Глава 2
Я просыпаюсь в половине восьмого утра и слышу, как Эрик моется в душе. Мне хочется поцеловать его перед уходом, но я такая сонная, что решаю подождать, пока он побреется. Проснувшись снова, вижу, что уже половина одиннадцатого, и у меня вырывается лишь одно:
– Че-о-о-о-о-орт!
Опять повалившись на огромную кровать, которую я разделяю с любимым, беру мобильный и набираю:
Все хорошо?
Я волнуюсь за него, так же как и он за меня. И минуту спустя получаю ответ:
Все будет хорошо, как только я снова окажусь рядом с тобой.
Люблю тебя.
Я улыбаюсь, как дурочка, ложусь на кровать и наслаждаюсь его ароматом, который еще хранят простыни. Немного повалявшись, открываю на ноутбуке «Фейсбук» и выкладываю фотографию: мы с Эриком на пляже. Проходит пара секунд, и моя стена наполняется комментариями подруг-поклонниц. Смеясь, читаю что-то типа: «Съешь своего муженька!», «Если ты не хочешь, то я сама его съем!» Или вот еще: «Я хотела бы иметь такого Эрика!»
Хохочу. Однажды я познакомилась с этими девчонками в социальной сети, теперь они счастливы за меня и не перестают шутить по поводу моего медового месяца. А может, они мне завидуют?
После освежающего душа решаю позвонить отцу. Уж очень мне хочется с ним поболтать. Смотрю на часы и подсчитываю разницу во времени. В Испании сейчас раннее утро, но я знаю, что папа уже на ногах. Он, как и Эрик, спит мало.
Сажусь на кровать, набираю номер, слышу два гудка и, когда поднимают трубку, кричу:
– Але, папу-у-у-у-у-ля! Приве-е-е-е-ет!
Узнав мой голос, папа хохочет:
– Привет, жизнь моя. Как поживает моя смугляночка?
– Хорошо, папа, все отлично! – И, услышав его довольный смех, добавляю: – Все супер, и я прекрасно провожу время с Эриком.
– Рад это слышать, милая моя.
– Я серьезно, папа, тебе нужно развлечься и приехать ко мне. Тебе следовало бы сказать Бичарону и Лусену о том, что в следующий раз вы поедете отдыхать именно сюда. Вам здесь понравится.
Отец снова разразился смехом.
– Эх, смугляночка, Лусен не покидает Испанию, как его не покидает красное вино. Он поехал на твою свадьбу в Германию только из-за тебя. А так и речи быть не может!
– Неужели ему так сильно не понравилась поездка?
– Нет, дочка, понравилась. Но ему очень сложно в плане еды. По его мнению, нигде так не естся, как дома!
– Ну, тогда езжай с Бичароном и его женой. Уверена, что они будут в восторге.
– Это точно… Им действительно понравится эта идея.
Мы еще немного болтаем. Я засыпаю его подробностями, а он рассказывает, как у него дела. Его беспокоит кризис. Ему пришлось уволить одного из механиков, а это для отца словно нож в сердце. Когда мне удается снова его развеселить, спрашиваю:
– Флин хорошо себя ведет?
– Он – шелковый и чудо-няня для Лусии. Души в ней не чает! – Я улыбаюсь, представляя эту картину, а он продолжает: – Я серьезно, милая, он здорово проводит время с местными ребятишками и с Лус. Эти двое – опасная шайка! Кстати, видишь ли, чертенку нравится хамонсито. И у него хороший вкус. Ты не подсовывай ему обычный хамон, иначе он поворачивается ко мне и говорит: «Мануэль, этот хамон пропал?»
– Да что ты!
– Говорю тебе. А гаспачо Пачуки! Ой, он от него без ума. – Я хохочу. – Ни разу еще не было, чтобы, зайдя к ней в ресторан, он не заказал себе гаспачо. И, повторяю, они с Лус отлично ладят. Она научила его ездить на велосипеде и…
– Ради бога, папа, а если с ним что-то случится? – взволнованно говорю я.
Вот че-о-о-о-орт, я только что говорила, как Эрик.
– Дочка, будь спокойна… Он крепкий малый, и хотя пару раз врезался в ворота…
– Па-а-а-а-а-па-а-а…
– Женщина, в этом нет ничего страшного. Это ребенок. Из-за пары синяков и царапин с ним ничего не случится. А вот если бы ты видела, как он сейчас ездит на велосипеде…
Когда я представляю ребят, губы растягиваются в улыбке. Лус и Флин, кто бы мог подумать?
