Взаимовыгодный союз
Тёплым майским вечером семейство Бакулевых на своём «бээмвэ» возвращалось домой. Наталья, сильно располневшая в последнее время двадцатисемилетняя женщина, внимательно смотрела на мужа. Что-то сильно угнетало его, и это не могло ускользнуть от её взгляда.
Жизнь, не баловала Наташу: когда ей было семнадцать лет, в автомобильной катастрофе погибли родители, затем за грабёж и убийство посадили младшего брата. Через месяц пришло официальное письмо, о его гибели в тюрьме во время драки. Через год умерла бабушка, последний родной человек, и осталась она круглой сиротой.
С Андреем Бакулевым Наташа училась в школе, но внимания на долговязого очкарика, у которого на уме одна математика, не обращала. Он пришёл, когда было особенно тяжело и одиноко, и сказал, что давно её любит и, если она выйдет за него замуж, всю жизнь будет надёжной защитой и опорой для неё и их будущих детей. Наташа внимательно посмотрела на серьёзное лицо парня и согласилась. Прошло девять лет, и она ни разу не пожалела об этом.
Андрей один из первых понял, что за компьютерами будущее. Он начал с малого – одного компьютера, собранного и отданного богатому банкиру, а тот дал кредит под небольшие проценты, так у них появилась своя фирма со странным названием «Ослябя». В настоящее время у них лучший в городе компьютерный салон, двухэтажный коттедж и хорошая машина, а самое главное – сын Игорёк, сидящий сейчас на заднем сиденье.
Теперь, когда всё в жизни стало на место, она – хранительница семейного очага – даже мысли не допускала, что кто-то или что-то могло это разрушить. В очередной раз, внимательно посмотрев на мужа, напрямую спросила:
– Андрей, что случилось?
– Так, пустяки.
– Ты прекрасно знаешь, меня не обмануть. Рассказывай!
– Матвеев предложил заключить взаимовыгодный союз, – криво усмехнувшись, начал муж.
– Что за союз?
– Наши предприятия сливаются в одно целое и дальше, в светлое будущее, – муж вновь усмехнулся, – мы идём одной дорогой, и всё у нас будет честно и поровну.
– Но у него компания в два раза больше нашей фирмы. Какая ему выгода?
– В договоре обязательно должен присутствовать пункт, где сказано: в случае смерти одного из нас, предприятие переходит к другому. Это его третий взаимовыгодный союз. Два предыдущих совладельца благополучно перебрались в лучший из миров.
– Тогда не соглашайся, – твёрдо отрезала жена.
– В арсенале Матвеева имеются средства специально для твердолобых, например, подкуп правоохранительных органов, уничтожение имущества, убийства, похищение детей, и многое, многое другое.
– Как собираешься выпутываться?
– Пока не знаю, – тяжело вздохнув, ответил муж.
– А когда подписывать?
– Завтра, в шестнадцать ноль-ноль.
– Но какое-то решение у тебя есть?
– Попытаюсь с помощью адвоката внести в договор изменения, – неуверенным голосом ответил Андрей.
– Только всё у нас наладилось и на тебе.
Они подъехали к коттеджу, Андрей пошёл открывать ворота, а она задумчиво стояла у машины, когда её окликнул незнакомый голос:
– Наташа!
Она повернулась, близоруко сощурив глаза. К ней приближался высокий парень лет двадцати пяти, Наталья была уверена, раньше они не встречались. Он подошёл вплотную, обнял удивлённую женщину за плечи. Нет, не видела она никогда этого парня, вот только глаза, глаза…
– Здравствуй, сестрёнка!
– Г-Г-Глеб!!! Ты-ты живой? Братик мой родной!
Слёзы хлынули из глаз, пеленой закрыли настоящее. Перед ней вновь стоял пятнадцатилетний дерзкий и не по годам сильный парнишка, готовый драться с любым, посмевшим обидеть его старшую сестру Наташу. Она долго плакала, уткнувшись лицом в грудь воскресшего брата, не замечая ни мужа, ни сына, а когда слёзы, высохли, взглянула ему в глаза и поверила, перед ней, хоть и сильно возмужавший, но прежний Глеб. Наталья повернулась, улыбнулась мужу:
– Это мой родной брат.
