Вы здесь

Туман. тринадцать (А. Родионов)

тринадцать

В первый раз он увидел её на море. С самого детства, с того самого дня, когда он понял, что невольно оценивает окружающих его людей по лицам, сеньора Альба говорила ему:


– Однажды, мой Анхельмо, ты встретишь необычного человека. Настолько необычного, что он станет для тебя всем. Он станет для тебя солнцем и луной, днем и ночью, огнем и водой. В его глазах ты увидишь отражение себя, отражение всего мира. Он сам будет для тебя весь мир. Ты никогда не пропустишь этого человека, как никогда и не ошибешься в том, что он – это он. Ты узнаешь его по видимым только для тебя чертам его лица. Запомни это, Анхельмо. Не ищи необычного человека, придет день, когда он сам тебя найдет. Тот день навеки запечатлеется в твоей памяти.


Тот день запечатлелся в его памяти. Анхельмо было двадцать лет, он изучал в университете философию и математику, но по-прежнему любым видам отдыха предпочитал две формы активности: смотреть на проходящих мимо людей на большой улице неподалеку от рыночной площади и общаться с морем на своём заброшенном, по необъяснимым причинам не доступном для других людей пляже. В тот день, в самом конце лета, 25 августа, Анхельмо купил в книжной лавке давно интересующую его книгу и направился в сторону моря. Миновав набережную, он спустился на камни, чтобы подойти к самой кромке воды, как вдруг увидел, к своему ужасу, что на его пляже кто-то был. Этот кто-то был девушкой, которая, как ни в чем не бывало, сидела в излюбленной позе Анхельмо – поджав ноги и положив руки на колени – и созерцала воду, не замечая ничего вокруг. Анхельмо не удалось повнимательнее рассмотреть девушку, потому что он развернулся и пошел назад, разочарованный тем, что сегодня не удастся пообщаться с морем. Расстроенный тем, что единственное место в городе, где он мог уединиться от людей, кажется, рассекретили.

***

Через пару недель Анхельмо решил второй раз испытать удачу и вернуться на свой секретный пляж, который он ни от кого не скрывал, но никому и не показывал. В его голове разворачивалось два сценария: первый, в котором на пляже снова окажутся незнакомцы, вследствие чего ему придется навсегда оставить это место и заняться поисками нового, и второй, в котором на пляже не будет никого, хотя бы сегодня, так что ничего не помешает ему побыть наедине с природой. Уже на набережной сердце забилось чаще, но когда дело дошло до спуска по камням, на душе у Анхельмо стало спокойней – где-то внутри себя он принял любой сценарий в его неизбежности и просто хотел, чтобы всё прояснилось. На побережье пусто. Не в силах сдержать своё ликование, Анхельмо прямо в одежде бросился в море, расхохотавшись так, что свело живот. Потом вылез на берег, разложил одежду, чтобы она просохла, и принялся за чтение. Прошло несколько часов или минут, Анхельмо так глубоко погрузился в чтение, что не замечал ход времени, не замечал, что происходит вокруг него. Только внезапный вопрос, заданный нежным женским голосом заставил его подскочить на месте:

– Извините, я не хотела вам помешать. Можно я несколько минут посижу рядом с вами?


Анхельмо сразу узнал в задающей вопрос девушке ту, кто пару недель назад лишил его столь желанного уединения на берегу моря. Сейчас, тем не менее, он не злился, а просто стоял, недоумевая, как он мог не заметить прихода этой девушки. И спрашивая себя, почему не встретил её раньше.


Её лицо было божественно.


Анхельмо ни разу в жизни не видел такого красивого лица. Теперь, когда девушка застигла его врасплох, он не мог не посмотреть на неё, а посмотрев, был не в силах отвести взгляд. Светлые волосы падали на открытые плечи, подчеркивая большие голубые глаза, лукаво рассматривающие Анхельмо. Аккуратный носик возвышался над четко прочерченными красными губами, в уголке которых неуловимо прослеживалась какая-то хитрая задумка, которую пока еще не высказали, но уже осмыслили. Анхельмо видел тысячи лиц, но такого гармоничного и притягательного лица он не видел ни разу – он просто не смог бы его забыть. Между тем его посетила мысль, что вопрос девушки так и остался без ответа, а рассматривает он её уже неприлично долго.


