Глава 1
Ольмейр был типичным городом, коих достаточно рассыпалось вдоль побережья Арвейлинского моря. Находясь в верхней границе субтропиков, он отличался довольно теплым климатом, круглый год обеспечивающим приток туристов, желающих поплескаться в теплых синих водах и обзавестись бронзовым загаром. Но помимо этого Ольмейр славился как город поэтов, музыкантов, художников и прочих творческих личностей, прозвавших его Городом семи муз. Почему именно семи, кстати, история умалчивает. Но видимо, для красного словца.
Именно в Ольмейре, на улице Вишневой в двухэтажном бежевом домике под красной черепицей и жил искомый художник.
Я остановилась напротив кованых ворот и, сняв солнцезащитные очки, с интересом осмотрелась. Чистенькие опрятные домики, ровная брусчатка под ногами, тишина и спокойствие. Мне нравится. Пожалуй, после шумной столицы джиннов Шейрихарта приятное разнообразие – пожить в таком месте.
Улыбнувшись своим мыслям, я толкнула калитку и покатила чемодан по дорожке, вымощенной желтым кирпичом, по вишневому саду прямо к высокому крыльцу. Попутно воскрешала в памяти все данные о моем подопечном.
Итак, Леонард О’Брайен. Двадцать три года, сирота. Мать умерла десять лет назад, отец – за год до этого пропал без вести. Гениальный художник, который толком не умеет пользоваться дарованной Творцом искрой. Собственно, именно из-за этого в нем столько божественной энергии… Что сразу означает проблемы: вероятны вспышки агрессии, резкие перепады настроения, общая неуравновешенность. Характер язвительный, вспыльчивый. Не женат, девушки нет. Что неудивительно при его неуживчивости. Джиннов, кстати, терпеть не может.
Короче, ничего такого, с чем бы я не справилась.
Так что я радостно улыбнулась заходящему солнцу и решительно нажала кнопку дверного звонка.
За дверью раздался приглушенный грохот, затем несколько отборных ругательств, а следом я все же увидела хозяина этого дома. И едва сдержалась, чтобы не ахнуть.
Мамочка, какой мужчина! Все, я влюбилась, заверните мне его!
Художник был на голову выше меня. Худощавый, с изящными кистями рук и длинными пальцами, выпачканными в краске, в которых сейчас он вертел кисточку. Русые волосы растрепались, словно их не раз и не два ерошили. Причем, судя по синим пятнам, ерошили в порыве творческого вдохновения. Мягкие черты лица, легкая светлая щетина, пронзительные голубые глаза, опушенные длиннющими темными ресницами. Божественная энергия переполняла его, отчего весь облик казался выразительнее и ярче.
Ну просто принц из сказки, честное слово!
– Эй, ты кто такая? – спросил художник совсем не принцевым глубоким баритоном. – Я вроде бы сегодня девочку не заказывал. Впрочем… – Оценивающий взгляд скользнул по мне, задержавшись на груди и бедрах, которые красиво обрисовывал летний сарафан. – Ты в моем вкусе. Сколько берешь?
Вот и закончилась любовь. Что вообще с этими мужиками? Стоит им открыть рот… Режим «придурок» включен.
– Вынуждена разочаровать, я вовсе не жрица любви, – сладко улыбнулась я, внутренне готовясь к своей первой битве. – Меня зовут Шаира Дерхивари, и я…
– Джинния, – скривился Леонард и презрительно сплюнул. – Проваливай откуда взялась.
И попытался захлопнуть дверь перед моим носом.
Ага, так я тебе и позволила.
Чемодан был молниеносно впихнут в дверной проем, и я покачала головой:
– У меня разрешение на проживание. Так что будь добр, наскреби остатки воспитания и покажи, где я буду жить.
– Как вы меня достали, – фыркнул он. – А я уж понадеялся, что от меня отвалили окончательно. Может, ты тоже свалишь? Так сказать, заранее… – спросил без особой надежды. – Нет в этом мире такой силы, что заставила бы меня связаться с тварями, подобными тебе.
Ой-ой, какой ты у нас грубый. Но, дорогуша, не на ту нарвался.
– Не дождешься, – сурово проговорила я. – Заруби на носу – ты моя последняя надежда получить диплом, так что я с тебя не слезу.
