Глава 4
– О боже! – воскликнула Лейси, уставившись на гостя. – Ах, конечно, вы – Дадли. – И действительно, никто другой не мог произнести его коронное слово – «интересно» – с такой неповторимой интонацией.
Лейси прикрыла рот ладонью и покачала головой. «Дадли» – это были любимые мультфильмы Генри. Их сняли шестнадцать серий, которые показывали семь или восемь лет назад, еще до рождения Генри, но у них имелся дивиди-диск. Генри смотрел эти фильмы бесконечно, и Лейси даже купила ему в интернет-магазине футболку Дадли и его цепочку для ключей, которые подарила малышу на прошлое Рождество.
– Ты видишь, ма?! – Генри от восторга задрыгал ногами и весьма ощутимо стукнул ее по колену.
Бо несколько минут молча переводил глаза с матери на сына. Потом сказал:
– Это было очень давно. – Его голос был ровным и каким-то… бесцветным. – Вы, наверное, смотрели фильм в повторном прокате.
– Да, – кивнула Лейси и помассировала коленку.
– То была моя первая большая работа, – со вздохом сказал Бо. – Надо же с чего-то начинать… Вспомните хотя бы Брэда Питта. Он носил костюм цыпленка Эль Поло Локо на бульваре Сансет.
– Да, я знаю. – Лейси постаралась спрятать усмешку.
– Этой информации нет даже в Википедии, – продолжал Бо. – Я воспользовался другим именем. Никто ничего не знает, кроме моего агента и создателя фильма. – Его рука, до того лежавшая на краю стола, внезапно сжалась в кулак, и Генри легонько его погладил.
Мистер Уайлдер вздрогнул и в изумлении уставился на малыша, ласкавшего его так, словно он действительно был не человеком, а собакой.
– Все хорошо, Дадли, – проворковал Генри, – все хорошо, не волнуйся. Ты прячешься от Барбеллы?
Барбелла – злобная белка, совершившая множество преступлений в мультфильмах о Дадли.
– Нет-нет, – буркнул Бо. Но он не мог злиться на малыша, поэтому бросил сердитый взгляд в сторону Лейси и встал. – Мне пора идти.
О, месть сладка. И она отомстила Дадли, самому крутому псу-детективу на планете. Он обладал злобным чувством юмора, походкой вразвалочку и пальто, которое носил, высунув хвост в специальное отверстие, что придавало ему невероятно сексуальный вид. Для собаки, конечно.
Но самое лучшее в Дадли – его голос: в нем была спокойная уверенность и одновременно – сумасбродный авантюризм.
– Где Барбелла? – спросил Генри, заглядывая в глаза Бо.
Тот дернул себя за ухо и, усмехнувшись, сказал:
– Спроси у мамы. Она знает.
Лейси невольно вздохнула. Теперь ей придется объясняться с Генри. Она взглянула на личико малыша – радостное и вдохновенное – и решила, что месть, возможно, не так уж сладка.
– Барбелла?.. Ну… она все еще в Бумтауне. Она всегда там прячется.
– Она боится Дадли? – Генри даже дыхание затаил от восторга.
Лейси с Бо обменялись взглядами, и его физиономия при этом оставалась непроницаемой. «Возможно, снова думает, как избавиться от нас», – промелькнуло у Лейси.
– Похоже, его все боятся, – ответила она малышу, не сводя взгляда с Уайлдера. Ах, ведь ей ужасно нравился Дадли – милый привлекательный персонаж с достаточно наплевательским отношенем ко всем жизненным трудностям…. и потому заставлявший зрителей смеяться. Но ей и во сне не могло присниться, что она когда-нибудь с ним познакомится. – Генри, может быть, хватит пока о Дадли?
Уайлдер же подхватил свой рюкзачок, перекинул его через плечо и направился к двери. Потом вдруг оглянулся и сказал:
– Доска для серфинга, стоящая за входной дверью, – моя. Прошу ее не трогать.
