Глава 6
Дух надежды
Узенькая, ровно на две худощавых или полторы обычных персоны, тропка вела четверку, шествующую цепочкой, через полыхающие багрянцем клены. Элька сразу решила, что в ее мире тут проложили бы как минимум асфальтовую дорожку, как максимум закатали б в асфальт целый бульвар. Птицы, которым полагалось замолкать по осени, все еще мелодично, пусть и негромко, тренькали где-то над головами, ничуть не смущаясь общества бескрылых двуногих.
Впереди шел Атриэль, и Элька, не тратя времени даром, возобновила расспросы, надеясь немножко растормошить загрустившего блондинчика. Она пристроилась рядом и тихо спросила:
– А почему ты решил стать блюстителем Цветилища? Так сильно хотел служить Лучнитэль?
– Я… – Почему-то кончики ушек эльфа снова покраснели, он исподтишка глянул на высшего цветильца, целиком погрузившегося в океан мировых скорбей, и разоткровенничался. Так поступали многие на первый взгляд сдержанные люди и нелюди, подпавшие под обаяние Эльки. – Мой род счел выгодным заключить союз с западными соседями посредством брачного договора. Я единственный находился в подходящем для обмена ожерельями возрасте. Но…
– Ты же еще молодой, погулять захотелось или невеста не понравилась? – посочувствовала догадливая собеседница без малейшего призвука упрека в голосе.
– Воистину, о рианна, я не испытывал тяги к семейному союзу, но ради блага рода готов был пренебречь личными склонностями, если бы не назначенная в супруги дева – Кайлис нель Альварин. Она прекрасна ликом, и достоинства ее неисчислимы, но избранница значительно старше меня и слишком сурова нравом. – Тонкие пальцы эльфа нырнули куда-то под мантию и вытащили довольно большую беленькую ладанку на цепочке. Щелкнул замочек, и Элька уставилась в превосходно запомнившееся ей по встрече в ресторане лицо.
– Ой! Я ее знаю, – обрадовалась неожиданности девушка. – Сегодня видела, знаешь, насчет сурового нрава ты прав, для этой дамочки существует ее мнение и неправильное. Твоя невеста пыталась прочесть нотацию насчет того, с кем мне обедать! Пришлось послать прекрасную деву в… лес.
Атриэль совершенно по-мальчишечьи хихикнул, тут же опасливо глянул на спину шефа, но тот ничего не услышал или предпочел сделать вид, что не услышал смеха в столь тревожный для родины час.
– О, эта дева именно такова, поэтому я упросил дядюшку рекомендовать меня на освободившееся место блюстителя, сообщив роду, что желаю служить Лучнитэль и эта тяга превыше стремления к брачным узам. А медальон я поклялся родительнице носить как напоминание о долге, ожидающем меня за порогом Цветилища, – закончил чрезвычайно лаконичный для дивнорожденного рассказ мятежный член эльфийского рода.
– И каждый раз, когда думаешь, что в Цветилище скучновато, глядишь в лицо Кайлис, и сразу становится жуть как весело, – подвела итог Элька.
Юноша только опустил длинные ресницы в знак согласия с выводами посланницы Совета богов и спрятал медальон под одежду, а у хаотической колдуньи уже был готов следующий вопрос. Мотнув головой вперед и указывая подбородком на гибкую фигуру высшего цветильца, Элька поинтересовалась шепотком:
– А он всегда такой печальный пессимист или очень из-за цветов переживает?
– Высший цветилец очень огорчен увяданием Цветилищ, но в осеннюю пору и в лучшие времена он никогда не был склонен к веселью, – ответил источник информации и пояснил, видя откровенное непонимание на симпатичном лице внимательной слушательницы. – Он истинный избранник Эннилэра! Его нрав – отражение смены сезонов Живой Природы: осенью – печаль, зимою – покой, весною – любовный трепет, летом – веселье. Ты же видишь голубой отлив волос!
