Тяжело в учении. Глава 16. Финансовый вопрос (Елена Тебнёва, 2017)

Стояли ясные, теплые дни, и соскучившиеся по свободе и солнышку студенты, презрев преграды в виде домашних заданий и прочих глупостей, часто сбегали в город – погулять по усыпанным разноцветными листьями улочкам, посидеть в уютных тавернах и конечно же заглянуть на большую шумную ярмарку, разгоняющую осеннюю хандру.

Я же предпочитала оставаться в Школе, обложившись книгами и конспектами. Причина была до ужаса банальной и низменной – в кармане остались жалкие крохи стипендии, на которые предстояло прожить еще целых две седмицы. Рисковать здоровьем, питаясь в столовой, расхотелось довольно-таки быстро, а ужин даже в самой дешевой корчме раз за разом опустошал и без того скудные финансовые резервы. Об обновлении гардероба к предстоящим холодам я и вовсе молчу. Как ни прискорбно, но батюшка не счел нужным обеспокоиться по этому поводу, и приходилось полагаться лишь на стипендию и невеликий запас денег, прихваченных из дома. Конечно, можно и просто погулять, потолкаться в торговых рядах, проникнуться праздничным духом, но я не была уверена в силе своей воли и не хотела подвергнуться искушению, против которого вряд ли смогла бы устоять.

И все бы ничего, если бы одним прекрасным утром Ланке не пришла в голову светлая мысль о совместной прогулке на ярмарку. Уговаривать подруга умела, и вскоре я сдалась, решив, что за пару седмиц на школьных харчах еще никто не умер. Вроде бы.

От сомнений в правильности принятого решения и угрызений совести меня избавило занятие по некромантии, весьма необычное и непривычное, потому как на нем была светлая аудитория, кипа книг на партах – и не было Лиона Ривенса. Вместо него за столом сидел крепко сбитый преподаватель, и от взгляда его черных глаз хотелось провалиться сквозь пол, фундамент Школы и землю – не важно куда, хоть в саму Бездну, лишь бы подальше от него.

Мастер Добрав, тот самый маг, с легкой руки которого я попала к некромантам, преподавал ментальную магию на старших курсах. Почему именно он замещал срочно вызванного на очередной выезд Ривенса, так и осталось для нас загадкой. Причина «выезда», кстати, отлеживалась у целителей, ссылаясь на общее нервное истощение. Неудивительно – ладно скелет, это еще куда ни шло, но голуби, мягко говоря, не первой свежести, постоянно стучащие в окно и подмигивающие ярко-алыми глазами… На мой взгляд, уже перебор. Интересно, у мастера Лиона само собой так получается или же он расчетливо и коварно мстит? Если последнее, то он явно перестарался – Шел, ручаюсь, ни за что в жизни больше не рискнет применять приворотное зелье. На некромантах. Зная подругу, я не сомневалась, что прочим представителям сильного пола такое счастье не светит.

Вместо практических занятий, пусть порой и жутковатых, но всегда интересных, нас ожидали нудные лекции ни о чем. Развитие некромантии как самостоятельной отрасли подробно изучалось в истории магии, основные принципы были схожи с принципами других дисциплин и рассматривались в курсе общей магии, теоретические описания ритуалов без наглядной демонстрации мастер Ривенс называл шелухой и не удостаивал вниманием… И именно всем вышеперечисленным мы занимались под чутким руководством мастера Добрава. Было безумно жаль впустую потраченного времени, но открыто роптать никто не отважился – маг-менталист походил на некроманта гораздо больше, чем Лион, и не только внешне. Он подавлял и внушал необъяснимый страх, и от него хотелось держаться подальше. Еще одно доказательство того, что зачастую стереотипы совершенно не соответствуют действительности.

– Достало! – рубанул ладонью воздух Ратибор, когда мы, вырвавшись с очередной сухой и абсолютно ненужной лекции мастера Добрава, шагали к тренировочной площадке. Раньше боевая магия после профильного предмета нас возмущала, ибо бегать приходилось и там, и там, но сейчас размяться и проветрить головы было делом первой необходимости.

– Еще как, – хмуро подтвердил Вайшен.

