Глава 3
После неприятного разговора с генералами полковник пришел в свой кабинет и уселся в кресло у рабочего стола. Немного посидел, потом встал, снял и повесил на вешалку пиджак, распустил галстук, снова уселся и погрузился в размышления. Думал о цели приезда фээсбэшников. Сидел неподвижно и даже трубку трезвонящего телефонного аппарата не брал. Он вспомнил тот период своей жизни, когда попал под пристальное внимание сотрудников контрразведки.
Это было более трех лет назад, сразу после ужасной бойни на складе металлолома на заводе «Серп и молот». В тот день Сергей Михайлов уничтожил генерала Корнилова и всю его команду и спас жизнь самому Семенову. Сергей тогда не стал вступать в контакт с сотрудниками ФСБ, а тихо, по-английски удалился, оставив Петровича наедине с многочисленными следователями.
Сначала Семенова доставили в больницу и лечили до тех пор, пока он окончательно не поправился. Хорошо лечили, но после этого начались допросы и дознания, связанные с расследованием деятельности Сергея Михайлова и генерала ГРУ Корнилова. Но если про Михайлова Петрович кое-что знал, то про покойного Корнилова ничего.
Тем не менее Петрович не стал сотрудничать со следователями. Семенов не стал рассказывать следователям ничего, что могло бы повредить ему или Михайлову. А у фээсбэшников фактически ничего на Семенова не было, и они от него вскоре отстали. Но установили негласное наблюдение, следили за ним днем и ночью.
Сегодня они вновь показали, что интерес к полковнику и его другу у них не пропал, но для чего-то приплели к делу ракету.
«Виною всему – деньги, – решил он. – Генерал Корнилов на торговле оружием сколотил миллиардное состояние, Михайлов его у него экспроприировал, а фээсбэшники хотят поймать Михайлова и прибрать к рукам эти доллары. Но им его так просто не взять. Они хотят через меня его сцапать, наивно думая, что у нас с ним есть связь, а на самом деле – ее нет. К сожалению, нет». – Семенов покачал головой, встал, подошел к холодильнику и достал оттуда бутылку минеральной воды. Налил ее в стакан и выпил. Она освежила его, взбодрила и придала силы в летний зной.
«А что с ракетой? – Петрович возобновил свои размышления. – Что там они брякнули про ракету? Это для того, чтобы я начал действовать и сообщил Михайлову про торгующих оружием птенцов Корнилова. Хотя Сергею сейчас до этого нет никакого дела. Он генералу отомстил и теперь, наверно, прозябает в бездействии. С такими-то деньжищами».
Петр Петрович посидел немного, потом приподнялся, дотянулся до трубки телефона и вызвал к себе в кабинет своего заместителя – капитана Максима Говорова. Тот как раз приехал из морга, где присутствовал на опознании трупа родственниками.
По его глухому голосу полковник понял, что Максим не в настроении.
– Макс, – начал шеф, – как ты?
– Ничего, Петр Петрович. Все вроде спокойно прошло, но матери убитого пришлось нитроглицерин давать, а потом валидол. Труп изуродованный… Скверно все это. Противно…
– Ясен дуб, – вставил фразочку полковник. – Зайди ко мне, сто грамм налью.
– Да мы с парнями уже приняли.
– А мне тут тоже напомнили кое-что… На душе противно стало, будто вороны насрали. Заходи.
– Приказ? – хихикнул зам.
– Приказ в самый раз, – улыбнулся полковник и повесил трубку.
Максим явился через десять минут и принес с собой увесистый сверток. В нем оказались яблоки, бананы, вареная колбаса, хлеб и сыр.
– Купил в столовке, а то вы небось еще не обедали? – Он разложил съестное на столе и потер ладони.
Семенов открыл верхний ящик шикарного офисного стола, вынул из него ключ от входной двери и передал Говорову:
– Запри, пожалуйста.
Тот встал, подошел к двери, запер ее на замок, потом вернулся и положил ключ перед шефом. Полковник тем временем достал из шкафа бутылку дорогого коньяка, две чистенькие рюмочки и две тарелочки.