– Да… Конечно. Можете делать всё, что вам угодно. Я… Меня зовут Анхельмо, – с этими словами он уверенно протянул девушке руку, чтобы показать свою доброжелательность и надеясь узнать её имя. Человек с таким лицом просто не мог не стать частью его коллекции, возможно, ключевым экспонатом, если такие формулировки вообще можно было применить к лицу живого человека.


– Анна, но друзьям часто называют меня просто На.


– Очень приятно, просто На. Присаживайся.


– Я точно не помешаю? Я видела тебя несколько дней назад, ты так целеустремленно шел сюда, а потом, очевидно, передумал и пошел назад. Я тогда подумала, что это из-за меня, догадалась, что тут наверное твоё любимое место, но не успела тебя вернуть.


Анхельмо до сих пор пребывал в изумлении от красоты Анны. Помимо невероятного лица, вся её фигура, казалось, была слеплена каким-то сверхгениальным скульптором, идеально рассчитавшим пропорции женского тела и воплотившего их в жизнь. Анна была невысокой, но очень стройной. Её тонкие изящные ноги красиво подчеркивались юбкой до колен, а легкая полупрозрачная кофта обнажала плечи и обрисовывала упругую грудь, вздымавшуюся при каждом вздохе Анны. Анхельмо смотрел на это создание и впервые в жизни чувствовал невероятной силы влечение. Физическое, сексуальное влечение, которое заставляло его представить Анну без одежды, купающейся в море в лучах заходящего солнца… В следующую же секунду Анхельмо стало стыдно за такие мысли, так что он поспешно опустил глаза, как если бы в них можно было прочитать всё, о чем он только что думал. Он покраснел.


– Да, это действительно одно из моих самых любимых мест в городе. Кроме тебя здесь никогда никого не было. Как ты нашла это место?


– Это сложно объяснить. Тебе может показаться это странным, но я просто ПРИШЛА сюда, как будто неведомая сила привела меня к этому месту, чтобы я что-то нашла здесь. Всю дорогу у меня было ощущение, что я иду в неизвестном направлении, но в то же время я чувствовала, что знаю место, в котором окажусь в итоге. У меня ни разу такого не было. Ты, наверное, думаешь, что я сумасшедшая?


– О нет, что-ты! У меня, правда, ни разу такого не было, но и в моей жизни происходило достаточно странных вещей, чтобы поверить, что и у других людей может случаться что-то необъяснимое. Иногда мне кажется, что мы, люди, так мало знаем о мире, который нас окружает. Мы словно создали себе оболочку, в которой живем. Внутри этой оболочки – все наши законы и правила, всё известно, просчитано, выверено до мельчайших деталей. Но что за пределами этой оболочки – никто не знает, и, что хуже всего, никто даже не пытается узнать. А тех, кто пытается выбраться из неё и познакомиться с миром за пределами, осуждают и бросают на растерзание самым ярым жителям оболочки. Для меня это место как раз стало той самой дверью наружу, через которую мне иногда удаётся сбежать от обыденной реальности обычных людей. Теперь тебе придётся сбегать вместе со мной.


– Знаешь, Анхельмо, я готова. Может быть для этого я и пришла сюда – чтобы сбежать от чего-нибудь? Побег всегда открывает новые возможности, даёт шанс устремиться к новым горизонтам. Я не хочу останавливаться.


Так за какие-то пять минут разговоров и бесконечное количество минут пожирания Анны глазами Анхельмо обрел самого близкого человека. Всё время, что он в тот вечер был рядом с Анной, в голове крутились слова сеньоры Альбы: «Ты никогда не пропустишь этого человека…». Анхельмо не пропустил.

