Пёс, что начал смотреть в лес
Белый снег так прекрасен в серебристом свете луны.
Сестра Мария любила зиму. Да, в монашеской рясе было весьма прохладно, но эта белоснежная красота компенсировала телесный дискомфорт от холода, тем более, монашеская жизнь заставляет привыкать к лишениям.
Её почти не было видно в кустах. Белая часть рясы сливалась со снегом, подобно тому, как бледная от холода кожа самой сестры сливалась с белым скрывающим волосы монашеским платком, а черная ткань была плохо различима в темноте зимней ночи.
Сестра Мария выжидала.
Скинхеды сидели на скамейке ночного парка и что-то горячо обсуждали, когда из темноты показалась женская фигура.
Вышедшая из темноты девушка лет 16—18 на вид была одета во все черное, что очень сочеталось с её волосами цвета крыла ворона. Кожа же её была ещё белее, чем сейчас у самой сестры Марии.
– 14 \ 88! – крикнул брюнетке один из скинхедов, да и остальные вскочили со скамеек, явно желая поразвлечься с симпатичной девушкой в безлюдном парке.
– 13 \ 666! – ответила им девушка перед тем, как начала жестокую кровавую резню.
Сестра Мария не вмешивалась. Во-первых, как и все хищники, вампиры ещё более агрессивны, когда у них пытаются отобрать еду во время трапезы. Во-вторых, опять-таки, как и все хищники, наевшись вампиры непроизвольно становились более медлительными и вялыми, что было на руку сестре Марии. В-третьих, она и сама ненавидела нацистов, поэтому не видела особого зла в их смерти.
«Отец Теодор, конечно, наложит епитимью, но, зная его собственные взгляды, не думаю, что она будет очень уж суровой», – подумала Мария.
Когда вампирша напилась и уселась на скамейку перевести дух, сестра Мария вышла из укрытия.
Две девушки с бледно-белой кожей посмотрели друг другу в глаза. Синие, как лёд, глаза сестры Марии смотрели прямо в черные, как бездна, глаза вампирши.
За мечи они схватились одновременно, когда побежали на встречу друг другу.
Схватка была яростной, но очень быстрой, а потому недолгой. Вялая от сытости вампирша не была готова к атаке, а сестра Мария готовилась к бою весь день. К тому же монашка была с головы до ног увешана святыми предметами, что ещё больше осложняло бой для вампирши.
И вот, бледная голова брюнетки покатилась по снегу, после чего, как и все тело, обратилась в прах, казавшийся белым в лунном свете.
Монашка машинально вытерла лезвие меча, хотя необходимости в этом не было, вампиры не оставляют крови, так как клетки их организма впитывают кровь мгновенно, после чего зашагала в сторону своей машины. Близилась полночь, а к утру ещё надо было написать рапорт для отца Теодора.
Читать молитву над обескровленными телами скинхедов сестра Мария не стала, хотя по процедуре это было положено.
«Не заслужили». – подумала она, машинально заправляя золотисто-белую прядь волос под платок при взгляде в зеркало машины.
В библиотеке царил синий полумрак.
Сестре Марии всегда казалось интересным, что сумерки кажутся отнюдь не серыми, а скорее синими. От этой синевы даже веет прохладой, впрочем, сейчас было действительно холодно, зима все-таки.
Так как в библиотеке было много раритетных свитков и книг, что могли загореться от малейшей искры, сестра Мария светила себе холодным светом светодиодного фонарика, а не свечой.
Прихрамывание отца Теодора Мария услышала заранее. Она была очень чуткой, да и он не пытался скрываться.
– Пишешь рапорт? – спросил он, посмотрев на неё своими стальными глазами.
– Да, – улыбнулась Мария. Сейчас синева её глаз казалось не ледяной, а скорее небесной.
– Хорошо, не буду тогда спрашивать, как все прошло, завтра с утра прочитаю. Хотя, судя по твоему настроению, вампирша мертва, а это главное.
– Да, отец Теодор, – монашка была рада его решению. С отца Теодора бы сталось посадить её на горох прямо среди ночи за непрочитанную над мертвыми телами молитву, а ей хотелось выспаться после успешно выполненного задания.
– Собственно, я совсем по другому поводу. Меня смущает, что ты уже много лет отказываешься брать себе напарников на задания.
– Я вполне справляюсь сама.
– Со смерти брата Майкла прошло уже десять лет!
– Это здесь не при чем.
Отец Теодор крепко схватил её за руку.
– Никогда не ври в доме Божьем! Тем более мне! – его стальные глаза стали казаться ледяными в синеве полумрака, – после нашего разговора двенадцать раз прочтешь «Первое Послание к Коринфянами», сидя на коленях на полу в своей колье!
– Да, отец Теодор, – девушка опустила глаза.
– Пойми, я беспокоюсь за тебя. Я боюсь, не посеял ли тот случай опасные семена в твоей душе.
– Отец Теодор, возможно, я не права, но я правда не уверена, что смогу кому-либо довериться. Тем более, одна я справляюсь с исчадиями зла ничуть не хуже.