Максим уселся напротив шефа и вопросительно посмотрел на него. Тот откупорил коньяк, налил в рюмки, заткнул горлышко пробкой и поставил обратно в шкаф.
– По пятьдесят грамм. Для профилактики – чтобы не свихнуться от этой работы, – сказал Семенов, а потом подумал и изрек: – Здоровья нам, а врагам, – сделал паузу, – пулю в печень.
– О, это точно, – крякнул Макс и взял рюмку.
Они чокнулись, выпили и закусили яблочными дольками. Лимона не было, но был шоколад, прекрасно дополнивший немного кисловатую антоновку. Потом взялись за бутерброды.
– Ну, расскажи, как опознание? – спросил Семенов.
– За столом? – Говоров недоуменно посмотрел на шефа.
– А, плевать, служба скотская, поэтому валяй – не вырвет.
– А что рассказывать – грустное зрелище. Простыню подняли, а там… месиво. Садист полчаса топором орудовал – кромсал жертву. Когда мать увидела, что от ее сынка осталось, брякнулась в обморок. Отец еле-еле на ногах устоял. Я предвидел ситуацию и поэтому врача заранее вызвал. Он дал пилюли от сердца, успокоительное, нашатырь. В общем, обошлось без второго трупа.
– Да, гнусно. А этого урода еще найти надо.
– Ищем… Долго не пробегает. Бытовуху легче всего раскрыть. Пили вместе, допились до чертиков, поссорились, один другого топором зарубил и – в бега. Отсидится где-нибудь в подвале, проспится, вспомнит, что натворил, и сам с повинной придет. Или пойдет опохмелиться, мы его у ларька и сцапаем. Там наряды в штатском на каждом углу. Весь район перекрыт.
– Да, схема известная. Ладно, личность установлена, никуда он не денется. А ты мне вот что скажи. – Полковник пристально посмотрел на капитана. – Ты слышал о трех сожженных трупах в джипе в Люберецком лесу?
– Слышал и видел, они в том же морге лежат, на соседних столиках.
– Знаешь, кто у нас этим делом занимается?
– Знаю. Областная прокуратура, ФСБ. По нашей линии курирует Гращенко.
– Федя? – спросил полковник.
– Он самый.
– Позвони ему, встреться и возьми копии всех материалов. Будет лучше, если дискетку притащишь, а не бумаги.
– Зачем? Хотите его себе взять? Так у нас и так работы хватает.
– Просто интересуюсь. Макс, выполни, пожалуйста, мою просьбу.
– Будет исполнено, товарищ полковник. – Максим официально отдал честь. – Когда приступить?
– Немедленно. Сходи и принеси мне диск.
– Ладно, пойду, – Говоров прожевал кусок, выпил водички, встал, открыл ключом дверь и вышел.
Семенов посидел несколько минут, потом налил в рюмку коньяку, а бутылку заботливо поставил на полку. Дверцу шкафа закрыл на ключ, а его положил в ящик стола. Думал таким образом избавиться от назойливого желания напиться до чертиков.
Петрович пил понемногу, но частенько. Таким образом сбрасывал нервное напряжение и заглушал свое недовольство службой и жизнью. Хотя его уважали, любили, он был на отличном счету – лучший в МУРе специалист по раскрытию убийств; даже темная, кровавая история с генералом ГРУ Корниловым не бросила тень на офицерскую честь Семенова. Его стали уважать еще больше.
Телефонный звонок вывел его из оцепенения. Он посмотрел на аппарат мутным отрешенным взглядом, но все-таки дотянулся до трубки и поднес ее к уху.
– Да.
– Здравия желаю, товарищ полковник, – послышался голос майора Гращенко.
– Привет, Федя. Съел медведя, – съязвил шеф.
– Когти доедаю, но не подавлюсь, прожую, – ответил шуткой майор.
– Запивай почаще, – добавил полковник.
– Петр Петрович, передо мной сидит твой подчиненный, товарищ Говоров. У него ко мне щекотливая просьба… – Федя замолчал, и полковник понял, что он не хочет болтать лишнего по телефону.
– Выполни ее в точности, это моя просьба, – сказал Семенов.
– Я так и понял. Хорошо, я позвонил, чтобы удостовериться.