***

Еще через две недели Анхельмо и Анна стали регулярно встречаться на пляже. Поначалу они просто сидели, любуясь морем, закатом, кораблями, шедшими в порт, чайками, жадно выискивающими в воде рыбу – всем, что только можно было заметить, сидя у воды. Они беседовали обо всём, что только приходило в голову. О городе. О людях. О чувствах. О красоте. О ненависти. О море. О чайках. О кораблях, идущих в порт. О рыбах в воде. О закате. Однажды, во время такого разговора, Анна придвинулась поближе к Анхельмо и положила голову ему на плечо. Анхельмо впервые почувствовал её аромат, аромат её волос – в тот вечер он ещё долго оставался у него в памяти. Прикосновение пряди её волос к его плечу вызвало сотни мурашек, которые предательски побежали по коже Анхельмо, заставив Анну предположить, что он замерз. Он не замерз. Ему было так хорошо, что он умолял всех известных ему богов, божеств, полу-богов и других персонажей мифологии сделать так, чтобы этот момент длился как можно дольше. Он неловко приобнял Анну рукой, проведя другой рукой по её волосам. Мурашек стало ещё больше.


– Нет, ты точно замерз, – тоном, не терпящим возражений, заявила Анна, потянувшись к сумке за пледом.


– Анна, мне не холодно. Посмотри на меня.


Голос Анхельмо был сам не свой, поэтому Анна решила не возражать. Она смотрела на него до тех пор, пока не увидела в его глаза отражение себя, а в отражении себя – отражение Анхельмо. Вдруг это отражение стало приближаться к её лицу, а в следующую секунду губы Анхельмо прикоснулись к её губам. Такой выходки от отражения Анна никак не могла ожидать. Сладкий, чуть соленый от морского ветра вкус. Теплый поцелуй. Анхельмо покинул планету. Он парил где-то высоко в небесах, наблюдая за происходящим со стороны, не веря своим чувствам, своему телу, сознанию – всё было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Их первый поцелуй длился так долго, что солнце успело неторопливо зайти за горизонт, все чайки выловили себе по рыбе, а корабли, наконец, вошли в порт, пришвартовались и приступили к разгрузке. Два силуэта у воды не выпускали друг друга из объятий. В ту ночь с Анхельмо на кровати впервые за всю его жизнь спали не книги по математике, философии, логике и психологии, а божественное создание. В ту ночь Анхельмо так и не удалось сомкнуть глаз. В ту ночь Анхельмо так долго любовался её лицом, что запомнил каждую его деталь, каждый изгиб, каждую складку губ, каждую ресничку. В ту ночь Анхельмо превзошел сам себя.

***

Через некоторое время Анна полностью переехала к Анхельмо. С момента гибели своих родителей он жил полностью самостоятельно и обеспечивал себя всем необходимым. Хоть в наследство ему достался солидный банковский счет, сбережения на котором появились в основном благодаря предприимчивости сеньоры Альбы, жизнь Анхельмо вел довольно скромную, не растрачивая деньги на ненужные вещи. Анна привнесла в его квартиру тот неуловимый уют, которого способны достичь только избранные женщины – квартира буквально расцвела, стала теплее и намного чище. Если раньше всё свободное пространство было хаотично усеяно книгами и блокнотами, то теперь вещи обрели некую упорядоченность, всё лежало на своих местах, но так, что Анхельмо всегда без труда находил что-то нужное. В квартире впервые появились цветы. Выяснилось, что Анна училась в том же университете, что и Анхельмо, только изучала изящные искусства, специализируясь на музыке – не зря ведь её с пяти лет учили играть на фортепиано. По утрам они вместе направлялись в университет на небольшой, но довольно быстрой машинке Анхельмо, которую он парковал неподалеку от главного здания, рядом с сотнями других автомобилей всех цветов и размеров. Его занятия обычно заканчивались позже, поэтому Анна либо ждала в университете, либо шла домой пешком, прогуливаясь в своё удовольствие по улицам города и закупая всё необходимое для поддержания домашнего хозяйства. Анхельмо приезжал вечером, и они шли к морю, или в кино, или в парк, или на большую улицу неподалеку от рыночной площади, где садились за круглый столик на двоих у самого тротуара и занимались каждый своим делом – Анхельмо, как и прежде, высматривал людей, Анна – читала или высматривала Анхельмо. Его увлечение человеческими лицами поначалу было воспринято ею весьма настороженно. Ей было неловко просыпаться, чувствуя на себе его тяжелый, пронзительный взгляд, который буквально бурил её насквозь. Ей было неловко ловить этот взгляд в любой момент дня и ночи, когда она оказывалась напротив Анхельмо в ресторане или за обеденным столом дома.