Я до сих пор помню их первую встречу, когда моя острая на язык племянница спросила: «А почему этот китаец со мной не разговаривает?» Но, к удивлению, они подружились, и настолько сильно, что Флин скомандовал поехать в Херес на все время, пока длится наш медовый месяц.
– А Ракель? – спрашиваю я, меняя тему.
– Доченька, твоя сестра меня изводит.
Я улыбаюсь, сочувствуя ему. По возвращении в Испанию после моей свадьбы сестра решила поехать на некоторое время в Херес к отцу. Я предложила ей остановиться с дочурками в доме, который подарил мне Эрик, но ни она, ни отец на это не согласились. Им захотелось побыть вместе.
– Ну-ка, папа, что там не так с Ракель?
– Твоя сестра… нарушает мой жизненный уклад. Веришь ты или нет, но она возомнила себя хозяйкой пульта от телевизора. – Я хохочу, а он добавляет: – Мне осточертело смотреть передачи со сплетнями, телесериалы и мелодрамы. Как ей может нравиться вся эта чушь?
Не зная, что и ответить, собираюсь что-то сказать, но отец добавляет:
– И, к твоему сведению, сестра сказала, что, когда после медового месяца ты приедешь забирать Флина, она намерена поговорить с Эриком, чтобы тот подыскал ей работу. Утверждает, что ей нужно начать новую жизнь, а без работы она это сделать не может. Кстати, Хесус продолжает ей названивать.
– Хесус?! И что нужно этому бестолковому?
– По ее словам, он лишь хочет узнать, как дела у девочек, и поговорить с ней.
– Думаешь, она хочет к нему вернуться?
Я слышу, как отец вздыхает. Наконец он отвечает:
– Нет, слава Христу, нет, это уж точно.
Новость об этих звонках мне крайне не понравилась. Этот тупица, мой бывший свояк, бросил сестру, когда она была беременна, чтобы якобы продолжать свою безумную жизнь. Надеюсь лишь, что Ракель будет умницей и не попадется на уловки этого волка в овечьей шкуре.
Понимаю, что эта тема очень волнует отца, и стараюсь ее замять, добавляя:
– А что касается ее желания работать, то мне очень жаль, папа, но в этом я с ней согласна.
– Но послушай, смугляночка, со своим заработком я легко могу содержать ее и девочек. Почему она хочет работать?
Понимая теперь намерения отца и сестры, я продолжаю:
– Слушай, папа, я уверена, что Ракель с тобой очень счастлива и благодарна за все, что ты можешь для нее сделать. Но она не собирается оставаться в Хересе, и ты это знаешь. Когда мы об этом говорили, она сказала тебе, что это всего лишь на время и…
– Но что она собирается делать сама с девочками в Мадриде? Она была бы здесь, со мной, я заботился бы о ней и знал бы, что с ними тремя все в порядке.
Я невольно улыбаюсь: отец – такой же суперзащитник, как и Эрик. И смиренно добавляю:
– Папа… Ракель должна вернуться к нормальной жизни. И если она останется с тобой в Хересе, то не скоро заживет, как раньше. Разве ты не понимаешь?
Мой отец – самый добрый и щедрый человек во всем мире, и я его понимаю. Но понимаю и сестру. Ей хочется вырваться вперед. Зная ее, я уверена, что она этого добьется. И надеюсь, что это будет не с Хесусом.
Минут через сорок пять я прощаюсь с отцом и иду в буфет набивать желудок. Все очень вкусное, и мне приходится туго. Ах, ну еще немножечко! Наевшись, направляюсь на пляж в своем неоново-зеленом купальнике, в котором выгляжу еще более смуглой. Выйдя на пляж, ищу взглядом свободный шезлонг с зонтиком. Нахожу, иду к нему и падаю в него.
Обожаю солнце!
Достаю iPod, надеваю наушники и включаю песню своего любимого Пабло Альборана:
Если море разделяет континенты, то нас разделяют сотни морей.
Если бы я мог быть смелее, то смог бы рассказать о своей любви тебе…
Из-за которой мой голос тает в этой песне.
Вот так говорит мое сердце.
Меня называют безумцем за то, что не замечаю, как мало ты мне даешь.
Меня называют безумцем за то, что прошу у луны о тебе за окном.
Меня называют безумцем, если я ошибаюсь и нехотя тебя вспоминаю.