– Мало того, что девочка-припевочка, так еще и недоучка, – издевательски расхохотался парень, а затем наклонился ко мне и, заломив бровь, спросил: – А не боишься, что злобный и неадекватный художник доведет тебя до нервного срыва своими шуточками? От меня, знаешь ли, не одна джинния уже пострадала.
– У меня пять старших братьев, – широко улыбнулась я. – И один идиот, который вбил себе в голову, что он мой жених. У меня на любые мужланские шуточки иммунитет. Посторонись.
Он окинул меня долгим взглядом, а затем скорчил недовольную мину и махнул рукой:
– Да делай что хочешь, только меня не трогай.
И, широко зевнув, развернулся и ушел в глубь дома.
– Эй, Леонард! – окликнула его я. – Так где я жить буду?
Не удостоив меня даже взглядом, он показал большим пальцем на потолок, а затем закрылся в одной из комнат. Подозреваю, что в мастерской.
Я раздраженно вздохнула.
Да уж, человек мне попался… мама не горюй. Но я ведь знала, что легко не будет, не так ли? Ничего, ничего… У меня есть цель, а значит, я все смогу!
Так, и где мне придется жить? В худшем случае больше полугода…
Я стояла в прихожей, которая почему-то была в форме шестиугольника. Причем четыре меньших стороны этого шестиугольника были по совместительству дверьми. Я, не страдая ложной скромностью и понимая, что экскурсию по дому мне никто устраивать не будет, решила, что заглянуть за каждую – моя святая обязанность. Критически осмотрев ту, за которой скрылся Леонард, я мудро решила к нему не соваться. Пусть свыкнется с мыслью, что в его доме появилась джинния.
За следующей дверью обнаружилась очень светлая, но довольно захламленная кухня. Я неодобрительно покачала головой, осмотрев сваленные в мойку тарелки, плиту с почерневшей от гари поверхностью и гору кастрюль, в которых сейчас явно зарождалась новая жизнь. Как говорится, классическая ситуация – холостяк один дома. Но с этим я разберусь. Кухонька приятная, уютная, несмотря на бардак. Особенно меня покорил широкий и длинный мягкий диванчик, обитый красным бархатом. Он был просто создан, чтобы валяться на нем и зачитываться какой-нибудь интересной книжкой вприкуску с нежным тортиком! Только надо будет вывести пятна и обновить саму обивку, но это уже дело магии.
Третья дверь скрывала уборную, а четвертая – душевую. Слава Творцу, здесь было почище, а то, боюсь, на генеральную уборку моей подвески-накопителя не хватит.
Сделав заметку сразу после раскладывания вещей позаботиться о кухне, я решила пойти посмотреть на комнату.
На второй этаж вела довольно крутая винтовая лестница, потому я, критически ее осмотрев, решительно сняла босоножки на шпильке. Как-то меня не вдохновляло прокатиться по всем ступенькам. Затем, еще раз злобно помянув художника вкупе с шайтаном, я решительно подхватила чемодан и медленно направилась наверх. Хорошо, что я не человек и для меня такая ноша не является тяжелой…
Чуть отдышавшись, я зорко огляделась. Где там, где там моя комната?
Здесь было только две двери, друг напротив друга. Та, что слева, оказалась спальней хозяина. Я лишь удрученно поцокала языком, рассматривая незастеленную кровать, разбросанные по полу, креслу и тумбочке вещи и распахнутые дверцы шкафа, на одной из которых болтался… бюстгальтер. М-да, кажется, личная жизнь у этого невоспитанного хама все-таки имеется. Впрочем, возможно, эту вещицу забыла одна из тех самых «девочек», за которых приняли меня?
А теперь можно посмотреть комнату, где предстояло спать мне. Надеюсь, она большая? С детства ненавижу маленькие помещения и…
Я так и замерла с открытым ртом, ошарашенно рассматривая свою будущую спальню.
Да, она была большой. Да, в ней, как и в остальных комнатах, был бардак. Но… Шайтан мне в печенку, это что?!
Полуторная кровать, два кресла, небольшой журнальный столик, комод и прикроватная тумбочка. И все щедро, от души, засыпано мусором. Я готова была поставить свое любимое ожерелье из жемчуга, что засыпано нарочно.
Какие-то коробки, упаковки, засохшие краски, поломанные мольберт и кисти, изорванные листы бумаги, старые ботинки, грязные тарелки и чашки… В общем, чего тут только не было. И, словно насмешка, на стене над кроватью висела огромная картина совокупляющихся черных собак.