Я хмыкнула – пожалуй, никто из группы не любил некромантию так, как наш дисциплинированный и требовательный к себе и другим товарищ. Часто его рвение пугало не только нас, но и мастера Ривенса, впрочем, не настолько, чтобы он попытался ограничивать увлеченного предметом студента. Иногда казалось, что как раз в отношении Вайшена пресловутые стереотипы оправдали себя на все сто процентов – из него, строгого, замкнутого, задумчивого и старательного, вполне мог получиться темный властелин из детских сказок. Да и внешность не подкачала…

– Да он попросту боится!

Вынырнув из размышлений, я с досадой обнаружила, что пропустила часть весьма оживленной беседы. О, Рэмион. Он-то что тут забыл?

– Кто, чего и почему? – прицепилась я к другу с множеством вопросов.

– Доброе утро, Виорика, – фыркнул Рэм, укоризненно посмотрев на меня. – Снова спишь с открытыми глазами?

– С закрытыми не получается – вдруг упаду и сверну шею? – привычно отмахнулась я. – Так что ты говорил?

– Мастер Добрав боится некромантии, – выпалил Алтэк. – Представляешь?

– Не представляю, – честно призналась я.

– Внешность обманчива, – хохотнул Рэм. – Говорят, что на самом деле Добрав – пепельный блондин с голубыми глазами…

– А я – буянская царевна, – в тон ему откликнулся Ратибор.

От столь смелого и неожиданного заявления я поперхнулась. Заботливый Ал от души хлопнул меня по спине, едва не отправив в лучший мир.

– Не похож, – показав доброму одногруппнику кулак, просипела я.

– О том и речь, – хмыкнул наш богатырь.

– Хотя, – продолжила я, скользнув по парню задумчивым взглядом, – если косу тебе отрастить да в платье обрядить… может, и сойдешь за нее.

– А если тебе посреди лба рог поставить, как думаешь, сойдешь за единорога? – обиделся Ратибор.

– Но-но, детишки, разойдитесь по разным углам, – встал между нами Рэмион. – Еще драки тут не хватало!

– Я с девчонками не дерусь, – с достоинством ответил Ратибор.

– А придется, – заявила подоспевшая мастерица Краснояра – и всем резко стало не до тайны истинного облика мастера Добрава и прочих его секретов, ибо она быстро навела порядок и взяла студентов-оболтусов в оборот.

– Отработаем атакующие и защитные чары. Разбейтесь на пары. Ратибор, Виорика, прошу, вы – первые. Рэмион, что ты здесь забыл? Если Лиона нет в Школе, это не повод слоняться без дела! Придумать тебе задание? Нет? Тогда марш отсюда, не отвлекай ребят. Итак, Ратибор – щит, Виорика – заклинание «железного кулака»… В позицию! Раз, два… Ох. Ратибор, к целителям. Виорика, в пару к Нечаю. Рэм, ты еще здесь? Хватит веселиться, проводи Ратибора… Ратибор, прекрати ругаться! Надо ставить щит, а не ворон считать! Итак, все готовы? Начали…

Горячий шоколад был восхитительно вкусным и стоил того, чтобы денька два посидеть на диете. Или на еде из столовой. Как бы потактичнее намекнуть мастеру Остромыслу на необходимость заменить повара?.. Или директор доволен работой нынешнего? Вкусы у всех разные, и о них не спорят – особенно с теми, от кого зависит твоя дальнейшая судьба.

Вздохнув, я вновь обвела взглядом полупустой зал корчмы, в которой обедали почти все студенты. Чистенько, скромненько, мыши по полу не бегают, тараканов тоже не видно, с потолка свешиваются плетенки чеснока – якобы для защиты от вампиров и прочей нежити. До чего же наивны люди. Если какой-нибудь нежити вздумается заглянуть на огонек, вряд ли ее смутит подобное украшение. А вот студенты-недоучки – это уже серьезнее. То, что против нас бессильны любые обереги, горожане понимали хорошо, а потому, как и в случае с парком, предпочитали без крайней нужды не посещать эту корчму. Называлась она «Чаша знаний» и, похоже, повидала не одно поколение студентов и преподавателей, тоже не всегда довольных школьным ассортиментом и качеством блюд.