Андрей подошёл, протянул руку, и она попала, словно в тиски, а дерзкие глаза парня, как бы говорили: «Хоть ты и муж, но, если что – не обижайся!»
Через час Глеб вышел из ванны, ему казалось, что навсегда смыл с себя грязь прошлого, а будущее впереди такое чистое, чистое. Он найдёт своё место в новой жизни, повстречает ту единственную любовь, о которой мечтал прошедшие десять лет и никто этому не помешает.
Около ванны его ждал племянник:
– Дядя Глеб, ты сильный?
– По-моему, сильный, – а про себя подумал. – «Надо же – уже дядя!»
– Ты у нас будешь жить?
– Думаю, немного поживу, если ты не против?
– Это не вопрос, – по-взрослому ответил Игорёк. – Я хочу поговорить с тобой об одном важном деле.
– И что это за важное дело?
– У папы большие проблемы, его могут убить, а он стрелять не умеет, и драться тоже, но я его люблю, он очень хороший.
– Игорь, тебе сколько лет?
– Восемь.
– Племянник, думаю, ты всё сильно преувеличиваешь.
– Не преувеличиваю. Я слышал, как папа с мамой об этом говорили. Дядя Глеб, если что случится, за него заступишься?
– Обязательно заступлюсь.
– Ты классный дядька! Пойдём ужинать!
После ужина, когда Наташа отправилась в спальню, укладывать сына спать, Глеб подошёл к Андрею:
– Я думаю, у тебя ко мне есть вопросы?
– Есть. Пойдём на улицу, покурим.
Они сели на лавочку возле крыльца. Несколько минут Глеб просто любовался закатом солнца, а Андрей терпеливо ждал, когда тот начнёт разговор. Не выдержав, достал сигареты и протянул новому родственнику:
– Закуривай.
– Не курю.
– А я, если не против, закурю. Ты из тюрьмы?
– Нет, – улыбнулся Глеб. – Я, считай, там и не был.
– Как не был? – удивлённо спросил Андрей. – Наталия говорила: тебя посадили на десять лет за грабёж с убийством.
– Правильно она говорила, но у таких как я была альтернатива – служба в спецподразделениях, типа «Альфы».
– Но ей пришло письмо, о твоей гибели в тюрьме во время драки?
– Предложившие нам эту службу, не сомневались, все мы рано или поздно погибнем. Письма писать строго запрещали, а в дальнейшем сами поняли, лучше не писать. Никто не мог сказать с уверенностью, будем ли живы, когда родные получат письмо. Так и жили мечтой, вернуться домой и обязательно неожиданно. У меня мечта сбылась.
– А у других?
– Многие были сироты. Да и уцелел за десять лет, может один из десяти, а то и меньше. Я, как видишь, уцелел, и меня уволили в запас в звании капитана, вот офицерская книжка.
– Все ступеньки военной карьеры прошёл!? – удовлетворенно спросил Бакулев, пролистав книжецу.
– Прапорщиком не был.
– Все нормально! – с радостным облегчением воскликнул Андрей. – Будешь жить у нас, сколько захочешь, без возражений. Деньги на мелкие расходы есть?
– Есть и на «крупные».
– Нормально! Давай пять!
Они пожали друг другу руки в знак дружбы, не зная, как крепка она будет в дальнейшем.
Едва рассвело, а Глеб уже был на кладбище у могилы родителей. Она была отделана чёрным мрамором и огорожена оградкой с массивной чугунной цепью.
– Папа, мама, вот я и вернулся, – произнёс он, глядя на фотографию на памятнике. – Наделал за это время столько дел, что дорога к вам в рай для меня закрыта.
– Эй, ты! – услышал он чей-то голос. – Тебе чё здесь надо?
