4
Буреягоды и книгоеды
Крохотные лапки котенка парили над травой. Он как будто летел… или его несли? Шум реки слышался все ближе. Потом на него из воды уставилась его собственная мордочка. Только он был куда моложе, и недостающий кусок уха был пока при нем. Мимо проплыло гнездо из прутиков. А потом он полетел вниз, вниз, вниз…
Элдвин вздрогнул и проснулся. Ему и раньше снился этот сон: он навещал его по ночам, когда кот крепко спал, а не просто дремал, но смысл этого сна оставался для него загадкой. Открыв глаза, Элдвин поначалу не понял, где находится. Он ожидал увидеть вокруг шиферные крыши и воркующих голубей, а вместо этого очутился на полу из сплетенных корней, перед очагом, в котором все еще трещал огонь. Поначалу кот растерялся, но вскоре вспомнил все, что случилось накануне, – вплоть до загадочной встречи у ручья. В этой стае пялящихся глаз было нечто мрачное и зловещее. Может, все-таки стоит рассказать остальным? Но Элдвин снова решил, что об этом лучше промолчать. Кот сладко потянулся, вышел из дома – и с изумлением обнаружил, что солнце уже высоко. Элдвин и не помнил, когда ему в последний раз случалось так заспаться.
Элдвин увидел, что Марианна, Далтон и Джек уже тоже вышли и у каждого в руках – толстая стопка листов, прошитая бечевкой. Кальстафф сидел перед ними у ряда пеньков на лугу, и рядом, прислоненная к валуну, стояла грифельная доска. Элдвин обнаружил, что на доске мелом написаны всяческие замысловатые символы и буквы. Ученики расселись в этом необычном классе под открытым небом, и Кальстафф начал утренний урок, трижды постучав своим жезлом по стеклянному шару. В следующий миг написанные мелом знаки сами собой принялись выстраиваться в правильную восьмерку.
Элдвин подошел к Гилберту со Скайлар, которые с нетерпением ждали, не понадобится ли юным волшебникам какая-то помощь во время сегодняшних занятий.
– Явился не запылился! – довольно сухо заявила Скайлар. – Это была шутка, – пояснила она, когда Элдвин посмотрел на нее непонимающе. – Потому что ты притащился позже всех.
– Шуточка вышла так себе, – заметил Гилберт. – Лучше бы она сказала: «Загордился кот, за порог не идет».
Элдвин усмехнулся:
– Так и правда забавнее!
Скайлар растерянно обвела их взглядом:
– А какая разница? Не понимаю!
Гилберт, не отвечая на ее вопрос, подвинул к Элдвину большой дубовый лист, на котором кот увидел несколько сырных крошек.
– Я тут тебе припас кое-что на завтрак, – проквакал Гилберт. – Но потом я… э-э-э… проголодался и съел все сам.
– А почему же меня никто не разбудил? – спросил Элдвин.
– Кальстафф полагает, что цикл естественного сна прерывать не следует и что мы большему учимся с закрытыми глазами, чем с открытыми, – ответила Скайлар. – Хотя, разумеется, будь это правдой, Гилберт был бы гением.
– Спасибо! – жизнерадостно квакнул Гилберт.
Элдвин задумался: может, стоит намекнуть, что это так себе похвала? Но счел за лучшее промолчать.
Впереди, у пеньков, Кальстафф принялся развеивать по воздуху толченую белладонну.
– О, гляди, Кальстафф собирается вызывать духа огня! – шепотом объяснила Скайлар. – Пойдем-ка наберем ягод можжевельника и лис-тьев шалфея. Они им понадобятся для заклинания.
И Скайлар, захлопав крыльями, улетела в сторону леса. За спиной у нее болталась крохотная сумка.
К тому времени как Элдвин и Гилберт добрались до кромки леса, Скайлар уже вовсю набивала сумочку спелыми сизыми ягодами. Гилберт принялся собирать листья шалфея. Элдвин сделал вид, что вылизывается.