Меня называют безумцем за то, что воспоминания о тебе сжигают мое тело.
Безумец… безумец… безумец… безумец… безуме-е-е-ец[4].
Я напеваю и наблюдаю за тем, как накатываются волны.
Это самая подходящая песня, чтобы наблюдать за морем!
Наслаждаясь чудесным моментом, с улыбкой открываю книгу. Иногда я могу одновременно читать и напевать. Редко, но умею. Однако минут через двадцать, когда Пабло поет «Жизнь в розовом цвете», у меня начинают слипаться глаза, и под легкий бриз я закрываю книгу. Сама того не замечая, погружаюсь в объятия сна. Не знаю, сколько я проспала. Внезапно слышу:
– Сеньорита… сеньорита…
Открываю глаза. В чем дело?
Не понимая, что происходит, снимаю наушники и вижу, что официант с очаровательной улыбкой протягивает мне «маргариту» и говорит:
– Это от господина в синей рубашке у бара.
Я улыбаюсь. Эрик вернулся.
Умирая от жажды, делаю глоток. Как вкусно! Однако, повернувшись к бару с самой милой и сексуальной улыбкой, каменею от удивления. Тот, кто прислал мне коктейль, – вовсе не Эрик.
Боже мой, как неловко!
Господин в синей рубашке – это мужчина лет сорока, высокий, темноволосый и в полосатых шортах. Заметив, что я смотрю на него, он улыбается, а мне хочется провалиться сквозь землю.
Ну и что мне теперь делать? Выплюнуть коктейль?
Конечно же, не собираясь делать ничего такого, благодарю его, как могу, отворачиваюсь и открываю книгу. Краем глаза вижу, что он улыбается, садится на один из стульев у бара и продолжает пить свой напиток.
Более получаса я пытаюсь читать, но безрезультатно. Этот мужчина выводит меня из себя. Он не двигается с места и не прекращает на меня глазеть. В конце концов я закрываю книгу, снимаю солнечные очки и иду окунуться.
Вода прохладная, и я от этого в восторге.
Захожу в воду по пояс и, когда подходит волна, ныряю, как сирена, и плыву под водой.
О да… Какое приятное ощущение.
Наплававшись, ложусь на воду вверх лицом. Захотелось снять верх купальника, но я отказалась от этой идеи. Что-то мне подсказывает, что тот мужчина из бара до сих пор на меня смотрит и может расценить это как приглашение.
– Привет.
Услышав голос рядом с собой, я от неожиданности подскакиваю и чуть не захлебываюсь. Чьи-то руки быстро подхватывают меня и отпускают, когда мне удается встать на ноги. Вытерев лицо и губы от воды, я хлопаю ресницами и вижу, что это тот самый незнакомец, который уже больше часа глазеет на меня.
– Чего ты хочешь? – спрашиваю я.
Он с насмешливой улыбкой отвечает:
– Для начала – чтобы ты не утонула. Мне жаль, если я тебя напугал. Я лишь хочу побеседовать, прекрасная дамочка.
Невольно улыбаюсь. Я такая глупая и улыбчивая. У него очень приятный мексиканский акцент, однако, взяв себя в руки, я немного отстраняюсь от него.
– Послушай… Большое спасибо за коктейль, но я замужем и не хочу беседовать ни с тобой, ни с кем бы то ни было, понятно?
Он кивает и спрашивает:
– Недавно вышла замуж?
Я готова послать его куда подальше. И какое ему дело? Отвечаю:
– Я сказала, что замужем, поэтому будь так любезен оставить меня в покое, прежде чем я разозлюсь и ты пожалеешь, что связался со мной. А… и до того, как ты начнешь настаивать, предупреждаю, что из прекрасной дамочки я могу превратиться в грубую мерзавку. Так вот, лучше иди подальше и не зли меня!
Мужчина кивает и отходит, говоря:
– Мамочки, какая женщина!
Я не свожу с него глаз и вижу, что он выходит из воды и направляется к бару. Там он берет красное полотенце, вытирает лицо и уходит. Сияя довольной улыбкой, я тоже выхожу на берег. Сажусь на песок и отдаюсь любимому занятию – делаю домики у себя на ногах.
Погруженная в свои мысли, беру мокрый песок и сыплю его на себя, как вдруг вижу, что кто-то садится рядом. Это девочка.
Очарованная незнакомкой, улыбаюсь, а малышка, протягивая мне ведерко, говорит:
– Поиграем?
