Ночь
Алиса спала плохо. Тревожно… Беспокойно… Возможно, дело было в тусклом свете заглядывающей в окно луны, а, может быть, о себе дали знать сильное эмоциональное потрясение и переживания последних дней.
Ей снилась темнота. То ли без единого окна и просвета комната, то ли просто неведомое, неописуемое нечто, у которого не было границ. Идти вперед впотьмах. Силясь разглядеть хоть что-нибудь перед собой. Холодно… Почему здесь так холодно? И так темно…
Внезапно возникший луч осветил неподвижно стоящего человека. Откуда этот свет? Белый, искусственный… В нем не играли пылинки. Он был недвижим. Мертв… Но в этом луче отчетливо выделялась одинокая фигура. «Кто бы это мог быть?» Алиса поспешила вперед, силясь разглядеть кого-то впереди нее.
«Борис!»
Сознание обожгло неожиданное открытие. Это действительно был адъютант. В холодном белом свете он смотрелся невероятно хорошо. Какая-то застывшая, гордая красота и стать были сейчас в нем. Такой, каким Алиса увидела его в первый раз. И запомнила на всю жизнь… Темные волосы, тонкая линия усов над верхней губой, белый сияющий фрак и эти пронзительные, чистые, голубые глаза. Алиса, пытаясь не оступиться, устремилась к нему навстречу. «Нет! Этого не может быть! Я сплю… Борис!» Ее душа ликовала, радостный трепет охватил все ее существо. Он здесь! Рядом с ней! Наконец-то!
– Борис! Родной! – она подбежала к нему, обняла и отчаянно прижалась к его груди. Адъютант не шелохнулся. Алиса подняла голову и взглянула в его глаза. Он даже не посмотрел на нее. Взгляд мужчины был направлен куда-то в сторону. Равнодушный… Безучастный…
– Что с тобой? Ты не рад меня видеть? Знал бы ты, как тяжело мне было без тебя! То, что ты сказал… Ведь это все неправда, да? Ты здесь, со мной! Нас теперь ничто не сможет разлучить! Господи, как же мне тебя не хватало…
Она ищуще заглядывала в его лицо, надеясь увидеть в нем хоть какой-то интерес, хоть что-нибудь… Неожиданно молодой человек повернул голову. Посмотрел на нее. И от этого взгляда Алисе стало не по себе. Холод. Снова холод… Словно бы осколки льда застыли в красивых голубых глазах.
Алиса почувствовала, как ладонь Тилинга легла на ее талию. Другой рукой сжал ее тонкие пальцы. Танец? Да, кажется, они находятся в бальном зале. Только почему она не видит стен? И не слышит музыки… Просто темно-серый пол, который едва можно было разглядеть в непонятно откуда возникшем узком луче света, открывавшем взору единственную пару на этом странном празднике… Знакомые движения успокоили Алису. Он танцует с ней так, как и всегда. То, что она любила… Алиса находила особый интерес в балах. В захватывающем кружении, соприкосновении рук, в пылающем взгляде появлялась какая-то особая связь, которую нельзя было никак объяснить, лишь почувствовать. И теперь…
Но все же что-то было не так. Привычные движения казались какими-то неестественными. Словно этот танец они исполняли уже в сотый раз… Молодой человек смотрел на нее, но почему-то Алисе хотелось отвести глаза. Ей было странно, неуютно… не по себе. Казалось, это был не ее Борис, а кто-то чужой, незнакомый. Небольшое расстояние между ними не позволяло прижаться, почувствовать тепло тела. Словно непреодолимая преграда, пропасть… Его руки не были нежны. Он вел ее так, будто это была какая-то необходимость, словно жизнь продолжалась бы только до того момента, пока они кружатся по этому холодному темному полу…
Алиса тревожно обернулась. Никого вокруг. Зловещая, пронизывающая тишина. Она будто бы чувствовала ее всей кожей. Что происходит? Движения адъютанта стали резче, быстрее. Алиса едва успевала за ним. Одной рукой она придерживала подол прекрасного черного платья, удивительно мерцавшего в темноте множеством маленьких драгоценных камушков. Невероятно красивое. Невероятно элегантное. Невероятно дорогое… И оно просто удивительно шло ее хрупкой фигуре. Подарок мужа… Почему-то только сейчас Алисе стало совершенно непонятно, каким образом даже в таких незначительных деталях он незримо был рядом. И почему даже тогда, когда в целом мире не должно было быть никого, кроме нее и ее возлюбленного? Это показалось ей крайне нелепым, неуместным… Как же она не обращала на это внимания раньше? Все было не так… Нет, это был не ее Борис! Какой-то другой, чужой, далекий человек…
Странные звуки, прорезавшие густую темноту… Внезапно. Обернувшись, Алиса с ужасом увидела, как из тьмы на нее смотрят… глаза. Алые горящие точки, которым с трудом можно было бы дать подобное определение. Через пленку, похожую скорее на то, что остается от потрохов, проглядывали белесые мутные зрачки.