Из зарослей боярышника к нему приближались две личности мужского пола. По их виду становилось ясно – их постоянное место жительства в этих зарослях.
– Это вам, что здесь надо? – улыбнулся Глеб, окинув их взглядом.
– Просто, смотрим незнакомый, а мы за этой могилкой следим не первый год, нам за это Наталья Даниловна платит.
– Я её брат, их сын, но долго отсутствовал.
– А почему без всего пришёл? – продолжал спрашивать один из бомжей, чувствуя удачу.
– Без чего?
– Ну, там цветы, помянуть, – хитро улыбнулся второй бомж.
Глеб понял, как он далёк от простой человеческой жизни, если забыл такие понятные всем вещи.
– Сейчас можно это найти?
– За деньги всё можно, – их глаза радостно загорелись.
– Вот вам деньги, организуйте, как полагается! – Глеб сунул им крупную купюру. – А сейчас я хочу один остаться.
– Да ты что? Да мы мигом!
Он просто стоял один в тишине, вспоминая далёкое детство, такое безоблачное и прекрасное. Затем они погибли и на горизонте жизни появились не только облака, но и тучи, тёмные грозовые тучи. Вначале стало не хватать денег, с каждым днём всё сильнее и сильнее, затем Наталья собралась поступать в самый престижный институт города на экономический факультет. Перестройка началась, и простому смертному дорога туда была закрыта, тогда Глеб пошел к Монаху и Негру. Они были обычные воры, но «поудачливее» других. Долго не решался нажать звонок их квартиры, но всё же нажал.
– Заходи! – улыбнулся Монах, открыв дверь. – Какие проблемы?
– Деньги нужны.
– Я тебе давно предлагал, у нас как раз дело намечается штук на пятьдесят.
– Штук пятьдесят мне одному нужно, – отрезал Глеб, – и притом в долларах.
– Ну, ты даёшь! У тебя, идея есть, как их достать?
– Банк хочу ограбить. Да, одному не справиться.
– Ты, «фраерок», шутник! – усмехнулся Монах, покачивая головой.
– Я сказал, мне деньги нужны, много денег. Поможете – всё честно на троих.
– Выкладывай!
– На улице Ватутина магазин был очень старый, там тайный ход, наверно, с девятнадцатого века остался. Мы ещё в прошлом году оттуда шоколад потихоньку таскали. Сейчас вместо магазина банк, а этот ход так и остался, но там сейчас кругом замки и охрана. Ты – замки и сигнализацию, мы с Негром – охрану.
– «Заметут» нас!? – засомневался вор.
– Скажите, что я придумал, мне шестнадцати нет, по «пятилетке схлопочем», Вам-то не привыкать? Ну?
– Негр, рискнём? – спросил Монах у своего друга.
– Давай! Если он «не лепит горбатого», то «хапнем бабки и на дно», а если «по мелочам», то часто «тырить» придётся и нас, точно, «заметут».
Им удалось всё, но не так гладко, как ожидали. Негр не смог «по-тихому» справиться со своим охранником и ударил его ножом, рана оказалась смертельной. Они ушли, взяв с собой около ста тысяч долларов.
Глеб почти всю свою долю отдал одному «жучку» из института, обещавшему, что Наташа поступит в институт и благополучно его окончит. Как оказалось в дальнейшем, слово своё сдержал. Сестра гордилась своим «красным дипломом», училась честно, взяток никому не давала, но часто удивлялась, отчего так везёт.
Взяли их через месяц. Негру дали пятнадцать лет, Монаху – двенадцать, ему – десять.
В тюрьме Глеб в первый же день избил одного очень крутого пацана, а вечером к нему подошли четверо с металлическими прутьями.
– Эй, ты, «чмо», сейчас тебя убивать будем, – сказал самый здоровый, вплотную подойдя к новичку.
– Бей сразу вот сюда, так надёжней будет! – Глеб опустил голову и показал на затылок.
– Чего? – удивлённо спросил парень, ослабив руку.