Сидящая напротив Ланка вяло ковырялась в полной овощей тарелке, время от времени неодобрительно посматривая на меня. Шоколад она считала чуть ли не воплощением мирового зла и позволяла его себе очень редко, в моменты, когда жизнь казалась серой и бессмысленной. Тот факт, что «мировое зло» успешно раскрашивало реальность яркими красками, подруга упрямо игнорировала.

Разговор не клеился. Две пары боевой магии и практическое занятие по травоведению выпили последние силы. Хотелось поскорее добраться до комнаты и уснуть, забыв о домашнем задании и прочих неприятностях. Таких, как обещание сходить с Ланкой на ярмарку, например.

– Тебе привет от Ратибора, – раздался над ухом зловещий шепот.

Я едва чашку не выронила, а ведь там больше половины шоколада оставалось!

– Рэм, еще раз подкрадешься… – возмутилась я, разглядев злодея.

– Он не подкрадывался, – покачала головой Ланка, с видимым облегчением отодвигая почти полную тарелку.

– Не подкрадывался, – подтвердил белобрысый некромант, устраиваясь на свободном стуле. – Просто некоторые так глубоко уходят в раздумья, что нам, недостойным смертным, никак не достучаться!

– Богиня снизошла, излагай свою ничтожную просьбу, презренный раб, – мстительно ухмыльнулась я, сложив руки на груди.

– Лана, что она ела? – опасливо отодвинулся от меня Рэм, но в темных глазах плясали смешинки, выдавая его с головой.

– Шоколад. Я всегда говорила, что он до добра не доводит, – трагически вздохнула подруга.

– До добра не доводят овощи, которые в тебя уже просто не лезут, – буркнула я, обхватив ладонями чашку с драгоценным напитком – мало ли на что способны эти двое? – А шоколад, между прочим, полезен для мозга, нервов и настроения. Я от него добрею, вот!

– Угу. Значит, Ратибора надо поить не успокоительным, а шоколадом, – хмыкнул Рэмион.

– Он очень зол? – тоскливо спросила я.

Рэм пожал плечами, ненавязчиво пытаясь отвоевать мою чашку:

– Очень не очень, но точно такой же рог во лбу, какой у него по твоей милости вырос, он тебе наколдовать обещал.

– Пусть лучше щиты научится ставить, гений атаки, – пробормотала я, окончательно расстроившись и опрометчиво выпустив из рук чашку, тут же перекочевавшую к Рэму.

– Ратибор утверждает, что щит был, – бесцеремонно сделав большой глоток шоколада, усмехнулся он. – Видимо, Добрав здорово тебя достал.

– В последнее время меня жутко раздражают все блондины без исключения, – прошипела я, весьма кстати вспомнив ходившие о грозном мастере слухи.

– Это все глупости, – благополучно пропустил шпильку мимо ушей Рэм.

– Не думаю, – уперлась я, поспешно допив изрядно остывший шоколад. Пока еще было что допивать.

– Слова, не подтвержденные доказательствами, остаются домыслами, – не сдавался третьекурсник. – В то, что Добрав до паники боится некромантии, ты тоже веришь?

– В последнее не только верю, но и доказать готова! Спорим? – невесть с чего завелась я.

Ох, может, Ланка не так уж и не права относительно шоколада?..

– Если хочешь, давай поспорим, – легко согласился Рэмион. – На четверть золотого, идет?

– Идет! – в запале хлопнула по его подставленной ладони я.

Теперь бы еще понять, что именно нужно делать. Бесья круговерть, я должна выиграть этот спор! Ибо у меня не имелось и половины поставленной на кон суммы.

– Виорика, это глупая идея. Откажись, пока не поздно!

Я выразительно посмотрела на Рэма:

– И просто так отдать тебе четверть золотого? Да ни за что!

– Да не нужно денег, я же не думал, что ты всерьез… – Некромант запнулся, неопределенно повел рукой.

– А ты в следующий раз думай, говорят, это полезно, – хмыкнула я.

– Никакого следующего раза не будет, – хмуро отозвался Рэм. – Чтоб я еще с тобой спорил? Уволь! Я ж не знал, что ты настолько сумасшедшая!

