Глава 3
В одиннадцать часов утра они погрузились в небольшой самолет, чтобы вылететь на юг. По предварительной договоренности они должны были лететь в вертолете, но в последний момент было решено заменить армейский вертолет на самолет. Аэропорт в Багдаде хорошо охранялся, и здесь можно было гарантировать безопасность делегации. А вертолет не смог бы набрать нужную высоту, чтобы уйти от возможных выстрелов террористов.
В Басру они прилетели в половине первого и сделали два круга над аэропортом, после чего самолет наконец пошел на посадку. В аэропорту их встречал вице-губернатор провинции Абид ибн Тагриберди, высокий, грузный мужчина лет шестидесяти. Он крепко пожал руки всем прилетевшим и пригласил Сеидова в свой бронированный автомобиль. Остальные расселись в два других внедорожника. Колонну сопровождали два бронетранспортера с английскими военнослужащими. Машины двинулись в сторону Басры.
– Слава Аллаху, вы долетели благополучно, – сказал вице-губернатор. – Мне говорили, что вы знаете арабский язык.
– Не так хорошо, как хотелось бы, – ответил Фархад, – но я действительно знаю ваш изумительный язык, на котором написан Коран.
– Да, – восторженно подтвердил ибн Тагриберди, – мы всегда гордимся тем, что являемся проводниками идей самого Пророка. Сегодня днем вас примет губернатор провинции, достопочтимый Хальдун Нувайри.
– Надеюсь, что наши переговоры будут успешными, – вежливо кивнул Сеидов.
– Мы очень хотим, чтобы русские специалисты снова вернулись в нашу страну, – подтвердил вице-губернатор. – Но мне говорили, что вы мусульманин? Это правда?
– Да, я азербайджанец.
– Хвала Аллаху! – радостно воскликнул ибн Тагриберди. – И еще нам сообщили, что вы являетесь потомком великого рода «сеидов», потомков нашего Пророка, да будет благословенно имя его.
– Да, – кивнул Фархад, – моя фамилия Сеидов, и наш род происходит из села Сеидли в Карабахе.
– Тогда мы рады видеть у себя такого человека, – кивнул вице-губернатор.
– Но для переговоров прибыли и другие делегации? – спросил Фархад.
– Таковы условия тендера, – сделал несчастное лицо ибн Тагриберди, – но мы уверены, что именно ваша компания будет победителем этого тендера. Губернатор сказал, что готов пойти вам навстречу. Сюда прилетит завтра утром и наш вице-премьер. Они прилетят с комиссией из Багдада.
– Мы уже встречались с господином вице-премьером, – сообщил Сеидов. – А кто, кроме нас, будет участвовать в этом тендере? Я слышал, что американские компании отказались от участия в разработках южных участков как самых опасных в вашей провинции.
– Нет, – удивился вице-губернатор, – у вас неверные сведния. В разработках с самого начала готов был участвовать «Эксон мобил». Они никогда не отказывались от своих планов. Но, кроме них, заявки на участие в тендере подали еще две другие компании. Ваша компания и «Бритиш петролеум», чьи солдаты нас сейчас охраняют.
– Получается, что российская компания будет участвовать в этом тендере вместе с американцами и англичанами, – понял Сеидов, – но нам говорили, что все американские компании отказались от разработки этого шельфа.
– Они давали такие интервью, – закивал ибн Тагриберди, – но формально их заявка еще у нас. Она будет рассматриваться вместе с вашей. Мы думали рассказать вам об этом во время переговоров, но наш губернатор очень добрый и честный человек. Он попросил меня рассказать вам об этом заранее, чтобы такое сообщение не было для вас сильным ударом.
– Сильным ударом? – пробормотал по-русски Фархад. – Это просто катастрофа.
– Что вы сказали? – вежливо осведомился вице-губернатор.
– Нам говорили, что мы проведем переговоры и гарантированно получим право на разработку этих участков. Насколько я понял, американцы и англичане отказывались раньше от разработки этих участков из-за их непосредственной близости к иранской границе и трудностей с охраной персонала.
– Но мы можем гарантировать их безопасность, – очень вежливо сказал ибн Тагриберди. – Когда людям будут платить большие деньги, они готовы будут охранять иностранцев и даже отдавать за них свои жизни.
– Пока я не видел особой готовности ваших людей отдавать жизни за американцев или англичан, – пробормотал Сеидов.
