Третий возраст. ВТОРОЙ ВОЗРАСТ (Людмила Архипова)

На столе – букет подснежников, голубых, пахнущих свежестью, завораживающих своей синевой и жизнеутверждением. Как им первым удается прорваться через блокаду холодов и утренних заморозков, этим первопроходцам весны!

Провожу параллель к людям: среди нас первопроходцев не так и много…

Вновь беру в руки томик стихов Пушкина…

«Как грустно мне твое явленье. Весна, весна! пора любви. Какое томное волненье в моей душе, в моей крови!» и с недоумением читаю: «Я не люблю весны… Весной я болен».

Великий поэт – творец. Ему хотелось без устали заниматься сочинительством, а чувства влюбленности, как почти у каждого из нас, похоже, усиливались у него именно весной, – мешало сосредоточиться поэту всех времен…

И все же удивляюсь: как можно не любить весну?

Весна – пора юности для каждого из нас. Воздух наполняется свежестью и ощущением возрождения природы и самой жизни. Время, когда пробуждаются в душе чувства, как листочки на деревьях. Наверное, не случайно в геммологии символом юности считается изумруд, а в коллористике – зеленый цвет.

Поток эмоций в это время, словно ледоход на бурной реке жизни, с треском переворачивает льдины, ломая и круша все на своем пути. Все впереди и ты полон сил, радужных надежд, а на глазах – розовые очки. Ты готов изменить весь мир и подчинить себе. Столько уверенности в своих силах, и так необозримо будущее, так много задумок и идеалов в начале пути, кажущемся бесконечным, как сама Вселенная. Мир у твоих ног…

Юность

Последний звонок. Аттестат о среднем образовании в кармане. Гуд бай, школа! Никаких сожалений. Полна ожиданий и планов грамадье.

«Вот теперь начнется настоящая жизнь», – мечтательно думала я.

На выпускной мне сшили короткое белое платье из ткани с люрексом, купили туфельки на каблучках, мои первые взрослые туфли. Волосы до плеч я подкрутила в кудряшки (всю ночь мешали спать бигуди). Для усиления эффекта с помощью обыкновенной лабораторной пробирки, нагрев ее на газовой плите, сделала завлекалочки, этакие прядки-завитушки, – «голь на выдумки хитра»! Сама себе и парикмахер, и визажист.

Запомнились танцы. Огромный, крутящийся и переливающийся зеркальными мозаиками шар под потолком, от света которого белая одежда приобретала нереальный неоново – лиловый оттенок. И… ощущение скуки и неестественности происходящего.

Обратно я возвращалась босиком, неся туфли в руках: волдыри на пятках каждую минуту о себе напоминали. Шла, как по гвоздям, сравнивая себя с Рахметовым, персонажем Н. Чернышевского. Скорее всего, именно поэтому не появилось желания идти с одноклассниками встречать рассвет. Получилось не так, как хотелось, – не мой день.

«Научиться можно тому, что любишь»,

– в свое время говорил Гете. А я, девочка-книжница, любила литературу. Так что безапелляционный выбор в пользу поступления на литературный факультет был определен заранее.

«Хочу быть учителем русского языка и литературы, как Таисия Михайловна», – еще в 9-м классе решила я. Интенсивно готовилась к вступительным экзаменам.

У нас во дворе был гараж с плоской крышей, а на ней папа пристроил уютный однокомнатный домик. Я забиралась на крышу, загорала в гамаке и читала, изучала, зубрила. Пока не заметила как-то в прилегающем к нашему дому дворе соседа-онаниста. Фу! Отвадил меня этот тип на лоне природы осваивать науки…

Когда начался период взросления, моя юность? Предполагаю, что с того времени, когда меня не зачислили в институт. Не добрала полбалла (тогда была бальная система). В тот год вне конкурса поступали 50 казахов. И для меня этот промах стал вселенской катастрофой. В одну минуту рухнули все надежды.