– Элдвин, поскольку у тебя сегодня первый день, я тебе поручу самые простые вещи, то, с чем должен справиться любой фамильяр, даже самый неопытный, – объявила Скайлар. – Попробуй отыскать можжевельник красноплодный. Плодов можжевельника колючего я уже набрала. Но Кальстафф говорит, что наиболее мощные заклинания выходят, если смешать разные виды растений.
Элдвин вытаращился на сойку, будто та говорила на каком-то иностранном языке. Он вообще себе не представлял, как выглядит этот самый можжевельник, где уж там отличить колючий от красноплодного! Однако он не моргнув глазом ответил:
– Ага, конечно!
Если уличная жизнь его чему и научила, так это тому, что никогда не следует сознаваться в собственных слабостях.
– Сейчас пойду наберу этого самого красноводного.
– Красноплодного!
– Да-да.
Элдвин вскарабкался на соседнее дерево и прошел вдоль сука, пригнувшегося чуть ли не до земли. Он протянул лапу и смахнул с веточки несколько ядовито-оранжевых ягод. Не успел он и глазом моргнуть, как в небе сгустилась серая туча и раздался небольшой раскат грома. Скайлар с Гилбертом задрали головы и уставились на Элдвина.
– Ты что делаешь? Зачем буреягоды рвешь? – осведомилась Скайлар. Элдвину показалось, что в ее голосе звучат мученические нотки.
Он не успел ответить, как на всех троих хлынул дождь. Дождь шел всего несколько секунд, но этого хватило, чтобы они промокли насквозь.
– Ладно, не переживай: я сам так промахнулся, когда только что сюда попал, – утешил Элдвина Гилберт. – Меня тогда чуть молнией не убило.
Скайлар стряхнула с перьев капельки воды и вспорхнула на какое-то деревце. И принялась клювом собирать с него более темные ягоды.
– Все ясно. Если хочешь, чтобы что-то было сделано как следует, сделай это сама! – прочирикала Скайлар себе под нос, но так, чтобы остальные тоже слышали. – Начальное образование для фамильяров теперь уже не то, что раньше!
Элдвин спустился на землю. Мокрая шерсть крепко воняла прокисшей посудной тряпкой. Было очевидно, что ему недостает самых элементарных знаний, которые необходимы, чтобы тут прижиться. Но, к счастью, от него и не ждут, что он знает все об этом мире… пока не ждут. Разумеется, если он наделает слишком много ошибок, тут уж все поймут, что он на самом деле обычный кот, бездарный, начисто лишенный магических способностей, и тогда приятная новая жизнь закончится, даже не успев начаться…
Густо-лиловые сумерки мало-помалу превращались в ночь. Лысый волшебник накладывал Джеку и Марианне по второй порции домашнего жаркого в их деревянные миски. Кальстафф называл это «ужин под звездами». Но в сущности, это было всего лишь красивое название для того, чем Элдвин занимался в Бриджтауэре каждый вечер: есть на улице.
Элдвин грелся у огня, подлизывая кусочки рыбы и картошки со своего персонального блюдечка. Скайлар сидела у Далтона на руке и подбирала орешки и гусениц, которых он держал на ладони. Гилберт уплетал за обе щеки похлебку из болотных комаров. Время от времени лягух громко рыгал и даже не останавливался перевести дух: сразу принимался лопать дальше.
Элдвин уже изрядно набил себе живот, но за первый день в должности фамильяра он нагулял изрядный аппетит. После того как кот нечаянно устроил грозу, пытаясь набрать магических ингредиентов, первую половину дня он провел, помогая Скайлар с Гилбертом, точнее, наблюдая за тем, как они отлавливают червей-книгоедов, пробравшихся в библиотеку. Скайлар, вне себя от ужаса, поведала, что в прошлый раз, когда эти паразиты проникли в комнату с книгами, они проели насквозь «Собрание провидческих заклинаний» Парнабуса Маккаллистера – все двенадцать томов! Однако вскоре она умолкла наконец и принялась деловито клевать червяков, а Гилберт тем временем зажег отгоняющие свечки, от которых повалили клубы дыма, заставившие вредителей убраться прочь.
