Глава 2
– Это Алекс Уиттекер, наш новый арт-директор, – беспечно бросает Ники. – Саймон решил, что он должен прийти на съемку.
Мы потрясенно смотрим друг на друга. Его голубые глаза широко распахнуты: Алекс меня узнал. Насколько я помню, он не был таким бледным, наверное, из-за шока кровь отлила от лица. Сдается мне, что из-за волнения мой австралийский загар тоже вдруг сошел.
– Бронте Тейлор, мой заместитель. – Ники как ни в чем не бывало продолжает нас знакомить, а затем обращается ко мне: – Можешь забрать из такси реквизит?
Она прекрасно видит, что меня трясет. И вовсе не от холода, между прочим.
– А мы наверх.
Она подает знак Алексу, чтобы он следовал за ней. Только секунду он колеблется и затем трогается с места. Ни приветствия, ни «привет, как дела?», ни «вот это да, это же ТЫ!». Ни-че-го. У меня и у самой пропал дар речи.
– Давай же, лап, у меня дел полным-полно, – ноет водитель. Содрогнувшись, подхожу, забираюсь на заднее сиденье и вытаскиваю пять красочных зонтов от солнца, невысокую искусственную пальму и коробки – одну за другой, одну за другой, – швыряя их на асфальт. Где-то внутри вспыхивает искра гнева: почему Ники не… Ого, это же был Алекс! Алекс! Я хотела посетовать, почему же они не помогли отнести что-нибудь наверх, но я снова впадаю в оторопь, пытаясь уяснить, что Алекс – вот он, прямо здесь. Он новый арт-директор Hebe.
– Много там еще коробок? – спрашивает Мария, когда я возвращаюсь. – Давай помогу.
– Давай. Спасибо.
Никто больше не высказывает желания помочь.
– Ваш арт-директор как-то знакомо выглядит, – размышляет она вслух, когда мы спускаемся, и у меня резко схватывает живот. В памяти всплывает, что в клубе Мария видела, как мило мы общались. – Такое чувство, будто раньше я его уже видела.
– Может, пересекались на другой работе? – произношу поразительно ровным тоном.
Она пожимает плечами.
– Да, наверно.
Она поднимает коробку, уже собираясь выбросить это из головы, но меня охватывает паника. Вдруг Мария его узнает?
– Если я открою тебе секрет, обещаешь молчать? – поспешно спрашиваю ее.
Явно сбитая с толку, она перехватывает коробку и наклоняет набок голову.
– Да.
– Только никому не говори, пожалуйста.
Она машет головой.
– Не скажу. Что такое?
– Алекс.
– О-о! – ее глаза округляются, и я вижу, что она все поняла, так что мне даже не надо пускаться в объяснения.
– На девичнике! – восклицает она, и коробка чуть не падает из ее рук.
– Тсс, тише!
– Ой, извини, – шепчет Мария.
– Я не встречалась с ним с того вечера, и он почему-то делает вид, будто меня не знает.
– Вот мерзавец! – сердито обзывает она Алекса.
– Ха. Ну да.
Я поднимаю коробку. Слава богу, она больше ничего не спрашивает.
Вскоре приходят телевизионные судьи, все в студии суетятся, и работа закипает. Мы – хотя по большей части только я – устанавливаем пестрые декорации: зонты, пластиковые неоновые стаканы, искусственную пальму и гирлянды. Мария прикатывает вешалку-стойку с яркой одеждой, и Ники пробегается по предметам гардероба и раздает некоторым телезвездам. Мария тем временем принимается за прически и макияж. Фил устанавливает фотооборудование, а Алекс…
Минуту назад он беседовал с одним из судей, но сейчас его не видно.
– Привет.
Подпрыгиваю чуть ли не до потолка, когда до меня доходит, что он стоит позади.
– Привет, – коротко отвечаю.
– Я понятия не имел… – произносит он и тут же умолкает.
– Да, и я тоже, – стеснительно улыбаюсь ему. Моя обида на Алекса за то, что он сделал вид, будто мы незнакомы, до сих пор не утихла, но, может, он хочет исправиться.
– Как дела? – тихо спрашивает он.
– Все хорошо, – отмахиваюсь я, оглядываясь по сторонам. – Все просто прекрасно.
– Когда ты… Как… Что произошло?
– Ты хочешь спросить, как я оказалась здесь, прямо перед тобой? – уточняю я.
Он кивает.