– Доска для серфинга? – Генри скатился со стула и бросился к двери. – Ма, ты только взгляни!
Дадли был эксцентричной натурой; к тому же, когда речь заходила о важных для него вещах (к примеру, он каждый день надевал новые цветные носки с разноцветными ромбиками), он проявлял непоколебимость. Что же касается носков, то они придавали ему неповторимый шик.
Лейси не собиралась показывать заинтересованность, однако же…
Ей ужасно захотелось посмотреть на доску для серфинга. Она шагнула к двери и увидела ярко-красную доску с желтой полосой посредине. Доска была очень большая.
– Ты серфер? – с восторгом спросил Генри.
«Серферы сексуальны. И возмутительны… – думала Лейси. – Поэтому мистер Уайлдер, разумеется…».
– Да, я серфер! – объявил Бо. – И привез эту доску из Лос-Анджелеса.
Лейси решила не спрашивать, почему он относится к этой штуковине так, словно она сделана из золота.
– Почему мы не должны ее трогать? – спросил Генри. – Я хочу. Я же ничего с ней не сделаю.
Уайлдер тяжело вздохнул.
– Я только что покрыл ее воском. И вообще… она сделана специально для меня. Но я понимаю, что ты с ней ничего не сделаешь. Скоро ее можно будет трогать, парень.
«Скоро?.. Это значит, он больше не собирается нас прогонять?» – думала Лейси.
В этот момент Бо сделал Генри подножку, но тот ловко увернулся и, смеясь, убежал. А у Лейси внезапно заныло сердце. Мальчику требовалось общение с мужчиной, но где же его взять?
– Вы не боитесь оставлять столь ценную для вас доску на улице? – спросила Лейси, хотя и понимала, что это не ее дело. В конце концов, они с ним вовсе не друзья, так… соседи по дому. И она больше не будет заговаривать о его отъезде. Поскольку даже если и попробует, он ведь все равно не тронется с места, не так ли?
Бо пожал плечами.
– Я подготовил ее к местным климатическим условиям. Пусть один день побудет на этом воздухе. А потом я буду заносить ее в свою комнату.
– И как вы намерены затаскивать ее по винтовой лестнице? – полюбопытствовала Лейси.
Бо засмеялся.
– Если не получится, я всегда могу втянуть ее через окно на веревке.
– Втяни меня тоже! – завопил Генри.
«Ну, это уже слишком…» – мысленно проворчала его мать.
– Да, конечно, – кивнул Бо.
– Ни в коем случае, – заявила Лейси, одарив соседа по дому строгим взглядом. Впрочем, не слишком строгим. Просто ей хотелось напомнить ему, что он не делал ей никакого одолжения. Наоборот, это она сделала ему одолжение, позволив остаться.
– Ты будешь на ней спать? – спросил Генри, покосившись на своего нового друга.
– Я не собираюсь на ней спать, но она будет радовать мой взор, когда я буду возвращаться после работы. – Он опустился на корточки рядом с Генри. – Надеюсь, ты поможешь сегодня маме в поисках работы. Ведь так?
– Конечно, Дадли. – Глаза Генри восторженно сияли. – А знаешь что?
– Что?
– Ты – не первая собака, которая занимается серфингом. Мы с мамой видели еще одну в Интернете.
«О боже!..» – мысленно воскликнула Лейси. Было ясно, что малыш путал реальность с вымыслом. Что ж, пять лет – волшебный возраст. Лейси невольно улыбнулась, глядя на Генри, побежавшего по берегу за чайкой. Из-под его маленьких ножек летел песок.
– Мисс Кларк, – сказал Бо, – я оставляю на ваше усмотрение решение… определенного вопроса. Подумайте, пока я буду отсутствовать.
Лейси похолодела. Неужели он опять передумал? Неужели ей придется увезти Генри из этого великолепного места? Нет, она не сделает этого!
– Я же говорила вам, мистер Уайлдер…
– Просто объясните ему…
– Попробовали бы вы сами объяснить жизненные реалии маленькому мальчику. Он счастлив здесь и сейчас. И для меня это – главное.