Вторая половина дня тоже была полна всяких магических хлопот: надо было вычистить котлы, отполировать волшебные палочки и протереть от пыли песочные часы. Некоторое время они собирали грязевых ящериц для регенерирующего зелья – Элдвину объяснили, что такое зелье способно за несколько минут отрастить отрубленную руку или палец! Оказалось, что у Элдвина особенно хорошо получается ловить этих созданий, сделанных из ила и грязи. Копаться в грязи коту было не привыкать: ему какое-то время довелось пожить в канализации под улицами Бриджтауэра, пока два года назад не случилось пресловутое нашествие крокодилов и это не сделалось слишком опасно. Он даже заслужил похвалу Скайлар, сцапав трех ящериц зараз.
А перед заходом солнца Элдвин смотрел, как юные волшебники создают прямо из воздуха водяных фей и налагают заклинание, от которого у облетевшей вечноивы снова отрастают листья. И перед самым ужином Гилберт сказал, что этот денек выдался еще не самым хлопотным!
Элдвин вылизал дочиста свое блюдце. Совсем рядом потрескивали поленья. Далтон подкинул в огонь еще хворосту.
– Ветер-то нынче крепкий для начала осени, – заметил он. – Если такая погода, как летом, будет и дальше, у моего отца ячмень совсем не уродится по сравнению с прошлым годом. И наверно, у дяди Марианны и Джека дела будут не лучше.
– Ходят слухи, что королева Лоранелла болеет, – сказал Кальстафф. – Если это правда, неудивительно, что ее погодные заклинания не срабатывают против града и горных ветров. Мало того: рассказывают, что гундозвери прорываются сквозь зачарованные преграды ее величества и бродят по Огромии!
Марианна подняла голову от своего жаркого.
– Вот и мне показалось, что прошлой ночью кто-то подкрадывался к окну нашей спальни! – сообщила она с вредной ухмылкой.
– Хватит дразниться! – воскликнул Джек, явно напуганный.
– И он, похоже, был голодный!
– Ну-ну, Марианна, довольно, – урезонил девочку Кальстафф. Старый волшебник подождал, пока та перестанет хихикать, и продолжил: – Пограничные твари, вроде гундозверей, дело вовсе не шуточное! Чем дольше болеет королева, тем больше опасностей грозит Огромии.
– Но вы ведь можете их одолеть, правда, Кальстафф? – скорее заявил, чем спросил Джек.
– Да, Джек, тревожиться тут не о чем, – вздохнул Кальстафф. – По крайней мере, пока.
Элдвин даже не подозревал, какую важную роль играет магия королевы в безопасности Огромии!
– Можно нам идти? – спросил Далтон. – Я бы перед сном еще поучил таблицы с ингредиентами!
– Погоди, – остановил его Кальстафф и обернулся к младшему ученику. – Сперва Джек проведет обряд фамильяра. Уже пора.
Джек возбужденно вскочил и подбежал к Элдвину. Мальчик взял кота на руки и принес его к Кальстаффу, сидящему на поросшем мхом валуне.
– Посади его рядом с собой и возьми за лапу, – распорядился Кальстафф.
Джек уселся на землю, скрестив ноги, и взял Элдвина за пушистую лапку. И вот оно снова – теплое, уютное чувство общности. То самое, которое Элдвин испытал в лавке с фамильярами, когда Джек впервые почесал ему подбородок. Кальстафф принялся чертить в воздухе круги своей волшебной палочкой. Элдвин покосился на Гилберта, не понимая, что происходит.
– Эй, а чего это они? – мяукнул Элдвин.
– Тсс! – шепнула Скайлар. – Чары разрушишь!
Кальстафф продолжал ритуал. Он кинул в огонь щепотку медных опилок, пламя окрасилось зеленым.
– Вокарум анимале! – нараспев говорил Кальстафф. – Асцендикс сциентенто фелининум!
