Вы здесь

Трилогия о Дхане и Земле. Книга первая. Конец света. Глава 5. 28 ― 26 гг. дкс. Радек ― сын Ра (Андрей Прудковский)

Глава 5. 28 ― 26 гг. дкс. Радек ― сын Ра

Из записок Радека Рексовича о своем детстве

Сегодня получал паспорт, пришлось придумать себе отчество. Не могу же я назвать истинное имя своего отца! Сказал, чтоб записали Рексовичем, ведь действительно собака Рекс была мне в детстве вместо отца… Об этом можно сказать всем. А вот то, что это и был мой отец ― знать не полагается никому.

Пришло мне в голову записать всё, что случилось со мной в те годы, тем более что сказочные события моего детства всё более покрываются вуалью нереальности, так что скоро я и сам перестану в них верить… И ещё одно ― мама Валя преподнесла мне на совершеннолетие подарок ― мятую ученическую тетрадку, где корявым почерком отца записана история моего рождения. Долгие годы хранилась эта тетрадка у неё втайне от всех… Итак, пора привести эти записи в порядок!


Записки Ра читатели уже прочли в предыдущих главах романа. Далее идут дневниковые записи его сына.

Жизнь наша в городе пошла по привычной колее, мама уходила с утра на работу, отец ― занимался со мной. Рассказывал мне о своей родине Дхане, причём не словами, а прямо картинами по мысленному каналу. Кроме того, читал мне сказки, которые покупала для нас мама. Но делать он этого не любил, так как не понимал, как сюжет сказок связан с его системой четырёх ИСТИН. И были счастливы мы, но не наша мама…

Отец думал, что её порадует его усердие в изучении всех, как он говорил, демонских тайн. Он даже нашёл в энциклопедии технологию изготовления карандашей и бумаги, но не обрадовал этим мою маму. Часто она ругала его, как мне казалось, безо всякой причины. Отец стал уходить на ночные прогулки, чтобы мама могла выспаться и отдохнуть от брани.

Ра полюбил ночной город, его пустынные тёмные улицы, мосты через грязную чёрную речку, загадочные тупички и каменные лестницы, ещё хранящие теплоту дня… Он знакомился с бродягами, ночующими на улице, нищими ― так он познавал жизнь города.

Мама по ночам плакала, крепко обнимала меня и мешала спать. Причины маминых обид были разные, но, по моему мнению, не стоили её переживаний. Один подобный случай запомнился, так как привёл к трагическим последствиям.

Как-то мама попеняла отцу, что он не зарабатывает деньги, как это делают другие мужья. Она сказала, что он вполне мог бы достать документы и устроиться на какую-нибудь работу, а меня уже можно отдать в ясли. Отец очень боялся, что меня отдадут в ясли и сделают там из меня настоящего демона, поэтому он решил доставать деньги по вечерам, когда мама приходила с работы. Один раз он даже принёс деньги, и мама была очень довольна, расцеловала его и спала этой ночью спокойно. Она бы не была так спокойна, если бы знала, как он достал эти деньги. На следующую ночь отец вернулся домой раненым…

Долгие дни он лежал больной, мать за ним ухаживала и жалела его. Впоследствии он рассказал мне, что с ним случилось:


― Я уже знал, как выглядят деньги и для чего их используют демоны, от нищих и бродяг знал, где их найти. Достать их было нетрудно, с моими способностями к преобразованию своего тела! Источник денег находился недалеко, в общественном здании под названием «магазин». Достаточно встать сбоку от домика, где сидела молоденькая демоница и где в деревянном ящике хранились деньги, а затем, незаметно удлинив руку, просунуть её в щель… и… можно спокойно брать деньги, когда демоница отворачивается для разговора с подошедшими к ней демонами. Я был уверен, что не обижаю своим поступком молодую демоницу, так как заметил, что деньги ей были совсем не нужны, она их отдавала другим демонам перед уходом со своей «работы». Я был горд и спешил домой, чтобы в очередной раз продемонстрировать Александре свои заработанные деньги, ― рассказывал мне отец. И вдруг я обратил внимание на трёх демонов, которые шли за мною. Я невольно заинтересовался их мыслями. Они говорили обо мне:

– Ловко спёр!