– Не доверяешь сослуживцам?
– Доверяй, но проверяй, – хмыкнул Гращенко.
Через пять минут пришел Говоров, снова закрыл дверь на ключ, прошел к столу и плюхнулся на стул. Увидел налитую до краев аппетитную рюмочку коньяку и с улыбкой взглянул на шефа.
– Выдыхается, кислорода набирается, – усмехнулся тот и взял свою.
Они чокнулись, выпили, посмаковали аромат, закусили яблочком и развалились в сладостной ватной вялости. Крепкий дорогой «Кельт» начал действовать.
– Напиться бы до чертиков, но нельзя, – Семенов сладко потянулся. – Дела ждут. – Он вопросительно взглянул на сослуживца.
Тот вынул из нагрудного кармана дискету и передал ее шефу. Петрович взял ее и кинул на столик у компьютера. Потом посмотрел на коньячные рюмочки, на шкаф, за дверцей которого пряталась сокровенная бутылочка, но все же пересилил себя и встал. Сев за давно работающий в режиме ожидания компьютер, сунул дискету в дисковод и нажал на клавиши. Экран замерцал приятным голубым светом. Семенов открыл файлы, скопировал их на жесткий диск и стал изучать.
За час прочитал все, но ничего особенного для себя не узнал. Это было обыкновенное уголовное дело об убийстве трех человек. Их нашли в лесу недалеко от карьера – обгоревших, с испорченным огнем оружием и небольшим чемоданом со сгоревшими фальшивыми долларами.
«Хотели получить деньги, а им всучили фальшивку, – констатировал Семенов. – За какой товар они их получили? Что продали? И за что их убили? Почему?»
Вопросов было больше, чем ответов. А Семенов не любил бездумно рыться в бумажках и поэтому решил сам отправиться на место преступления. Рассмотреть его воочию, а не на фотографиях или кадрах видеосъемки. Подышать воздухом места преступления, уловить малейшие нюансы недавно происшедшего кровавого, огненного события.
Петрович решил обязательно побывать там, так как был на всех местах преступлений всех дел, которыми когда-либо занимался. Без этого он не мыслил расследования и тем более его удачного разрешения. Он был немного мистиком и верил в то, что там, на месте кровавой бойни, всегда остается некий неуловимый информационный след. Интеллектуальный, эмоциональный, не важно какой, некая магическая аура, потусторонняя мыслеформа, и именно ее он попытается уловить, но не сознанием, а своим подсознанием.
Он всегда изучал места трагедий, ставил себя на место убийцы, затем жертвы, пробовал восстановить в своем воображении картину преступления, пытался разгадать мотивы, анализировал как осознанное, так и неосознанное восприятие своего пребывания там и делал выводы. Порой ортодоксальные, но всегда верные.
На служебной «Волге» Петр Петрович примчался на берег карьера. Приехал не один, а со своим замом и другом Максом Говоровым. Взял его скорее для компании, но посвящать капитана в тонкости расследования пока не собирался.
Они остановили машину у самого обрыва, вышли и взглянули на залитый ласковым солнцем огромный Люберецкий карьер. Чаша его покоилась в низине и с берега казалась необъятной.
На улице стоял жаркий летний день, на пляже было много отдыхающих. Люди купались, пили пиво и напитки покрепче, жарили шашлыки, отдыхали и не обращали никакого внимания на двоих мужчин у черной «Волги» на склоне обрыва.
– Ты знаешь, где это место? – спросил полковник и вынул из папки фотографии. Максим посмотрел схему и определил:
– Наверное, вон там, – указал на отвесный берег примерно в километре от того откоса, где они стояли. – Видите, на деревьях желтые ленты оцепления.
– Поехали. – Семенов снова сел в машину и завел двигатель. Через десять минут они уткнулись бампером в желтую ленту с буквами «стоп», натянутую между соснами.
– Здесь, – констатировал Говоров и вышел.