Надо отдать этому Леонарду должное. То, что джиннии трепетно относятся к чистоте, он усвоил крепко. И использовал это знание правильно.
Вот только не на ту напал. Меня подобным не проймешь.
Я, не рискнув войти в этот хламовник, присела рядом с чемоданом и, открыв его, вытащила резную шкатулку. Оттуда извлекла крупный голубой агат на длинной золотой цепочке и решительно надела.
Божественная энергия забурлила вокруг меня, послушная моей воле. И я, за пять минут перечислив все параметры будущего заклинания, сформулировала мыслежелание очистить мою спальню и кухню. Это опустошило резерв накопителя на добрую треть, но я не жалела. В конце концов, сомневаюсь, что Леонарда можно потрясти демонстрацией способностей джиннов. Уверена, на этом прокололся первый, кого к нему прислали.
Я заглянула в комнату и, поставив чемодан в углу, осмотрелась.
Прекрасно. Завтра пришлют мой основной багаж с всякими милыми девичьему сердцу вещицами, сделаю спальню уютной и… своей. Все-таки мне же здесь жить.
Мой взгляд натолкнулся на неприличную и просто отвратительную картину. Ее я не убрала намеренно. Зловредно улыбнувшись, я сжала агат и прошептала еще одно желание. После посмотрела на опустевшую стену и удовлетворенно кивнула.
Когда кое-кто решит завалиться спать, будет ему о-о-огро-о-омный сюрприз!
Быстро распаковав вещи и переодевшись в легкое бежевое платье до колен, я сунула ноги в балетки и от души потянулась.
Хор-р-ро-о-ошо-то как!
Чем бы заняться? Только-только начало темнеть, спать рано. Леонард, как я подозревала, сегодня из мастерской не вылезет. Пойти, что ли, на кухню, диванчик опробовать? Я как раз с собой недочитанный роман привезла. Вот только поесть бы… Желательно сладенького.
Нажав на кнопку своего равви [2], я четко проговорила:
– «Сладкий мир».
Буквально через несколько секунд на звонок ответил приятный женский голос, который на мой вопрос сообщил, что, конечно же, их кондитерская есть и в Ольмейре. Я, обрадованная, что даже здесь не останусь без любимых сладостей, заказала торт «Королевское облако». После продиктовала адрес и номер премиум-карты и отправилась встречать свою прелесть.
Коробка с тортиком обнаружилась на крыльце спустя ровно шесть минут. Еще одна причина, почему я так любила именно «Сладкий мир» – это мгновенная доставка. Подхватив перевязанную голубой ленточкой коробку, я, весело насвистывая, отправилась на кухню.
Как я и думала, после уборки здесь стало очень уютно. Я одобрительно кивнула и, бросив на обновленный диван книжку, дрожащими руками развязала ленту, а затем сняла крышку. И, как всегда, чуть не захлебнулась слюной.
Представьте себе десять видов крема от нежнейшего молочного до тяжелого шоколадного, которые с помощью магии закрутили в огромные пики, уложили на подушку из воздушного бисквита и увенчали засахаренными вишнями. Поверьте на слово, за такое лакомство и убить можно. Жаль только, что срок годности такого торта всего лишь сутки, а так как готовят их утром, то до завтра он уже не доживет. А съесть все сама я не могу! Сладости, конечно, то, ради чего стоит жить, но от целого торта лопну даже я.
Печально вздохнув, я решительно пошла к шкафчику над мойкой и достала оттуда тарелку. Потом, вернувшись к торту, я придирчиво его осмотрела и решила начать с адгезийского крема. Он отличался умеренной сладостью, но зато менял вкус от ложки к ложке.
Отрезав себе кусочек, я уселась на диван, подогнув ноги под себя, и, повесив тарелку с тортом в воздухе рядом с собой, углубилась в чтение.
«– Ты моя! – рыкнул эльф, крепко прижав меня к себе».
Хм, рычащий эльф? А разве по канону они не должны быть возвышенными и интеллигентными долгожителями, бесстрастно взирающими на простых смертных? Впрочем, придираюсь… Может, у этого конкретного эльфа в далеких предках орки отметились, вот он не только рычит, но и собственнические замашки проявляет.
