Глава 6
Полоцкое княжество. Лето 6656 от С. М. З. Х.
Рывок! Ладони зацепились за верхний край двери, и я подтянулся. Ещё рывок! Я на крыше, и передо мной стоит лесная дева, девушка лет двадцати, может, чуточку старше, волосы светлые и выгорели на солнце, в левой руке два дротика, а в правой ещё один, который готов для броска. Перекат к условному противнику! Над головой просвистело древко, и, вставая, левым плечом я ударил дзяучонку в живот. Она задохнулась и стала сгибаться. Я обхватил её тонкую шейку ладонями и слегка придушил будущую пленницу, которая сразу же обмякла. Хорошо. Один – ноль в пользу команды гостей, но матч ещё не окончен.
– Ива! – донёсся снизу обеспокоенный голос второй лесной девы. – Где он?!
«Где-где, – мелькнула в голове весёлая мысль, – сказал бы я тебе, да не люблю хамства без причины».
Я подошёл к краю крыши, как раз туда, откуда доносился голос следующей жертвы. Прислушался. Тихо. Но она здесь, это факт, и я прыгнул вниз.
Короткий полёт, благо не высоко. Приземление и очередной перекат. В то место, куда я упал, воткнулся ещё один дротик. Отлично! Подъём, и я снова на ногах. Моя очередная противница совсем ещё малолетка, лет пятнадцати, курносая, лицо в конопушках, а сулица в руках дрожит. Блин! Тоже мне, боец. Хотя, если бы не наработанные реакции и чутьё на опасность, получил бы я дротик под рёбра, и это было бы весьма неприятно. Так что недооценивать никого не надо, ибо даже дети могут быть опасны.
– Брось сулицу! – потребовал я от лесной девы и шагнул на неё.
– Не подходи! – закричала она с дрожью в голосе.
Ещё шаг. Между нами метра три, и дзяучонка отступает. Сулица вот-вот полетит в меня, но я не жду. Прыжком преодолеваю разделяющее нас расстояние и выбиваю древко из девичьих рук. Затем выкрутил девице руку так, чтобы она не вырвалась, и уложил её лицом вниз.
А дальше всё было просто. Ремень с ножнами со штанов девушки долой, кисти рук ей перетянул и в хижину. Затем вновь поднялся на крышу и занялся старшей лесовичкой. Связал, спустил тело на землю и опять-таки в пещеру, тьфу, конечно же под крышу.
Присел. Смотрю на живые трофеи. По внешнему виду типичные славянские девушки, молодые и миленькие. Вот только в мужской одежде, и эмоции невозможно прослушать. И дабы не терять времени, я начинаю допрос: надвигаюсь на младшую девчонку, которая зыркает на меня исподлобья, и спрашиваю:
– Кто вы и зачем следили за мной?
Молчание и обиженное сопение. Пленница отвечать не хотела – понятно, и я стал прикидывать, как бы её раскрутить на информацию без применения пыток. Но в этот момент пришла в себя вторая девушка, которая произнесла:
– Хочешь разговора, обращайся ко мне.
– Вот как? – Я присел уже перед старшей лесной девой. – Что же, давай пообщаемся. Кто вы?
– Воспитанницы святара Бойдана Волка, хозяина окрестных лесов. Меня зовут Ива, а её, – она кинула взгляд на младшую, – Зоряна.
– И далеко отсюда ваш волхв?
– Не очень.
– Ну и зачем вы за мной следили?
– Бойдан послал… – Девушка помедлила и продолжила: – Тебя ещё в Витебске приметили и там же почуяли, что ты ведун. Вот Бойдан и захотел узнать, куда и зачем ты едешь. Мы не думали тебе как-то навредить, и в мыслях такого не было…
– Это хорошо, – прервал я девушку. – Значит, мирно разойдёмся. Но развязывать вас я пока не буду, не обессудь, красавица. Побеседуем, а там видно будет.
– Мы в твоей власти.
Ива смерила меня каким-то оценивающим и на удивление спокойным взглядом, а затем опустила глаза, и я возобновил вопросы.
– Ты знаешь, что это за место?
– Знаю.
– И о тропах Трояна, наверное, слышала?
– Да.
– А как на них выйти?