И в ту же секунду получил сильный удар промеж глаз, а пруток оказался в руках противника. Вот и второй, уронив оружие, схватился за лицо.
– Сейчас я из вас котлеты буду делать, – крикнул Глеб, бросившись на остальных.
Они не выдержали и бросились бежать, он – за ними. Тут, как из-под земли, появились охранники. Его бил лично самый ненавистный надзиратель на зоне прапорщик Домоседов, напоследок, ударив ногой по лицу, сказал:
– Ты у меня до шестнадцати не доживёшь.
Три дня Глеб провёл в «одиночке», на четвёртый его привели в кабинет начальника тюрьмы. За столом сидел человек в гражданской одежде, перед ним лежало личное дело.
– Заходи, садись, кури! – произнёс он, показывая взглядом на пачку дорогих сигарет, лежащих на столе.
– Не курю.
– Это хорошо.
– Попить дайте!
– Пожалуйста! – мужчина подошел к холодильнику, достал литровую бутылку с газировкой. – Это пойдёт?
– Всё пойдёт.
Пока Глеб жадно пил, человек листал личное дело, затем поднял голову и предложил.
– Давай, Ефимов, знакомиться! Зовут меня Николай Осипович.
– А мне-то это зачем?
– Вдруг подружимся.
– Мои данные перед вами, – кивнул на папку Глеб.
– Вот здесь записано, ты был чемпионом города среди юношей сначала по боксу, затем по каратэ, но спорт отчего-то бросил.
– Любил на улице подраться, а это до тренеров доходило.
– Ясно! Туго тебе здесь придётся, – с грустью в голосе произнес мужчина.
– Ой! Я сейчас расплачусь, и вы меня отпустите.
– Что ты расплачешься, сомневаюсь. Вот и хочу предложить тебе альтернативную службу на эти десять лет.
– Не понял!? – удивлённо воскликнул Глеб.
– Сначала тебя ждёт крутая «учебка», затем крутой спецназ. На сколько этот спецназ будет крутой зависит от тебя, но предупреждаю, там будет потяжелее, чем в тюрьме.
– А судимость?
– Подпишешь эти бумаги и можешь делать со своим личным делом, что угодно, на десять лет ты, как бы исчезнешь.
– Но у меня дома бабушка, сестра?
– Будем считать, что ты погиб в драке. Три дня назад ведь была драка? Даю тебе пять минут. Решай!
«Так, так! – глаза Глеба загорелись, что не укрылось от глаз Николая Осиповича. – Главное, судимости не будет, кроме того, спецподготовка крутая. Бабка с сестрой, думаю, когда вернусь, поймут».
– Согласен, но сначала, прочитаю, – произнес юный узник.
– Читай.
Глеб прочитал два раза, на секунду задумался, и поставил свою подпись.
– Забирай своё личное дело, и пойдём.
– Куда?
– Куда поведу, а вопросов задавай поменьше.
Он нажал кнопку, дверь тут же открылась, появился дежурный.
– Всё в порядке, товарищ полковник? – спросил он угодливым голосом.
– Да, – улыбнулся Николай Осипович. – Мы пошли.
И они пошли, и все тюремные двери моментально открывались перед ними. Осталась последняя, а там воля. В стороне от ворот двое заключенных жгли мусор, а «любимый всеми» надзиратель, орал на них.
– Я на секунду, – попросил Глеб, стараясь не выдать своих намерений. – «Дело» сожгу. Меня здесь ни в коем случае не оставят?
– Не оставят даже, если захочешь, – усмехнулся полковник.
Он подбежал к костру и бросил папку, предварительно раскрыв, чтобы огонь быстрее начал своё дело, затем повернулся к надзирателю:
– Здорово, Домоседов!
– Ты что здесь делаешь? – злобно вскрикнул тот.
– Вот должок решил вернуть.