«Я замолотила по его груди и закричала, что не хочу иметь ничего общего с этим неотесанным мужланом».
Кажется, не в таких уж и далеких. Раз он, по мнению героини, «неотесанный мужлан».
«– Не так быстро, Альфиэль.
При звуке любимого голоса мое сердечко затрепетало. Я повернула голову и несмело улыбнулась моему обожаемому дракону. Драхран был ранен в плечо, но его глаза горели неукротимым огнем.
Эльф опять зарычал и, оттолкнув меня в сторону, угрожающе двинулся к дракону…»
Я, прикусив губу, читала сначала описание драки, в которой враг, конечно же, был повержен, а затем бурное выяснение отношений героев, отвлекаясь только на очередную ложечку любимого лакомства. Чуть не пустила слезу над признанием в любви, которое едва выдавил из себя суровый дракон, умилилась непосредственной реакции героини, которая бросилась своему герою на шею.
Неужели сейчас поцелуются?! Первый раз за всю книгу! А-а-а, Драхран, не тупи, дава-а-ай, дава-а-ай! Ты мужчина или где?!
С замиранием сердца перевернула страницу и…
– Что читаем?
Книжка была бесцеремонно выдернута из моих рук.
– Эй, отдай! – возмущенно завопила я и спрыгнула с дивана.
– Не-а, – лениво улыбнулся художник и, подняв книгу над головой, вчитался в название: – Драконья любовь. Фу, какая гадость!
В этот момент я вспомнила, что все-таки джинния, поднялась в воздух и отобрала томик:
– Не лезь!
– Да больно надо, – фыркнул Леонард и развалился на диване. Затем потянулся к торту и, подцепив пальцем шоколадный пик, отправил его в рот. После чего скучающим тоном заявил: – Ты, мелочь, методичку недоучила.
– Что? – нахмурилась я, тоже присев, но подальше от него. – Какую методичку?
– Ну как же? – зевнул он и закинул руки за голову. – В доме убрала, есть приготовила. Вот только мужчины к сладкому равнодушны, нам бы мяса, и побольше.
Ага, теперь понятно.
– Убрала я только там, где собираюсь проводить время, – спокойно отозвалась я и, сняв тарелку с недоеденным тортиком с воздуха, поставила ее на колени. – Мне все же здесь жить, а бардак я не выношу. А готовить я вообще не умею, потому даже не думала заниматься подобным. Что касается тортика, он для меня. – Я отправила еще немного воздушного крема в рот и, проглотив, невинно добавила: – Впрочем, если хочешь – могу поделиться. Весь я не съем, а к утру он испортится.
Художник прищурился, а затем осмотрел меня настолько внимательным взглядом, что казалось, просветил насквозь.
– А ты забавная, – хмыкнул он. – Не похожа на тех, кто был здесь до тебя.
Я слегка пожала плечами, не комментируя эту фразу. Вместо этого доела адгезийский крем и задумалась над тем, какой попробовать следующим.
– Но все равно у тебя ничего не получится, – вырвал меня из размышлений ленивый голос. – Потому вот тебе мой дружеский совет – лучше уйди сейчас, по-хорошему.
Я посмотрела прямо в голубые глаза и лукаво сощурилась:
– Вот тебе МОЙ дружеский совет – лучше смирись. Я уже говорила, что ты – моя последняя надежда. Потому я с тебя не слезу.
– Я с тобой сексом заниматься не буду, – моментально спошлил он.
– Сто лет надо, – фыркнула я и, решив, что горьковатый оркитский крем в качестве контрастного к адгезийскому сладкому вкусу будет в самый раз, отправилась отрезать еще кусочек.
И только оказавшись к нему спиной, я не удержалась и торжествующе улыбнулась.
Леонард сам не понимает, что уже заинтересовался. Я сломала шаблон, поступила не так, как от меня ожидали. И это не могло оставить его равнодушным. Подобный тип личности мне знаком не понаслышке. У меня средний брат, Кехирт, талантливейший повар, точно такой же. Своей жене он предложил выйти замуж на второй минуте знакомства. У него тогда пожар случился в ресторане. И не то чтобы брат не мог справиться с огнем… Отвлекся, ища любимую книгу рецептов. А тут и спасатели подоспели… Вот один из них за шкирку вытащил сопротивляющегося Кехирта из огня. А на улице оказалось, что это не спасатель, а спасательница. Хрупкая и симпатичная человечка, занимающаяся такой неженской работой. В общем, долго потом брат ее добивался, но это уже совсем другая история. Важно в ней лишь то, что наладить отношения с такими мужчинами можно, если предварительно заинтересовать. Мне это явно удалось, что не могло не радовать. Нет, всякие любови-моркови в мои планы не входили, но дружба тоже вполне может начаться с вот такого интереса. Главное, сейчас контакт не потерять.