– Просто. – Девушка кивнула на камень: – Приложи к нему руку и иди. Только далеко не уйдёшь, страшно там.
– Это понятно, но я к этому готов. Сама-то на тропах бывала?
– Нет. Нечего мне там делать. Да и вообще, живым там не место, жуть одна.
– Давно вы за мной присматриваете?
– Третий день.
– А почему я вас не почуял?
– Мы в родных лесах, и они нас защищают. Тебе, чужаку, не понять, хоть ты и ведун.
Я задумался над словами девушки и пришёл к выводу, что она права. Как ни крути, но здесь я чужак. Впрочем, как и большинство венедских волхвов и ведунов. Ведь, несмотря на общность крови, западные и восточные славяне имеют отличия, которые сразу в глаза не бросаются, но они есть. Да, все мы родня. Да, есть общий язык и своя письменность. Да, кто не верит в Христа и чтит старых богов, является язычником. Однако не всё так просто. Восточная ветвь язычества и венедская – разные пантеоны. Следовательно, культура у нас несколько иная. Как пример: у варягов и тех же полян имелись общие боги – Святовид-Сварог, Велес, Перун, Лада, Макошь и Морена. Но при этом рядовые руянцы знать не знали, кто такой Даждьбог или владыка лесов Святобор, а жители Поднепровья не понимали, кто таковы Поревит, Поренут, Радегаст или Яровит. Это то, что на поверхности, а имеется множество мелких нюансов. А кривичи, которые являются потомками киммерийцев (готов-кимвров), вобравших в себя несколько балтийских родов и получивших через своих князей и их дружинников немалую толику варяжской крови, – вообще отдельная тема, и у них свои культы, о которых мне известно очень и очень мало.
Вот как-то вспоминал христианские секты, и здесь примерно то же самое. С той лишь разницей, что язычники не убивают представителей других родовых верований, а мирятся с ними и признают право сородичей на уважение других богов. Разумеется, лишь в том случае, если речь не идёт о каких-то непотребствах или культах открытого поклонения смерти. В этом наша сила – в уважении других людей и свободе выбора. Но в этом же, как ни странно, наша слабость, ибо верования не универсальны. А раз нет единства, зачастую это ведёт к разделению, расколу и удалению представителей одного народа друг от друга. Об этом я впервые узнал, когда с новгородским волхвом Берестом пообщался. А далее мысль развилась, когда делал прикидки на поход в земли почитателей Морены венделей. Но затем пришла война, и мне стало не до того. Все мои измышления насчёт верований славянских племён опустились на дно памяти, а теперь они всплыли, ибо меня назвали чужаком.
Впрочем, я отвлёкся, и надо вернуться к лесным девам и нашей беседе. Я задавал Иве один вопрос за другим и многое узнал о том, как и чем живут последние оставшиеся в пределах Полоцкого княжества святары, а также их воспитанники, дзяучонки и ведуны, часть из которых похищалась из семей ещё во младенчестве или родители сами отдавали их волхвам. Так прошло два часа, я напоил девушек водой, а в конце разговора, который уже стал меня утомлять, спросил старшую лесовичку:
– Я могу увидеться с вашим волхвом?
– А тебе зачем? – Девушка сверкнула глазами.
– Знаний ищу.
– Если отпустишь меня и подругу, то увидишь Бойдана. Он сам к тебе придёт.
– А не обманешь?
– Больно надо, – фыркнула Ива.
Конечно, можно было оставить одну девицу в заложниках. Но это признак недобрых намерений и недоверия. Да и не по воинскому укладу с девицами драться или как-то их примучивать, ведь я не на войне. Первичную информацию с лесных дев получил, интерес ко мне прояснил и скользкие темы обозначил, а дальше – куда кривая судьбы вынесет. Захочет Бойдан появиться, поговорим, а нет – ничего страшного. Сам с порталом постараюсь разобраться. Ведь какое-то понимание уже имеется, и пленница кое-что поведала, и если я не смогу пройти по тропам, то оставлю это перспективное направление на потом.
– Идите. – Я развязал Иву и кивнул на её подругу, которая за всё время нашей беседы не проронила ни единого слова: – Забирай младшую и уходи.
Ива поднялась, растёрла затёкшие кисти рук, освободила от ремня Зоряну, и, подхватив свои сулицы и ножи, дзяучонки молча выскочили за дверь.
