За столом воцарилось молчание. Да уж, если высокое начальство решит, что смерть естественная, то и двадцать восемь падений на нож признают случайностью – ну, не стоялось на ногах человеку!
Павел доел все, что лежало на его тарелке, вытер рот и руки салфеткой, откинулся на спинку стула и изрек:
– Ну, а теперь, перейдем к нашим баранам, – бараном, понятно, была я. – Возбуждено дело по статье 139 пункт 2 «Незаконное проникновение в жилище, совершенное против воли проживающего в нем лица, с применением насилия». Дело будет вести Ефрем. Но тут, похоже, тоже вырисовывается «глухарь»: ни отпечатков, ни следов, ничего! Так что, девоньки, дела, прямо скажем, плохи.
– Лизка, прости нас дур несусветных! – вдруг заорала Полина и бухнулась на колени перед подругой. – Мы так перед тобой виноваты!
Ефрем, только поднесший салфетку ко рту, аж прикусил ее от неожиданности. Я же, сообразив, что дальше будет, втянула больную голову в плечи и промямлила:
– Я тоже мысленно на коленях стою.
– Девочки, вы чего? – испугалась Елизавета.
– Лизка, мы ни на секунду не поверили, но надо было проверить… – Полина вернула свою пятую точку на стул.
– Мы хотели тебя заранее отмазать, чтобы у следствия вопрос о твоем участии сразу отпал, – затараторила я. – Прямо сразу, р—раз и отпал.
– Вы о чем? – еще больше испугалась подруга. – О каком участии речь? В чем?
– Ща, погоди, – Полина полезла в задний карман своих джинсов. – Только пообещай, что ты нас простишь!
– Да в чем дело?! – Лиза прижала руки к груди.
– Вот улика по Сонькиному делу, – Полина вытянула правую руку в сторону Павла и разжала кулак. На ее ладони лежала серьга из белого золота, усыпанная бриллиантами.
– Что это? – удивился майор.
– Это же… – Лиза потянулась к сережке.
– Подожди! – я схватила подругу за руку. – Сейчас все объясним.
По мере рассказа Полины о потайных дверях и найденной в кустах серьге, Лизавета все больше мрачнела, а в конце повествования тихо произнесла:
– Вы могли подумать, что я…
– Нет—нет—нет! – завопила я. – Мы ни секунды не думали, но мы же понимали, что знание о расположении потайных дверей вкупе с такой дорогой вещью может натолкнуть следствие на ложный след. Вот и хотели тебя заранее отмазать. Прости нас! Но мы, правда, не верили, просто… просто…
– Хотели отдать серьгу следствию с заявлением, что это была точно не ты!
Лиза ничего не сказала. Она сидела за столом, глядя в пустую тарелку, и молчала. Это молчание показалось мне настолько ужасным, что я не выдержала и попросила:
– Лиз, ну скажи хоть что—нибудь.
Подруга посмотрела на меня с удивлением:
– Во сколько на тебя напали?
– В начале первого дня.
– Ко мне в двенадцать маникюрша из салона «Крутые дамы» приехала, делала маникюр и педикюр, – Лиза протянула мне руки, демонстрируя идеальные ногти. – Могли бы просто позвонить на домашний и проверить, где я.
– У вас, наверное, еще и домработница имеется, и кухарка? – спросил Ефрем.
– Да, – просто ответила Лиза.
– Значит, стопроцентное алиби, – констатировал капитан.
– А какую отмазку подруге нашли вы? – как—то неприятно заулыбался Павел.
– Дашутка на ее реакцию на серьгу посмотрела, – очень неуверенно произнесла Поля.
– Значит, отмазка по физиогномике? – вкрадчиво уточнил майор. – В суде не прокатит.
– Почему? – совсем сникла Полина.
– По кочану! – рявкнул Паша. – А вот отпечатки пальцев на серьге вполне бы пригодились. Отпечатки преступницы!
Мы потрясенно молчали. Надо же! Ведь и я, и Полина – большие любительницы детективов – и о такой важной детали, как отпечатки пальцев в ажиотаже собственного дознания даже не вспомнили!
– А теперь серьгу можно только выбросить! – добил нас майор.
– Почему? Она очень дорогая… – я совсем перестала соображать.
– Потому! – майор разошелся не на шутку. – Кто ее нашел?
– Я, – призналась Поля.
– Ефремов был еще здесь?
– Да.
– Так какого черта ты ему не сказала, что в кустах валяется серьга?! – Полев вскочил и начал метаться вдоль стола. – Капитан изъял бы улику по всем правилам, с понятыми! А теперь эта серьга – тьфу! На помойку! – он стукнул по руке, в которой Полина все еще на вытяжку держала серьгу, и золотая восьмерка отлетела к стене.