– Он работает не на своей территории!

– Возьмем в долю?

– Слишком ловок и глуп. Такой опасен!

– Значит, в расход!

– Да, сейчас он свернёт к пустырю. Там закопаем.


Я ничего не понял из их разговора. В какой такой расход они меня собираются отправить, и зачем меня закапывать? Одно я понял, что нарушил какие-то неведомые мне демонские законы о приёме на работу, но ведь мне их никто и не объяснял. По-видимому, если бы я был правильно принят на работу, то мне бы определили правильную территорию, а так я нарушил какие-то территориальные права. По аналогии я вспомнил битвы муравьёв из разных муравейников за территории, и мне стало страшно. Я побежал.

Трое бросились меня догонять, но куда им. Я был способен перегнать даже муравья! Тогда один из них достал какой-то маленький предмет и с его помощью проделал маленькую дырку в центре моего тела. Сначала я даже не понял, зачем он это сделал, но потом вдруг почувствовал, что уже не могу бежать с прежней скоростью. Дырка в теле потребовала от меня сосредоточенной работы по изменению тока крови по сосудам, некоторые пришлось пережать ― другие, наоборот, расширить. А когда он сделал во мне вторую дырку, я уже не смог держаться на ногах ― такой концентрации потребовала у меня работа по преобразованию своего тела. Они подошли совсем близко, начали осматривать мою одежду и взяли все заработанные мною деньги. Я затаил дыхание.

– Ну что, мёртв.

– Не дышит.

– Давай его сюда в яму.

Сверху на меня накидали какой-то мусор. Это, как я понял, был обряд закапывания, принятый для тех, кто работает на чужой территории.

Только к утру я вылез из ямы и с трудом доковылял до дома. Александра встретила меня руганью. Я ей объяснил, что ходил зарабатывать деньги, но неудачно и показал две дыры посреди моего тела. Она ахнула и занялась обработкой этих дыр. Тут я почувствовал, что умираю, ― и умер. Так заклятие Радогаста свершилось в третий раз.

Я опять был духом и парил над своим мёртвым телом. Но теперь я не боялся остаться мёртвым, так как знал силу магии моей демоницы и верил, что она обязательно вернёт меня к жизни. Кроме того, это была только третья попытка меня убить, а я знал, что по-настоящему смертельной будет ― четвёртая.

На этот раз я недолго был духом. Уже на следующий день я заметил, что тело моё непозволительно расслабилось, и кровь тонкой струйкой вытекает поверх бинтов, которыми замотала меня Александра. Что же будет, когда вся кровь вытечет? Пришлось, несмотря на боль, залезать обратно в своё тело и приводить его в порядок. Так, то вылетая из тела, то возвращаясь обратно, я пролежал около месяца.


Через месяц я встал. Но тут на меня обрушилась новая напасть. Александра принесла бумагу, в которой было нарисовано лицо, похожее на моё. Она сказала, что не может больше меня защищать, так как меня все ищут, и если найдут у неё дома, то им с сыном будет очень плохо. Я понял, что мне надо куда-то уйти, но я не знал, куда.

– Лучше бы у меня был не муж, а собака! ― с чувством сказала она.

Это ― выход. Я молча вышел из дома и превратился в собаку. Это было здорово. Я шёл по улице и не боялся, что меня узнают так называемые «стражи порядка», которые, как сказала Александра, на меня охотятся. Но всё оказалось совсем не так просто: на одной из улиц я почувствовал близкую опасность и со всех ног бросился в ближайшую подворотню, сзади раздался гром ― меня опять хотели продырявить. Из-за забора я услышал разочарованные мысли моих преследователей.

– Какая огромная и бродячая.

– Такая может быть очень опасна, надо её подстеречь.

Жизнь собак в городе, как оказалось, тоже подчинялась неведомым мне законам, не зная которых я опять оказался на грани гибели. Моя надежда была опять только на Александру ― единственное существо, которое было добрым ко мне. Выскользнув с другой стороны подворотни, я отправился обратно и улёгся у знакомой двери на лестничной площадке. Я не ошибся в своих надеждах. Александра пустила меня в квартиру, накормила и обращалась очень ласково.