Скрипнули ржавые петли, и девушки понеслись через поляну. Они скрылись среди деревьев, а в избушку заполз живойт.
«Вернулся, – подумал я, глядя на ужа. – Значит, подружимся».
Приближался вечер, и я вспомнил, что сегодня ещё ничего не ел. В животе заурчал голодный зверёк, и я распаковал рюкзак. Вещи в одну сторону, а продовольствие и фляги с водой в другую. Сполоснул руки, расстелил на сундуке чистую тряпицу и поужинал. Лучок и чесночок, копчёное мясо и половина большого рыбного пирога, купленного в одной из деревень возле тракта. Запил всё это водичкой, посмотрел, как живойт поглощает маленький кусочек оленины, и прибрался.
Пока ел, на землю опустились сумерки. Я прислушался к звукам леса – и снова ничего. Тишина. Птиц нет, и зверьё не ходит. Только листья на деревьях шумят, да в траве что-то ворохнулось, наверное, полевые мыши, падлюки такие, уничтожившие книги Всеслава. Хотя наверняка этого сказать нельзя. Ведь если за местом присматривают святары и лесные девы, то очень может быть, что все записи у них, а в сундуке специально накиданный мусор. Опять же не верится мне, что в потайном месте больше ничего не было. А раз так, то вещи, находившиеся здесь ранее, после смерти Всеслава аккуратно прибрали. И то, что Ива на вопросы о книгах и свитках отвечала уклончиво, данное предположение подтверждает.
Однако нечего гадать. Надо думать, что делать дальше. День прошёл, а результат от поиска минимальный. Правда, в запасе ещё двое суток, но тратить сорок восемь часов на ожидание, что, возможно, появится святар, который на халяву поделится знаниями и даст мне мега-меч, добавляющий славному ведуну Вадиму Соколу +20 храбрости и +40 силы, было глупо. Поэтому, раз спать не хочется, займусь исследованием камня.
Решение принято. Я поправил ножны с мечом, подтянул ремень, а по руке скользнул живойт, который уместился на левом плече. И я приблизился к камню, протянув к нему раскрытую правую ладонь. Пустота. Никаких колебаний воздуха, свечения, загробного голоса или знаков, которые говорили бы о том, что камень является входом на тропы и как-то активировался. Ладно. Сделаю следующий шаг. Ладонь легла на причудливый узор на камне, и моментально всё моё тело пронзила резкая боль, словно от сильного удара электричеством.
– А-а-а!!! – не сдержавшись, закричал я. В глазах потемнело, а зубы прокусили язык, и на мгновение я лишился слуха.
Во рту солёный привкус – это кровь из языка, которая стекает в гортань. В ушах звон, но зрение понемногу возвращается, и, смахнув рукавом набежавшие слёзы, я моргнул и сдержал очередной крик, обнаружив, что нахожусь не в избушке, а на тропе Трояна. Вокруг густой серый туман, на вид вязкий, и, кажется, только коснись его – и всё, пропал. Он захватит тебя, будто паутина, втянет в себя, а потом, подобно кислоте, растворит бренное человеческое тело и саму душу. Первое впечатление – дрянь, ибо от этой непонятной субстанции исходила опасность. Однако в остальном всё было примерно так, как я себе и представлял. Под сапогами неширокая дорожка, которая на общем безрадостном фоне кажется светлой полосой. Над головой нечто тёмное с крапинками звёзд, наверное ночное небо. А за спиной уже знакомый мне камень, на который можно положить ладонь и вернуться обратно в реальный мир.
«А может, ну их, эти тропы? – проскочила в голове мысль, но тут же пришла следующая: – Э-э-э, нет, Вадим Андреевич. Долой трусость. Вступил на тропу, так хотя бы пройди до следующего знака и посмотри, куда он тебя выведет. Ты ведун или где?»
– Да уж, – прошептал я, – ведун, не поспоришь. Ибо назвался воином Яровита, будь добр, соответствуй.
Я шагнул вперёд. Подошва наступила на твёрдую поверхность дорожки, и я замер. Норма, можно двигаться далее.