– Это разные вещи. Их военные пришли сюда убивать и должны быть готовы умирать. Они пришли воевать, а на войне не бывает без жертв. Но специалисты хотят добывать нефть и платить за нее большие деньги. Очень большие деньги. Поэтому мы готовы их охранять. Тоже за большие деньги.
– А если их захватят иранцы? Вы сумеете защитить их от иранцев? – нервно спросил Фархад.
– Мы десять лет с ними воевали, – напомнил ибн Тагриберди, – и смогли выстоять с помощью Аллаха. Значит, сумеем выстоять и теперь.
«Эксон» и «Бритиш петролеум», – подумал Сеидов, – это такие конкуренты, которым можно гарантированно проиграть. При любом, даже самом честном тендере. А здесь честного не будет наверняка».
– Кто главный специалист в оценке тендера? – уточнил он. – Я имею в виду не вашего вице-премьера, а технического специалиста?
– Мистер Сайрус Бантинг, – любезно сообщил вице-губернатор, – специалист из Техаса. Он очень объективный и компетентный профессионал, так о нем все говорят. Он даже преподавал в Великобритании.
– Подождите, – невежливо перебил своего собеседника Сеидов, – вы хотите сказать, что в тендере примут участие три компании, одна из которых английская, а другая американская. А главным специалистом, который будет оценивать наши предложения, будет американский специалист, который к тому же еще и работал в Великобритании? И вы считаете, что он может проявить объективность?
– Обязательно проявит, – счастливо улыбнулся ибн Тагриберди, – ведь он понимает, что предпочтение нужно отдавать лучшему.
– Тогда конечно, – уныло согласился Фархад.
«Какие сволочи, – зло подумал он, – ничего не говорили до самого последнего момента. Завтра будут поданы заявки, а в понедельник утром они должны объявить победителя. Если учесть, что главный судья американец, то шансы американцев оцениваются как девяносто девять, оставшийся процент у англичан. А у нашей компании шансы ровно ноль и ноль десятых процента. Черт бы побрал этих американцев, они всегда так делают. Стараются не показывать своего интереса, а в последний момент возникают из небытия и выигрывают любой тендер, любую заявку. И все потому, что за ними стоят Его Величество Доллар, самая сильная экономика в мире и американская армия, тоже самая сильная в мире. На этом земном шаре очень мало стран, способных противостоять такому давлению. Если бы конкурентами были другие компании, у них, возможно, еще могли быть какие-то шансы. С китайцами, французами, норвежцами, мексиканцами мы могли бы еще попытаться побороться. Но пытаться выиграть у „Эксон мобил“, когда главный судья американец, а председатель комиссии вице-премьер, которого все считают их ставленником, практически нереально. Может, вообще лучше повернуть сразу обратно, в сторону аэропорта, чтобы не позориться и не участвовать в этом балагане. Ничего, – прикусил губу Сеидов, – у нас есть еще один тайный козырь. Юсуф аль-Рашиди. Все знают, что его боевики дислоцируются именно в этом районе. Посмотрим, как они отреагируют на мое появление. Возможно, они еще не знают, что именно я спас отца молодого аль-Рашиди. Но губернатор, кажется, его кровный враг, и поэтому этот фактор может оказаться очень опасным и для самой делегации. Нужно подождать. И если ничего не получится, то в последний момент можно будет предъявить и этот козырь».
– Когда нас примет губернатор? – уточнил Фархад.
– Сегодня в два часа дня, – ответил вице-губернатор, – он примет всю вашу делегацию, после чего вы сможете полететь на юг. А завтра в полдень мы будем принимать ваши заявки на участие в тендере.
– Другие компании уже подали заявки?
– Нет. Но у них есть время до завтра.
– Может, они еще передумают? – пошутил Сеидов.
Абид ибн Тагриберди оценил его шутку и беззвучно рассмеялся.
– Говорят, что там очень большие запасы, которые в свое время оценивали ваши специалисты, – ответил он, – они работали в нашей стране в восьмидесятые годы.
– Да, – кивнул Фархад, – я тоже об этом слышал.
Они прибыли в город довольно быстро, аэропорт был совсем недалеко от центра. Их разместили в охраняемой гостинице, где обычно останавливались иностранцы. Вокруг отеля стояли посты экспедиционного корпуса, и два танка, находившиеся у входа, служили дополнительной гарантией их безопасности. Сеидов собрал свою группу в номере на импровизированное совещание.