Я бежала домой со скоростью страуса Нанду, за которым по прерии гонится койот. Задыхаясь от быстрого бега, захлебываясь от душащих слез, на придыхании, прошептала (или прокричала?), прибежав домой: «Я не прошла по конкурсу!».

Несколько дней к ряду я испытывала буквально физические страдания. Эмоциональные переживания настолько давлели над рассудком, что не хотелось и не получалось «включать мозги». Полный ступор. Я через силу заставляла себя проглотить что-то из еды, выйти во двор поиграть в бадминтон, дойти до магазина, поехать с родителями на дачу. Мир утратил свои краски. Все казалось серым и безжизненным.

Мне можно было остаться на первом курсе в качестве слушателя (родители подсуетились), в расчете, что будут отчисления из числа студентов-первокурсников. Но я не хотела быть неудачницей, поджидающей, как «ворон крови», отчисления незадачливого первокурсника. Не могла даже переступить порог института – документы забирала мама.

*

Психологи рекомендуют в сложных жизненных ситуациях расслабиться и помедитировать.

Это сейчас я, после какой-нибудь крупной неприятности, или неимоверной усталости включаю релаксационную музыку, лежа расслабляюсь, медленно делая вдохи и выдохи. Улетучиваются тревоги, особенно когда представляю себя внутри прозрачного воздушного шара, который я мысленно заполняю энергией любви ко всему миру, к жизни. И чувствую прилив сил, позитивной волны умиротворения…

*

Но все же разум у меня и тогда побеждал чувства.

Со временем, кое-как отойдя от потрясения, подумав, что мне уже все равно, где учиться, я поступила в Вуз другого профиля. Мой долбанный юношеский максимализм с полной категоричностью сработал на все сто: или все или ничего. Вот как бывает. Поэтому творчески самовыразиться на литературном поприще не получилось.

И жизнь пошла так, как я ей приказала, как захотела ее построить дальше, расставшись со своей мечтой…

Студенческие годы запомнились не только приобретением знаний, но и стройотрядами, спортлагерями, культпоходами и вечерами отдыха.

Близ нашего губернского города в старинном русском уездном городке, в то время, да и сейчас, районном центре, в живописном месте у реки располагался наш институтский спортивный лагерь. Мы, студенты-первокурсники, жили в палатках, пили родниковую воду, купались в реке, совмещая занятия физкультурой и отдых со сбором яблок в местном плодосовхозе. По вечерам – танцы под магнитофон. Веселая, беззаботная жизнь.

Как-то моей однокурснице Наташе на мосту повстречалась цыганка, как водится, предложила погадать. По руке нагадала, что в 18 лет она выйдет замуж, будет замужем еще два раза, что родит мальчика… Потом, после рассказа Наташи об этой встрече, мы с подружками хохотали «до посинения» над пророчествами цыганки, изображая в лицах и цыганку, и предполагаемых мужей, и Наташу. Заглядывали в будущее с юмором и задором, как только бывает в молодости.

За Наташей в то время ухаживал наш староста, Анатолий, крепкий рослый парень сельского вида, отслуживший в Армии, но ей не нравился из-за внешней простоватости. Вскоре она призналась мне, что как-то после танцев они с Анатолием оказались на сеновале. Последствия пребывания там, да еще ночью, вполне понятны. Она у меня совета просила. Что делать, мол? Первый мужчина. Вдруг беременна? Но мне он тоже не нравился. И в своем воображении рядом с белокурой голубоглазой красавицей Наташей я не видела этого черноволосого, долговязого и неотесанного мужлана. Я была разгневана и на нее («Да как ты могла?») и, особенно, на него («Подлец и подонок!»). Мне казалось, что он никак ей не подходит. Ну, не пара – и все. Что-то такое в резкой форме я выразила вслух. Как я была не права. И кто меня «за язык тянул»!

Советовать – дело неблагодарное. Не надо было мне ее критиковать, злиться на него, а просто поддержать в минуту испытания. Пусть бы Наташа как следует выговорилась мне и сама потом принимала решение.

