7
Первым делом, только встав утром, я звоню отцу. Хочу, чтобы он не волновался.
Говорю ему, что у меня все в порядке, и меня трогает до глубины души его счастливый голос. Он рад за меня и Эрика – его словам я могу только улыбнуться. Он интересуется, понравился ли мне дом, который купил Эрик. Удивляюсь, что отец обо всем знал, и он признается, что действительно был в курсе: Эрик попросил его проследить за ремонтом, поэтому папа с удовольствием согласился помочь и сохранить все в секрете.
Отец и Эрик слишком хорошо ладят друг с другом. Я этому рада, но в то же время меня это немного беспокоит.
Поговорив с отцом, открываю дверь и выглядываю. Ничего не видно, только музыка слышна. Кажется, поет Стиви Уандер. Я чищу зубы, быстро причесываюсь и надеваю джинсы. Захожу в просторную гостиную, теперь совмещенную с кухней, и вижу Эрика на диване с газетой в руках. Увидев меня, он улыбается.
Какой же он привлекательный! Он чертовски красив в спортивной серо-фиолетовой майке «Lakers» и в джинсовых штанах.
– Доброе утро. Кофе хочешь? – спрашивает он в хорошем расположении духа.
Хмурю брови и киваю:
– Да, с молоком.
Я молча наблюдаю, как он встает, подходит к кухонному столу и наливает кофе с молоком в красно-белую чашку. Все это время я любуюсь его руками, такими сильными и желанными. Руками, которые умеют ласками довести меня до безумия.
– Хочешь тосты, колбасу, омлет, кекс с изюмом, печенье?
– Нет, ничего.
– Ничего?!
– Я на диете.
– На диете?
Он с удивлением на меня смотрит. Я никогда ему не говорила, что сижу на диете. С первого дня нашего знакомства мне самой не по душе это мучение.
– Тебе не нужна никакая диета, – уверяет он меня, ставя передо мной кофе с молоком. – Поешь.
Я не отвечаю. Просто молчу и пью кофе. Эрик, который все это время не отводил от меня взгляда, терпеливо ждет. И только когда кофе уже выпит, спрашивает:
– Как спалось?
– Хорошо, – лгу я. Не собираюсь ему признаваться в том, что всю ночь не сомкнула глаз, думая о нем. – А ты?
Губы Эрика расплываются в улыбке, и он тихо произносит:
– Если честно, то я так и не смог уснуть, думал о тебе.
Я киваю. Как приятно это слышать!
Но от его взгляда мое сердце неистово заколотилось – он меня провоцирует! Чтобы оказаться как можно дальше от этого искушения, я встаю со стула, подхожу к окну и смотрю на улицу. Честно говоря, я способна зубами сорвать с него эту майку «Lakers»!
Идет дождь. Через пару секунд я чувствую, что он подошел ко мне сзади, но не прикоснулся.
– Чем бы ты хотела сегодня заняться?
У-у-у! Да ясное дело, чем я хотела бы заняться, – сексом! Но я не собираюсь ему об этом говорить и лишь передергиваю плечами:
– Тем же, чем и ты.
– М-м-м!.. Тем же, чем и я? – шепчет он возле моего уха.
О боже мой! Айсмен хочет заняться тем же, что и я. Сексом!
От его голоса у меня по коже мгновенно побежали мурашки, я представляю, о чем он думает. Не в силах удержаться, я поворачиваюсь. Глаза его смеются, и он добавляет:
– Если это то, чего хотел бы я, то можешь уже раздеваться, малышка.
– Эрик…
Забавляясь и соблазняя меня, словно дьявол, он ухмыляется и отходит от меня.
– Хочешь, поедем в Саару повидаться с Фридой и Андресом? – спрашивает он, удалившись от меня на достаточное расстояние.
Я понимаю, это чудесная идея, и с удовольствием соглашаюсь. Через полчаса мы уже сидим в машине и едем в сторону Саары де Лос Атунес. Идет дождь. Холодно. Он включает музыку и снова звучит песня «Убеди меня!». Почему опять она? Ругаюсь про себя и закрываю глаза. Затем открываю и смотрю в окно. Я молчу.
– Ты не поешь?
Конечно, про себя я пою, но ему об этом ни за что не признаюсь.
– Не хочется.
Опять тишина, пока Эрик снова не прерывает молчание.
– Знаешь, однажды одна прекрасная девушка, которую я обожаю, рассказала мне, что ее мама сказала, что только песня приручает животных и…
– Ты меня называешь животным?
Он ошарашенно подскакивает:
– Нет, вовсе нет.
– Ну, тогда пой сам, если хочешь, я не хочу.
Эрик кивает и закусывает губу. Подумав, покорно отвечает:
– Ладно, малышка, я буду молчать.
Вокруг нас такое напряжение, что его можно пощупать руками. За все время поездки ни один из нас не проронил ни слова. Наконец мы добираемся до цели путешествия. Фрида и Андрес в восторге обнимают меня – больше всех довольна Фрида, и, как только уводит меня от мужчин, она шепчет:
– Наконец-то, наконец-то… Как я рада, что вы снова вместе!