– Что ты так на меня смотришь? Мы ведь уже знакомы, – часто спрашивала она Анхельмо, не понимая, что для него теперь не было в мире лица красивее, чем её, и он стремился каждую секунду времени любоваться этой удивительной красотой из опасения, что в следующий миг что-нибудь случится, и он больше не сможет продолжать свои священные наблюдения. Он смотрел на Анну и не мог насмотреться. Он восхищался тем, как просто она носит свою красоту, без стеснения и лишней гордости, без надменности и презрения по отношению к другим людям. Он восхищался. После первых месяцев таких пристальных созерцаний Анна свыклась с мыслью, что глаза Анхельмо просто не могут не притягиваться к ней, и начала получать от этого удовольствие. Ей больше не было неловко под её взглядом. Тем не менее, она понимала людей, которые ловили на себе взгляд Анхельмо и чувствовали себя не в своей тарелке.


– Зачем ты смотришь на них? Что пытаешься увидеть? – спрашивала она, понимая, что Анхельмо сам до конца не может ответить на этот вопрос.


– Не знаю. Иногда мне кажется, что только так можно понять человечество – просто посмотрев на него с разных сторон, под разными углами, в разных ситуациях. Это ведь так интересно. Люди такие разные. У каждого из них есть свой собственный набор реакций, неповторимый и уникальный. Конечно, существует устоявшийся комплект базовых эмоций – гнев, ярость, сомнение, страх, удовлетворение, но каждый выражает его особенным, неповторимым способом. Наблюдение за этими способами и приносит мне такое удовольствие, наверное. Знаешь, иногда я ловлю себя на мысли, что будь у меня неограниченное время, я бы создал коллекцию из портретов всех людей мира. Я бы фотографировал абсолютно каждого, кого только мог встретить, и помещал бы этот портрет в огромную галерею, стены которой оказались бы увешаны миллиардами фотокарточек живущих на Земле людей. Эх. Это, конечно, утопия.


Анна восхищалась Анхельмо. В его наблюдении за людьми не было корысти, не таилось никакой задней мысли. Он не пытался извлекать таким образом прибыль или зарабатывать за счет других людей деньги. Он просто на них смотрел. Эта мысль долгое время не давала ей покоя, возвышая Анхельмо в её глазах. Осознав это, Анна больше не смущалась, когда ловила на себе долгий и пронзительный взгляд его голубых глаз, которые без слов каждый раз признавались ей в любви. Она признавалась ему в любви в ответ – тоже без слов, но с твердым убеждением, что он понимает. Он понимал.

***

Однажды объяснение всё же произошло – оно и должно было произойти. Стояла зимняя пора, декабрь, с моря дул очень холодный ветер, пронизывающий до костей независимо от того, сколько слоёв одежды было навешано на человеке. Люди в приморском городе старались проводить на улице как можно меньше времени, совершали маленькие перебежки от дома до магазина или офиса, стуча зубами и похлапывая руками, если приходилось задержаться на улице. Анхельмо и Анна в такие зябкие дни больше всего любили оставаться дома, дожидаться вечера, заваривать горячий тропический чай с добавлением мяты, свежих лимонов, апельсинов и мёда, закутываться вдвоем в одно одеяло, усаживаться на широкий подоконник и выглядывать на улицу – наслаждаясь тем, что они находятся вдвоем в тепле – или смотреть какой-нибудь фильм из длинного списка Анхельмо. Составление списков было еще одной его слабостью, которую Анна сумела опознать далеко не сразу, а когда опознала, только подивилась его тщательности и скрупулезности при классификации чего угодно. Все книги, которые Анхельмо считал интересными или достойными прочтения, он вносил в отдельный список, который насчитывал не менее пятисот названий литературных произведений. В другом списке аккуратнейшим образом собирались фильмы. В третьем – глобальные цели, к которым Анхельмо мечтал прийти в своей жизни. В четвертом – повседневные задачи, которые могли быть решены в один момент или в краткосрочной перспективе: покупка нового костюма, замена перегоревшей лампочки или выполнение какого-нибудь задания по учебе. Казалось, в его жизни не было такой сферы, которая была бы не регламентирована и не зафиксирована в каком-нибудь списке. Даже для их отношений с Анной у Анхельмо появился отдельный список. Туда он вносил всяческие идеи, которые приходили ему в голову, как сделать ей приятное или удивить. Поездка в другой город, где ни он, ни она никогда не были, совместный поход в планетарий, поцелуй под мостом в дождь, конфеты с её именем на обёртке – всё, на что только была способна его фантазия, он помещал в этот самый важный список, постепенно выполняя задания оттуда. Романтик. Анна подозревала о существовании подобного списка, но никогда не пыталась получить к нему доступ, предпочитая жить в счастливом неведении и полностью доверять фантазии любимого, разочароваться в силе которой у неё еще не возникало ни одного повода.