В небо внезапно ударил столп пламени, которое тотчас же втянулось обратно в поленья и исчезло, как не бывало. Джек с Элдвином озирались по сторонам, ожидая, что будет дальше.
– Что, и все? – спросил Джек.
– Мне кто-нибудь объяснит наконец, что происходит-то? – осведомился Элдвин.
Джек таращился на Элдвина во все глаза:
– Что ты сказал?!
– Я говорю, мне кто-нибудь объяснит… Постой, ты что, со мной разговариваешь? – удивился Элдвин.
– Драконьи яйца! – воскликнул Джек. – Я все-все понимаю! Скажи еще что-нибудь, а?
– Ну-у… э-э… Ну… Я… я люблю рыбу!
– Ух ты! Получилось! Ладно – теперь, наверно, ты можешь мне сказать, как тебя зовут.
– Меня зовут Элдвин.
– Очень приятно, Элдвин. А меня зовут Джек, – ответил мальчик и обернулся к остальным. – Его Элдвином зовут! Он мне сам только что сказал!
– По-о-отрясающе! – насмешливо фыркнула Марианна. – А что еще он тебе поведал? Что любит гоняться за клубком шерсти?
– Забыла уже, как сама восторгалась, когда с тобой впервые заговорил Гилберт? – упрекнул ее Кальстафф. – Ты тогда чуть в обморок не упала!
– Правда, правда! – подтвердил Далтон. – Кальстаффу пришлось нести тебя к ручью и плескать водой в лицо!
Марианна покраснела, а Джек рассмеялся.
– Здорово, да ведь? – сказал Гилберт Элдвину. – Стоит Кальстаффу пару раз махнуть волшебной палочкой, и не успеешь оглянуться, как твой верный начинает понимать все, что ты говоришь!
– Это называется «заклинание постижения языков», – объяснила Скайлар. – Но действует оно только на тебя с твоим верным. Оно позволяет людям-заклинателям, вроде Далтона, Джека или Марианны, общаться со своими фамильярами, даже если они не знают языка животных, как старшие волшебники, вроде Кальстаффа.
– Я так понимаю, это одно из лучших творений Эбекенезера, – поделился Элдвин подслушанным в лавке фамильяров. В конце концов, почему бы не выдать случайные сведения за глубокие познания?
Скайлар чуть шею не свернула, так изумилась.
– Хортеус Эбекенезер, – добавил Элдвин, – великий знаток жизни животных!
– Ой, а я и не подозревала, что ты настолько образован! – пролепетала Скайлар.
– Ну, – мяукнул в ответ Элдвин, – может, в ягодах можжевельника я особо не разбираюсь, но уж в волшебниках-то кое-что смыслю!
Кальстафф поднялся с поросшего мхом валуна, на котором сидел.
– Джек, это лишь начало долгого пути, который вам предстоит пройти вместе с Элдвином, – произнес он. – Ни один волшебник не способен сделаться по-настоящему великим, если при нем нет преданного фамильяра. Я знаю, что ничего не добился бы без Завулона, упокой боги его душу.
Джек кивнул и перевел взгляд на своего хвостатого товарища. Элдвин посмотрел на юного волшебника, увидел гордость в глазах мальчика и, к своему удивлению, сам тоже ощутил гордость. Чуть-чуть.
– Ну все, а теперь пора спать, – сказал Кальстафф трем своим ученикам. – На рассвете мы отправляемся в поход!
Ребята помогли перемыть котлы и сковородки и потушили костер. Джек управился с работой последним. Он подхватил Элдвина на руки и зашагал к дому. Они направились прямиком в спальню, где Джек жил вместе с сестрой и Гилбертом. Наскоро оглядевшись, Элдвин решил, что комнатка, на его вкус, пожалуй, тесновата. Две койки с соломенными тюфяками стояли бок о бок, а у стены притулился сундучок, набитый одеждой Джека и Марианны. Рядом, на столике, медленно вращался на острие иглы грушевидный сосуд с изображением Огромии и запредельных земель.
