражения, – их было большинство. И все же я уверен, это было лишним. Что будет с Полиной, когда она вернется и все будут знать, что Милонега – ее родственница?
– Может быть, наставники… не верят в то, что Полина вернется? – спросила Василиса тише. – Слушай, я недавно снова думала о Ярилиной рукописи, о том, как бы кстати она была сейчас. И вспомнила наш разговор об остальных сокровищах. Мне кое-что пришло в голову… не знаю, насколько это реально… Я, кажется, догадываюсь еще об одном божественном даре, скрытом в подземельях.
– Ну-ка!
– Вот. – Василиса вынула из сумки маленький обрывок бересты, на котором была изображена карта подземных ходов. – Вещий Олег недавно рассказывал нам легенду об источнике трех вод. Ты помнишь ее?
– Три русла: в одном живая вода, в другом мертвая, в третьем – обычная. Старая сказка!
– Да, связанная с именем Перуна по одной версии и с трезубцем Кресеня – по другой. Посмотри, на карте поместье Горынычей отмечено Венерой. Если сравнить с Вестью семи богов, Венере соответствует руна Кресенев Трезубец.
– Так… – Митя уставился в карту, глаза его загорелись.
– Трезубец. Три зубца, три русла…
– И три головы у змея, которого ищут Горынычи! – добавил Митя.
– Интересно, это мне в голову не приходило. В легендах трезубец всегда создает водоемы, и, возможно, Кресенев Трезубец – это завуалированное название источника трех вод.
– Это очень вдохновляет! Ты гений! – Митя схватил ее ладонь и потряс.
Василиса покраснела, отвела взгляд от веселого Митиного лица и вдруг увидела, что Ася Звездинка смотрит на них пристально и хитро.
С гулким скрипом один за другим стали раздвигаться засовы и щелкать замки на двери из черного дерева. На тяжелых дверных кольцах были выгравированы древние руны, на самой двери вырезаны защитные заклинания и силуэты огромных крылатых существ с хищными суженными глазами и заостренными клювами. Заскрипели петли, и на пороге в лучах утреннего света появились высокая женщина, закутанная в длинный плащ, и светловолосый юноша, державшийся не столь уверенно, сколь его сопровождающая.
– Входи, – произнесла женщина, обращаясь к юноше. В ее голосе звучал холод, сдобренный каплей пренебрежения, словно парень был повинен в чем-то таком, чего на дух не переносила эта особа. Она поглядела на ждавшего их обоих колдуна и сказала уже ему: – Это сын Провидца Ворцлава, как ты и просил. Алексей. Знакомьтесь.
Юноша с благоговением посмотрел на представшего перед ним мага, не обратив внимания на изображенных на двери птиц, которые задвигались: их деревянные глаза-прорези уставились прямо ему в спину.
– Алексей? Неужели ты представляешься своим настоящим именем? – удивленно бросил колдун в ответ. – Алексе-е-ей. Понятно. Меня же они зовут Берендеем. – Тут он рассмеялся отрывистым, рявкающим смехом. – Но ты зови меня как хочешь, мне все равно.
Он развернулся и зашагал в глубь пустынной залы, звук его шагов эхом разнесся в воздухе и наполнил все вокруг.
Женщина кивнула Алексею в знак того, чтобы он следовал за хозяином поместья. Когда они вошли в следующую залу, почти не отличавшуюся видом от первой, колдун, назвавшийся Берендеем, вдруг остановился и обернулся.
– Ты знаешь, зачем ты здесь?
– Конечно! – последовал немедленный ответ. Парень расправил широкие плечи.
– Здесь эта девчонка… – словно не слыша, пробормотал Берендей. Какое-то воспоминание на миг заволокло его глаза туманом.
– Я знаю, знаю. И это большая честь для меня – быть здесь!
Берендей снова неожиданно расхохотался.
– Честь? Честь! – проговорил он с сарказмом, и у молодого человека забегали по спине мурашки. – Это не честь, это будет мука, обещаю тебе! – После этих слов он раздраженно, с силой хлопнул дверью, через которую только что прошли его гости. – Мы искали Водяного мага! Все думают, что стоит лишь найти его и тогда… справедливость!.. слава!.. могущество! Но нет! Не-е-ет, – протянул Берендей и с таким выражением нагнулся к самому лицу Алексея, будто именно этот парень был виноват в том, что Водяной маг чем-то не угодил всему миру. – Болваны, которые громко называют себя «Светлыми», успели внушить ей, что с нами не стоит связываться. Теперь это змея, а не девчонка! – Голос его перешел на хрип. – Сколько тебе лет, Алексей, сын Провидца Ворцлава? У него столько сыновей, что я запутался.
– Двадцать три… я младший сын.
– Двадцать три? Ты так молод… так молод, но уже успел усомниться в нас, не правда ли? Успел усомниться в магии наших праотцов?
– О чем вы?
– О странниках, в числе которых ты успел побывать! Что, колдовство твоих предков показалось тебе слишком темным?
– Нет… нет, я же вернулся обратно… это была ошибка! – Молодой колдун попятился.