В ту зиму ветра дули особенно сильно, и в один прекрасный вечер в квартире Анхельмо отключилось электричество. Делать нечего, пришлось зажигать свечи, но поиск с фонариком выявил непростительную для хозяйки оплошность – никаких свечей в доме не оказалось. Анхельмо нехотя оделся и пошел на улицу – искать круглосуточный магазин, чтобы купить свечи и зажигалку, они не курили, поэтому зажигалки в доме тоже не нашлось. Закутавшись поплотнее, он вышел на улицу и побрел, превозмогая сопротивление ураганного ветра, в направлении известного ему магазинчика. Поход в магазин никак нельзя было бы отнести к выдающемуся событию, если бы не фигура человека на противоположной стороне улицы. Анхельмо сразу заметил этого человека, едва успев выйти из подъезда, – он стоял прямо напротив входной двери, не двигаясь. Одетый во всё черное, с надвинутой на самые глаза черной шляпой, незнакомец явно не производил впечатление приветливого, добропорядочного гражданина, из тех, что при знакомстве одаряют собеседника милой улыбкой и оставляют после себя чувство легкости и необъяснимой радости. Анхельмо обратил внимание, что несмотря на сильный ветер, человек стоял не двигаясь, как будто совсем не ощущал холода.


– Кого только не встретишь на улице, – буркнул себе под нос Анхельмо и направился в сторону магазина. К счастью, там был представлен огромный выбор свечей и зажигалок, так что возвращался Анхельмо довольный собой – за то, что вышел наружу в такой холод и справился с заданием. Он вышагивал по знакомой улице, насвистывая себе под нос мотив из любимой песни, и уже почти подошел к нужной ему двери, как вдруг обнаружил прямо перед собой незнакомца в черном. Такого развития сюжета Анхельмо явно не ожидал. Несмотря на резкое появление, человек в черном не предпринимал каких-то активных действий, он просто НАРИСОВАЛСЯ перед Анхельмо за считанные доли секунды. Анхельмо уже подумывал, как бы ему обойти человека, как тот приподнял голову, благодаря чему из-под капюшона стало видно его лицо. В следующее мгновение Анхельмо уже пожалел, единственный раз в жизни, что увидел лицо человека. У незнакомца были черные глаза – такие же, как у того старика, которого Анхельмо несколько лет назад встретил на Набережной, только в отличие от него, глаза Незнакомца не просто сканировали Анхельмо, а буквально выворачивали его наизнанку, внушая какой-то дикий ужас и страх. Страх этот невозможно было описать словами, он пронзал каждую частичку его сознания, сковывал и парализовывал тело. Незнакомец продолжал смотреть на Анхельмо. Точнее, внутрь Анхельмо. На какое-то мгновение Анхельмо даже показалось, что он подвешен в воздухе, удерживаемый в невесомости всемогущим взглядом черных глаз. Он не мог ни о чем думать, единственное, чего он хотел – чтобы это мучение поскорее кончилось. Внезапно, в его голове начали мелькать картинки как будто из реальной жизни – вот они с Анной вместе сидят на море, вот она идет в университет, вот занимается домашними делами, вот целует его. А потом – темнота. Ничего. Страх, сквозной животный страх. Анхельмо не понимал, чего пытался добиться этот незнакомец, но как следует напугать парня у него точно получилось.

Конец ознакомительного фрагмента.