Гилберт уснул на подушке в ногах Марианниной кровати и через пару минут так расхрапелся, что мог бы разбудить даже пещерного тролля, впавшего в спячку. Джек постелил Элдвину на полу сложенное одеяло, пожелал коту спокойной ночи и лег сам.
Не прошло и минуты, как Джек шепотом спросил в темноте:
– Элдвин, ты спишь?
– Сплю.
– А можно тебя спросить? Ты когда-нибудь страдал морской болезнью?
– Это как на лодке, что ли?
– Ну да, как на лодке, или на яхте, или на спине плывущего кита…
– Не знаю. Никогда не плавал ни на лодках, ни на яхтах, ни на китах. А что?
– Да я просто подумал: вот выучусь я на волшебника, и отправимся мы с тобой на поиски приключений. И мне совсем не хочется, чтобы ты зеленел всякий раз, как мы отправимся в плавание!
– Тсс! – прошипела Марианна с соседней кровати.
– Ой, извини! – ответил Джек и продолжил шептать: – Понимаешь, у меня мама с папой были запредельники. Когда я был совсем маленький, их отправили с секретным заданием: вернуть похищенные сокровища, которые украли королевский казначей с женой. Они ограбили дворцовую казну, которую поклялись охранять. И мои родители потерялись где-то в море. Но рано или поздно я их обязательно найду!
– А ты их совсем не помнишь? – спросил Элдвин.
– Нет, не помню. Марианна помнит. Чуть-чуть.
– И я тоже своих родителей не помню. У тебя хоть сестра есть! А у меня вообще никогда никого не было.
– Ну вот теперь есть, – ответил Джек.
Джек протянул руку и погладил Элдвина по спине. Элдвин машинально подался навстречу. Никогда бы не подумал, что можно так прочно сродниться с мальчиком, который был ему совершенно чужим всего два восхода назад.
– Спокойной ночи, Элдвин!
– Спокойной ночи, Джек.
И Джек почти сразу засопел. Мальчик крепко и сладко уснул.
Элдвин все пытался улечься поудобнее, но в отличие от первой ночи, когда он так устал, что ему было все равно, где и на чем спать, сегодня он решительно не мог уснуть тут, под крышей. Кот решил, что надо подышать свежим воздухом, и крадучись вышел в коридор. Проходя мимо соседней комнаты Далтона, Элдвин сквозь щелочку в двери увидел, что мальчик все еще не спит и читает при свете свечи какой-то свиток.
Выйдя в гостиную, кот увидел приоткрытое окошко и поспешно направился к нему мимо гамаков, развешенных перед очагом. Теперь, когда светляки задремали у себя в улье, в комнате сделалось намного темнее. Вскочив на большой дубовый стол, Элдвин остановился, чтобы разглядеть стоящую на нем картину в рамке. На картине был, видимо, Кальстафф в молодые годы, еще один мужчина в точно такой же мантии, как у Кальстаффа, и прекрасная и царственная дама в длинном белом платье. Элдвин узнал в ней королеву Лоранеллу в молодости: перед зданием Бриджтауэрского суда стояла ее статуя, под которой он любил вздремнуть в жаркий летний день. При волшебниках были животные – очевидно, их фамильяры: могучий пес породы бладхаунд – фамильяр Кальстаффа, – черепаха второго волшебника и серый кролик королевы. Элдвин пробежал по столу, мимо зачарованного пера, которое деловито переписывало учебные планы Кальстаффа на завтра, и выпрыгнул в окно.
Высматривая самый удобный путь на крышу, кот заметил подходящее апельсиновое дерево, ветви которого касались черепицы. По дороге через двор Элдвин обратил внимание, что одно из окон библиотеки с заклинаниями открыто. Ну открыто и открыто, подумаешь! Но тут он увидел, как в окно выпорхнула Скайлар, сжимающая в когтях небольшой томик в кожаном переплете. Элдвин поспешно спрятался, а Скайлар клювом притворила раму и, хлопая крыльями, улетела в лес. Элдвина разобрало любопытство, и он решил последовать за сойкой.