С этими словами Глеб ударил каблуком тяжёлого тюремного ботинка в «солнечное сплетение» прапорщика, а второй нанёс в опускающуюся голову. Он успел ударить ещё несколько раз ногой по лежащему надзирателю, пока сам не отлетел от затрещины, оказавшийся на удивление сильной. Потом получил удар в спину, затем ещё и ещё один, пока не вылетёл за ворота тюрьмы.
– Запомни, парень, одну китайскую пословицу, – строго сказал Николай Осипович, заталкивая его в салон служебной «Волги». – «Сильный – не тот, кто победил в драке, а тот, кто сумел избежать её».
Много лет, проведённых в постоянной борьбе за выживание, не доходил до него смысл этой пословицы, а когда дошёл, понял, что стал действительно сильным.
Вчера утром Глеб вернулся в родной город, чтобы начать новую и безоблачную жизнь. Но как всё изменилось: город, люди, интересы и ценности этих людей. Он даже свой дом нашёл с трудом. В их квартире жили чужие люди, не имевшие представление, где его сестра. Конечно, всего через пару часов Глеб знал и её новую фамилию и где живёт, но в этих поисках он понял, сестра единственный человек из его прошлого, дорогой и близкий.
Лица, вернувшихся бомжей, были чистыми и сеяли от счастья. В руках одного была ослепительно белая тряпка и огромный букет цветов, у другого тяжелая сумка.
– Минуточку, сейчас всё сделаем.
Они протёрли надгробье, положили на него букет, рядом поставил полные стаканы водки, покрытые кусочками хлеба. На, тщательно вытертом и покрытом скатертью, столике появились бутылки, стаканы, хлеб, колбаса и другая снедь.
– На, помяни! – один из бомжей протянул Глебу полный стакан водки и бутерброд.
– Я не буду.
– Это настоящая водка, хорошая!!! – удивлению бомжей не было границ.
– Налей минералки.
– Как скажешь.
Они, молча, выпили. Глеб ещё раз посмотрел на улыбающихся с надгробья родителей.
– Я пошёл, – произнёс он после короткой трапезы. – Уберёте здесь.
– Конечно. Вот сдача.
– Оставьте себе!
– Но здесь много.
– За могилкой приглядите.
– О чём разговор?
Бомжи смотрели вслед Глебу.
– Интересно, у них есть ещё родственники? – спросил один.
– Да нам и этих хватит, – счастливо улыбнулся его друг.
Домой к Бакулевым он вернулся после обеда и сразу заметил, у сестры плохое настроение.
– Наташа, всё в порядке? – простодушно спросил Глеб.
– Да, всё нормально.
– Я у родителей был, детство вспомнил.
– Есть будешь?
– Сестрёнка, что случилось?
– Дядя Глеб, – услышал он голос маленького Игоря, стоящего у двери, – Пойдём, выйдем!
– Пойдём, племянник! – улыбнулся дядя.
Игорь завёл его в одну из дальних комнат, плотно прикрыл дверь и закричал дрожащим голосом:
– Ты обещал, обещал, что заступишься за папу, а сам где-то ходишь и не собираешься помогать ему.
– Ты это, серьёзно?
– Ещё бы. На него Матвеев «наехал».
– Игорь, знаешь, я немного отстал от жизни, объясни в двух словах, кто такой Матвеев и, как понять слово «наехал»?
– Матвеев – это «отморозок», но «крутой», а «наехал» – это, «типа, на счётчик поставил».
– Да, объяснил, но дело, я вижу, серьёзное, пойду с твоей мамой поговорю.
Глеб подошёл к сестре, и по её напряжённым плечам догадался, она готова разрыдаться.
– Наташа, скажи, десять лет назад, когда мы вдвоём остались, тебя кто-нибудь обижал?
– Нет, – она попыталась улыбнуться, но не получилось.
– Но если я мальчишкой за тебя заступался, то сейчас, тем более, ни тебя, ни твою семью в обиду не дам.
– Сейчас не те времена, и правила изменились, вернее, их совсем нет, – произнесла сестра и заплакала.
Конец ознакомительного фрагмента.