Бо несколько секунд молчал. Потом его лоб прорезала морщинка, и он со вздохом сказал:
– Но ведь даже в таком возрасте он не должен всерьез считать, что я на самом деле собака Дадли.
Лейси в растерянности заморгала. Значит, он говорил не об их отъезде?
А Бо, почесав в затылке, добавил:
– Сегодня он меня гладил, а завтра захочет надеть поводок и вывести на прогулку.
Лейси с облегчением вздохнула и, не удержавшись, хихикнула. А мистер Уайлдер продолжал:
– Мне кажется, мальчик уже достаточно взрослый, чтобы понимать такие вещи. – Он подбоченился и взглянул на Генри. – Надо только правильно объяснить, вот и все.
– Да, конечно. – Лейси кивнула. – Я справлюсь. – Она пока не знала, как именно, но понимала, что это – ее долг.
Немного помедлив, Бо достал из рюкзачка бумажник и извлек оттуда две новенькие стодолларовые купюры.
– Купите, пожалуйста, продуктов.
Лейси молча уставилась на деньги. Как же они прекрасны!
– Возьмите, мисс Кларк. Я не буду есть здесь часто, но всегда пью очень много молока и люблю разные снэки, особенно – крекеры с сыром. И арахисовое масло. Да, чуть не забыл… – Он достал еще одну сотню и протянул ей. – Если сможете найти скромную кофеварку, кофемолку и немного кофе в зернах. Тем самым вы спасете мою жизнь.
Лейси взяла деньги и проговорила:
– Я не очень-то хорошая хозяйка, но это сделаю.
– Понадобится побольше денег – дам побольше, – продолжал Бо. – Если честно, ненавижу пустые ящики в кухне.
– Буду иметь в виду. – Лейси старалась говорить спокойно, деловым тоном – так же она говорила, когда работала ассистенткой у Моник. Но ей не терпелось добраться до магазина и купить цыплят, бобы, коричневый рис, овощи, бананы…
Какое-то время они стояли молча. Стояли, внимательно глядя друг на друга. И наконец он едва заметно улыбнулся и сказал:
– Впредь называйте меня Бо. А я буду звать вас Лейси. Мисс Кларк – длинно и скучно.
Она молча кивнула. А он тотчас удалился. Удалился бегом. Генри с восторогом смотрел, как Бо бежал. Лейси же, стоя в дверях, намеренно хмурилась – ей надо было дать понять сыну, что она не в таком уж восторге от мужчины, неожиданно вторгшегося в их жизнь.
Хотя следовало отдать должное мистеру Уайлдеру – выглядел он на все сто. Держал себя в отличной спортивной форме. Был ловкий, сильный и решительный – как тот морской пехотинец, которого он сыграл несколько лет назад. К тому же он когда-то чудесно озвучил собаку в известном мультфильме. А теперь играл главную роль в ленте «Цветы от сердца». Хм… странно… Что же он делал в фильме с таким названием?
Моник не могла дождаться, когда начнет сниматься в этой мелодраме. А Каллум получил роль второго плана только благодаря ей, Лейси. Она три месяца убеждала Моник, что он очарователен и талантлив и что необходимо замолвить за него словечко режиссеру.
Но случилось так, что Моник и Каллум сбежали в Италию, чтобы сниматься в другом фильме. И пока ничто не указывало на их намерение вернуться. В газетах же напечатали их фотографии в международном аэропорту Лос-Анджелеса и в Риме.
Но ведь все это неправильно! Несправедливо! Почему так часто испорченные люди получают все, что хотят, а другие работают день и ночь – и все зря?
И самое интересное: что же Бо Уайлдер делал в такой слащавой мыльной опере? Лейси умирала от желания спросить его об этом.