– Не торопись праздновать победу, я держу его на поводке.
– На поводке?
Я с улыбкой объясняю:
– Я мучаю его, не давая ему ни нежности, ни секса.
– Что?!
Глянув на Эрика и увидев его нахмуренное выражение лица, шепчу:
– Когда я совершаю что-то плохое, он меня наказывает. А теперь я решила делать то же самое. Вот поэтому и лишила его секса.
– С тобой или со всеми женщинами?
Этот вопрос меня настораживает. Я об этом не подумала, но надеюсь, что он меня понял, как и понял то, что у него не будет секса со всеми женщинами! При виде моего выражения лица теперь смеется Фрида:
– Оп-ля! Интересно, а что он придумал в качестве наказания для тебя?
Вспоминаю о его наказаниях и краснею, как помидор. Фрида смеется еще больше.
– Ни за что не стану тебе об этом рассказывать! Уж я-то знаю, куда ты клонишь.
Ее улыбающаяся физиономия меня смешит.
– Ладно, тебе расскажу – мне не стыдно разговаривать с тобой о сексе. Во время первого наказания он привел меня в свингер-клуб и, возбудив меня до такой степени, что я раскрыла ноги перед другими мужчинами, заставил вернуться в отель, где ни я, ни он не прикоснулись друг к другу. Второй раз он отдал меня женщине и…
– О г-о-о-осподи! Я в восторге от наказаний Эрика, а твое, я считаю, слишком жестокое.
При виде лица Фриды я снова хохочу.
– Зато теперь он точно знает, с кем ведет игру. Я стану его страшным сном, и он пожалеет о том, что так разозлил меня.
После полудня дождить перестало, и мы решаем пойти в какой-нибудь ресторан. Как всегда, все очень вкусно. К тому же я не завтракала, поэтому у меня зверский аппетит. Я объедаюсь креветками, катраном под соусом и крошечными осьминогами. Эрик, шокированный, смотрит на меня:
– Ты разве не на диете?
– На диете, – весело отвечаю я, – но только на двух. На одной я остаюсь голодной.
От моих слов он хохочет, машинально приближается ко мне и целует. Я принимаю его поцелуй. О боже! Он мне так нужен. Но когда он отстраняется, я добавляю теперь совершенно серьезно:
– Контролируйте свои инстинкты, сеньор Циммерман. От вашего наказания вас никто не освобождал.
Его выражение лица снова становится серьезным, и он с горечью кивает. Фрида смотрит на меня, а я гримасничаю в ответ на ее улыбку.
Мы весело проводим остаток дня. Мне нравится находиться в обществе Фриды, но я чувствую, что Эрик ищет моего внимания. Он жаждет моих поцелуев и так же, как и я, хочет ласки… Я до сих пор сердита на него, поэтому могу сдержать себя.
Вечером мы возвращаемся домой. Когда настает время ложиться спать, я скрепя сердце соблазнительно целую его в губы и иду к себе в комнату; но перед тем, как я до нее дошла, Эрик берет меня за руку:
– Сколько это будет продолжаться?
Хочу сказать, что уже закончилось. Хочу сказать, что больше так не могу. Но гордость не дает мне капитулировать. Подмигиваю ему, освобождаю руку и вхожу в спальню, так ничего и не ответив.
Оказавшись внутри, мои самые дикие инстинкты начинают кричать, чтобы я открыла дверь и покончила с тем глупым наказанием, которое придумала сама, но мое же самолюбие меня сдерживает. Как и в предыдущий вечер, я слышу, когда он подходит к двери. Я знаю, что ему хочется войти, но, постояв немного, он снова уходит.
Утром Эрику звонит мать и просит его срочно вернуться в Германию. Во время его отсутствия женщина, ухаживающая за его племянником, решила уйти с работы. Никого не предупредив, она уехала со своей семьей в Вену. Эрик стоит на распутье: племянник или я.
Что ему делать?
Несколько часов подряд я наблюдаю, как он пытается решить эту проблему по телефону. Он спорит с этой женщиной, даже кричит на нее. Ему непонятно, почему она не предупредила заранее – тогда бы он смог найти ей замену. А после разговора с сестрой он просто приходит в отчаяние. Он говорит по телефону с матерью и снова ссорится. Слышу, как он разговаривает с малышом Флином, и чувствую его бессилие – судя по всему, разговор не клеится. Наступает вечер – Эрик вконец измотан и угнетен. Даже я понимаю, что он не знает, что делать дальше. Ну что ж, наступило время утихомирить свою гордость и сделать шаг навстречу. Я говорю ему, что поеду вместе с ним в Германию: нужно же когда-то решить эту головоломку. Услышав мои слова, Эрик закрывает глаза, прижимается лбом к моей голове и обнимает меня.
Я звоню отцу и сообщаю, что обязательно вернусь тридцать первого числа на семейный ужин. Отец согласен. Из нашего разговора я делаю вывод, что, если даже я решу остаться в Германии, он это поймет и не расстроится.
В этот же вечер мы садимся в Хересе на частный реактивный самолет Эрика, который доставляет нас в Мюнхенский аэропорт имени Франца Йозефа Штрауса.