– То есть настроение высшего цветильца и колер зависят от времени года, – удивленно протянула девушка, раньше не слыхавшая о таких уникумах.
– Несомненно, – подтвердил Атриэль, не видя ничего странного в своем рассказе.
– Стало быть, проблема с клумбами только усугубила его романтичную печаль, превратив в черную меланхолию! А как меняется шевелюра? – уточнила Элька.
– Осенью цвет волос цветильца голубой, как выцветающее небо, зимою белый, словно снега, укрывающие землю, весной зеленый, будто первый листок, а летом алый, точно спелая грановика, – поэтично объяснил Атриэль метаморфозы волосяного покрова начальника, которые явно не обошлись без магии эльфов. Он говорил так обыденно, как растолковывал бы малому ребенку элементарные понятия, что вода мокрая, а камень твердый.
– Здорово, а я вот зимой и летом одним цветом, как елка, может, тоже покраситься? Вот рыжей я чего-то давненько не была.
На заднем плане, у зеркала, кто-то тихо не то вздохнул, не то простонал. Элька хихикнула и заметила для друзей:
– Нет, не буду, рыжий у нас уже есть. Красивей, чем у Лукаса, не получится! – И не успел еще кто-то там, в доме, выдохнуть с облегчением, как проказница закончила: – Если менять цвет, то только на кардинально фиолетовый!
Рэнд прыснул, оценивая шутку, Макс простодушно заметил, что светлые волосы подруги ему очень нравятся, а Элька уже почти серьезно заключила, подводя итог беседы с Атриэлем:
– Если у вашего начальника такие сезонные перепады настроения, тогда остается лишь радоваться, что Лучнитэль ушла осенью. Если б вашему цветильцу хотелось летнего веселья, а нужно было по-осеннему горевать, он мог и свихнуться от противоречивых чувств.
И, несмотря на мрачность ситуации, молодой эльф снова не удержался от короткого смешка, видно, слишком явно представил сходящего с ума босса…
Вскоре тропинка вывела путников к огромному дереву. Это был не клен – типичный представитель флоры Эннилэра, на которых гости насмотрелись уже предостаточно, а здоровенный, мало кому доводилось видеть такие, валисандр. Огромное дупло внизу служило распахнутыми настежь вратами, ведущими во чрево древа. Пожалуй, двери в дом компании были поменьше раз эдак в пять. Живой, здоровый, дышащий жизнью и властной красотой великан был Лесным Храмом. У самых корней великого дерева, окружая его, стлался гигантский разноцветный ковер цветов. Кажется, самых разных видов, но, приглядевшись повнимательней, Элька поняла, что растения здесь одной-единственной разновидности, похожие на бордюрные розы, только всевозможных, воображаемых и даже невообразимых, расцветок. Именно эти культовые растения и украшали вышитый этнический пояс высшего цветильца.
«И что их не устраивает? Кто тут вянет, кроме наших ушей, от эльфийских вздохов?» – удивилась Элька, хлопая глазами на великолепную клумбу, каковой не видела даже на картинках с выставок всяких там цветоводов-фанатов из Голландии. Однако, подойдя ближе и приглядевшись внимательнее, сообразила: дивнорожденный цветилец в своем скорбном листке не соврал. Мелкие розочки и впрямь имели слегка усохший вид, несмотря на то что земелька под ними была влажной и вполне даже плодородной, с точки зрения Эльки, провозившейся в отрочестве немало часов на производственной грядочной практике отнюдь не в добровольном порядке.
Мирей, не дожидаясь особого приглашения или разрешения, прошла к грандиозной клумбе, опустилась на корточки, отложила посох и зарылась обеими ручками прямо в грунт под цветочками. Прикрыла глаза, застыла на несколько секунд, потом медленно промолвила, вероятно пребывая в жреческом трансе единения с природой в целом или священной клумбой в частности:
– Эти цветы особые, им нужна не только влага, земля и свет солнца…
«На свету и в хлоропластах из воды и углекислого газа…» – некстати всплыло из запасников Элькиной памяти определение фотосинтеза, а Мирей продолжала:
– Они нуждаются в иной силе, и запасы ее на исходе! Бедняжки! – Эльфийка от всей души пожалела растения и зашептала: – Ирилия всеблагая, снизойди к Очам своим, даруй силы, в коей нуждаюсь, пусть прольется она целительной влагою и напоит страждущую землю!