Перед оперативниками было то самое место, где неделю назад был найден джип с трупами. Следственная бригада областного убойного отдела обследовала его, изучила окрестности, собрала вещдоки и положила дело на полку. Классифицировали его как очередную бандитскую разборку между многочисленными люберецкими группировками. Но когда родственники троих без вести пропавших офицеров подмосковной воинской ракетной части подали в милицию заявления, вспомнили о трех трупах в джипе и провели идентификацию. По коронкам на зубах определили, что убитые и есть те самые вояки. Тогда дело перевели в Москву и им занялся майор Гращенко из МУРа. Его курировали следователи ФСБ и военной прокуратуры.
– Федя Гращенко тут был? – спросил полковник.
– Не был. Я спрашивал.
– Чего же он, не нашел времени?
– Зачем? Здесь местные менты все облазили и документы нам прислали. Чего тут копаться через неделю-то? А Федя занят – киллеров ловит. Еще одного депутата убили, он и расследует.
– Слава богу, не мы. – Семенов поморщился. – Я их терпеть не могу. Ты только подумай, приняли на днях закон о мате – мол, штрафы за мат и все такое, а сами с трибуны Госдумы матерятся. И это перед объективами телекамер. И как потом от народа добиться уважения этих законов, их выполнения?! Фарс, да и только. Я бы с них в первую очередь снял депутатскую неприкосновенность, а потом всех до одного заставил опубликовать декларации о доходах. И после этого их можно в тюрьмы отправлять. Всех до одного. Им туда и дорога.
– Это точно, оборзели «избранники народа».
– Ну ладно, давай к делу, а то солнце скоро сядет. – Полковник раскрыл папку с распечатанным на принтере делом и стал читать описание места преступления.
Они обследовали участок лесной дороги, место взрыва и поляну на берегу. В деле были фотографии автомобильных покрышек на земле, но у себя под ногами Семенов их не обнаружил.
– За неделю все следы исчезли. Наверное, немало машин проехало, – сказал Говоров.
– Ясен хрен. – Полковник взглянул на начинающий розоветь горизонт. За поисками они не заметили, что прошло два часа.
– Надо взять ноутбук, – решил Петрович и полез в «Волгу». Вынул портативный компьютер, включил его и открыл файл видеозаписи места преступления. Следственная бригада засняла все на видеокамеру, и теперь Семенов шел по берегу с компьютером в руках и видел на дисплее следы автомобильных покрышек.
Потом пошел в лес – на место взрыва – и стал сверять запись с собственным восприятием. Остановился в эпицентре и взглянул на дисплей. На экране был почерневший, обгоревший остов машины. Ее модели было не разобрать. Только в лаборатории эксперты определили, что это был американский паркетный внедорожник «Гранд Чероки». А на видеозаписи были различимы лишь кузов, остатки мотора да несколько железных скелетов сидений. Двери, капот, багажник и люди разлетелись на двадцать шагов в округе.
– Да, круто приложили, – покачал головой Семенов.
– Даже трупов не осталось. Только куски. – Говоров поморщился.
– Кто-то очень хотел, чтобы их не опознали.
– Какой эквивалент?
– Больше килограмма. Может, два. Причем взрывчатку заложили не одним куском, а частями, чтобы направить взрывы один на другой. Тогда создается избыточное давление и убойная сила увеличивается в несколько раз.
– Мафиозные разборки? – спросил не посвященный в дело Говоров.
– Нет, тут хуже.
– Хуже?
– Возможно, терроризм, – полковник сплюнул на песок и захлопнул компьютер. Походил по лесу, потом вышел на берег и осмотрелся. – Как все было? – спросил он сам себя и сам же ответил: – А так. Они приехали сюда на фуре, стояли и ждали кого-то. Курили. Окурки найдены… Кто-то приехал. У них была беседа. На какую тему – мы никогда не узнаем. В итоге джип уехал в лес и взорвался вместе с пассажирами, а фура отвалила в другую сторону. Но если джип взорвали, то, значит, перед этим его заминировали. Но известно, что джип не принадлежал ни одному из офицеров. Значит, трое приехали на фуре, а их убийцы на джипе. Потом в него сели трое и уехали себе на погибель. Они поменялись машинами. Но зачем? – Полковник прохаживался по берегу взад-вперед и держал компьютер под мышкой, как профессор книгу.