Не в силах отказать, киваю и насыпаю песок в ведро, спрашивая:
– Как тебя зовут?
Она с чудесной улыбкой смотрит на меня и отвечает:
– Анжели. А тебя?
– Джудит.
Девчурка улыбается.
– Мне шесть лет. А тебе?
Ну и ну… Еще одна приставучка, точь-в-точь как моя любимая племянница Лус. Взъерошив ей волосы, беру ведерко и с улыбкой спрашиваю в свою очередь:
– Построим замок?
Я с удовольствием играю с девочкой под теплыми лучами солнца. Я уже очень… очень загорела. Отец сказал бы: как цыганка!
Где-то через час девочка уходит с родителями, и я возвращаюсь на шезлонг. Две секунды спустя парень немного моложе меня усаживается рядом на песок и говорит на английском:
– Привет. Меня зовут Джордж. Ты одна?
Я поневоле улыбаюсь. Вы только посмотрите, как же легко здесь заводят знакомства!
– Привет, меня зовут Джудит, и нет, я не одна.
– Испанка?
– Да, – и сразу же добавляю: – Уверена, что тебе нравятся паэлья[5] и сангрия[6], не так ли?
– Э… да… Откуда ты знаешь?
Развеселившись, улыбаюсь. О, мне знаком этот типичный акцент! Глядя ему в глаза, спрашиваю:
– Немец, так ведь?
Широко разинув рот, он спрашивает:
– А как ты узнала?
Мне так хочется выпалить что-то типа «Франкфурт!» или «Ауди!», но я лишь смеюсь и отвечаю:
– Я немного знаю немцев и их акцент.
Сказав это, беру крем и начинаю наносить его на кожу, как вдруг он предлагает:
– Давай я тебя намажу.
Замерев, я окидываю его взглядом с ног до головы и отвечаю:
– Нет, спасибо. Я сама прекрасно с этим справлюсь.
– Я все утро за тобой наблюдаю, и, кроме меня, рядом с тобой никто не присаживался. Ты уверена, что не одна?
– Я же тебе уже сказала.
– Я видел, как ты играла с одной девочкой и как отшила одного типа.
Невероятно, неужели этот хлыщ все время за мной следил?
– Послушай, Джордж, не хочу показаться грубой, но можешь мне объяснить, какого черта ты за мной наблюдаешь?
– А мне больше нечем заняться. Я здесь отдыхаю с родителями и умираю со скуки. Позволишь мне угостить тебя чем-нибудь?
– Нет, спасибо.
– Точно?
– Точнее не бывает, Джордж.
Его юношеское упорство смешит меня. В это мгновение звонит мой мобильный. Пришло сообщение.
Заигрываете, сеньора Циммерман?
Я тотчас вскакиваю, оглядываюсь и замечаю его. Он сидит около бара и смотрит на меня.
Я улыбаюсь ему, но он не отвечает мне тем же. Ух… ух… ух…
Судя по взгляду, он сейчас гадает, что делает этот незнакомец рядом со мной. Решив быстрее с этим покончить, я поворачиваюсь к парню и говорю:
– Видишь того высокого светловолосого мужчину у бара, который смотрит на нас?
– Тот, который смотрит на нас с недовольным лицом? – уточняет парень, глядя туда, куда я указываю пальцем.
Не в силах удержаться, я прыскаю и киваю.
– Точно. Так знай, что он, как и ты, – немец.
– И что с того?
– Ничего, просто он мой муж. И, судя по выражению его лица, ему не очень нравится, что ты сидишь рядом со мной.
Его лицо напряглось.
Бедняга!
Эрик выше, крупнее и солиднее, чем он. Джордж с виноватым видом поднимается и удаляется, тихо говоря:
– Мне очень жаль. Извини. Я уже ухожу. Уверен, что родители уже меня ищут.
Развеселившись, я улыбаюсь, глядя, как он уходит. Затем поворачиваюсь к своему муженьку и вижу его все таким же недовольным. Закатываю глаза и даю знак, чтобы он шел ко мне. Но он не шевелится. Надуваю губки и, наконец, вижу, что правый уголок его губ поднимается. Отли-и-и-и-чно!
Я снова маню его пальчиком, но, видя, что он не идет, решаю пойти сама. Если гора не идет к Магомету, то Магомет пойдет к горе.
Я встаю, и тут на меня находит.
С лукавой улыбкой снимаю верх купальника, оставляю его на шезлонге и иду к Эрику, виляя попкой, чтобы предстать перед своим мужем во всей красе.
