Фёдор Ростиславович и Василий Квашня
Боярин Фёдор Ростиславович спешно шагал к своему князю Василию Ярославичу, младшему брату великого князя. Фёдор в этот раз спешил рассказать интереснейшие новости. Конь гонца, принёсшего их, ещё не успел остыть.
Князь Василий в это время кормил лебедей на речке и вёл медленную и чинную беседу со стариком, которого звали Сбыслав Мирославович. Сбыслав не был духовным лицом, но считал своим долгом не только трактовать законы церкви, но и совать свои лапы в управление государством.
– Не ищи золота для себя, Василий! Посмотри на лебедей, разве нужно им золото? Они и без этого прекрасны. Оставь княжение своё и удались в места глухие, там найдёшь ты единение с Господом Богом.
Фёдор Ростиславович посмотрел на князя и на старца и с грустью понял, что пришёл не вовремя. По всей видимости, сейчас этот старик начнёт нести всякую глупость о чистоте, а князь опять что-нибудь ему подарит. Лучше бы Церкви строил, подумал Фёдор, чем всяких проходимцев слушал. Сбыслав этот едва ли благочестивой жизнью похвастаться может. Скверный, по всей видимости, человек. И откуда он только взялся! Убеждает князя чуть ли не от княжества отказаться и всё отдать старшему брату.
– Князь, – обратился к Василию боярин, – у меня срочные новости из Новгорода!
– Вот, князь, погляди, как этот негодяй тебя от мыслей умных уводит в пучину мирскую! Не хочешь ли с нами, боярин, покормить лебедей?
– Да, Фёдор, – сказал с улыбкой князь Василий Ярославович, – на вот, покорми тоже лебедей!
Боярин неуверенно взял в руки кусочек хлеба из рук князя и, не ломая, бросил в реку, при этом подумав, что в голодный год такая краюха могла спасти жизнь человеку. А год этот выдался неурожайным. Как бы зимой нехватка хлеба не началась.
– Князь, – сказал боярин Фёдор, – прискакал гонец из Новгорода и сообщил, что вече изгнало великого князя!
Боярин увидел, как блаженное лицо старика буквально на мгновение резко изменилось, а после вновь приняло прежний вид.
– И кого новгородцы решили себе в князья избрать? Дмитрия Александровича?
– Да, но сказывают, что отказался он. Князь, можем и мы попробовать Новгородом овладеть.
– Василий, – строго сказал старик Сбыслав Мирославович, – не ищи себе новых уделов, а отдай всё старшему брату и удались в глушь!
– Вы, Сбыслав Мирославович, человек не духовный и не боярин, чтобы князю советы давать, – сказал Фёдор Ростиславович, – чует моё сердце, князь, что война может начаться.
– Фёдор, зачем ты только и думаешь, что о стремлении к власти! Я и так наследую великокняжеский стол после смерти брата! Всему своё время!
Квашня, подумал Фёдор о князе, но вслух лишь произнёс красивые слова:
– Не за богатства беспокоюсь я, а за землю русскую. Как бы кровопролития большого не случилось!
– А ты думаешь, мой брат супротив Новгорода с ратью пойдёт?
– Думаю, что не только с ратью, но может ещё и поганых на земли русские привести!
– Что скажешь, Сбыслав Мирославович?
– Так я лицо не духовное и не боярин, вот, видно, и не следует мне советы тебе давать, князь, – чинно начал старик, но после, сам себе противореча, принялся давать совет: – Новгород – это, конечно, неплохо, но тебе стоит и об уговоре нашем помнить, чтобы дал ты мне средства, как и договаривались, для строительства терема для людей умудрённых, чтобы они спокойно науки разные постигать учились. А что по поводу Новгорода, то по мне так, может, и есть смысл кровопролитие остановить. Дело это государственное.
Боярин Фёдор выругался про себя. Вот сейчас этот негодяй оберёт князя, получит средства, а после в один прекрасный день с ними исчезнет.
Князь костромской Василий, закончив кормить лебедей, вскочил на коня и поскакал в сторону своих палат, бросив боярину и старику, что всему своё время. Это была любимая присказка князя.
Василий скакал на коне и размышлял. Все считают его в лучшем случае глупым, а поэтому едва ли остерегаются. Спешить нельзя ни в коем случае. Надо всё делать в своё время. Стоит сейчас предъявить свои права на Новгород, и против него ополчится вся Русь. Пусть эти хитрецы думают, что я князь-дурак. Настанет время, и они поймут, кто я на самом деле! Пока они должны думать, что я буду вечно ждать смерти своего братика. Всему своё время!