Ну… Может, и не настолько. Но обстоятельства требовали решительных, пусть и не совсем адекватных, действий, а потому мы затаились в темном углу возле ведущей на нижние уровни подвала лестницы, карауля задержавшегося в одной из лабораторий мастера Добрава. План был прост, как все гениальное, и так же безумен.

– Не хочешь в этом участвовать – никто не заставляет, сама все сделаю, – прошептала я. Потом прикрыла глаза и, вспомнив уроки Лиона, начала плести зов. Слабенький – не приведи боги, отзовется что-нибудь такое, с чем я не справлюсь, – но настойчивый. Словно писк комара на грани между сном и бодрствованием. Какой человек сможет долго терпеть такое? И не только человек…

Они появились одновременно – мастер Добрав, беззаботно напевающий себе что-то под нос, и выдернутый из состояния благодушной дремы призрак. Надо ли говорить, кто из них оказался злее?

– Ой, – только и смогла вымолвить я, глядя на рухнувшего к нашим ногам преподавателя.

Привидение, тоненько завывая, метнулось вверх и легко просочилось сквозь потолок, но оно сейчас волновало меня меньше всего.

– Разве не на такой эффект ты рассчитывала? – поддел меня Рэмион, кусая губы в безуспешной попытке не рассмеяться.

– На такой, – кивнула я. – Только не предполагала, что он будет таким… эффектным…

Что ж, я добилась того, чего хотела. Мастер Добрав и в самом деле панически боится всего, что связано с некромантией. Даже Ипполит, наш напыщенный страновед, отреагировал бы менее… эмоционально. Эту задачку я решила, так почему бы не воспользоваться случаем и не прояснить еще один вопрос? Сейчас, когда мастер лишен контроля над собственными чарами…

– Идем отсюда, – схватил меня за руку Рэмион, – он же может очнуться в любой момент!

– Подожди! – вывернулась я, отпрыгнув в сторону.

– Вики, ты что?! – зашипел парень, но я, отмахнувшись от протянутых рук помощи и здравого смысла, подошла к отдыхающему мастеру и оттянула его веко.

– Синенькие! – торжествующе прошипела я, после чего меня сцапали за шиворот и поволокли прочь от поверженного учителя.

– Виорика, ты – ненормальная! – рявкнул Рэмион, едва мы оказались на достаточно безопасном расстоянии, а точнее – в холле первого этажа жилого корпуса. Куда уж дальше, в нашем-то положении!

– Зато – богатая! – невозмутимо отозвалась я, протягивая ладонь и нетерпеливо дернув пальцами. – Вы, сударь, позорно проиграли, так что соизвольте раскошелиться…

– Вик… – мигом погрустнел приятель, опуская глаза. – Давай попозже, а? До стипендии две седмицы, а у меня только две серебрушки!

– Еще днем у тебя было целых полтора золотых! – возмутилась я.

Рэмион неопределенно пожал плечами, а я заметила, как ярко полыхают его уши.

– О! – многозначительно сказала я, осознав, что денег у парня и впрямь нет. – И как ее зовут?

– Кого? – жалко пролепетал приятель, по-прежнему отводя виноватый взгляд.

– Наглую девицу, которая нахально увела у меня из-под носа принадлежащее мне по праву! – обиженно пояснила я.

Рэмион поперхнулся, закашлялся и уставился на меня со священным ужасом. Не поняла… Уж не рог ли посреди лба вырос?! Ратибор же обещал, может, сдержал слово? Я поспешно провела ладонью по лбу. Уф, нет, все в порядке… А тогда какого беса Рэм смотрит на меня, как должник на собственноручно убиенного кредитора, вроде бы давно и надежно закопанного, но явившегося к нему глухой полночью под окна?!

– Виорика, – смущенно начал парень, – ты что же это… того…

– Которого? – насторожилась я. Раньше за ним расстройства речи не водилось.

– Ну… про меня, что ли? – родил-таки светлую мысль Рэм.

Настал мой черед изображать нечестивого должника. А потом до меня дошло…

– Мечтать, Рэм, конечно, не вредно, – нервно усмехнулась я, – но вообще-то я имела в виду свой выигрыш! Но, если уж на то пошло, могу в счет него принять от тебя всего-навсего три коротких слова…

– К-какие три слова? – переполошился приятель.