– Но, я… – Полина побледнела, – я хотела, как лучше… чтобы…
– Дура! – выдохнул ей в лицо майор. – Как ты ее теперь к делу приобщишь?!
Поля покраснела, засопела, но не произнесла ни звука. Павел сел на стул и принялся барабанить пальцами по столешнице.
– Мы можем ее завтра найти на том же месте в кустах с понятыми, – робко предложил Ефрем.
Павел зыркнул на него, но сказал спокойно:
– Подлог не в моих правилах. Запомни.
Капитан кивнул:
– Тогда я не очень пока представляю, как над этим делом работать. Нет ни—че—го!
– Да уж! – Павел неожиданно с всхлипом зевнул. – Что—то меня смаривать стало. Давайте, может, дела до утра отложим?
Ефрем тоже судорожно зевнул. Зевота, как известно, обладает невероятной заразительностью. Павел зевнул еще раз, за ним это действие повторил Ефрем, потом – опять Павел, Ефрем… Меня тоже потянуло зевнуть, но только я открыла рот и потянулась прикрыть его ладошкой, Полина пнула мою ногу под столом. Я дернулась и уставилась на подругу. Та сделал страшные глаза, но я ее не очень поняла.
Лиза, сидевшая все это время молча, вдруг изрекла:
– А я бы тоже так поступила?
– Как? – зевая, поинтересовался Павел.
– Стала бы спасать подруг первым пришедшим на ум способом, – улыбнулась Лиза.
Полька бросилась ее обнимать, что—то шепча на ухо.
– Представляю, что бы завертелось, – зевая, заметил капитан.
– Что—то меня совсем сносит, – Павел поднялся со стула. – Наверное, пора ложиться.
– Да и… а—а—а, – не смог договорить Ефрем, прикрывая рот рукой.
Полина тоже встала из—за стола, подобрала серьгу, сунула ее опять в задний карман джинсов и взглянула на часы, которые показывали начало первого ночи.
– Пора всем идти спать, – распорядилась она. – Сейчас мы со стола все уберем и тоже ляжем.
Мужчина пошли наверх: Павел в комнату Степана, а Ефрем – в гостевую, где обычно спит моя мама, когда остается у нас ночевать. Лиза и Полина быстро перетаскивали недоеденное в холодильник, а грязную посуду – в мойку. Поля включила воду и, натирая тарелки губкой, тихо сказала:
– Минут двадцать подождем и поедем.
– Куда? – вылупилась я на нее.
– В квартиру Ярика, – покрутила у своего виска мокрым пальцем Полина.
– А—а, – господи, что у меня с головой, я умудрилась забыть о собственной затее.
– Зачем? – напугалась Лиза.
– Может, на месте в голову придет какая—то версия убийства Ярика и покушения на меня, – озвучила я свою идею.
– А ты считаешь, что это связано между собой? – удивилась Лизавета.
– Не знаю, – пожала я плечами, – может, там и поймем. У нас запасные ключи хранятся от обеих квартир Ярика.
– Поехали! – обрадовалась легкая на подъем и приключения Лиза. – А почему через двадцать минут? Вдруг ребята еще не уснут?
– Уснут, – Поля подмигнула нам. – Я им в коньяк чуток снотворного добавила.
– Ну, ты даешь! – похвалила подругу Лиза. – А вы знаете, где жил Ярик?
Мы с Полиной переглянулись.
– Не—ет, – помотала я головой.
– Здрасти, жопа, Новый год! – шепотом крикнула Полина. – Я думала, ты знаешь.
– Никогда там не была.
– И куда мы поедем?
– А в новостях не говорили адрес квартиры, где Ярослава нашли? – Полина раскрыла ноутбук, лежащий на диване и принялась «листать» новости, касающиеся смерти актера. – Вот! Улица Ковалихинская, ага, дом номер… квартира… Есть! Бери ключи и пойдем!
– Ключи в столе в комнате Степана, – вздохнула я, – а туда Паша пошел спать.
– В каком ящике? – уточнила Поля и направилась к лестнице на второй этаж.
– В нижнем должны быть.
Через минуту Полина вернулась, звеня связкой ключей:
– Пашка сопит, Ефрем храпит… А какие тут ключи нужные нам?
– Там разберемся, – в нетерпении махнула рукой Лиза. – Поехали!
Мы тихо заперли дом, залезли в пафосный внедорожник Лизы и двинулись в сторону Нижнего Новгорода.