Получается, что я, в некотором роде, взяла ответственность за ее дальнейшую судьбу. И в этом моем поступке меня может оправдать только молодость и неопытность. Для меня это был урок на всю жизнь: я никогда и никому в любовных отношениях не даю советов и не влезаю в чужие дела. Да и универсальных советов нет, как и рецептов счастливой жизни. Люди лучше всего учатся на своих ошибках. Пусть бы уже наступала на собственные грабли. По этому поводу есть хорошая русская пословица «Добрый совет к разуму хорош». А какой у нас был тогда разум?

Действительно ли то, что я сделала ей лучше? Не оказалась ли я со своим советом препятствием к ее счастливой жизни в дальнейшем? До сих пор не знаю.

Наверное, самое непростое в жизни – суметь самой понять, какой мост надо перейти, а какой сжечь. Никогда не надо опираться на советы, пусть даже и авторитетных подруг.

Каково же было мое удивление, когда в ноябре Наташа пригласила нас на свадьбу, но не с Анатолием…, а с Виктором, студентом другого Вуза.

Свадьбы в нашем студенческом мире проходили регулярно: и сельские – с русским фольклором, и городские – в помпезных ресторанах, но всегда веселые и шумные, с росписью в ЗАГСе. Гражданские браки, как сейчас, были не в моде и даже резко осуждались. Находились деньги, в основном из карманов родителей, и на тамаду, и на свадебный кортеж, и на кольца, и на фотографа. Видеосъемка была редкостью.

Одну такую студенческую свадьбу даже праздновали всем курсом на Азовском море (у нас там тоже был спортивный лагерь). С переодеваниями в цыган, с бородатым Нептуном в короне и с трезубцем, поеданием несметного количества арбузов на самом берегу моря и веселыми ночными заплывами – «кто дальше проплывет?», с улюлюканьем и гомоном на всю округу.

Что самое непостижимое: по прошествии многих лет я узнала, что Наташа три раза выходила замуж и у нее прекрасный сын. Простое совпадение? Или так ей запали в душу увещевания самой обычной бродяжки-цыганки, что стали программой ее последующей жизни?

Я не верила никаким оракулам, не хотела узнавать свою судьбу. Я просто принимала жизнь такой, какая она есть.

Новые знакомые, участие в профсоюзах, загруженность по учебной программе – постепенно стерли мои переживания о несбывшейся мечте об учительстве.

Как всегда у меня получалось, любила те предметы, по которым нравился преподаватель. Полюбила философию, которую легко, доступно излагал профессор. С трудом воспринимала политэкономию с ее стагнацией, терпела научный атеизм, не веря ни единому слову лектора. Зато специальные предметы нравились, так как я понимала, что мне они пригодятся в дальнейшем.

Задумывалась, к какому же типу людей я отношусь? Упомянутый Юнг делит всех на интровертов и экстравертов. Первые берут жизненные силы внутри себя, им важнее общества собственная личность. Энергия второго типа людей направлена на окружающий мир, который пытаются изменить. Они более активны в социуме, и без взаимодействия с другими людьми начинают буквально «чахнуть» на глазах. Так сказать, энергетические вампиры, люди, нуждающиеся в энергетической подзарядке, пополняющие свои запасы за счет энергии других.

Так кто же я? Есть еще амброверты – люди, соединяющие в себе качества того и другого типа.

Временами я – душа компании, но люблю уединение. Никогда не принимаю поспешных решений, даже проявляя при этом нерешительность и медлительность. Скорее – и то, и другое. Но больше – интроверт. Мне комфортно наедине с собой. У меня хорошие отношения со своим «Я». И, в общем-то, сама себе нравлюсь, как человек. Да и внешние данные не стали так отталкивать, как раньше. Изучая себя в зеркальном отражении, отмечала:

мои серо-голубые глаза с какими-то вкраплениями, словно камешками на фоне морской волны;

нос, хоть и удлиненный, но ровный, как-бы к лицу; да и губы похожи на яркий симпатичный бантик;

кожа чересчур белоснежная, но это можно подправить загаром, а зимой – тональной пудрой;

и русые волосы до плеч, слегка курчавые от природы, вполне меня устраивали…

Все же хотелось стать харизматической, иметь свой фирменный образ, стиль, индивидуальность, обладать отличной энергетикой. По-прежнему, в любую свободную минуту читала. Всегда носила с собой какую-либо книгу.