Я такая дерзкая!
Эрик смотрит на меня… смотрит. Он пожирает меня взглядом, и моя дерзость вызывает у меня жар, отчего мои соски каменеют.
О боже… как он меня заводит, когда так смотрит.
Подойдя к нему, становлюсь на цыпочки, целую его в губы и мурлычу:
– Я по тебе соскучилась.
Он стоит, не шевелясь, и смотрит на меня со своей высоты. Мой любимый скандалист.
– Ты была очень увлечена беседой с этим мальчишкой. Кто это был?
– Джордж.
– И кто такой Джордж?
Потешаясь его нахмуренным видом, отвечаю:
– Дорогой, послушай, Джордж – это парень, который отдыхает здесь с родителями. Ему было скучно, и он присел поболтать со мной. Не начинай опять со своими героями-любовниками.
Эрик не отвечает, и я вспоминаю о том мужчине в синей рубашке.
О боже… Боже мой… Если бы он увидел, что тот плескался рядом со мной в воде… Он-то уж точно похож на героя-любовника. Джордж – это одно дело, он слишком молод, и совсем другое – тот тип, угостивший меня «маргаритой».
Через несколько секунд, в течение которых Айсмен не сводит с меня глаз (а у меня уже сводит шею оттого, что смотрю на него снизу вверх), он наконец улыбается и говорит:
– Кое-что с розовыми наклейками ждет нас в ведерке со льдом в номере.
Я хохочу и пулей лечу к шезлонгу. Хватаю свои вещи и быстренько возвращаюсь к нему запыхавшаяся и с обнаженной грудью. Эрик обнимает меня и, подарив нежный поцелуй в губы, тихо произносит:
– Идемте, сеньора Циммерман, насладимся этим.
Сегодня вечером в отеле устраивают праздник. После ужина мы с Эриком присаживаемся на удобные пуфы, чтобы насладиться представлением. Мексиканский привкус и колорит – во всем, и я отрываюсь по полной, напевая:
Высокомерная и гордая красавица никому
не позволяет себя утешать.
Говорят, что кто-то появился и затем ушел,
Говорят, что она плачет за ним ночи напролет.
Девушка в бикини полна боли и печали.
Девушка в бикини не знает любви.
Эрик удивленно смотрит на меня, улыбается и спрашивает:
– Ты и эту песню знаешь?
Я киваю и, приближаясь к нему, говорю:
– Любовь моя, я побывала на нескольких концертах Луиса Мигеля, когда он был в Испании, и знаю все его песни!
Мы сливаемся в поцелуе. Все так здорово, и марьячи[7] продолжают петь «Девушку в бикини»[8]. Вскоре звучат новые аккорды, и один из танцоров в широкополой шляпе приглашает меня танцевать, как и другие танцоры приглашают всех туристок. Я, не раздумывая, соглашаюсь. Гулять так гулять!
Идя с ним под руку, выхожу на танцпол, где танцоры и туристки пытаются танцевать под музыку, и, сияя от счастья, стараюсь сделать то же самое. Мне вовсе не стыдно танцевать, наоборот, я получаю безумное наслаждение от происходящего, а Эрик с улыбкой наблюдает за мной. Он выглядит таким расслабленным, радуется тому, что видит, и я готова лопнуть от счастья.
Внезапно во время одного из пируэтов я встречаюсь взглядом с тем самым мужчиной, который сегодня утром угостил меня коктейлем на пляже и плавал рядом со мной.
Незнакомец в синей рубашке!
О боже… Боже мой, как это ему пришло в голову опять подкатывать ко мне?
Я начинаю нервничать, но с чего бы это?
Тут же смотрю на Эрика, который подмигивает мне, но вижу, что этот незнакомец идет прямиком к нему, здоровается с ним, и теряю равновесие. Если бы не мой партнер, я бы рухнула на пол на глазах у всей публики.
С этого момента я начинаю соображать совсем туго.
И, кажется, я разучилась танцевать!
Вижу, что Эрик мило с общается с незнакомцем и приглашает его присесть на пуф.
На мой пуф!
Вскоре музыка заканчивается, и танцор провожает меня к столику. Когда он уходит, я поворачиваюсь к Эрику, тот целует меня и говорит:
– Ты потрясающе танцевала.
Киваю и с наигранной улыбкой собираюсь ответить, но он добавляет:
– Милая, представляю тебе Хуана Альберто, кузена Декстера. Хуан Альберто, это моя чудесная супруга Джудит.