С тех пор потекла спокойная счастливая жизнь. Александра очень полюбила меня и часто заставляла спать с ней в постели. Сын сразу узнал меня в образе собаки. К году он уже обладал двойным, а может, и тройным видением, присущим настоящим людям. Увидев, как я люблю ребёнка и забочусь о нём, Александра спокойно уходила на работу, доверяя мне сына. Для того чтобы на улице на меня не нападали чужие демоны, Александра купила мне собачьи амулеты: ошейник и поводок и объяснила, что пока мой сын держит меня за поводок, чужие демоны не имеют права меня обижать. Я не возражал. А ещё мне дали собачье имя ― Рекс.

Когда сын подрос, я стал обучать его всему, что знал сам. Он оказался прекрасным учеником и скоро знал о четырёх ИСТИНАХ не хуже меня.

Каждое лето мы уезжали в деревню к сестре Маше. Иногда нас отвозила сама Александра, а иногда ― тётя Валя. Валя и её дочка Любочка прекрасно понимали, что я не настоящая собака, но никому об этом не рассказывали. Гуляя в лесу, мы тренировались в превращениях. Мой сын научился превращаться в кошку, похожую на ту, что жила у тёти Маши. А у Любочки, кроме курицы, так ничего и не получалось.


Из письма Александры своей сестре Маше

Здравствуй, Машенька. Почти год тебе не писала. Тут многое произошло. Во многом, конечно, я сама виновата. Как вернулись из деревни, мой Рашка стал меня здорово раздражать. Здоровый мужик, а ничего не делает. Да ещё он начал гулять по ночам неведомо куда. В общем, решила я, что пора ему устраиваться на работу. Тем более что он уже не только хорошо научился говорить, но и читать и писать. Так, одним несчастным утром я отправила его искать работу. Лучше бы я этого не делала!!! Он вернулся на следующий день, простреленный в двух местах.

Как я потом сообразила по разговорам соседок об ограблении магазина, он «устроился» на работу к бандитам. Они его использовали, а затем пристрелили.

Теперь его ищут и стражи порядка, и бандиты. Если найдут, нам будет очень плохо. Я прошла всю лестницу в поисках следов крови на пути Рашки к дому, но ничего не нашла. Целый месяц я выхаживала его. А затем серьёзно с ним поговорила. Он всё понял и ушёл.

Порою я очень о нём скучаю, думаю, как он там? Где он? Почему-то мне кажется, что он жив и устроен ― тогда я счастлива. А порой опять накатывает отчаяние. Я бы, наверное, совсем сошла с ума, но тут у нас появился Рекс. Представляешь, прекрасная взрослая умная собака, которая любит нас с сыном. Я её полюбила просто безумно! Порою мне бывает стыдно, что я люблю пса больше, чем моего бедного непутёвого Рашку. Но тем не менее ― это так.

Скоро я обнаружила, что Рекс прекрасно умеет ухаживать за детьми. А тут ещё Валечка приезжала, посмотрела на него и сказала:

– Очень умный пёс. Ты вполне можешь не отдавать сына в ясли, а оставлять его на Рекса. Я вижу, что он специально обучен для ухода за детьми.

Я поверила и не раскаиваюсь.

Мой сын не расстаётся с собакой. Вместе гуляют, вместе играют, и никогда им не скучно!

Летом, надеюсь, приедем все втроём, и ты тоже познакомишься с нашим замечательным Рексом.

Пиши, целую!

Твоя Александра.


Из записок Радека Рексовича о своем детстве

Я думаю, что мало у кого из людей было такое счастливое детство, как у меня. Мало того, что мои родители любили меня, но ещё отец мой всегда был спутником всех моих детских игр. А возможностей для игр у него было гораздо больше, чем у других людей. Ведь он был «изменяющийся» ― тот, кто может менять свой облик. Обычно он жил в облике собаки Рекса, и даже мама не знала, что он ― это он. Зимой мы гуляли по улицам и подворотням нашего города либо сидели дома, и он рассказывал мне о своей родной земле и о магии числа четыре. Летом же мы целые дни проводили в лесу с соседской девочкой Любой, которая также была «изменяющейся» ― она могла превращаться в большую курицу, но мечтала когда-нибудь стать орлицей. Я несколько лет завидовал ей, так как сам ни в кого не умел превращаться, а потом я очень полюбил кота тёти Маши, целое лето играл с ним. В конце того лета я без особых усилий сумел превратиться в кота. Удивительно, в образе кота я приобрёл и достаточно острые когти, чтобы без труда лазить по деревьям. Теперь уже Люба мне завидовала, а отец смеялся, успокаивал её и говорил, что он тоже не умеет лазить по деревьям.