– У погибших обнаружили «калашников», на них были бронежилеты – значит, они опасались того, с кем встречались. У них был обнаружен «дипломат» с фальшивыми долларами. Выходит, Максим, за фуру им всучили фальшивые деньги и могли отпустить с миром, но их уничтожили.
– Может, у них произошел конфликт?
– Не похоже. Была бы перестрелка, следы огневого контакта – стреляные гильзы, рожки, пули в трупах… Но ничего этого нет. Получили деньги, не подумали, что заказчик их уничтожит.
– Когда это произошло?
– Рыбаки на карьере и дачники сказали, что взрыв произошел примерно в час ночи. Многие видели вспышку и слышали сильный грохот. Так в деле написано.
– Но никто не видел происшедшего.
– Нет. Может, и видели, но опера из областного отдела не очень дотошно этим занимались. Списали на бандитизм.
– Да, каждый день кого-то стреляют, взрывают, все привыкли…
– Что и скверно. Жизнь каждого человека священна, и никому не дано ее отнимать. Никому. Ладно, тут больше делать нечего, поехали посмотрим сожженную фуру. Она в лесу, в десяти километрах отсюда.
Муровцы сели в машину и за десять минут домчали до того места, где на опушке покоились останки «КамАЗа».
Мужчины подошли поближе к большому черному пятну. Огонь уничтожил здесь все в радиусе двадцати метров. В центре этого круга на обгоревших дисках стояла та самая фура. Она сгорела дотла, даже капот и крыша расплавились. Естественно, никаких следов в машине и вокруг нее не обнаружили.
– Она была на берегу? – спросил Говоров.
– Да, – ответил полковник. – Сумели идентифицировать отпечатки протекторов с берега и вот с этой обочины. – Он указал на пологий съезд с трассы. – Покрышки сгорели, но следы-то остались. Причем, по заключению эксперта, на берегу отпечатки значительно глубже, чем здесь, – значит, там она стояла груженая, а здесь уже пустая.
– По наклону колес определили?
– Да, по углу наклона колес и по ширине следов покрышек. Под весом они сильней сплющиваются. Определили также, что вес груза был примерно тонна. Может, чуть больше.
– Что в ней везли? – полюбопытствовал Говоров.
Он давно понял, что Семенов не хочет посвящать его в детали дела, но все же решил спросить. Ему было интересно, ради чего довольно ленивый полковник сорвался с места и ближе к вечеру рванул осматривать давно обследованное и запротоколированное место преступления.
– Черт его знает, – сухо ответил Петрович, но для себя решил: «Везли какое-то оружие. А если среди ночи крупным чинам воинской части дают чемодан с полумиллионом долларов, значит, речь идет не о пяти ящиках с автоматами Калашникова. Тут что-то крупное. Может быть, даже ракета. Надо определить, каков ее вес плюс вес упаковочной тары. Ее, если это была именно она, небось не целиком транспортировали, а по частям. Иначе как могли на дороге без крана перегрузить ее из одной машины в другую? А почему без крана, – подумал полковник, – может, кран был, или погрузчик, или несколько человек».
От этих мыслей полковнику стало не по себе. Он не знал, какую ракету могли заполучить покупатели, но от одной мысли, что кто-то ее купил, ему стало дурно. То, что недобросовестные вояки ее сперли и продали, у него удивления не вызывало. В России воруют все, от патронов до самолетов, и ракету тоже могли украсть и продать. Но вот кто решился ее приобрести, кому она понадобилась?
«Для чего она им?» – Петрович нахмурился и помрачнел.
Солнце уже садилось за горизонт. Небо покраснело, и на медленно плывущих облаках появились розовые отсветы. Хотелось смотреть на небо долгие-долгие часы. Но оперативники народ занятой, поэтому они сели в прокаленную дневным солнцем черную «Волгу» и помчались в Москву.
– Утром поеду в воинскую часть, – сказал Семенов. – Составишь мне компанию?
Максим ответил:
– Если позовете. Но, как я понял, я вам не очень-то нужен.
– Не обижайся, я и сам толком ничего не знаю. Вот пытаюсь докопаться до истины. Вместо Феди Гращенко.