– Генри, давай осмотрим Индиго-бич. – Она больше не станет терять время, размышляя о Бо, своей бывшей работодательнице, бывшем любовнике и отсутствии каких-либо перспектив в данный момент. Подобные размышления ни к чему хорошему не приведут. Если она чему-то и научилась у Шины, то лишь одному: делай то, что должна делать, – и будь, что будет. А пока следовало побыстрее почистить зубы и заправить постели.
Через двадцать минут после ухода Бо Лейси с сыном уже ехали в Индиго-бич на бело-оранжевом «кадиллаке» 1977 года – санитарной машине, которую она позаимствовала у своего друга Патрика. Да, это был странный вид транспорта, но колеса у него имелись, и он исправно ездил. Патрик, реставрировавший транспортные средства для киносъемок уже сорок лет, обещал забрать машину через несколько месяцев. К тому времени ей придется обзавестись собственной машиной.
«Что ж, нет проблем», – подумала Лейси и жизнерадостно улыбнулась, вернее – попыталась. На самом же деле она была испугана. По-настоящему испугана. И не желала, чтобы Генри об этом догадался.
Они въехали на Герон-авеню. Слева от них тянулся длинный ряд трехэтажных домов, построенных в самых разных – порой причудливых – стилях. Все они были обращены фасадами к океану. Справа тоже стояли дома, и почти все имели «вдовьи площадки» – огороженные места на крышах, откуда обитатели могли полюбоваться океаном.
Лейси, конечно, привыкла к виду богатства в Голливуде, но здесь было нечто иное. Здесь чувствовалась основательность. В этих местах зарабатывали деньги физическим трудом, особенно в летние месяцы.
Первую остановку они сделали у бутика, имевшего весьма многообещающее название – «Превосходные вещи». На улице перед входом были вывешены красивые пляжные сари, трепетавшие под никогда не прекращавшимся в этих местах ветром с моря. За прилавком же стояла изящная блондинка – воплощение южной элегантности. Она была в сшитом на заказ голубом льняном костюме и со множеством золотых украшений.
– Привет! – сказала блондинка, приветствовав Лейси улыбкой, не затронувшей ее глаза. – У меня продолжается большая распродажа.
Собравшись с духом, Лейси улыбнулась в ответ и проговорила:
– Привет, я Лейси Кларк. Мы с сыном Генри недавно приехали из Лос-Анджелеса. Я выросла на Юге, а теперь вернулась домой. Сейчас ищу работу и зашла узнать, не нужна ли вам помощь.
Улыбка женщины померкла. Возможно, она была разочарована тем, что Лейси – не покупательница. Во всяком случае, она не потрудилась представиться. А Лейси смело продолжала:
– Скоро начнется летний сезон, я сумею позаботиться о том, чтобы ваш бутик стал популярным у клиентов. В этом можете не сомневаться.
– Боюсь, я ничего не могу вам предложить. – В голосе блондинки не было ни нотки дружелюбия.
– Понимаю. – Лейси сделала попытку еще раз улыбнуться. – Что ж, если что-то изменится… Я могла бы оставить вам свой номер телефона?
– Не думаю. – Блондинка покачала головой и встала. – Надеюсь, вы меня извините. Дела.
Генри взглянул на мать и спросил:
– Мы уже можем идти, ма?
– Да, конечно.
Лейси уже собиралась выйти, но тут женщина сказала:
– В «Бич-Бам-инн», кажется, ищут горничных. Туда часто обращаются матери-одиночки. Но если это вас не устраивает, то можете попытать счастья подальше от моря. Там легче найти работу женщинам… таким, как вы.
– С чего вы взяли, что я мать-одиночка? И я, между прочим, работала личным ассистентом…
– Приберегите ваш рассказ для других, – заявила гарпия. – А мне нужно привлекать только самых лучших клиентов.
– Неужели? – усмехнулась Лейси. Она уже собралась ответить должным образом… и вдруг поняла, что ей не хватает решительности. Вероятно, что-то у нее в душе надломилось, когда Каллум ее бросил. Исчез кураж.
А женщина подошла к ней поближе и, понизив голос, спросила:
– Вы ведь живете на маяке? – Она смотрела на нее с явным неодобрением.