– Я подала заявление, и меня приняли на работу. Я начала работать в Hebe две недели назад, а из страны Оз я прилетела еще неделей раньше.
– Ничего себе. Где живешь?
– Чок-Фарм. Живу с Бриджет. Ты, наверное, помнишь ее.
– Бриджет? – Он задумывается. – А, Бриджет-заводила! «Еще по одной, еще по одной»!
– Точно. Бриджет-заводила, – у меня на лице проскальзывает улыбка. – После девичника мы с ней поддерживали связь.
Бросаю взгляд на Марию, но она занята: наносит тональный крем на лицо уже и без того на удивление оранжевощекой дамы-судьи.
– А вон Мария, – говорю вполголоса. – Она тоже была на девичнике.
Он стоит, как будто громом пораженный.
– Странно, правда? Но она ничего не расскажет, – быстро добавляю я.
Алекс с шумом выдыхает, и я с любопытством смотрю на него. До чего неожиданная встреча! Но мне ничего не понятно. Я не знаю, почему он так себя ведет. Подумаешь, знакомы друг с другом – эка невидаль!
– Это тебя сегодня утром я видела на эскалаторе?
Я и так знаю, что его, но хочу, чтобы он признался.
Он опускает глаза и носком слегка подталкивает пальму.
– Меня.
– Почему ты не подождал наверху? – озадаченно качаю головой.
– Бронте!
Оба становимся по стойке смирно, услышав голос Ники.
– Да?
– Ты следишь за обеспечением питания или как?
Алекс не знает, куда деть руки. У нее нет никакого права говорить со мной так, будто я какая-то служанка. С уст уже почти срываются гневные слова, но я понимаю, что тогда буду выглядеть непрофессионально в глазах всех присутствующих.
– Я занимаюсь этим вопросом, – отзываюсь я.
Алекс отступает, и я ухожу.
Остаток утра проходит убийственно глупо. Алекс почти не разговаривает со мной, а я вообще молчу. К концу съемок приходит Расс, один из журналистов Hebe. Ники отрывается от ноутбука, прервав изучение фотографий Фила, и подходит ко мне.
– Расс сейчас будет брать интервью. – Она встряхивает светлыми, длиной ниже плеч волосами, чтобы убрать их с лица, и смотрит сквозь очки в красной роговой оправе ледяными голубыми глазами. – Мы с Алексом едем обратно в офис. Ты вместе с Рассом можешь потом все привезти обратно на такси.
Отлично. Убираться, значит, буду сама.
– Хорошо.
Она отворачивается, посылая всем очаровательную улыбку.
– Ребята, всем спасибо за отличную съемку! – Она, как актриса, посылает по воздушному поцелую четырем судьям, Филу, а затем поворачивается к Алексу.
– Готов? – спрашивает она его и машет на прощание Марии, которая никак не соберет в сумку косметические принадлежности.
Он смущенно смотрит на меня.
– Разве Бронте не…
– Нет, – отрезает она. – Она остается, чтобы все убрать. Нам надо ехать.
Алекс явно чувствует себя неловко, но не решается спорить. В конце концов, первый рабочий день. Ники разворачивается, вынося из здания свой тощий зад, а рядом с ней идет мужчина, о котором я последние полгода грезила почти каждый день.
– Ты в порядке? – взволнованно спрашивает Мария.
– У меня какое-то странное ощущение, – честно признаюсь ей.
– Это и было странно, – соглашается она. – Вы оба были как на иголках.
Я испуганно смотрю на нее.
– Ты думаешь…
– Нет, – обрывает она. – Больше никто ничего не заметил. Только я, потому что я в курсе.
Думаю, она заподозрила, что мы переспали, и, по сути, в таком случае в ее словах есть доля истины.
– Заскочим что-нибудь выпить? – с сочувствием спрашивает она. Оглядываюсь на Расса. Он будет проводить интервью еще как минимум полчаса, а может, и больше.
– Да, конечно, здорово, было бы просто прекрасно. – Я с благодарностью улыбаюсь ей.
Спустившись по улице, мы заходим в первый ближайший паб, заказываем себе по газированному напитку, идем к полузакрытой зоне и садимся у окна. Здесь стоит запах перегара, за долгие годы табачный дым прочно въелся во флокированные обои и красно-коричневые ковры с витиеватыми узорами. С несчастным видом потягиваю свою кока-колу.
– Хочешь поговорить? – спрашивает меня Мария, глядя на меня полными жалости теплыми карими глазами.