Руки эльфийки, читавшей молитву, окружило золотое искристое сияние. Оно стекало, будто вода, на подвядшую клумбу и распространялось кругами, все дальше и дальше вокруг древа по цветущему ковру. Под действием живительной силы цветы, будто в убыстренной съемке, поднимали головки, расправляли листочки, наливались свежим соком. Восторженные вздохи цветильца и молодого хранителя раздались слева от Эльки. Клумба снова сияла свежестью и красотой! Легкий, едва уловимый прежде запах тоже обрел новую силу, разливаясь в воздухе ароматом изысканных духов: свежим, легким, увлекающим нюансами полутонов. Этот аромат хотелось вдыхать и вдыхать, его хотелось пить, обернуться им вместо плаща и навсегда забрать с собой на память.
Мирей прошептала благодарность своей богине, откликнувшейся на зов, и встала. Сознание выполненного дела было на прекрасном лице целительницы, но не радость.
А руки ее, между прочим, как подметила хаотическая колдунья, оставались совершенно чистыми, без всякого следа почвы на коже и под длинными ноготками. Вот Эльке на прополке никогда не удавалось такого фокуса. Даже через два слоя перчаток (резиновые и матерчатые) земля умудрялась пробраться внутрь какими-то партизанскими тропами и накрепко обосноваться в лунках ногтей. Причем – вот зловредный парадокс! – чем свежее и красивее был маникюр, тем больше земли оказывалось под ногтями.
– На какое-то время цветам хватит силы моей богини, но сей храм не единственное Цветилище вашего мира, – промолвила Мирей, не вопрошая, но утверждая, может, почерпнула эти сведения через общение с храмовой растительностью.
– Благодарим тебя, жрица Ирилии, за помощь! И глоток для умирающего от жажды – щедрое подношение, – поклонился цветилец, демонстрируя руками очередную фигуру «чашечка цветка». – Признательность наша безмерна, но речи твои правдивы. Скорбью полнятся наши сердца при мысли о неминуемом увядании великолепных Цветилищ – знака божественной милости к нашему миру, нашей великой радости и отраде.
– Значит, все-таки надо поискать того духа, который отправил письмо. Если нет идей у вас, вдруг у него есть какой-то план спасения драгоценных цветочков на всем Эннилэре? Жалко, конечно, что вы спутниц Лучнитэль видеть и ощущать перестали, но должен быть способ их найти, если даже не они зелененький листик в Совет богов переправили, то, наверное, знают того, кто это сделал, – предложила Элька, озвучивая поданное в более изысканной форме настойчивое предложение Лукаса.
– На молитвы спутницы-опечительницы Цветилищ более не откликаются, иного способа воззвать к ним нам неведомо, – расстроенно констатировал высший цветилец. Атриэль лишь вздохнул, в знак солидарности с боссом на предмет отсутствия гениальных идей по поиску духов и возрождения Цветилищ. Все песни-молитвы он знал наизусть, но не места, где обитают духи до и после своих танцев у цветочных клумб.
Впрочем, Элька даже не надеялась на конструктивные предложения от местного населения, она рассчитывала на куда более сообразительных коллег. И не прогадала! Мосье маг, щадя потрепанную чередой потрясений нервную систему эльфов, звук убрать не забыл, так же как и не позабыл навести чары отвлеченного внимания, когда обратился к девушкам с речью.
– Мадемуазели, у меня есть некоторые соображения касательно закономерностей явления духов, – поделился информацией маг. – Вероятно, уход богини лишил притока благословенной энергии не только священные цветы, но и самих духов-опечителей. Именно поэтому они утратили возможность влиять на мир материальный и более не являются зримо в Цветилищах.