Взгляды словно бы прожигали ее насквозь. И омерзительный, пробирающий до костей шепот. Запах гнили… Она не понимала ни слова, но от этих тихих, хрипловатых, высоких голосов кровь стыла в жилах.
Резкий поворот. Алиса прижалась ближе к Тилингу, с ужасом смотря в его равнодушные глаза. Он перехватил ее руку, прижал ближе, а затем… просто отпустил. Омерзительные, покрытые сероватыми нарывами обрубки, похожие, скорее, на лапки каких-то насекомых, потянулись навстречу. К ней…
«Нет!»
Хватая за платье, касаясь нежной кожи.
– Не надо! Нет! Ну пожалуйста! – сорвавшимся от безумного страха голосом. Скорее хрип…
Алиса отчаянно закричала, но поток света, окружавший ее и адъютанта, рассеялся во мраке так же неожиданно, как и возник. Черты адъютанта медленно растворялись во тьме, отдаляясь от нее. И только его лицо оставалось таким же бесчувственным, безучастным…
Голоса были повсюду. Женщина сходила с ума. Ей казалось, что она слышит их у себя в голове, чувствует отвратительные прикосновения грязных конечностей везде. Они царапали ее, сдирали кожу. Что-то омерзительно липкое. Разъедающее… Густой, беспросветный мрак. Отчаянный крик, безраздельный ужас…. Алиса в страхе пыталась вырваться, бежать, но неестественные в своей тошнотворной отвратности существа словно были везде, повсюду, куда бы она ни повернулась. Горящие глаза, облепленные струпьями руки, леденящий душу детский смех… Они швыряли ее и, казалось, желали просто разодрать на части. Женщина закрыла лицо руками, задыхаясь от собственного крика и бесконечного страха. Оступилась… Не удержала равновесие и упала… В чьи-то теплые руки. Почти что теряя сознание, захлебываясь слезами и дрожа от пережитого ужаса, Алиса все же ощутила, как кто-то осторожно сжал ее в своих объятиях. И вдруг поняла, что кошмар для нее кончился. Осталось только это теплое, уверенное, спокойное объятие и чувство защищенности. Ощутила такое знакомое и ласковое прикосновение чьей-то руки на виске… и поняла, что уже не спит.
В свете полной луны она увидела обеспокоенное лицо склонившегося над ней мужа. Женщина часто дышала, ее щеки были влажными от слез. В волнении она чуть приоткрыла рот… Сергей Владимирович аккуратно провел ладонью по ее лбу, убирая с него растрепавшиеся в беспокойном сне пряди волос.
В следующий момент Алиса приподнялась и отчаянно прижалась своими губами к губам мужа. Он, видимо, оторопев, не ответил. Вряд ли она понимала, что делает… Но как теперь ей нужно было тепло! Успокоение… Хоть что-нибудь… Алиса, дыша лихорадочно и часто, наклонила голову, едва касаясь кончиком носа его лица, зажмурилась и углубила поцелуй. Почувствовала, как он подался ей навстречу, ощутила его прерывистое дыхание. Так прекрасно, горячо, самозабвенно… необходимо… Пробивавшееся сквозь занавеску тусклое лунное сияние осветило два слившихся силуэта. Алиса, не прерываясь, поднесла руку к его щеке, проводя по ней пальцами, чувствуя, как он осторожно покусывает ее губы, и продолжила… страстно, отдаваясь этому головокружительному порыву после пережитого кошмара. Сергей Владимирович, прикрыв глаза, прильнул к ее полуоткрытому рту губами, мягко лаская ее языком. Алиса тихо застонала, отзываясь на его теплые, чувственные прикосновения, ощущая, как он проникает глубже, слегка отклонила голову назад. Ей не хватало дыхания, но она не хотела прекращать… не могла оторваться от него… Осоргин отстранился первым, мягко пресекая ее попытки найти его губы, слегка надавливая рукой на ее живот и заставляя лечь. Алиса послушно выполнила его желание, не отрываясь, смотря на мужа. В темноте ее глаза удивительно блестели.
– Отдыхай, Алиса, – он осторожно поцеловал ее, слегка разочарованную, удивленную, в лоб, и женщина уже не увидела, как Сергей Владимирович тихо вышел из комнаты, потому что усталость наконец взяла свое. Она провалилась в глубокий, ровный, спокойный сон…