Берендей снова разразился страшным рыкающим хохотом.
– Хватит о прошлом, – равнодушно оборвала его женщина, до этого молчавшая со скучающим видом. – Оставь мальчишку в покое. По крайней мере, он принес ценные сведения от странников.
– Ценные сведенья! – со смехом повторил Берендей. – Ну что ж, тогда отлично. Помни, о принесший ценные сведенья, что нахождение Водяной колдуньи здесь – строжайший секрет! Ни одна живая душа не должна знать, что ты был тут, что ты видел ее. Иначе останешься без языка, – он усмехнулся. – Ну? Идите сюда оба!
Он указал еще на одну дверь.
– Вниз по лестнице, – указал Берендей кивком, затем развернулся и стремительно удалился, скрывшись за поворотом коридора. Звук его зловещего смеха еще долго носился отголосками по зале, отскакивая от сводов, стен и потолков.
– Спасибо, тетушка, за то, что вступилась за меня.
– Ну, будет, – отрезала колдунья, не глядя на племянника. Он помнил ее живой и веселой, но с тех пор как он вернулся от странников, она стала с разговаривать с ним будто с каким-то жалким потусторонним. – Ступай вниз. Там направо. Увидишь дверь, не ошибешься.
– Так она… в подвале?
– Да.
– и вы хотите, чтобы я… подружился с ней? – Это вдруг показалось ему какой-то наивной идеей, детской глупостью.
– Да, Алексей. Иначе с ней не сладить.
– Как не сладить? Заставить! Приказать! Сломать! – Без Берендея парень вновь ощутил силу, подаренную ему природой.
– Дурень! – перебила колдунья и поморщилась, как от какой-то мерзости. – Ты хоть что-то знаешь о Союзе стихий? Эта магия построена на добровольном сотрудничестве! Приказать и сломать попытались с самого начала и добились лишь того, что из нее теперь не вытянуть ни слова, ни вскрика, ни тем более колдовства! Ах, ну и глупцы! Почему в такие важные дела оказываются замешаны остолопы вроде тебя? Слышал? Да иди же! Сделай хоть что-нибудь. Время идет. И оно идет не в нашу пользу!
Она слегка толкнула племянника в спину, он оступился и перескочил через несколько темных ступенек. В конце лестницы повернул и в тупике увидел одну единственную дверь.
Та поддалась с протяжным замогильным воем; за ней открылась огромная, без окон, комната, уставленная старинной черной мебелью с вырезанными повсюду силуэтами разнообразных крылатых существ: их хребтами изгибались подлокотники высоких ветхих кресел; хвостами и языками вились ножки стола и кровати, крыльями образовывался над постелью навес, а из пасти одного из них лился тусклый свет в углу. Из того же угла за Алексеем наблюдали два глаза, принадлежащих кому-то живому. Он осторожно вошел и прикрыл дверь, которая упорно сопротивлялась, выла и цеплялась за скрипучий пол. Из угла ему навстречу немедленно поднялась фигура – это была очень худая девушка с белой как снег кожей. На змею она вовсе не была похожа, она казалась хрупкой, безобидной, и он вздрогнул, заметив, что ее спутанные волосы спускались лишь чуть ниже плеч.
Постояв секунду, девушка вновь опустилась в кресло, но продолжала пристально разглядывать Алексея огромными глазами.
– Добрый день. – Собственный голос показался колдуну чужим, но он только постарался придать ему большей уверенности. – Кхм… я… Алексей. Младший сын Провидца.
Он выдержал паузу. Знал, что имя его отца всегда производит впечатление на людей. Однако девушка даже не моргнула. Слегка задетый, Алексей уточнил:
– Провидца Ворцлава.
Настоящие маги предпочитают не называть своих имен, данных по рождению. Но сам Провидец и его дети ничего не страшились.
– Хочешь, чтобы я подумал, будто ты не знаешь, кто это? А, впрочем… – Алексей начал медленно понимать, что она и впрямь могла не знать его отца, но с трудом в это верил. – Впрочем, провидение – это дар, в большей степени развитый у настоящих волхвов… да, а не у… «светлых». Так что ты могла и не слышать о моем отце! – добавил он и затем, не зная, куда деть себя под ее немигающим взором, резко сел на пустующий стул.
Водяная колдунья не двигалась, ее руки лежали на коленях и были сцеплены в замок, лицо оставалось серьезно. Она молчала.
– Хм… я знаю, кто ты. И даже знаю твое имя. Ты Полина. У меня есть подруга, ее зовут так же, правда, свое имя она скрывает.
В ответ – тишина.
– И я рад, что увидел тебя. Ты понимаешь… Все хотят хоть раз в жизни увидеть Водяного мага.
Снова молчание.
– Я сделаю свет поярче? Я тебя почти не вижу! – Он взмахнул рукой в сторону светящейся пасти чудища.
Теперь ему представилась возможность разглядеть колдунью получше: на ее худом лице сильнее всего выделялись глаза цвета холодных горных озер, и они производили странное впечатление.