Этот мужчина с хитрой улыбкой берет мою руку и галантно ее целует:
– Джудит, рад с тобой познакомиться… наконец-то, – говорит он.
– Наконец-то? – изумленно переспрашивает Эрик.
Прежде чем я что-то отвечу, Хуан Альберто с улыбкой поясняет:
– Кузен мне много о ней говорил.
Я заливаюсь краской.
С ума сойти…. Бо-о-о-же мой! Что же Декстер ему наговорил?
Эрик начинает улыбаться, увидев мое лицо. Он понимает, о чем я подумала, и вдруг Хуан Альберто продолжает:
– Но я сказал «наконец-то», потому что сегодня утром попытался с ней познакомиться. Но, чувак, у твоей женушки такой норов… Она круто меня отшила и предупредила, что если я буду ей надоедать, то у меня начнутся серьезные проблемы.
Эрик начинает хохотать. Ему понравилось то, что он услышал, но он немного растерялся, потому что я ничего ему об этом не рассказала. Он поворачивается ко мне, и я поясняю:
– Я же сказала, что могу сама отбиваться от героев-любовников.
Хуан Альберто хохочет и заверяет:
– О да… В этом, дружище, я могу тебя уверить. Я даже испугался.
Эрик садится на пуф, усаживает меня к себе на колени и, заключив в крепкие объятия, спрашивает с лукавой улыбкой:
– Этот мексиканец пытался подцепить тебя?
Я улыбаюсь, а мексиканец отвечает:
– Нет, старина, я лишь пытался познакомиться с женой своего друга. Декстер сообщил мне, что вы остановились в этом отеле, и когда я увидел ее, сразу догадался, что эта расчудесная девушка и есть Джудит.
Эрик расплывается в улыбке, за ним – Хуан Альберто, и я, наконец расслабившись, присоединяюсь к ним.
Все теперь выяснилось.
Мы весело проводим время, попивая в баре изысканную «маргариту» под приятную музыку. Хуан Альберто забавный и такой же остроумный, как Декстер. Они даже внешне похожи. Оба темноволосые и привлекательные. Единственное, что отличает его от кузена, – это то, что он не смотрит на меня с вожделением.
Мы долго болтаем, и я узнаю, что Хуан Альберто поедет вместе с нами в Испанию, после чего отправится путешествовать по Европе. Он работает консультантом по безопасности и проектирует системы этой самой безопасности для компаний.
Беседа длится до двух часов ночи.
Внезапно Хуан Альберто заговорщически на нас смотрит, поднимается и говорит:
– Ладно… Я отправляюсь спать, а вы развлекайтесь и отдыхайте.
Я улыбаюсь, а Эрик, заставив меня тоже встать, протягивает ему руку и спрашивает:
– Ты пойдешь на ужин к Декстеру в его доме в Мехико?
– Не знаю, – отвечает Хуан Альберто. – Он мне о нем говорил, и я постараюсь. Но если у меня не получится, увидимся в аэропорту, договорились?
Эрик кивает, а Хуан Альберто, поцеловав меня в обе щеки, уходит.
Когда мы остаемся одни, Эрик приближается губами к моей шее и шепчет:
– Я рад слышать, что ты сама сумела отшить героев-любовников.
Лукаво смотрю на него:
– Милый, я же тебе говорила.
– А как тебе Хуан Альберто?
Под его пристальным взглядом я приподнимаю бровь и спрашиваю:
– В каком смысле?
– Он сексуален как мужчина?
Я расплываюсь в улыбке. Думаю, что догадываюсь, к чему он клонит, и отвечаю:
– Лично для меня сексуален ты.
– Мммммммм… Мысль об этом меня возбуждает, – шепчет он, касаясь своими губами моих. Наши взгляды встречаются. Мы в нескольких сантиметрах друг от друга, и я уже знаю, чего он хочет. Я тоже безумно этого желаю. Его дыхание учащается, я тоже дышу неровно.
Ну мы даем!
Мы улыбаемся друг другу, и вдруг я чувствую его руку под своей длинной юбкой. Покраснев, спрашиваю:
– Что ты делаешь?
Эрик… мой Эрик угрожающе улыбается, а я тоненьким голоском вопрошаю:
– Прямо здесь?
Он кивает. Вот баловник. Я заливаюсь краской.
Он хочет поиграть со мной прямо здесь?
