один
Белый свет до боли ударил в глаза, пришлось зажмуриться. Анхельмо очнулся в комнате, наполненной ослепительно ярким светом, таким ярким, что первые пять минут его глаза неприятно остро адаптировались к освещению. Какое-то время спустя он сумел оглядеться, чтобы сообразить, где он находится. В комнате было пусто, совершенно пусто. Он сидел на белом стуле, прикрученном к полу, как и массивный белый стол, стоящий прямо перед ним по центру комнаты. Никаких дверей. Никаких окон. Никаких признаков освещения. Никаких признаков наличия других людей. Никаких подсказок.
Анхельмо ничего не помнил. Он посмотрел на свои руки, на свою одежду, но никаких подсказок там не было. Проверил карманы своих штанов – тоже пусто. Нужно было что-то придумывать. Он снова посмотрел на стол – яркий свет больше не раздражал глаза, и можно было получше присмотреться к обстановке комнаты – однако кроме стула и стола ничего больше не было. Тем не менее, Анхельмо разглядел на столе три телефонных аппарата. Такие же ослепительно белые, аппараты не были подключены к телефонной сети, из них не выходило никаких проводов, ничего не мигало, свидетельствуя об исправной работе устройства. Анхельмо поочередно поднял трубку каждого из телефона в надежде услышать гудки или хоть какие-нибудь звуки, но его попытки потонули во всепоглощающей тишине, которая в трубке ничем не отличалась от тишины в комнате. Анхельмо пробовал набирать разные номера, но всё бестолку – никто не отвечал, телефоны не подавали никаких признаков жизни. Оставалось только ждать – что-то должно было произойти, ведь по какой-то причине он оказался именно здесь, именно в этой комнате, хоть пока и не мог вспомнить, почему именно. Анхельмо закрыл глаза и попробовал обратиться внутрь себя, может быть подсознание пойдет ему навстречу и поделится хранящейся глубоко в его закромах информацией. Он должен был вспомнить. Он должен был вспомнить.