9. Другая
Профессор увидел ее на бульваре. Он почувствовал, что ему просто необходимо – поговорить с этой девочкой. Она быстро шла по дорожке Веселых воробьев. А он догонял широким шагом. Всего один вопрос у Профессора к этой девочке, но очень важный вопрос.
Наконец Профессор поравнялся с ней.
Это была совсем незнакомая девочка. Красивая, высокая и стройная. А на боку висела самая настоящая сабля. Не игрушка, это сразу видно, особенно проницательному Профессору Кислых щей.
– Аглая! Почему ты всегда с саблей?
Он знал, что она не ответит на его вопрос. Профессор многое знал, не зря же он Профессор. Но про саблю не знал – почему сабля на боку у девочки Аглаи? Она ослепительно улыбнулась и вместо того, чтобы ответить на его вопрос, задала свой:
– Почему ты за мной гнался?
– Так просто, – смущенный Профессор не успел придумать ничего оригинального, развернулся и пошел прочь.
По дорожке несся Леха. Он тоже бежал за Аглаей. А зачем? Принял ее за другую. Догнал и спросил:
– Почему у тебя сабля?
– В оружейном магазине купили, – и ему улыбнулась.
Когда человек не хочет отвечать на вопрос, он всегда найдет, что сказать вместо ответа. Леха постоял немного в нерешительности и ушел. Не хотелось говорить, что обознался.
А той, кого он искал весь день, нигде не было. Есть такие люди, которых никогда нет.
Старуха Суворовна сказала ему:
– Опять измену задумал, совести нет! Все расскажу Агате!
– Ябеда! – крикнул Леха, промчавшись мимо.
– А ведь мальчик прав, – засмеялась сестра Кутузовна, – ты, Суворовна, и в детстве была ябедой. Тебя за это лупили!
– Не была! – крикнула Суворовна, но в глаза сестре не смотрела.
– Как же не была? А кто моей маме нашептал про черничное варенье? Ты!
– Твоя мама все равно бы узнала, у тебя и губы, и щеки, и даже лоб были от варенья лиловые! Она бы и так все поняла!
– Пусть бы сама и понимала. Но ты наябедничала, и она отдала тебе облизывать банку из-под черничного варенья. А меня отлупила и не пустила в кино! Это справедливо?
Суворовна молчала, она делала вид, что внимательно всматривается в дальний конец аллеи Главных тусовок, она даже ладонь козырьком приложила ко лбу, будто подчеркивала: «Не до тебя, Кутузовна, веду важные наблюдения». Она не только притворялась такой наблюдательной. Она и правда была внимательной к чужим делам, иначе не посплетничаешь.
– Смотри, Кутузовна, Агата появилась на той самой аллее Главных тусовок. А Леха ее не замечает, гоняется за чужой девчонкой, имя не запомню никак. Все мужчины в любом возрасте – изменщики и обманщики. – Суворовна поджала губы и прищурилась. – Я здесь, на бульваре, много сижу, дышу свежим воздухом по совету врачей. И я все вижу, и про всех все знаю.
– Это правда, – Кутузовна кивнула, – про всех ты знаешь, а рассказывать нехорошо. Пусть сами в своих проблемах разбираются, я так считаю. Болтать про чужие дела нехорошо.
– А мне хорошо! Я простая! Бывшая деревенская! Это ты, Кутузовна, культурная-физкультурная! Я интеллигентных терпеть не могу! – Она сорвала с головы сестры вязаную шапку, с размаху кинула на землю и нарочно наступила на нее. Потом плюнула на дорожку, правда, мимо шапки.
– Перестань скандалить, Суворовна. Мы с тобой в соседних домах выросли, мы сестры. – Кутузовна подобрала с земли шапку, отряхнула и надела. – Из-за своей вредности ты, Суворовна, готова простудить человека. А ведь мы сестры.
– Двоюродные, заметь. И во всем расходимся. Ты к людям невнимательная, ничего ни про кого не знаешь. Скажи, например, любит Леха Агату?
– Помирает о ней, – мечтательно прикрыла глаза Кутузовна. – Агата – свет в его окошке, мечта его души и путеводная звезда в пустыне жизни. – Кутузовна любит красивые выражения из сериалов, из женских романов и старинных романсов, – но Леха легкомысленный изменщик. И сегодня он помирает об этой, с трудным именем.
– Юна ее звать, я выучила, – Суворовна достала из сумки большой морской бинокль и навела его на Юну.
Юна шла по аллее Главных тусовок, а рядом с ней шел Леха, он нес ее рюкзачок, розовый, маленький, такой девчачий и легкий. Он нес его не для помощи слабой девочке, а в знак внимания и большого светлого чувства. Как раньше носил Агатину гитару.
Агата это увидела без всякого бинокля. Что она сделает? Уйдет? Поколотит изменщика Леху? Врежет красавице Юне? На бульваре было немало народу – хозяева собак, мамы с колясками, была Оля с кроликом Крошкой, Надя-Сфинкс с Барбосовым и Лидка Князева сама по себе. Все видели эту сцену, многие пытались угадать, что будет дальше.
– Главное, помирились недавно!
– А он опять изменяет!
– Такой наш Леха непостоянный. Ему и Профессор Кислых щей говорил: «Две макушки – ветер в голове и счастливое будущее».
– Когда это он говорил? – Оля сама часто врет, поэтому она недоверчивая, – что-то я не помню таких предсказаний.
– Ты, Олечка, не помнишь. А я все помню. – Лидка развернула шоколадку и стала есть. Она ни с кем не поделилась. Надя-Сфинкс мстительно улыбнулась:
– Лидка Князева плохо запоминает параграфы учебников, еле-еле заучивает стихи, даже короткие. Но предсказания и гадания она запоминает с одного раза и на всю жизнь.
– Профессор не ошибается! – Лидка доела шоколадку и выбросила обертку, там были нарисованы рыжая белочка и золотистые орешки. – Он мне всю правду предсказал, даже с подробностями.
– Лидка, откуда ты знаешь, что не ошибается? – Оля ласково гладила своего кролика Крошку, он бегал вокруг хозяйки на ярко-розовом поводке. – Мне Профессор обещал бизнес, а где мой бизнес?
– Зато мне он предсказал большую любовь! – выкрикнула Лидка Князева, и сама как будто зазвенела от счастья. – И пожалуйста – главный друг моей жизни встретился мне случайно, как судьба! Я придумала ему прозвище – Салат.
– А где твой Салат? – Надя-Сфинкс пристально посмотрела на Лидку. – Опять спугнула свою любовь, Князева?
– Ты что? Он просто в Париже, ничего особенного.
– Врешь? – снова не поверила Оля. – И что он делает в Париже?
– Ничего особенного, участвует в конкурсе холодных закусок. Он из всего кафе «Тройка» самый лучший закусочник, а приз в Париже на конкурсе – золотой салатный лист. Вроде Оскара на кинофестивалях.
От зависти у Нади-Сфинкса побежали по спине мурашки, она оглядела Лидку, особых недостатков не нашла ни в лице, ни в фигуре, ни тем более – в одежде.
– Каждый может делать салаты, особенно оливье: огурец, зеленый горошек, яйцо, морковь, мясо, картошка и, конечно, майонез. Делов-то!
– От зависти портится цвет лица, – ехидно улыбнулась Лидка. – Этот салат знают все, а конкурс – для творчества, для изобретенных новых блюд.
Конец ознакомительного фрагмента.