Следующие шаги я делал уже без опаски. Прошёл десяток метров, остановился, а затем оглянулся и увидел, что позади тоже туман. Камень пропал, и на миг я едва не поддался панике. Появилось желание рвануть обратно, и вот тут-то чародейская дорога и стала меня испытывать, как сегодня утром на болоте проверял моих варягов защитный рубеж потайного места.
– Вадим! Помоги мне! – услышал я голос своей первой жены, которая погибла в автомобильной аварии, и моё тело едва не совершило прыжок в туман, на помощь той, кого я любил и всегда помнил. – Вадим! – опять донёсся знакомый голос, в котором было страдание и отчаяние. – Спаси! Мне плохо и страшно!
Душа застонала и стала разрываться на части. Я стиснул рукоять клинка и огляделся. Однако туман был непроницаем, и я выкрикнул:
– Кто ты?! Выйди! Покажись! Зачем ты говоришь голосом моей жены?! Ну же, явись! Я не боюсь тебя!
Разум понимал, что я кричу зря. Однако не всегда человек поступает разумно, и это отличает его от бездушной твари. Поэтому всё, что я мог, – это кричать. Я угрожал и злился, боялся и потрясал оружием, но с тропы при этом не сошёл, и это было моим спасением.
Женский голос смолк, а я не знал, сколько прошло времени – пять минут или несколько часов. Это было не важно, и, как только морок прекратил психологическую атаку, я продолжил путь, не повернул назад, а двинулся вперёд.
Ещё пара десятков шагов пройдена – и снова голоса.
– Лейтенант, прикрой! – бьёт по ушам громкий окрик старшего разведчика-пулемётчика Сидора, который погиб на Кавказе.
– Вспышка слева! – вторит ему мой инструктор по стрелковой подготовке из училища.
– Соколов, к доске! – строго произносит классный руководитель.
Голоса менялись, и я слышал всех, кого когда-то знал и перед кем испытывал хотя бы малейшее чувство вины, и избавиться от навязчивого морока не было никакой возможности. Даже уши затыкал. Но куда там! Возгласы, команды и панические окрики били в самое сердце и отзывались в нём желанием кинуться на помощь людям, чьи лица услужливая память воскрешала передо мной. Но хуже всего пришлось, когда я услышал голоса своих погибших детей.
– Папа! Папочка! Нам холодно! Мы замерзаем! Здесь страшно и темно! Где ты?!
Слышать эти жалобные детские голоса, которые я никогда не забывал, было мукой, какую даже самому заклятому врагу не пожелаю. Поэтому я был на волоске от безумного поступка. Но я выдержал, не поддался мороку. Кстати, живойт помогал. Лишь только я отклонялся от намеченного маршрута, как он издавал резкий посвист, и это немного приводило меня в чувство. Так вот я и шёл. Змей свистел, душа разрывалась на части, а ноги упрямо, метр за метром, преодолевали расстояние, и наконец справа от меня оказался следующий путевой знак, такой же камень, как и в избушке Всеслава, но узоры другие. Голоса смолкли, а я без колебаний приложил руку к валуну и через боль, которая вновь затмила разум, вышел в мир Яви.
В этот раз переход произошёл чуточку легче, и я восстановился быстрее. А когда смог оглядеться, то обнаружил, что с тыла валун, а я нахожусь в сухом подвале, в коем не так давно были люди, ибо на стоящих вдоль стен бочонках находилась ещё теплая свеча, а в воздухе витала смесь запахов пота, воска и пыли. В общем, помещение рабочее. Но вот вопрос: а где оно находится? Пока не добудешь языка и не присмотришься к обстановке, не разберёшься. Поэтому, поднявшись по узкой лесенке, я толкнулся в широкий лаз под потолком.
Дух-х! – крышка дёрнулась, но не поднялась, ибо наверху был прочный запор.
Ладно. Я спустился обратно и приступил к осмотру. Бочки, как правило, стандартные, примерно по пятьдесят литров каждая, в них залито какое-то душистое масло. Значит, это хозяйственное помещение. Однако ответа на мой вопрос, где же я нахожусь, как не было, так и нет. И тогда я решил в щель между крышкой лаза и полом выпустить живойта, дабы он осмотрелся. Только сделать это не успел.
Наверху заговорили люди. Я замер без движения и прислушался к их разговору.
– Ты точно слышал шум? – спросил мужик, судя по густому басу, тучный человек в возрасте, с одышкой.