– Это так, но есть битва куда более важная, чем сражения с чудовищами, что приходят в ночи. Эта битва с демонами, что поселяются в наших душах. Напарники нужны не только для того, чтобы прикрывать спину в бою. Они должны быть стражами брату своему.
– И я оказалась ужасным стражем для брата Майкла.
– Ты не виновата в том, что тогда случилось.
– Вы сами много раз говорили, что нельзя врать в доме Господнем, – по щекам сестры Марии потекли слезы.
Отец Теодор обнял её и начал гладить по голове.
– О, дитя, я не вру! В том случае нет твоей вины. Брат Майкл сам утаил случившееся от всех нас… Никто не виноват в том, что произошло. Ладно, иди спать, рапорт допишешь утром! Но перед сном не забудь прочитать двенадцать раз «Послание к Коринфянам»!
Они шли по этому мерзкому болоту, кажется, уже целую вечность. Здесь все было зелено – трава, тина, деревья, трясина, даже полная луна, что светила на небе, казалась зеленоватой от испарений болотного газа.
– Ну, почему ведьмы постоянно забираются в такую даль! – ворчал брат Михаил.
– Потому что прячутся от таких, как мы. В отличие от вампиров, им не нужна кровь, а значит и необходимости жить рядом с людьми нет.
– И кому помешала эта болотная ведьма? Живет себе на болоте, лягушек жрет…
– Господу Богу своим омерзительная колдовством, – заметила сестра Мария, – не говоря уже о том, что весьма вероятно, что именно она наслала ту катастрофу на Новый Орлеан.
– Не знаю, я готов поверить в естественные причины катастрофы.
– Тем не менее, не проведя дознание, мы не узнаем истины. К тому же, несколько провидиц указало на высокую вероятность аномальных причин той трагедии. А это – единственная достаточно могущественная и древняя ведьма в округе, что бы ей хватило сил на такое сильное колдовство, как управление водной стихией в таких масштабах.
– Почему ты такая серьезная? – брат Майкл неожиданно обнял сестру Марию.
– Майкл, отстань, а то пожалуюсь отцу Теодору, – улыбнулась Мария, глядя в зеленые глаза брата Майкла.
– Скажи, а если серьезно, если бы не обет, у нас бы могло что-то получиться?
– Мы оба знаем, что этого «если бы» не будет, да и не может быть в принципе. Мы с тобой – воины Господни, рыцари Ордена архангела Михаила. И наши обеты – преграда между нашими душами и мраком, к которому нам приходиться прикасаться каждый день и каждый час, ведь никто кроме нас не защитит людей от созданий, что приходят в ночи.
– А нужна ли эта преграда?
– В каком смысле?
– Мы так боимся пустить этот мрак в себя… Но ведь… мы и сами давно уже не люди. Разве существ с нашими способностями можно назвать людьми?
– Майкл, ты уходишь в ересь!
– Вот скажи мне, Мария, если бы оказалось, что близкий тебе человек стал одним из этих созданий. И уже нельзя обратить его обратно. Что, ты бы смогла его убить?
– Майкл, у нас нет близких. Именно по названной тобой причине в Орден берут только сирот. И мы воспитываемся в уединении от всего мирского.
– Разве я не близкий для тебя человек?
– Майкл?!
Его зеленые глаза все так же спокойно смотрели на неё, но тело покрывалось шерстью, а морда начала приобретать волчьи черты.
Мария проснулась в холодном поту. Этот кошмар снился ей каждую ночь вот уже десять лет. Ну, кроме тех ночей, когда битвы со злом слишком сильно изматывали её, и она вырубалась в сон без сновидений.
Она винила себя в том, что не заметила, что оборотень укусил брата Майкла. Она винила себя в том, что не видела изменений в нем в течении следующих двух недель, что прошли до первого полнолуния. Она винила себя в том, что убила единственного человека в своей жизни, которого любила. Пусть это чувство и было грехом.
Отец Теодор дольше обычного уговаривал её взять с собой на это задание напарника. Его можно было понять, суккубы крайне опасны своей силой соблазнять людские души, но именно поэтому сестра Мария наотрез отказалась от напарника и в этот раз. Ей было достаточно один раз получить удар в спину, чтобы точно знать – любой может пасть на темную сторону. Тем более, когда имеешь дело с суккубами.
В ночном клубе, что был прикрытием для борделя, который контролировала суккуб, сестру Марию приняли за одну из проституток из-за одежды монашки. Она хотела было показать этим сластолюбцам, что к чему, но остановила этот душевный порыв, понимая, что избиение хрупкой на вид девушкой нескольких амбалов привлечет внимание и спугнет суккуба, и ищи его потом свищи по всему штату, а может и миру.
Поэтому, идя в монашеской рясе через освещенный красным неоном клуб и стараясь не смотреть на танцующих стриптиз красоток, сестра Мария проследовала в приватную комнату.
Та была оформлена так же в красных тонах, повсюду был красный шелк.