– Самых простых и желанных, милый мой, – злорадно усмехнулась я, любуясь заливающей личико Рэма бледностью, – «ты была права»!

Оставшийся учебный день прошел бурно, суетно и бестолково. Привиденьице оказалось шустрым и шаловливым, а потому пострадал от него не только мастер Добрав. Судя по тому, как надрывался наш старший наставник, мастер Малик тоже не избежал встречи с прозрачным гостем. Эльф орал долго и со вкусом, припомнив и вампира, и скелет, о который однажды утром споткнулся, и сегодняшнее привидение, клянясь, что обязательно узнает, чьих рук это дело, и тогда… Что будет тогда, старший наставник так и не сказал – некультурно плюнул и вышел из нашей аудитории, нервно приглаживая стоявшие чуть ли не дыбом волосы. Интересно, серебристая шевелюра эльфа – дар природы или же результат стараний не в меру инициативных студентов?

А ближе к вечеру я получила вызов к директору, который, естественно, не имела права проигнорировать. Так что даже не пришлось врать Ланке, почему я не могу пойти на ярмарку. Признаваться в неплатежеспособности не хотелось, расстраивать подругу – тоже, и вызов пришелся как нельзя более кстати. Ну, это сначала я так полагала. А потом серьезно задумалась над причинами проявленного ко мне интереса. Директор слыл строгим, но справедливым, и неприятных неожиданностей с его стороны можно не опасаться – при условии, что он не в курсе моих сегодняшних «подвигов». А он не в курсе – в противном случае мастер Малик добрался бы до меня первым. Значит, причин для беспокойства не было. Но я все равно нервничала – до тех пор, пока не зашла в директорский кабинет и не уселась – с разрешения мастера Остромысла конечно же – в удобное мягкое кресло. На столе передо мной появилась чашка ароматного горячего чая и вазочка с печеньем.

– Угощайся, – кивнул директор, и я, окончательно сбитая с толку, не посмела отказаться.

Чай согрел меня и выгнал из души остатки нелепых страхов, а еще разнежил до такой степени, что я оказалась совершенно не готова к началу беседы.

– Как тебе учеба? Легко ли дается? Чувствуешь, что это – твое?

От таких вопросов я едва чаем не поперхнулась. Мысли лихорадочно заметались в поисках правильного ответа и попытках понять, что будет, если ошибусь. Меня отчислят? Отправят домой, на радость батюшкиному советнику? В волнении сжав ручку чашки, я облизнула пересохшие губы и осторожно, подбирая слова, сказала:

– Меня все устраивает. По крайней мере, пока. Я стараюсь…

– Знаю, что твои старания окупаются, – неожиданно тепло улыбнулся Остромысл. – И рад этому. На самом деле невозможно предугадать, как поведет себя студент, оказавшись с головой погруженным в новые для него условия… Распределение выявляет потенциал, но не способно обнаружить душевную склонность к тому или иному виду магии.

– То есть… – окончательно забыв о чае, с жадностью уставилась на директора я, – распределение может быть ошибочным?!

– В этом мире может быть все, – кивнул чародей.

То-то Лион так странно поглядывал на Шейли. Видимо, с самого начала подозревал, что в некроманты она не годится. Хотя… он и меня одаривал чересчур задумчивыми взглядами. Может, я тоже – жертва ошибки?! И мое место – у травников? Ой, нет, это вряд ли. И в боевики мне дорога заказана – заклинания-то я знаю, применять их умею, но вот с физподготовкой и фехтованием у меня явные проблемы, в принципе нерешаемые. Но ведь есть еще целители! Основы целительства нам уже преподают, и с теорией у меня все в порядке, но вот практика… А что практика? Она – дело наживное!

– У тебя в роду были маги?

Вопрос директора вырвал меня из мечтаний о стезе целителя, вернул на грешную землю и заставил собраться и адекватно оценивать реальность.

– Почему были? Они и сейчас есть, – вздохнула я.