– А не могли они просто уйти с Лучнитэль? – подкинул вопрос Фин.
– Нет-нет, мосье, эфирные создания такого рода привязаны к миру, их породившему, чрезвычайно редко они осмеливаются пересекать его границы и неизменно возвращаются, – убежденно возразил Лукас, и поскольку являлся единственным в команде экспертом по ду́хам, впрочем, по духа́м тоже, ему поверили безоговорочно.
– Ага, значит, духи не пеленгуются, потому что им неоткуда стало подзаряжаться, – уяснила Элька и заинтригованно протянула, ожидая выводов мосье: – И как нам решить эту проблему?
– Возможно, мы могли бы помочь созданиям эфирным проявить себя в мире предметном посредством передачи частицы своих сил, – изящно оформил практическое предложение специалист по магии широкого профиля.
– Полагаете, мне следует вознести молитву Ирилии? – озадачилась Мирей.
– А где и как конкретно искать незримых? – в унисон осведомилась Элька.
– Вам искать не придется, и молитв, надеюсь, не понадобится. Если духи были столь тесно связаны с Лучнитэль, что ее уход лишил их силы, то от Цветилища, дома богини на земле, а значит, их собственного приюта, отдалиться не способны. Пока вы шли к храму, я счел возможным нанести визит в библиотеку к сеору Рогиро, а по пути заглянул и в магическую комнату.
– По пути? Напомните мне, чтобы я с этим типом никуда не ходил на пару, коль буду спешить. Это ж надо, на третий этаж через подвал шастать! – мимоходом отпустил шпильку Фин.
Лукас усмехнулся и продолжил:
– Сеор призрак был заблаговременно уведомлен о цели наших поисков. В случае необходимости он согласился оказать помощь в розыске духов и приглашении оных к диалогу. Соблаговолите принять шар Лахтера, мадемуазель Элька. Вы насытите его своей силой. Чистая энергия хаотической магии не отмечена знаком богов, а значит, не покажется чуждой бесплотным служителям Лучнитэль. Коль они откликнутся на зов, то, напитавшись через шар, обретут силы для беседы, – разъяснил маг, как оказалось, успевший за считаные минуты на основании обрывочных сведений разработать детальный план и предпринять первые шаги к его воплощению. Возражений от полевых или уж вернее, клумбово-цветилищных работниц не последовало.
– Ты заранее знал, что Мирей и Элька не найдут духов? – удивился Макс, хоть и отличавшийся великолепным аналитическим мышлением, но таковых выводов не сделавший.
– Пророком в пару к Мирей заделался? – испытующе поддакнул Рэнд.
– Нет, мои друзья, сей дар – исключительная прерогатива жрицы Ирилии, я опирался только на сведения о нелюдимости большинства духов и их склонности к уединению или обществу себе подобных, – коротко объяснил Лукас и был награжден благоговейным и почти комическим в исполнении мнемоба Макса вздохом: «Ты столько всего знаешь!»
– Вы знаете ничуть не меньше моего, коллега, но по несколько иным темам, – мягко ответил мосье скромному гению и позвал вполголоса: – Сеор Рогиро?
Вызывая призрак, как правило, орали лишь Рэнд и Элька, да еще так орали, будто ильтариец находился как минимум на другой планете.
– Разумеется, я постараюсь найти их, – подтвердил вышеназванный галантный сеор, эффектно проявляясь у зеркала в зале совещаний.
Он слишком многим, в частности возможностью вновь изведать все радости плоти, обязан был сеорите Эльке, чтобы кочевряжиться, отказывая в услуге. Кроме того, и это было не последней из причин, сеору Рогиро было до смерти любопытно, в какую авантюру на сей раз вляпались его фактические работодатели. Ведь ильтарийский призрак, несмотря на новые возможности, по-прежнему являлся штатным библиотекарем божьих помощников, и, что греха таить, от работы с книгами и от возможности поучаствовать в решении проблем в мирах Рогиро Гарсидо получал неимоверное удовольствие. Просто, в отличие от Эльки, не оповещал об этом всех и каждого.