Привязанный к кровати мужчина, увидев сестру Марию, весело спросил:
– О, а монашка – это бесплатное дополнение к демону? – но в этот момент суккуб заткнула ему рот тряпкой и повернулась к монашке.
Рыжая бестия была нечеловечески красива. Даже рога («интересно, а клиент в курсе, что они настоящие?» – подумала Мария) не портили, а скорее, напротив, подчеркивали её нечеловеческую красоту. Суккуб была абсолютно голой, не считая красных кожаных сапог, перчаток и полумаски, а так же такого же красного и кожаного кнута в руках.
Она улыбнулась своими полными и ярко накрашенными губами и спросила:
– Ты пришла убить меня, я так понимаю?
– Да.
– Интересно, а свидетеля ты убьешь или не осмелишься тронуть «невинную душу»?
– Он уже давно не невинен, судя по тому, что находиться здесь. Да и какой он свидетель, кто поверит в рассказы про битву монашки и демона?
– Не будет никакой битвы.
– В смысле?
– Я не собираюсь с тобой сражаться. Хочешь убить меня – убивай. И он увидит, как женщина в костюме монашки убила проститутку. Видимо из-за оскорбления чувств верующих, не иначе. И никаких пламенных кнутов, демонского обличья и всего такого. Только ты, твое оружие и моя кровь на полу. И свидетель, который уже внимательно рассмотрел твое лицо. Ты готова убить того, кто не сопротивляется?
Монашка стояла в замешательстве.
– Но… Я же убью тебя! Разве ты не хочешь жить?
– Хочу. Но я не хочу убивать. Я никого не убивала в своей жизни и не собираюсь этого когда-либо делать.
– Но ты же высасываешь из своих жертв жизненные соки!
– Я думаю, мои жертвы только довольны, что у них сосут разного рода соки, – ухмыльнулась суккуб, – и до смерти я ещё пока никого не засосала. Да, усталость, больная голова, но полученное удовольствие это вполне компенсирует.
– Я не верю твоим лживым словам, отродье мрака!
– Может у тебя есть доказательства, что я хоть раз в жизни хоть кого-то убила? Или в вашей организации не принято доказывать вину тех, кто отличается от простых людей?
– Твое колдовство противно Богу!
– Мое колдовство – это доставшаяся от рождения красота и необходимость заниматься сексом, чтобы не умереть. Если Богу это противно, может у меня отобрать и то, и другое, мне будет жить сильно проще от этого.
– Твоим чарам не овладеть моим разумом!
– У вас в церкви факты о себе называют чарами? Интересно, а как вы Википедию читаете? Или она тоже – бесовская сила? Как и весь Интернет?
– Хватит! – сестра Мария выхватила меч, – сейчас я убью тебя!
– Убивай. Тебе же не впервой убивать тех, кто тебе ничего не сделал, а лишь хотел открыть тебе глаза на правду. Как его звали, брат Майкл, верно?
– Откуда?..
– Ну, я же демон, как ты помнишь. У каждого свои способности. Ты – нечеловечески быстра и сильна. Я – нечеловечески красива и проницательна. Майкл твой вон в волка превращался в полночь полнолуния. Каждому свою. Вот только почему-то на одних устраивают охоту, а другие сидят себе на цепи и виляют хвостом, радуясь, что их руками убивают тех, от кого они уже сами мало чем отличаются.
– Мои способности – от Господа Бога!
– А ещё алхимических составов и особых тренировок. Я уже не говорю о заговоренном оружии. Да и каждый бой с созданиями мрака немного изменяет тебя саму, не так ли? Очень похоже на Дар Божий. Это же совсем не то же самое, что родиться с рогами, огромной грудью и необходимостью с раннего детства регулярно заниматься сексом, чтобы не умереть от истощения.
Мария бросила меч и залилась слезами.
Суккуб обняла её со спины и поцеловала в ушко.
Город погрузился в непроглядно черную ночь.
Брат Джон осторожно шел по кладбищу, которое и без ночной темноты было довольно мрачным, сейчас же, когда черные тучи скрыли звезды и тонкий серп новой луны, темнота и какая-то неестественная безмолвность заставляли тревожно стучать даже сердце повидавшего разное рыцаря Ордена архангела Михаила.
Она выскочила из темноты. Красивая женская фигура в обтягивающем латексном фетиш-костюме монашки. Её бледно-белая кожа и синие, как лёд, глаза лишь подчеркивали мрачный образ.
Она ухмыльнулась, выхватила меч и атаковала брата Джона.
Схватка была яростной, но очень быстрой, а потому недолгой. Ослабленный заклинанием ужаса, которому Мария научилась у демонов, брат Джон не был готов к тому, что его враг знает все приемы рыцарей Ордена. Мария же тщательно готовилась к этому бою.
И вот, голова монаха покатилась по земле. Мария вытерла казавшуюся в темноте черной кровь с меча и направилась к большому склепу, что был в самом сердце кладбища. Некромант должен был хорошо ей заплатить за охрану во время его богомерзкого ритуала.
Из-за туч выглянула нарождающаяся луна.