В трилогии Л. Толстого «Детство, отрочество, юность» понравилась мысль об улыбке:

«…Если улыбка прибавляет прелести лицу, то лицо прекрасно; если она не изменяет его, то оно обыкновенно; если она портит его, то оно дурно».

Вот, оказывается, как важна улыбка.

Стояла перед зеркалом и репетировала улыбку, понимая, что улыбка – идеальная иллюзия. Никто никогда не узнает, что под ней скрывается. Но улыбаясь, ты как бы открыт миру, доброжелателен. И хотелось, чтобы улыбка украшала мое лицо, лучились глаза.

Соглашалась с Коко Шанель:

«У вас не будет второго шанса, чтобы произвести первое впечатление».

Для себя же уверовала, что кроме доброжелательной улыбки, нужно проявлять искренний интерес к людям, запоминать имена (ведь приятно, когда тебя называют по имени), уметь слушать других, не навязывать свою точку зрения, относиться уважительно ко всем, не лебезить ни перед кем и вести себя достойно при любых обстоятельствах. Но абсолютно все в себе нравиться не может.

В чем-то комплексовала, никак не могла побороть свою природную стеснительность, не нравился мне мой голос, казался каким-то писклявым и тоненьким, как у мышки-норушки. Обратила внимание, что курящие люди разговаривают «толстыми» голосами.

В первый раз закурила сигарету с подругами. Назывались эти сигареты «Столичные», по-моему, и сейчас они в ходу. Вдохнула в себя несколько раз дым и после этого, пройдя несколько шагов, рухнула, как подкошенная, в обморок. Говорят же в шутку, что один грамм никотина убивает лошадь! Я, конечно, не лошадь, но первая сигарета сбила меня с ног в полном смысле этого слова. Однако, этот обморок не остановил меня.

Как и не остановило предостережение папы. Понятно, что не афишировала свои попытки курить перед взрослыми, усиленно зажевывая «дым» жвачкой или засасывая леденцами. Но все тайное когда-нибудь становится явным.

Однажды папа попросил меня надеть пальто. Недоумевая, подчинилась. После сказал:

– Опусти руки вниз, – послушно исполнила.

– А теперь объясни, что это? – спросил, показывая на маленькую выжженную точку ровно на уровне вытянутой правой руки – след от неудачного опыта горе-курильщицы.

Так часто мы идем на поводу нашего нездорового упрямства: я это могу, я этого хочу, мне это надо.

Брала пример с моих курящих кумиров, поэтесс – А. Ахматовой и М. Цветаевой. Находила себе разные оправдания на этот счет. Кроме писклявого голоса, мне казалось, что круто смотрюсь с тонкой сигаретой в левой руке, с ярко накрашенными длинными ногтями. Некий образ. Даже с умным видом говорила подружкам:

– Люблю, когда дым закрывает от меня окружающий мир.

Мне хотелось быть увереннее, весомее, сильнее. Начитавшись Ф. Достоевского, задавала себе вопрос: «Вошь ли я дрожащая или человек?» А как хотелось стать настоящей. Быть свободной, целеустремленной, жить в любви к людям, доброй, бескорыстной, сострадательной, благородной, порядочной, трудолюбивой, щедрой. Жить без фальши и во благо…

Человек! Заинтересовалась значением слова. Само слово состоит из двух частей. «Чело» изначально имело значение «высший», в старину так называли «лоб», а «век» – «сила», «исполненный силой», «вечный». То есть, получается, что человек – это наполненный высшей духовной силой. В настоящем человеке духовного начала намного больше. «Будь подобен Лотосу, который произрастает из грязи болота, но несмотря на это приобретает идеальную чистоту! Ты же Человек и в тебе есть Его зерно!»

Как в «Заповеди» Киплинга: