Борис Иванович и Всеволод Михайлович
Борис Иванович сразу понял, что в Новгороде творится что-то неладное. Ради этого великий князь прервал беседу с ними, так и не обсудив, каким образом знакомить Юрия Львовича с Ксенией Ярославной.
Борис Иванович не знал, как ему быть. С одной стороны, хитрый боярин видел, что власть Ярослава пошатнулась и теперь абсолютно не ясно, чем дело закончится, но даже без Новгорода Ярослав был одним из сильнейших государей на Руси. Под рукой Ярослава оставались Владимир и Тверь. Борис Иванович и Всеволод Михайлович, его двоюродный брат и спутник, сидели в комнате и прислушивались к крикам, которые доносились с улицы.
– Да тут, наверно, целое восстание, Борис, – сказал Всеволод, – чует сердце моё, что, может, и не стоит Льву Даниловичу родниться с Ярославом Ярославовичем.
– Ну, знаешь, восстания в Новгороде происходят постоянно. Говорят, что здесь и по сей день вече всё решает. Здесь посадник не то что у нас в Галиче или во Владимире, что на Волыни. Здесь он почти князь.
– И видишь, мирятся с этим владимирские князья. У нас тут же с ратью вышел бы князь и разметал бы этих бунтарей!
– То в Галиче, – ответил Борис, – а здесь в Новгороде весь город в случае чего оружие в руки возьмёт и ещё из пригородов рать позовёт. Как бы сам Владимир не захватили. Простой люд вольницу любит!
– Так ведь от таких вот бунтов одни убытки!
– Может, и так, – согласился Борис, – но, как видишь, пока не разорились, а напротив – богатейший город Руси.
– Так это потому, что татары их не разоряли. Сказывают, что до разорения татар Киев был в десятки раз богаче Новгорода.
– Врут старики! Киев в те дни вообще почти никому нужен не был. Там даже не князь в своё время воинство возглавил, а боярин Дмитрий, светлая ему память. Так что скажем великому князю, мол, Юрий хотел бы княжну своими глазами увидеть. Пусть, мол, жених в Тверь приедет. Мы Льву обо всём расскажем, и тогда пусть король сам решает, нужен ли такой союз.
– Борис, а знаешь, что я разумею, – задумчиво сказал Всеволод, – думаю, нам стоит с великим князем поговорить и намекнуть ему о том, что если бы разговор наш состоялся неделю назад, то уехали бы мы совсем с другими мыслями и намерениями к своему князь, тьфу… королю.
– Что с него просить думаешь?
– Ну, это уж пусть он нам предложит, я думаю, что стоить такое должно немало. А люди, что с нами едут, надёжные?
– А почему нет. Я только своих с собой в дорогу брал. Все они от меня получают за молчание или за речи разумные.
– Это хорошо, нам о себе в первую очередь думать надо. Знаешь, вот ещё что я думаю. Ты поедешь один ко Льву, а я пока возле Ярослава потрусь. Постараюсь побольше выторговать для нас с тобой, а ты у Льва, как старший, – сказал Всеволод, – тоже постарайся чего выпросить. Так, может, и в люди выбьемся. Я ещё свои услуги великому князю предложу, как осведомитель, а вернувшись с невестой, донесём Льву о Владимирской Руси.
– Ну и голова у тебя, Всеволод, – сказал полушёпотом Борис, – тебе не боярином, а князем быть надобно.
– Ладно, главное у Ярослава сейчас побольше выторговать. Ты не хвали меня, не то сглазишь!
– Тьфу, тьфу, – сплюнул Борис и перекрестился, отгоняя нечистого.