«Заставить! Сломать!» – вспомнил он свои собственные слова, и вдруг совершенно неожиданно ему стало страшно – страшно, что она их слышала. Вокруг витала, просачиваясь во всё, ее чужая, незнакомая магия.
«Как защищаться от Водяного колдовства? – пронеслось у него в голове. – и какое оно, Водяное колдовство?»
– Кстати, я… – повинуясь своему необъяснимому страху вновь заговорил Алексей, – просто пришел тебя проведать. Вообще-то мне не нравится, что тебя здесь держат. Ты знаешь, я специально добился того, чтобы меня к тебе пустили. Я уговорил самого Берендея – а он никого не пускает в свое поместье! И ты… ты лучше ему не сопротивляйся. Мы не хотим тебе зла.
Он вздрогнул, когда она внезапно расцепила руки и провела напряженными пальцами по краю стола. Что-то в этом жесте настораживало, и первое, что пришло в голову, как Воздушному, – было узнать смысл. Всем известно, что мысли Водяных читать не так-то просто, что они скрываются под надежной защитой редкой, неизученной магии, но попытаться все же стоило.
Он резко перевел взгляд на колдунью и посмотрел ей в глаза, и – вот странность – почти не пришлось прилагать усилий, чтобы добраться до ее мыслей. Он ощутил это знакомое чувство, когда тебя всего будто затягивает на секунду в чужой мир, в чужую историю, и ты знаешь, видишь все чужие мысли как свои – сначала неясно, затем отчетливее и ярче. Что-то глухое, тоскливое померещилось ему, промелькнули и без следа исчезли какие-то лица.
«Помоги мне, – услышал он у себя в голове. – У меня здесь нет ничего. Они отняли даже мои вещи. И это низко и подло. Сделай то, что я прошу… Мне нужна одна вещь, всего лишь одна…»
Дальше произошло что-то странное и совсем непредвиденное: мысли оборвались, словно он и не имел к ним доступа. Водяная колдунья поднялась на ноги и стремительно приблизилась:
– Ты когда-нибудь видел Муромцев? Ты знаешь, кто они? – произнесла она резким и требовательным полушепотом.
– О…о… них много предсказаний, – ответил Алексей и на секунду смутился от того, что уже привык к ее молчанию и теперь чувствовал себя совершенно не в своей тарелке под ее испытующим взглядом. – Так что я слышал о них. Но не видел. Да и с какой стати мне это нужно? – Самообладание наконец вернулось к нему.
– Я улавливаю в твоем лице что-то похожее на их черты.
– Мы все происходим из одного древнего рода, – с недовольством поморщившись, ответил он. – Как бы мне ни было стыдно это говорить, но есть вероятность, что мы кровные родственники.
– Я бы предпочла, чтобы ты гордился этим.
– Гордиться? – Его взгляд стал надменным. – Я приверженец древней магии, самой первой и единственной настоящей… Магии моих праотцов!
Едва последний звук слетел с его губ, как все перед глазами завертелось, блеснул и погас свет, лившийся из пасти существа-светильника. Ноги оторвались от пола. Его подбросило и швырнуло об стену со страшной силой. Полетела на пол картина, посыпалось стекло. Он почувствовал что-то горячее, липкое под носом, ощутил вкус крови, которая ручьем стекала по подбородку.
Как только под ним оказался крепкий пол, он попытался применить щит, однако сила покинула его, руки не слушались, он весь был словно пуст и оттого беспомощен. Ужас заполнил все его существо.
Он попытался встать – впереди в темноте ему померещились очертания двери, но не успел он и дернуться, как его снова отшвырнуло, и он влетел головой в какой-то твердый угол, все тело саднило.
Где дверь?
Где же тетя?
Где Берендей?
Почему никто не приходит на помощь?
Почему его бросили здесь один на один с этим страшным созданием?
Мелькнуло что-то белое. В ту же секунду Водяная колдунья склонилась над ним. Лицо ее, к его пущему ужасу, было все так же печально и бледно.
– Если прочесть мысли Водяного мага, если даже просто попытаться, можно потерять всю свою силу, – прошептала она без тени сожаления. – Не знал? Тебя послали, чтобы задобрить или разжалобить меня? Передай им, что ничего не выйдет. Убирайся отсюда. И больше не приходи. Или приходи, но принеси то, что я попросила.
В темноте он нащупал наконец дверь и выполз через нее. Тетя ждала наверху – он с трудом нашел ее в огромном пустынном поместье. Он не чувствовал рук, затылка, носа – вместо них пульсировало раскаленное, липкое месиво. В глазах мелькали пятна и лица, увиденные в мыслях Водяной, одно появлялось особенно часто: мужское, молодое, с черными нечеловеческими глазами, – и от его равнодушного спокойствия становилось еще хуже. Сзади раздался оглушительный хохот Берендея, вошедшего вслед за Алексеем в зал.
– Погляди только, Шелога, он все-таки заставил ее немного поколдовать. Ну, дружок, как тебе Водяная магия? Не такие уж добряки и святоши наши собратья, именующие себя «Светлыми»? Да, наша магия рано или поздно вскружит ей голову. Так и должно быть. Ей лишь надо привыкнуть.