Люди вокруг нас смеются, веселятся и пьют «маргариту» на фоне шума волн и музыки. Я сижу на пуфе спиной ко всем и лицом к своему любимому, и вот его рука уже у меня на бедре. Он рисует ладонью круги и приближается к моим трусикам.
– Эрик…
– Тсс…
Я нервничаю и в истерике смотрю по сторонам. Народ занят своими делами. Видя это, Эрик еще ближе придвигается ко мне и лукаво шепчет:
– Малышка, на нас никто не смотрит.
– Эрик…
– Успокойся…
Он отодвигает тонкую ткань моих трусиков и тут же один из его пальцев начинает играть с клитором. Закрываю глаза и глубоко дышу.
О боже… как же мне это нравится.
Меня возбуждает запретный плод. Я безумно завожусь, и когда Эрик вводит в меня палец, прерываю дыхание, открываю глаза и вижу его похотливую улыбку.
– Тебе нравится?
Словно кукла, киваю и чувствую, как наслаждение пронзает тысячей иголок мой живот.
Как же не хочется, чтобы он останавливался!
Он улыбается, поигрывая во мне своим пальцем, тогда как люди развлекаются вокруг нас, ни о чем не догадываясь.
Какое бесстыдство!
Но мне это нравится… нравится… нравится. И наконец, войдя в раж, я улыбаюсь и начинаю двигаться, желая, чтобы он как можно глубже в меня проникнул.
Он едва дышит, чувствуя мой напор.
Да…
Я свожу его с ума.
Да…
И тогда он, приблизив свои губы прямо к моим, вне себя от возбуждения шепчет:
– Не двигайся, если не хочешь, чтобы все догадались.
О боже… Боже мой…. Бо-о-о-о-о-о-же, вот это по-о-о-о-хоть…
Сейчас со мной случится удар!
Но как я могу не шевелиться?
От его прикосновений во мне просыпается неудержимое желание, и Эрик, прочитав это на моем лице, отрывается от моего влажного лона, встает, берет меня за руку и говорит:
– Пойдем.
К моему удивлению, вместо того, чтобы пойти в наш номер, он ведет меня к пляжу. Когда свет фонарей остается позади, и нас обволакивают темнота и свежий бриз, любимый отчаянно меня целует.
Желая поскорее прикоснуться к мужу, расстегиваю его рубашку и прижимаюсь к его телу. Оно нежное, упругое и горячее.
Я ласкаю его. Он ласкает меня.
И с каждой секундой в наших телах возрастает страсть.
Целуясь и лаская друг друга, мы доходим до бара на пляже. Того самого, где по утрам готовят отличную «маргариту». Он сейчас закрыт, и Эрик хочет здесь поиграть. Он поспешно развязывает мою блузу, завязанную на поясе, и когда перед ним предстает моя грудь, тихо произносит:
– Это как раз то, чего я очень хочу…
Словно голодный волк, он опускается на колени и целует мои соски. Сначала один, потом другой. Моя блузка падает на землю, и я остаюсь в одной длинной юбке. Восхищаясь этим моментом, смотрю в сторону ресторана – там люди продолжают веселиться. Они в нескольких сотнях метров от нас, но меня не волнует, что кто-то может нас увидеть. Я хватаю его за волосы и, приблизив правую грудь к его губам, шепчу:
– Попробуй меня.
Он, словно одержимый, с упоением набрасывается на нее, тогда как его руки скользят по моим ногам, неторопливо поднимают юбку.
Когда один сосок становится как камушек, не дожидаясь моей просьбы, он переходит ко второму, и я нашептываю:
– Да… вот так… отлично…
Крайне возбужденный, он крепко сжимает мою попку руками, и тут я слышу, как рвутся мои трусики. Смотрю на него, и он весело отвечает:
– Это лишнее.
Я прыскаю, но когда он одним рывком снимает с меня юбку, оставляя полностью обнаженной около маленького бара, мой смех становится немного нервным.
В нескольких метрах от туристов, обнаженная, с разорванными трусиками и готовая получить удовольствие. В этот момент рядом с нами слышится женский смех – не мой. Мы с Эриком переглядываемся и обнаруживаем, что по ту сторону бара мужчина и женщина занимаются тем же, что и мы.
Ничего не говорим. В этом нет необходимости. Не сокращая дистанцию, каждая пара продолжает наслаждаться моментом.
Присутствие кого-то еще возбуждает нас.
