Глава пятая
На этот раз пришла очередь Госпожи Блесс пообщаться с Котом наедине.
– Приветствую Вас, – услышала она, как только ступила во тьму.
Хозяин здешних мест долго себя ждать не заставил. Он тут же вышел из мрака, все в той же смешной зимней шапке и в хипстерских очках. Он подошел к ее ногам, боком потерся об них и зашагал то кругами, то путаясь под ногами. Госпожа Блесс наклонилась и почесала подбородок Коту.
– Что-то вы поздно, – сказал Кот.
– А куда мне спешить? – улыбнулась она.
– Не знаю, я думал, у вас с Мистером Уором гонки: всегда пытаетесь обогнать друг друга во всем.
– Не всегда. Иногда я даю обогнать себя в чем-то. Чем чаще он ошибочно полагает, что на шаг впереди меня и считает, что очередная партия выиграна, тем быстрее исчезает с поля. А я… могу еще какое-то время провести на этой шахматной доске, расставляя фигуры так, как выгодно мне. И никто не мешает.
Блесс погладила Кота, затем поднялась и пошла вперед.
– Покажешь ветви? – ласково спросила она.
– Все, что пожелаете, – ответил Кот.
Он догнал свою Госпожу. Через несколько секунд перед ними выросло Белое Древо. А еще через несколько минут они стояли у разветвления красной и бледной тропы. Блесс присела, ощупала обе ветви. Встав, она оттряхнула руки от красно-бледной пыли.
– Скажи мне, Котик, – заговорила она после недолгого молчания. – А почему я вижу только одну красную ветвь? Вот, что мне показалось странным… Бред, конечно, но… Разве жизни тех, с кем сталкивается Красная Челси, не должны отличаться от своих же жизней в мире Бледной Челси? Если так… то где их красные ветви?
Кот молчал.
– Глупость, правда? – довольно говорила Блесс.
– Госпожа, этому есть причины…
– Например: Уор сказал тебе спрятать их от меня? И ты повиновался. Ох уж его эти игры. Другого я от вас и не ожидала.
– Порой вы бываете слишком строги к Уору, Госпожа.
– Да? Думаешь? Хм… странно, отчего же это? Не потому ли, что вот уже тысячи лет у нас война, а он – отец всех демонов?
– Госпожа, простите мне мою прямоту, но не вы ли создали светлых существ, чья миссия была – уничтожать демонов?
– Нет, не я. Я создала воинов света, чтобы те оберегали мир людей, не способных противостоять демонам. Я все прекрасно помню. Наш мир был прекрасен. Люди жили своей жизнью, не всегда идеальной, но на то они и люди. Пока на пылающем огнем горизонте не появился Двуликий Бог со своей армией. Он вторгся в наш мир…
– А с чего вы взяли, что мир был только Ваш?
Кот почувствовал на себе тяжелый взгляд Богини, но не подавал виду, что это отозвалось тревогой глубоко внутри.
– Простите мне мои манеры: не культурно перебивать Богов. Но у меня нет других собеседников, а вы всегда спорите, не слушаете, и вставляете свои изречения везде, где услышали паузу в речи оппонента. Я подумал, у нас так принято общаться. Так о чем это я?
– С чего я взяла, что мир был только мой? Поясни, раз сказал.
– Мистер Уор не мог появиться из ниоткуда так внезапно. Он существовал столько же, сколько и Вы. Возможно, просто возможно, он жил в тех местах, что не были доступны вашему взору. Но это не значит, что он пришел из мира иного. Ваш мир, его мир – это все лишь две половины одного общего. Он не вторгался. Просто ваши миры столкнулись вместе. Как и люди, встретив что-то непохожее, противоположенное, что-то, что за гранью вашего понимания, вы выбрали тот способ защиты, который показался вам наиболее приемлемым. Заиграли ваши инстинкты самосохранения, и это заставило вас обнажить мечи. Я это к тому, что… Вам не казалось, что если бы вы не воспринимали друг друга как вечных врагов, то мир обошелся бы без стольких войн и убийств?
– Коооотик, – протянула Блесс.