Кот бесшумно крался сквозь густой подлесок на опушке, пока не вышел на поляну. Земля тут была устелена опавшими рыжими и зелеными листьями, а в центре поляны сидела на пеньке Скайлар, разложив перед собой одолженную – а может, украденную? – книгу. Элдвин, прячась в темноте, наблюдал за ней сквозь узкий просвет меж двух массивных стволов. Скайлар листала страницы крылом, явно в поисках какого-то места. Наконец она, похоже, нашла. Элдвин с растущим любопытством смотрел, как та извлекла из своей заплечной сумки большущего дохлого жука и положила его перед собой на пенек. Пробежав глазами страницу, Скайлар снова сунула когтистую лапку в сумку и вытащила пригоршню серебристого порошка. Она посыпала порошком дохлого жука и прочитала вслух:
– Мортис аниматум!
Элдвин почувствовал, как ухо щекотнуло холодком, словно сам ветер что-то ему нашептывал. Лапы жука, лежащего на пеньке, задергались. Элдвин был совершенно уверен, что еще несколько секунд назад жук был мертв. Так как же он мог шевелиться? Но Скайлар, судя по всему, ожидала чего-то еще. Видя, что больше ничего не происходит, она снова уткнулась клювом в книгу заклинаний. Пока она читала, порыв ветра взметнул листву на земле, и Элдвин увидел россыпь лосиных костей, оставшихся после пиршества лесных волков. Этот же порыв ветра сдул с пенька лишний порошок и осыпал им обглоданные останки скелета. Скайлар по-прежнему рылась в книге, даже не заметила, что кости огромного лося у нее за спиной начинают складываться обратно в скелет. Элдвин со страхом и восхищением наблюдал, как головоломка из копыт и рогов собирается вместе, кость за костью. Что же это за черная магия, которой балуется Скайлар? Сойка наконец подняла голову – как раз вовремя, чтобы увидеть, как оживает скелет лося. Она, похоже, пришла в ужас и одновременно в восторг от того, что натворила нечаянно. И вдруг скелет ринулся в атаку. Скайлар тотчас вспорхнула с пня, а оживший лось слепо помчался вперед.
И только теперь Элдвин сообразил, что тварь несется прямо на него! Кот весь подобрался, распушился – и тут скелет врезался в ствол дерева, за которым он прятался. От удара кости рассыпались. Грудная клетка, позвоночник, рога разлетелись и снова остались валяться на земле безжизненной грудой. Скайлар не моргнув глазом вернулась к своей книжке и жуку, но Элдвин больше не собирался тут торчать и ждать, какое еще заклинание она применит. Он рванул прочь без оглядки, пока его не заметили, радуясь, что остался цел и невредим.
Элдвин прибежал обратно к домику и бросился к апельсиновому дереву, которое приметил раньше. Он без труда вскарабкался на дерево, цепляясь когтями за кору, и перешел по суку на уютную, безопасную крышу. Сердце у него все еще отчаянно колотилось. Кот сел рядом с флюгером, перевел дух и принялся вглядываться в Аридифийские равнины. Впереди, далеко-далеко, ему почудился свет на вершине спиральной сторожевой башни Бриджтауэра. Глядя в ту сторону, Элдвин думал о том, какой была бы для него эта ночь там, дома: спать вполглаза, придерживая лапой остатки украденной днем еды, охраняя их от прочих бродячих котов, готовых устроить драку за малюсенький кусочек рыбки… Другой жизни Элдвин никогда не знал: ведь он осиротел еще котенком и не помнил ни матери, ни отца, ни того, что за кошки они были. Но тут, в Каменном Ручье, ему предстояло пойти совсем другим путем. Этот путь был опасен и непредсказуем, зато в жизни у Элдвина появилась цель, возможность служить чему-то большему, чем он сам.
Глаза у Элдвина начали закрываться. Оба сразу. Значит, он останется тут. Он постарается стать Джеку хорошим фамильяром, даже если никаких магических способностей у него нет. Фамильяр! Какое все-таки странное слово… Элдвин подозревал, что на самом деле со здешним миром лучше не фамильярничать.