– А разве шар используется не для проверки таланта? – мимоходом удивилась Мирей, припоминая свой личный опыт и первые дни в команде, когда посредством этого предмета мосье Д’Агар исследовал магические дарования коллег. Тогда-то впервые и выяснилось, что Элька – натуральная хаотическая колдунья, очень редкий экземпляр волшебницы, а Гал не только угрюмая, но и абсолютно антимагичная личность, разрушающая чары одним своим присутствием (сила воли и никакого колдовства или, упаси Творец, мошенничества!).
– Все так, мои дорогие. Но тест основан именно на невольной передаче испытуемым незначительной частицы своей силы шару Лахтера и резонансных колебаниях, вызываемых этой силой. Вторую функцию я у шара заблокировал, оставив лишь способность к приему энергии. Коль хаотическая магия Эльки действительно руководствуется ее желаниями и мадемуазель захочет передать порцию своей силы шару, то изголодавшиеся духи, получившие приглашение и почувствовавшие свободное течение магии, должны явиться незамедлительно, – разъяснил хитроумный маг свой почти коварный план.
– То есть Рогиро как призрак отыскивает незримых для нас созданий, пеленгует их и приглашает «подзаправиться». Если все получится с шаром, прекрасно! Ну а нет, значит, мои предположения относительно свойств дара неполны или ошибочны, и мы все равно в плюсе, потому что проверили теорию. А ты для общения с духами придумаешь другой способ, если уже не имеешь в рукаве запасного, – закивала Элька, протягивая руки.
Лукас коротко улыбнулся в знак согласия и передал ей выглядевший как хрустальный, но отнюдь не бывший таковым прозрачный шар размером с маленькую дыньку. Одновременно Мирей мигнула в пространстве: Эннилэр – зал совещаний – Эннилэр, переправляя незримого для эльфов Рогиро. Привидение тут же отправилось на поиски. Маг развеял заклятие отвлечения внимания.
– Мы попробуем позвать духов для разговора, – коротко объяснила жрица паре эльфов, в молчаливом, исполненном надежды ожидании взирающих на потенциальных спасительниц.
Кстати, были ли в округе другие живые обитатели мира, кроме жрецов, вроде подсобных рабочих, обслуживающих Цветилище, осталось для Эльки секретом. То ли они умели очень хорошо прятаться, то ли не решались приблизиться к высшему цветильцу и сопровождавшим его лицам! Главное, что никто не мешал.
– Внимание, хаотическая магия! Лукас, ты там точно вторую функцию заблокировал? А то, как начнется дождик из яблок или на сей раз из дынек (Элька их тоже любит!), то-то весело будет! Может, все-таки попросим эльфов отойти подальше, на другой конец полянки? – раздался на периферии ехидный шепоток Рэнда, потом послышался отчетливый звук легкого подзатыльника, нанесенного рукой Гала, и возмущенное шипение вора: – За что, я ж только предложил!
Но Элька уже не обращала внимания на шуточки. Она целиком сосредоточилась на ощущении пушистого тепла в ладошках и своем желании заполнить этот теплый шарик чистой силой, заставить его сиять, как маленькое солнышко, привлекая изголодавшихся духов, точно раздача бесплатного супа. Шар Лахтера становился все теплее и ярче, а потом девушка почувствовала, как ее ладони накрыли чьи-то прохладные незримые длинные пальцы. Ровный свет шара замерцал, Элька ощутила поначалу слабый, но нарастающий сперва медленно, а потом все интенсивнее отток энергии. Словно путник, истомившийся от жажды в пустыне и неожиданно набредший на ручеек, сделал первый робкий глоток, еще не веря в реальность воды, а ощутив блаженный вкус на языке, начал пить торопливо, взахлеб.
Следом за ощущением рук и оттока силы появилось изображение.