– Да-да, – ответил ему молодой звонкий голосок. – Крышка лаза сильно дёрнулась. Наверное, это чёрт.
– Один раз крышка вздрогнула?
– Да.
– А точно в подвале больше никого не было, когда ты уходил?
– Отец Николай, вроде бы никого за спиной не оставил. Масло взял, как отец Никодим велел, запор накинул и выскочил. Но темно ведь было и страшно.
Молчание, а затем удар по люку, и тот, кого молодой называл отцом Николаем, воскликнул:
– Кто ты?! Именем Господа отвечай! Сатана?!
«Кажется, я где-то в монастыре, – подумал я. – Но это и неудивительно. Ведь я уже отмечал, что точки перехода, как и любые иные точки силы и намоленные места, привлекательны для постройки храмов. Ну а коли так, то надо или уходить, или хитрить и добывать информацию. Пока опасности нет, значит, следует разобраться, где я и что со мной. Опять же не факт, что портал сработает. Вдруг он по какому-то графику включается? Я ведь этого пока не знаю».
– Это я, Иван.
Мой голос был глух и неразборчив. Имя назвал самое распространённое, и, если храм, куда меня выкинуло, большой, наверняка в нём отыщется парочка Иванов.
– А что ты там делаешь? – Священнослужитель, эмоции которого я смог уловить, несколько расслабился.
– За маслом спустился, а потом меня случайно закрыли. Крикнул вслед, да меня не услышали, охрип, что ли.
Бац! – отец Николай дал молодому пареньку, который его привёл к подвалу, затрещину и сказал:
– Дурачина и раззява. Что же ты Ивана закрыл? Открывай болезного быстрее.
– Понял.
Мальчишка откинул в сторону запор, а отец Николай сошёл с люка, и я рванулся из ловушки. Крышка откинулась, и я выскочил наверх. Передо мной двое. Полный бородатый брюнет с упитанным лицом и в чёрном подряснике, а рядом худой паренёк, кожа да кости, в латаной длиннополой рубахе.
– Ты же не Иван?! – приподнимая масляную лампаду, произнёс священнослужитель.
– Это точно, – согласился я и впечатал кулаком ему в солнечное сплетение.
Монах, или кто он там в своей иерархии, согнулся и раззявил рот, словно выброшенная из воды рыба. А я перехватил лампаду и поставил подножку пареньку, который хотел убежать. Затем опустил светильник на пол, вырубил священнослужителя ударом по шее и занялся мальчишкой.
– Что это за место?
Округлившимися от страха глазами паренёк смотрел на живойта, который по-прежнему сидел на моём плече, и не мог вымолвить ни слова. Но когда я его встряхнул, он произнёс:
– Эт-т-то под-д-вал.
– Само собой. А под чем подвал находится?
– Под соб-б-бо-ром.
– Каким?
– Софийским.
– В Новгороде? – удивился я, так как первая ассоциация, которая пришла в голову, была связана именно с новгородским храмом.
– Не-е-ет. В Киеве.
«Вон оно как, – качнул я головой. – Значит, я в Киеве. Шёл по тропам всего-то ничего, сколько точно – не знаю, но не больше пары-тройки часов, а то и меньше, и перешёл из Полоцка в столицу Руси. Круто, однако».
– Значит, это Киев? – уточнил я.
– Он самый.
– А день какой?
– Червень. Двенадцатое число.
«Со временем порядок, – отметил я, сканируя собор, в коем было много людей, среди которых находилось немало воинов. – Но надо уходить. По Киеву мне бродить рано. Местные священнослужители уже всполошились, видать, имеются среди них одарённые, а значит, необходимо возвращаться. Вот только что со священником и парнем делать? Убить их? Нет, я же не зверь. Да и не даст это ничего. Наверняка киевские священнослужители о языческом камне знают, да и трупы всё равно к подвалу приведут. Так что таиться особо нечего. Коль понадобится, к порталу я всегда смогу прорваться, особенно если не один, а с дружинниками».
Пальцы сдавили шею паренька, как недавно они сдавливали шейку дзяучонки, и он потерял сознание. Пора уходить, и я вернулся в подвал. Здесь перед валуном на миг замер, пару раз глубоко вдохнул и выдохнул, затем погладил живойта по его «короне» и приложил ладонь к узорам.