– А пожалуй, попробую-ка я. Отрежь мне шоколадную часть, – скомандовал он.
– Отрежь, пожалуйста, – спокойно поправила я его.
– Что?
– Вежливость твоя где, говорю? – Я повернулась и, сложив руки на груди, укоризненно на него посмотрела. – Я тебе не служанка, чтобы ты мной командовал.
Леонард нахмурился, а затем резко поднялся:
– Пожалуй, сам отрежу.
Я слегка пожала плечами, возвращаясь к дивану с новым кусочком.
Налаживание контактов налаживанием контактов, но помыкать собой я не позволю.
Некоторое время мы молча ели. Я опять углубилась в сюжет и даже наконец прочитала про долгожданный поцелуй… Но соседство художника как-то поубавило мою радость по этому поводу. Сидит, жует и смотрит. Не отрываясь. Этот взгляд я ощущала физически, и он меня нервировал. Чего вылупился, спрашивается?!
– Неделю.
– А? – непонимающе спросила я, оторвавшись от чтения.
– Ровно неделю вытерпела твоя предшественница перед тем, как попыталась затащить меня в постель.
– Прискорбно, – я дернула плечиком, – что некоторые мои сородичи опускаются до подобных методов в работе, – и опять вчиталась в строчки.
– А ты, значит, у нас не такая, – насмешливо протянул Леонард.
С сожалением отложив книгу – кажется, с чтением сегодня уже не сложится, – я переплела пальцы и уставилась на Леонарда:
– А что, если не такая? Обидно?
– Сто лет надо, – ответил он моими словами и оскалился в подобии улыбки.
– Вот и замечательно, – невозмутимо кивнула я, зачерпывая еще крема ложечкой.
– Ну раз ты такая скучная, пойду я, – недовольно хмыкнул Леонард и, встав, положил тарелку в мойку.
И собрался уйти, гад такой!
– Тарелку помой, – ледяным тоном сказала я.
– Что, прости?
– Тебя не учили посуду после себя мыть? Помой тарелку, а то так кухня скоро опять в свинарник превратится, – спокойно пояснила я.
– Вот тебя еще не спрашивал, что мне делать в собственном доме, – раздраженно отозвался художник и смерил меня неприязненным взглядом. – Меня бардак не напрягает. Ты можешь либо мыть сама, либо выметаться.
Вообще, конечно, он был прав. Я ему не мать, чтобы воспитывать. Но убирать за ним меня тоже не вдохновляет.
– А давай договоримся, – вкрадчиво предложила я. – Ты моешь за собой посуду, а я за это буду тебя кормить.
– Спасибо, перебьюсь, – ласково-ласково улыбнулся Леонард. – Тем более что ты все равно готовить не умеешь. Сама говорила.
– И не собираюсь, – ответила я ему такой же улыбкой. – Видишь ли… у меня договор с одним рестораном на доставку еды три раза в день. «Серебро имрата», знаешь такой?!
Расширившиеся зрачки и приоткрывшийся рот были мне ответом.
Ну еще бы он не знал, лучший ресторан Ольмейра!
– Бред какой, – тряхнул художник головой. – У них нет доставки, а столики заказываются за месяц вперед!
– Для кого-то нет, а для меня есть, – скромно потупила глазки я. – Так что… Думай.
Говорить о том, что этот ресторан принадлежит моему брату и шеф-поваром там работает его лучший ученик, я, разумеется, не стала. Зачем бедному Лео такие избыточные сведения, не так ли?
– Пожалуй, откажусь, – явно борясь с собой, медленно произнес он, а затем пакостливо ухмыльнулся. – Так что, мой посуду, Золушка.
И, демонстративно похлопав ладонью по мойке, вышел из кухни.
Вот тебе и наладила контакт.
Впрочем… Я хитро улыбнулась.
Это мы еще посмотрим.