Не хотелось бы рассказывать Остромыслу о всех перипетиях семейной истории, эдак он и догадаться сможет, кто я такая на самом деле. Вряд ли батюшка за это будет мне благодарен. А ссориться с родителем еще больше не хотелось – а ну как заберет из Школы, послав к лешему всю эту затею?

Но директор, к моему величайшему облегчению, не стал развивать скользкую тему. Лишь кивнул довольно, словно и ожидал чего-то в этом роде, степенно глотнул чая, отставил чашку в сторону и, покопавшись в бумагах, небрежно сваленных на столе, протянул мне синий конверт, скрепленный магической печатью:

– Собственно, это и есть причина, по которой я тебя вызвал. Вчера пришло, отправитель не указан, чары печати замешены на родственных узах. Потому я и спрашивал о магах в твоей семье. Ты ведь вовсе не сирота, как объявила на вводном занятии?

Я нашла силы кивнуть и встала, прижимая к себе письмо:

– Я могу идти?

– Конечно, ступай, Виорика, – разрешил Остромысл, крутя в руках тонко очиненное перо. – Надеюсь, удача будет сопутствовать тебе и дальше.

Я едва на пороге не споткнулась. Удача? А что это такое? Разумеется, вслух я ничего не сказала, хотя очень хотелось просветить директора, в каких именно отношениях состою с этой коварной дамой.

Добравшись до своей комнаты, я дрожащими руками вскрыла конверт. Ланки не было; устроившись на кровати с ногами, я извлекла плотный лист бумаги и вчиталась в мелкий, четкий почерк, показавшийся смутно знакомым.

Ох, неужели… Славояр?!

Сколько мы не виделись? Четыре года? Целая вечность прошла! Он запомнил меня ребенком, растрепанной девчонкой со сбитыми коленками и неуемной жаждой знаний; в моей же памяти он остался молодым парнем с темными длинными волосами и задорными серо-голубыми глазами, знающим тысячи историй, умеющим показывать занятные фокусы и никогда ни в чем меня не упрекающим.

Яр и был тем самым родственником с магическим даром, о котором спрашивал мастер Остромысл. Младший брат моего батюшки предпочел стезю странствующего чародея службе при дворе и красивой сытой жизни. Как же я его понимала! И завидовала. Однажды, когда он в очередной раз ушел, даже сбежала из дома. Правда, недалеко – темной ненастной ночью на наших дорогах ногу рискует сломать и более везучий человек, чем я. Скандал тогда разразился жуткий. Яру досталось по первое число, хотя он-то как раз виноват и не был. С тех пор я стала мечтать. О том, что когда-нибудь смогу уйти вместе с ним. О подвигах на магической ниве я и не помышляла, считая доставшиеся мне силы весьма посредственными и слабыми. Наверное, Славояр бы помог, если бы не пропал на четыре года неизвестно куда.

Наверное.

Вздохнув, я расправила письмо и принялась читать.

Оказывается, Яр не так давно вернулся домой, обнаружил, что меня нет, и устроил веселую жизнь царю-батюшке и придворным. Успокоился лишь тогда, когда узнал о моем местонахождении.

«Рад, что ты наконец-то выбралась из нашего гнилого болотца».

Это он о дворце? Скорее всего. Забавное сравнение. А главное – точное.

Хмыкнув, я вернулась к письму, искренне наслаждаясь каждой строчкой. Похоже, Яр ничуть не изменился, что невообразимо радовало. А последние строки и вовсе стали неожиданностью.

«Да, кстати… наверняка мой любезный братец даже не задумался о том, что у молодой девушки могут быть расходы, превышающие стипендию. Потому я открыл в банке «Корона» счет на твое имя. Полагаю, лишним не будет. И не вздумай отказываться – это лишь малая часть того, что твоя семья тебе задолжала.

До скорой, надеюсь, встречи, Яр».

Я сидела, уронив письмо на кровать, и пыталась осознать прочитанное.

Счет?.. Деньги?..

Это значит, что больше нет нужды выбирать между походом на ярмарку, сносной едой и покупкой зимней одежды? Нет, это значит намного больше…

Где-то далеко есть человек одной со мной крови, которому я небезразлична, человек, готовый заботиться обо мне, и это было дороже любых денег.