– Если честно, я даже не знаю, что сказать, – бормочу я. – Я не думала, что когда-то снова его встречу.
– Ты, наверное, в шоке.
– Страннее всего то, что сегодня утром я видела его в метро на эскалаторе.
Она не верит своим ушам.
– Да ладно?
– Он ехал вверх, а я – вниз. Я показала ему знаком, чтобы он подождал сверху, но ждать он не стал, – становится стыдно за собственное откровение, и я удрученно подпираю подбородок рукой.
– Теперь ясно, почему ты где-то в прострации. А потом и я появляюсь. Вот тебе и странные совпадения.
Мария сидит напротив, и я окидываю ее взглядом.
– Я не верю в совпадения.
Она улыбается и с пафосом цитирует:
– «Не бывает совпадений. То всего лишь рука Господа, вершащая великий план».
Я криво усмехаюсь.
– В бога я тоже не верю.
– А как насчет Эйнштейна?
– А что с ним?
– Ну, по его собственным словам: «При помощи совпадений Бог сохраняет анонимность».
Улыбка у меня растягивается до ушей.
– Я все равно в него не верю.
Мария, закатив глаза, машет на меня рукой.
– Ладно, что ты теперь собираешься делать?
– Вернусь в офис и буду вести себя так, будто никогда раньше с ним не встречалась, – при мысли об этом мое сердце сжимается от боли. Чувства застали меня врасплох. Я едва его знаю. Была всего лишь одна ночь. Исходя из этого, я должна с легкостью справиться с ситуацией. – Что потом будешь делать?
– Встречаюсь с подругой. На выходных она выходит замуж, а я делаю ей свадебный макияж.
– Класс. Где ты живешь?
– Голдерс-Грин.
– Это через несколько остановок от Чок-Фарм выше по улице, правильно?
– Ты была там?
– Нет. Я прилетела из страны Оз всего три недели назад.
– А-а. Район у нас прекрасный, и совсем рядом – Хампстед со всевозможными симпатичными магазинчиками, ресторанами и кафе. Там точно стоит побывать, а летом здорово бродить по пустырю.
Бросаю взгляд сквозь стекло на серое небо.
– Кажется, что лето совсем не скоро.
– Скоро-скоро, оглянуться не успеешь, как уже наступит. – Она на секунду умолкает. – И закончится так же быстро.
Я не могу сдержать смех.
– Ладно, я приехала сюда не ради погоды.
Она улыбается.
– Как работа?
Я медлю с ответом, и у нее омрачается лицо.
– Что? Тебе не нравится?
– Ну и нытик я сегодня, – тяжело вздыхаю я и признаюсь: – Смущает только новая начальница. Но, может, просто надо привыкнуть.
– Ну, надеюсь, не к такому тону, которым она с тобой разговаривала на съемке, – с понимающим видом говорит Мария.
– Да, я тоже надеюсь, – угрюмо отвечаю я. – Да ладно, просто на работе надо искать удовлетворение в чем-нибудь другом.
– В чем, например?
– Мне нравится фотографировать, – признаюсь я. – Лучше уж работать с фотоаппаратом, чем изучать снимки папарацци, которые поймали в объектив прелести знаменитостей.
– Ты занималась фрилансом?
– Немного. Я фотографировала малышей своих знакомых и все такое, и есть снимки с нескольких дней рождения и еще кое-каких мероприятий.
Ее лицо озаряется.
– Ты занята на выходных?
– Ну, нет.
– Рейчел меня расцелует! – воодушевленно восклицает она.
– Кто такая Рейчел?
– Моя соседка по комнате. Она свадебный фотограф, а помощница совсем расстроила ее, потому что не собирается работать на свадьбе в эти выходные. Ты можешь помочь? – быстро спрашивает она.
Меня охватывает паника. Свадьба?
– Я не уверена. В смысле, вряд ли я хорошо справлюсь.
– Все каверзные моменты будет снимать Рейчел. Тебе нужно просто помогать ей.
– Ну, не знаю. – Я медлю с ответом. В браки я верю не сильнее, чем в бога.
– Оплата хорошая. Почему бы просто не сходить и не встретиться с ней? Возьмешь свое портфолио?
– Думаю, это не повредит, – отвечаю я. Не то чтобы я не знала, куда деть лишние деньги.
– Супер! – Она улыбается, а я запоздало задумываюсь, во что же ввязалась.