Эрик целует меня. Он жаждет моих поцелуев, как и я горю желанием испить его любви. Он берет меня за запястья и поднимает их над моей головой. Телом прижимает меня к деревянной стене бара, и я чувствую его возбужденный член животом. Это возбуждает меня еще больше.
Твердый. Пульсирующий. Я так хочу почувствовать его внутри себя.
– Ты сводишь меня с ума, – шепчет он.
Я расплываюсь в улыбке. Закрываю глаза, обезумев от счастья.
Вдруг женский стон заставляет нас обоих повернуться. На этот раз она стоит на четвереньках, а ее партнер входит в нее сзади, не останавливаясь.
Не в силах оторвать взгляд от этой картины, я смотрю на лицо женщины. Упоение на ее губах и во взгляде дает мне понять, как ей приятно, и я возбуждаюсь сильнее.
Мне нравится смотреть.
Меня это возбуждает.
Когда я смотрю, мне хочется поиграть.
– Тебе нравится то, что ты видишь? – шепчет Эрик мне на ухо.
Этот вопрос напомнил мне наш первый визит в «Moroccio» – тот самый необычный ресторан в Мадриде. Я с улыбкой вспоминаю свой испуг от увиденного и вздыхаю, представив сейчас свое лицо. Теперь все по-другому. Благодаря Эрику мое представление о сексе изменилось, и, к счастью, в лучшую сторону.
Теперь я – женщина, которая получает удовольствие от секса. Которая говорит о сексе. Которая играет в сексе и не воспринимает его как табу.
Я киваю. Его голос наполняется эротизмом и похотью, и мы продолжаем наблюдать за представлением. Стоны женщины становятся все громче, а движения мужчины – мощнее и уверенней.
Не отрывая от них взгляда, замечаю, что Эрик развязывает шнурок на своих льняных штанах и снимает их. Он быстро разворачивает меня и шепчет на ухо:
– Теперь я хочу услышать, как стонешь ты.
И тут же разводит мне ноги. Проведя своим упругим членом вдоль попки, опускает его к киске и спустя несколько секунд, что меня разозлило, входит.
О да… да.
Его толчки – меткие и мощные. Именно так нравится нам обоим. Его упругий, большой и нежный член полностью погружается в мою влажную киску, которая, наслаждаясь им, всасывает и сжимает его.
Это огромное удовольствие…
Во мне нарастает возбуждение…
Я тяжело дышу, а мой любимый немец властно держит меня за талию и в поисках наслаждения раз за разом нанизывает меня, заставляя стонать, доводя нас обоих до безумия.
Я смотрю вправо, вижу, что стонавшие до этого теперь наблюдают за нами, и понимаю, что теперь уже я демонстрирую той женщине свое наслаждение.
О да… Мне хочется продемонстрировать это ей.
Я хочу, чтобы она узнала, как мне приятно.
Эрик такой высокий и сильный, что пару раз поднимает меня в воздух, и я хватаюсь за стойку бара, чтобы он снова и снова входил в меня. Обожаю, как он делает это.
Он не останавливается. Мне это нравится. Ему это нравится. Это нравится и незнакомой паре. Вскоре мои силы иссякают, тело становится словно желе, и из меня вырывается стон экстаза. Спустя несколько мгновений слышится хриплый рык Эрика.
Пару секунд мы мирно стоим, не двигаясь. Это отняло у нас все силы. Внезапно какой-то шум возвращает нас к реальности, и мы видим, что пара неподалеку одевается. Махнув нам на прощание, они уходят. Не выпуская меня из объятий, Эрик выходит из меня. Он целует мне спину и, увидев, что я вся съежилась, разворачивает меня, берет на руки и шепчет:
– Хочешь искупаться?
О да… С ним мне всего хочется, и я соглашаюсь, не раздумывая.
Мне нравится, когда он такой настоящий. Не такой каменный. Не такой серьезный.
Счастливые и обнаженные, мы, держась за руки, бежим к пляжу. Подбежав к воде, ныряем, а когда выныриваем, моя любовь берет меня на руки и, чмокнув в губы, шепчет:
– Сеньора Циммерман, с каждым днем вы все больше сводите меня с ума.
Я расплываюсь в улыбке.
Как же здесь не улыбаться… не пускать слюну… и не пищать от счастья. Ну и муженек же у меня!
Обвиваю его ногами, а когда чувствую, что его пенис снова наливается силой, лукаво смотрю на своего неутолимого, похотливого, страстного супруга и шепчу:
– Ты только попроси.