Она снова присела и приложила руки к голове Кота, вглядываясь в его глаза, а затем сказала:
– Если бы я не восприняла бы Уора как врага, он бы попросту уничтожил все, потому что именно врагом он и является. И мое отношение к нему истину никак не исправит. Эх, Котик-Котик…
– Я не люблю, когда меня называют «Котик». Я все-таки высшее существо, а Вы обращаетесь так, будто я ребенок…
Блесс снова стала почесывать подбородок Кота, который он вытягивал все сильнее и сильнее, наконец замурлыкав от удовольствия.
– Для нас ты ребенок и есть. Когда ты ищешь для нас компромиссы, пытаясь нас примерить, ты только подтверждаешь это.
– Вам бы обоим тоже не мешало научиться идти на них…
– Не верь Уору. Не забывай, что Двуликий Бог не просто так получил свое имя. Он затуманит разум и заставит делать то, что он от тебя ждет.
– Только не в этом мире.
– Не надо недооценивать Богов, Котик. Мы все-таки сильнее и старше. Но возвращаясь к тропам…
Блесс приподнялась на ноги, а ее улыбка с лица исчезла.
– Показывать мне ее не надо. Раз принял решение прятать – прячь. И пускай тебя мучает совесть, у тебя-то она есть. Но, скажи мне, милый, что делают с котами, когда они гадят прямо на глазах у хозяев?
– У меня нет..
– Отвечай!
Кот виновато склонил голову.
– Тыкают их лицом в их же…
– Неуважение. Правильно. Ты помог Уору помешать мне – теперь пора восстанавливать баланс.
– И как же я могу исправить свой проступок?
Блесс указала ему на колодец жизни под бледной ветвью.
– Я хочу, чтобы ты отправился туда и мешал пешкам Уора. Так будет справедливо.
Кот глубоко вздохнул. Госпожа Блесс была серьезна, а Богов лучше не ослушиваться в такие моменты. Кот виновато и послушно побрел к колодцу.
– Будет исполнено. М-да, как и сказали: мордой прямо в… свое творение.
Тропа Бледная: Челси
Прошел почти год с тех событий, как моих родителей убили. Многое с тех пор изменилось. Теперь я крашу волосы в белый цвет, оставляя брови черными, а глаза крашу в стиле смоки айс.
Сказать, что Женевьева помогла мне – ни сказать ничего. Она помогла мне с организацией похорон. Она продержала меня на зелье, лишающем эмоций столько, сколько посчитала нужным. Эмоции вернулись, а вместе с ними – боль. Но за этот год я смирилась со многими вещами. С тем, что многие мои друзья – демоны. Женевьева отвела меня сюда, в бар Гретхен, в первый же вечер, уже после того, как я перекрасила волосы в белый цвет. И этот бар имеет неоднозначную славу. Кто-то проклинает это место, а кто-то считает началом своей новой жизни.
И ни то, что бы я работала здесь (мне совсем не приходится работать). Иногда я помогаю Рою по бару просто потому, что мне нравится этим заниматься, а других дел и вовсе нет.
Здесь уютно. Мне нравится его приглушенное освещение, нравится музыка девяностых и двухтысячных годов. Мы с Роем, барменом не без лишнего веса, всегда следим за чистотой в баре. Мне несложно порой прибрать со столов, довести барную стойку до такого сияния, что в ней можно видеть свое отражение. Рой очень чистоплотен. Он никогда не вытирает руки об одежду. Носит все время небольшое полотенце, торчащее из заднего кармана. Он говорит, что я должна иметь такое же и не вытирать руки о фартук, но я постоянно забываю купить такое полотенце. Поэтому, прячась за его спиной, я тихо вытираю руки об его полотенце, вечно торчащее из заднего кармана. А он делает вид, что не замечает. От Роя всегда пахнет хорошим одеколоном, а от вещей – приятным ополаскивателем. Но это только в начале смены. К концу вечера вещи всех, кто находится в баре, пропитываются дымом сигарет.
