Вступление
Февральскую революцию 1917 года я встретил в Москве.
После первых двух недель революционного возбуждения большого города как-то само собой явилось желание выйти из общего потока и уехать к себе на юг в станицу.
Потянуло к родным берегам.
Длинной лентой больше чем на десять верст вытянулась станица по берегу реки, – просторные дворы, широкие улицы, большие площади.
Волна митингов, оказывается, докатилась и сюда. В праздничные дни, после церковной службы, на площади устанавливались на козлах подмостки и заезжие ораторы «разъясняли» собравшимся случившееся.
Из местных людей пока никто не решался «взбираться на бочку» – еще стеснялись
Станичный почтарь потихоньку поскуливал и с сокрушением жаловался в тесном кругу на неумеренный разгон лошадей:
– Сколько этого «орателя» пошло, – уму непостижимо! И каждый с предписанием на пароконку.
Сама станица жила в большей степени еще интересами войны, была полна разговорами о ее героях казаках и своих станичных солдатах.
Впрочем, все революционные и военные волнения не были в состоянии нарушить ту предпасхальную сосредоточенность, которою обычно жила станица в последние две недели Великого поста. Дома «чепурились» хозяйки: примазывали и прибеливали хаты. В степи – пахота, весенний сев. На выгонах скот еще не ходит большими табунами и овец не согнали в отары, но небольшими гуртами уже водили их мальчишки-пастушки от одного зеленою пригорка к другому. Временами звучали их пищики. В ложбинках белел нерастаявший снег.
Протяжным великопостным звоном звучали церковные колокола.