Вспышка боли. Переход. Тропа. Взгляд влево – вправо, а затем вниз. Моих следов, естественно, нет. Но направление помню. Мне налево. Живойт опять посвистывает, нервы на пределе, и я решил преодолеть дистанцию между двумя порталами бегом.
Вдох – выдох! Побежал. И практически сразу вокруг заверещало и завыло, словно рядом стадо демонов из какого-нибудь фильма ужасов. Неприятно и страшно. Поджилки трясутся, хотя есть понимание того, что всё это ненастоящее, но скорость я не сбросил и буквально через минуту или две, со временем на тропе определиться сложно, особенно в стрессовом состоянии, оказался перед Полоцким камнем. Норма. Всё смолкло. Никакой тревоги. Сердце вошло в свой привычный ритм, и я оказался в избушке на острове среди болот.
Накопившееся во время путешествия по чародейским тропам напряжение накатило и сковало всё тело. Поэтому я привалился к сундуку и замер без движения. После чего стал проваливаться в сон, который должен был принести мне отдых. Тропы, страхи, перемещения между двумя княжествами, шёпот демонов и анализ моих действий. Всё это будет потом, а пока я просто устал, словно весь день на горбу мешки с цементом таскал, и мне требовался покой. Однако на поляне послышался шум человеческих шагов. Кто-то шёл к избушке и не скрывался, специально ворошил траву и освещал дорогу факелом, который потрескивал. Незнакомец направлялся ко мне, тут гадать нечего, и пришлось подняться.
Тук-тук! – спустя несколько секунд неизвестный костяшками пальцев пробарабанил по косяку, и я услышал голос уверенного в себе мужчины:
– Эй, ведун! Войти можно?
– Входи, – ответил я и отступил к камню, который можно было использовать в драке как прикрытие.
Крупный силуэт на мгновение заслонил лунный свет, и на пороге с факелом в руках появился бородатый старик. Волосы длинные и чёрные, без седины, а лицо в глубоких морщинах. Эмоций его, как и в случае с дзяучонками, я не слышал. Однако понимал, что противник он более чем серьёзный. Слишком мягко и уверенно двигался. Воина видно сразу, может, бывшего, но бойца. Да и одет не как мирный пахарь. Штаны добротные и заправлены в сапоги, рубаха со свастичной вышивкой по вороту, а на широком воинском поясе с несколькими серебряными бляшками и золотой прошивкой висел прямой меч. Значит, витязь. Но не простой, а волхв. Я таких в Арконе не раз встречал, но не знал, что они остались на Руси. Впрочем, как я уже отмечал, на Руяне с некоторыми восточными волхвами, которые оказались в окружении христиан или двоеверов, старались не контачить.
– Ну, что скажешь? – Старик смерил меня пытливым взглядом и слегка улыбнулся. – Станем драться или поговорим?
– Лучше, конечно, поговорить. – По моим губам тоже пробежала улыбочка, и я, уже понимая, кто передо мной, спросил витязя: – Ты Бойдан?
– Он самый. – Волхв кивнул и посмотрел на камень позади меня. – На тропу уже ходил?
– Да.
– Молодец. Не струсил. Хотя удивляться нечему. Ты ведь ученик Векомира?
– Можно сказать, что и так. Но я сам по себе.
– Ясно. – Бойдан воткнул факел в центре избушки и расположился напротив меня. – Ты правильно сделал, что воспитанниц моих отпустил. Иначе я с тобой разговаривать не стал бы, а объявил бы на тебя охоту. Но раз всё по добру, то давай-ка мы с тобой, мил-человек, Вадим Сокол, пообщаемся. Сначала я тебя расспрошу, как ты Иву и Зоряну спрашивал, а потом ты от меня ответы получишь.
«Надо же, – пришла мысль, – я дзяучонкам своё имя не называл, а Бойдан его знает. Так что не простак, либо кого-то из моих варягов уже повязали, либо подслушали их, может, сегодня, а возможно, ещё пару дней назад».
Поджав под себя ноги, я сел и положил меч. Мы столкнулись с полоцким святаром взглядами и отвернулись одновременно. После чего я сказал:
– Спрашивай, волхв.