Это, пожалуй, самый большой минус этого места. Ну кому захочется в конце дня, снимая с себя одежду, чувствовать этот мерзкий запах, будто вся одежда провонялась мокрой псиной с помойки. Рою стоило бы запретить курить в заведении. Но тогда Джой сюда больше не вернется. Что ж, ради него я готова терпеть прокуренный воздух. Еще я обожаю вечера, когда здесь играет что-то из классики: Rolling Stones, Beatles, Nirvana, Queen.
Джой тоже обожает эту музыку. Он, кстати, кёрсер: его питают неудачи, беды и горе окружающих людей. Кёрсеры привязывают невидимых демонов, которые преследуют жертву, портят ей жизнь, наполняя невезением и горем. А потом эти демоны возвращаются обратно к хозяевам и подпитывают их. Но самая полезная их способность – видеть других сверхъестественных существ. Охотники на демонов могут их чувствовать лишь интуицией, наверняка они не знают. Ангелы могут увидеть лишь демонов, но для этого им нужно какое-то время. Но кёрсеры видят сразу. Это делало из них незаменимых дозорных в годы войны. Они всегда первыми знали о приближении врага, и всегда видели, кто есть кто.
Это умение нам тоже бывает полезным. Джой всегда приветствует случайно заглянувших демонов, и предупреждает, когда заглядывают воины света. В такие моменты постепенно все уходят из бара. Женевьева советует и мне уходить.
Почему-то она боится, что ангелы могут увидеть во мне что-то необычное.
Джой с ней согласен. В первую нашу встречу он сказал, что я самая особенная из тех, кого он встречал.
– Из людей? – уточнила я.
Джой лишь помахал головой, а его черная челка весело забегала у него перед глазами. Он поправил волосы, медленно закидывая их назад. Когда он так делает, я жалею, что рядом нет фотоаппарата. Он мог бы даже быть фотомоделью.
– Не только… – ответил он.
Рой тоже не любит, когда заходят ангелы. Рой осторожен и пытается не оставлять своих следов на детях (нет, он не педофил, а следы – энергетические). Согласно его философии, он не делает им ничего плохого. Но закон Перемирия остается законом. Поэтому он боится всякий раз, когда заходит кто-то из светлых. Но виду не подает. А выпивку – да, он предлагает ее первым делом. Светлые, когда выпьют, те еще демоны: тоже любят и повеселиться, и отдохнуть, и забыться. Сволочная все же у них работа…
Поэтому мы с Роем в таких случаях поступаем интуитивно: остается тот, чьи руки не будут дрожать, разливая алкоголь.
Смешно бывает наблюдать со стороны, как внушительных размеров бармен прячется в подсобках, когда заходит какой-нибудь молодой охотник на демонов, больше напоминающий наркомана.
Рой боится их еще потому, что он из низших классов демонов – из бесов. Он питается страхами. За годы работы в баре ему приходилось сталкиваться с разными видами людей. И как каждый демон, он выработал для себя собственный рацион питания. На самом деле Рой – добрый, но не показывает этого. Он сочувствовал стольким людям за этот год, но обнял лишь однажды. Этим счастливчиком, которая на себе познала его крепкие объятья, была я. Помню, как сильно прижимали его руки к своему мягкому животу, и как его седая щетина покалывала мой лоб. Знали бы ангелы, какое у темного беса светлое сердце…
Он и в трудную минуту поддержит, и выслушает, и совет даст дельный. А если слова не в силах помочь делу, что же… всегда есть бутылочка какого-нибудь адского пойла (водка, например).
А еще он любит детей. Так и не скажешь, когда знаешь, что порой он вселяет в детей ночные комары. Но у него есть на то свои доводы:
– Это же дети. Они познают мир, делятся эмоциями с окружающими. Некоторым просто необходимо рассказать друзьям, насколько страшный сон ему снился ночью, чтобы все вокруг завидовали. В ком-то есть задатки великой личности, и подтолкнуть их к своему предназначению, слегка напугав кошмаром, не такой уж и грех. Я прихожу только к тем, кому полезно лишний раз впечатлиться. Детские кошмары всегда были сильной подпиткой, мощнее страхов десятка взрослых. Но, благо, ублюдков в этом мире так много, что детишек мне трогать не обязательно.
Конец ознакомительного фрагмента.