Да, я забыл сказать, что мы втроём общались между собой только мысленно, а в мысленной речи очень трудно скрыть любые оттенки наших детских чувств. Так что в первые годы ссоры возникали то и дело, и отец с трудом мирил нас. Он всегда говорил, что это результат приверженности числу два, что мы ссоримся только потому, что нас, детей, двое. А когда он с нами, то нас становится трое ― и ссориться уже труднее. А вот когда приезжала Любина мама тётя Валя, нас становилось четверо ― вот тогда наступало настоящее блаженство. Любина мама не умела изменяться, но зато была доброй и умела мысленно говорить. В её присутствии Люба сразу переставала мне завидовать. Мы гуляли вчетвером по лесу, демонстрировали ей наши детские успехи, порой, заигравшись, убегали, а тётя Валя всё расспрашивала отца о его далёкой родине. Он для неё был полнейшей загадкой. Она говорила, что может с первого взгляда определить, из какой страны приехал тот или иной человек, но «определить» моего отца она так и не смогла.


Тётя Валя научила нас всех тому, что даже мой папа не умел делать, ― она научила нас играть в прятки. Вы думаете, что ж в этом такого? Все дети играют в прятки. Да, все дети умеют, а мы с Любой и мой папа ― не умели, так как слишком легко по мыслям находили спрятавшегося. И весь смысл игры ― пропадал. Тётя Валя показала нам, как поставить защиту своим мыслям. Оказалось, это очень просто ― достаточно мысленно «посадить себя в кастрюлю и накрыть сверху крышкой». Тогда ни сам ничего не слышишь, ни тебя никто не слышит, и можно играть в прятки. А ещё можно мысленно провертеть в стенке кастрюли маленькую дырочку ― тогда сам слышишь, а тебя по-прежнему никто не слышит.


Однажды папа услышал, как пастух играет на рожке. Это ему так понравилось, что мне пришлось идти к пастуху и узнавать, где можно достать рожок. Оказывается, пастух сделал его сам, так что и для нас он смастерил такой же. Теперь папа иногда уединялся на какой-нибудь полянке и, уже в человеческом виде пытался разучивать на рожке некоторые мелодии.


Но всё хорошее когда-нибудь кончается. Я помню своё последнее лето детства. Мне уже исполнилось семь лет, осенью ― в школу. Погода была дождливая, Любочки не было. Она закончила уже пятый класс, и её отправили со всем классом на сельхозработы. Мама была грустной и молчаливой ― у неё болела голова. Мы с папой ушли в наш любимый лес. Было сыро и холодно, и папа сказал, что надо развести костёр. Я не знал, как разводить костёр без спичек, и папа показал мне, как мысленно тянуться к невидимому солнцу и, словно лупой, фокусировать его лучи в нужной точке. Мне это очень понравилось. Мы с ним тренировались, наверное, целую неделю, пока у меня немного стало получаться.


А потом в дождливый серый день мы опять оказались в городе. Я думал, что завтра мама поведёт меня в школу, но она меня не повела ― она совсем заболела, и я остался дома, чтобы ухаживать за ней. К нам ходили врачи и осматривали маму, звонили с работы, беспокоились о каком-то отчёте. Мама кратко отвечала и опять лежала безучастная, только просила менять тряпку с холодной водой у себя на голове.

Так прошёл сентябрь, а в октябре опять пришёл врач и предложил маме лечь в больницу на операцию. Он говорил, что операция маме обязательно поможет, но мы-то с отцом видели его мысли. Врач был уверен, что мама скоро умрёт, и ему было очень интересно узнать, какая болезнь угнездилась в её голове.