Подготовка мятежа
В доме Павши Ананьевича собралось немало бояр славного города Новгорода. Павша разделил с ними трапезу. Он не спешил сразу начинать беседу. Сначала все плотно поели, и только насытившись, посадник начал разговор.
– Бояре! Вот что я вам скажу! Великий князь слеп к моим просьбам! Каждый день жалуюсь я ему на бесчинства племянника его Юрия. Этот человек, поправ все законы православной веры нашей, сожительствует с язычницей и вместе с ней грабит нас! Скажи, Марткинич, за что твой терем забрал Юрка Паскуда? В чём вина твоя? Скажи нам, Марткинич!
Боярин Антон Васильевич Марткинич медленно встал и, погладив бороду, обратился ко всем.
– А нет вины моей, бояре! Не виновен я ни перед великим князем, ни перед Новгородом. Просто построил я терем красивый, чтобы Новгород мог им гордиться, и из зависти взял Юрка Паскуда и отобрал его у меня. А знаете, кому отдал он терем мой? Иноверке проклятой, змее подколодной, гадюке литовской! А потом, во хмелю находясь, обнажил он меч и грозился живота меня лишить!
Посадник дал всем нагалдеться и обсудить сказанное. Конечно же, все знали об этом случае, но пока никто не спешил высказываться, особенно до той поры, пока ратники великого князя были в земле новгородской.
– А ещё я вам, бояре, скажу, – вновь обратился ко всем Павша Ананьевич, – князь Юрий Андреевич, словно вор, пришёл и ограбил бояр Никифора, Романа и Варфоломея! Он забрал их серебро и тем самым почти разорил! Как теперь людям торговым и промысловым Новгороду служить, если главный враг наш в Городище и это наш наместник?
– Ну, хорошо хоть, что теперь великий князь сам будет управлять городом Рюрика, – сказал боярин Павел Дмитриевич, наиболее лояльный великому князю боярин, уже преклонного возраста и хорошо помнящий Александра Невского.
– А что великий князь? – сказал Павша Ананьевич. – Великий князь про всё это знает и всё это позволяет. Власть свою самодержавную укрепляет, бояре! А чтобы мы к силе не обратились, он тысяцким своего дружинника назначил, который, может, какими заслугами и прославился, но за Новгород ни капли крови не пролил! Вот оно как, бояре! Хочет великий князь всех нас на своих людей поменять и всю вольницу нашу загубить. Я, как посадник, думаю сложить с себя полномочия. Не могу я больше Новгороду служить, нет мочи.
– Не смей делать этого! – картинно закричал Себеслав Игоревич, который только и ждал этого момента, обговорив всё заранее со своим тестем. – Как никогда Новгороду нужен посадник. Если ты уйдёшь, то мы вместо того, чтобы вольницу города нашего отстаивать, словно волки, будем грызться за чин твой! Пожалей Новгород, посадник-батюшка, ты ведь ему служить клялся!
– Да, не смей оставлять нас, Павша Ананьевич, – поддержал посадника боярин Антон Васильевич, дом которого отдал Ядвиге наместник Юрий, – ты один у Новгорода остался, ты нас и веди. Мы за тебя стоять будем хоть супротив наместника, хоть супротив великого князя!
Павша Ананьевич был очень доволен собой. К нему на трапезу бояре приходили без должного почтения, многие считали его и вовсе прихвостнем великого князя, а теперь называли посадником-батюшкой и клялись горой стоять за него. Все были за него, даже самые лютые его противники.
– Надо звонить в вечевой колокол! – сказал боярин Марткинич. – По мне, так пусть народ решает, нужен нам такой князь или нет.
Боярин Павел Дмитриевич, тот, что высказался за князя, неспешно встал и направился к выходу.
– Я, бояре, против брата Невского не пойду и на вече это своё вече соберу. Юрка Паскуда творит беззакония, его и надо прогнать, а великий князь в его грехах невиновен!
– А ты, Павел Дмитриевич, забыл, как перед походом великий князь отобрал у нас берега реки Волхов и какие убытки люди промысловые и торговые понесли? Не нужен нам такой князь!
– Так ведь он Новгород столицей Руси, как при Рюрике, сделать хочет! Только представьте, какую пользу это принесёт!
– Нам вольница наша дороже!
– Мы не хотим стать обычным городом, где князья вершат произвол! Мы город торговый. Новгород – Отец Городов Русских, и величие его от самого города исходит, а не от князя!
Павша Ананьевич немного подождал, пока боярин Павел Дмитриевич покинет его дом, а остальные именитые люди немного поуспокоятся.
– Бояре, – вновь обратился к ним Павша Ананьевич, – а теперь давайте подумаем, кого нам на место Ярослава Ярославича позвать! Без князя нам всё равно нельзя.
Бояре принялись громко обсуждать и ругаться. Звучали имена всех князей, которые только были на землях русских. Некоторые и вовсе литовцев хотели позвать. Павша не спешил со своим предложением, давая всем наругаться и надрать глотку всласть.
– Бояре, – сказал Павша Ананьевич, – прошлый наместник, Царствие ему Небесное, прогнал сына великого человека, того, кто понимал нас и правил нами с честью. Я говорю о Дмитрии Александровиче Переславльском. Надо его на княжение звать! Он – сын своего отца и под Раковором, сказывают, проявил храбрость невиданную! Вот кого князем надо к нам звать!
Все на несколько секунд замолчали, обдумывая слова посадника. Дмитрий Александрович и впрямь был сильным князем на Руси. За ним, помимо Переславля, могли в случае чего пойти и галицкие князья, которые также были с ним в родстве. Все, конечно, помнили, что мать Юрки Паскуды – дочь Даниила Галицкого, но супруга Дмитрия была внучкой Даниила, что также давало соответствующие привилегии. Отец княгини Анны, Мстислав Луцкий, и вовсе был в очереди на галицкую корону.
– А не лучше ли нам обратиться к Довмонту Псковскому? – спросил боярин Варфоломей. – Он, сказывают, человек хороший. Юрку даже в Псков не пустил. Если такой князь станет Новгородом управлять, то золотые дни наступят!
– Не обманывайся, – сказал Павша Ананьевич. – Довмонт, подобно Ярославу, самовластия хочет, а не старинные законы чтить. Если Довмонт взойдёт на новгородский стол, то мы все захлебнёмся в крови, что едва ли пойдёт на пользу торговым делам.
– Ну, тогда и впрямь надо Дмитрия Александровича на княжеский стол звать! Кто к нему поедет? Он обиду на нас держать может, ведь в своё время мы изгнали его отсюда!
– Так изгоняли мы отрока безусого, а зовём мужа, имя своё на поле брани прославившего, – важно сказал Павша Ананьевич. – Князя Дмитрия надо звать на княжение. Он и доблестью прославлен, и силён. А поедут к нему те, кто в изгнании его участия не принимал и великого князя Ярослава в Новгород в своё время не звал.
Бояре ещё долго и много чего обсуждали, но главного Павша Ананьевич достиг. Ему достался всеобщий почёт, и все его идеи именитые люди Новгорода поддержали. Оставалось только ударить в вечевой колокол, и великий князь узнает, что такое народный гнев. А разжигать его посадник и другие бояре умели мастерски.