– Да, на маяке.
– Понятно… – протянула женщина. Интересно, что именно ей было понятно?
– Откуда вы знаете? – поинтересовалась Лейси.
– Индиго-бич – маленький городок. – Блондинка вскинула голову, и пучок волос у нее на голове, густо покрытый лаком, даже не шевельнулся. – Поэтому я всегда знаю, что и где здесь происходит.
– Генри, – сказала Лейси, не глядя на него, – подожди меня, пожалуйста, на крыльце. Только не спускайся с него.
– Хорошо, ма. – Мальчик быстро покинул магазин – ему тут было ужасно скучно.
Лейси же, взглянув прямо в глаза женщины, тихо проговорила:
– Вы меня совсем не знаете, но уже очень невзлюбили. Почему?
Блондинка злобно хохотнула.
– Вряд ли стоит так себя вести, когда у тебя ребенок.
– Вы о чем?
– Я слышала, что Бо Уайлдер был сильно пьян вчера вечером, когда забрел в винный магазин с повисшей на нем шлюхой. – Хозяйка бутика отвернулась и стала перевешивать одежду.
Лейси уставилась на блондинку с удивлением. Про какую шлюху она говорила? Неужели про нее, Лейси?
– Я не была с Бо Уайлдером в винном магазине, – спокойно проговорила она и порадовалась, что ее голос не дрогнул. Но руки, к сожалению, дрожали. – Если этот город действительно очень мал, то все должны знать, что он был там с блондинкой, а я – рыжая.
Хозяйка бутика бросила на нее взгляд через плечо.
– Ну да, пожалуй. У такого мужчины наверняка много женщин. Вас это не смущает?
– Если и так, то это – его личное дело, а не ваше. Что же до меня, то я не из его женщин. Мы просто живем в одном доме. Как друзья.
– Друзья? – Женщина взглянула на нее насмешливо. – Ладно, хорошо. Давайте называть вещи своими именами. Так вот, нам не нужны в Индиго-бич такие, как вы. Тут семейное место. И у нас – традиционные ценности. Так что вам и вашему ребенку лучше попытать счастья в другом городе.
«Скажи что-нибудь. Ты же Грета, – говорила себе Лейси. – Ты же расстреливала инопланетян и выливала ледяной коктейль на головы неприятных тебе людей».
Но она стояла с закрытым ртом, не в силах произнести ни слова. Лейси никак не ожидала, что найдет в этом симпатичном магазинчике злую ведьму. Она уже успела позабыть, какими бывают южные красотки не первой молодости. Заставила себя забыть. Ей много раз приходилось видеть, как то же самое происходило с Шиной – столько раз, что не сосчитать. Высокомерные матроны с презрением разглядывали на ярмарках лоскутное шитье матери и уходили, обозвав ее произведения жалкими тряпками. И многие из женщин не скрывали своего отвращения к неопрятным волосам Шины и ее застиранным вискозным платьям.
– У вас плохо со слухом, милочка? – спросила вдруг хозяйка бутика.
Лейси резко развернулась и вышла. Схватив Генри за руку, сказала:
– Пойдем.
Малыш не произнес ни слова. Он всегда чувствовал, когда что-то шло не так. Мальчик был очень чувствительный, и это означало, что ей придется изрядно потрудиться, чтобы защитить его от дурного окружения.
Подойдя к видавшему виды санитарному автомобилю, она открыла дверцу пассажирского сидения и улыбнулась, глядя, как ее радость, смысл ее жизни усаживается на свое место.
Мальчик искоса глянул на нее и засмеялся.
– Я готов, ма!
– Вот и хорошо. – Она ласково улыбнулась сыну, радуясь, что тот ничего не слышал, и закрыла дверцу. Никто не унизит малыша, оскорбив ее, его мать.
Даже не взглянув в сторону магазина, Лейси уселась за руль и завела двигатель.
– Поедем дальше, – сказала она с улыбкой.