– Положение гораздо хуже, чем мы себе представляли, – строго начал он свое выступление, – у нас будут не просто переговоры по тендеру, в котором якобы, кроме нас, никто не участвует. Это был обычный блеф американцев. Кроме нас, в тендере принимают участие «Эксон мобил» и «Бритиш петролеум».
– Не может быть, – вмешалась Манана Гацерелия, – мы несколько раз запрашивали их о возможных участниках тендера, о наших вероятных соперниках. И каждый раз получали ответ, что американские компании отказались от разработок в таком опасном и сложном месте.
– Только на словах. Их официальная заявка еще находится в комиссии. Завтра сюда прилетит вице-премьер со своей комиссией. И самый главный специалист, который будет оценивать наши заявки, профессор Сайрус Бантинг из Техаса.
– Но это нечестно, – сразу возмутился Головацкий.
– Нам говорили, что Бантинг будет консультантом вице-премьера, – напомнила Гацерелия.
– Он будет главным специалистом, – горько сказал Фархад, – и, как вы понимаете, наши шансы почти минимальны. Хотя и близки к нулю, но это еще не полный ноль.
Он видел, как переглядываются Михаил Гладков и Алена Сизых. Очевидно, сообщение о появившихся конкурентах неприятно поразило и этих «служителей плаща и кинжала». «Лучше бы они занимались сбором полезной информации, вместо того чтобы следовать за мной», – неожиданно зло подумал Сеидов.
– Что нам делать? – спросил Гладков. – У вас есть какой-нибудь план?
– Сегодня днем мы встречаемся с губернатором, – напомнил Сеидов, – после чего сразу вылетаем на юг. Времени у нас будет очень мало, практически до вечера. Поэтому каждый должен работать за троих. Резников должен суметь оценить состояние работающей там техники. Хотя бы приблизительно. Головацкому – сверить наши карты с местными геологами. Уважаемая госпожа Гацерелия может остаться. Вам нужно будет оформить нашу окончательную заявку на завтра. Господину Кажгалиеву надо суметь разорваться пополам, чтобы помочь одновременно и Резникову, и Головацкому. Все понятно?
– Не нужно разрываться, – вставил Гладков, – я тоже знаю арабский язык. С Резниковым поедет Кажгалиев, а я буду с господином Головацким. Помогу ему договориться с местными геологами.
– Спасибо, – кивнул Сеидов.
Он намеренно ничего не сказал о своей помощнице. Когда все разошлись, Алена осталась сидеть на стуле.
– Я уже совсем не нужна? – уточнила она.
– Зачем тебе рисковать, – устало спросил Фархад, – ты же видишь, что здесь творится? Женщинам там не место. Тебе лучше остаться здесь и помочь Манане с документами.
– Я могу поехать с тобой и помочь тебе.
– Каким образом? Арабского ты не понимаешь, а по-английски там лучше не говорить, чтобы их не раздражать. Если ты боишься, что я останусь без присмотра, то с нами полетит твой коллега Гладков.
– Не говори глупостей, я боюсь за тебя.
– Тогда оставайся и постарайся хоть что-то узнать. Почему раньше они говорили, что не собираются принимать участие в разработках этого шельфа, а сейчас резко поменяли свое мнение? Что произошло? И почему тогда нас пустили сюда для участия в тендере, если заранее ясно, что мы гарантированно проиграем? Ты можешь мне что-нибудь объяснить?
– Если бы я знала, то была бы аналитиком на Уолл-стрит, а не обычным сотрудником нашего ведомства, – уклонилась от ответа Алена.
– Поэтому я и прошу тебя остаться. Скоро мы поедем на переговоры с губернатором. Говорят, что это особо колоритная фигура. Он кровный враг моего знакомого – Юсуфа аль-Рашиди. Возможно, он уже знает обо мне больше, чем мы о нем. И поэтому сразу решил нам показать, что у нас нет никаких шансов. А возможно, так решили американцы, чтобы мы не пытались даже им противостоять. Может, в последний момент они передумали. Ведь стоимость нефти растет такими темпами, что скоро даже добыча на Луне станет прибыльным предприятием.
– Я понимаю твое состояние, – тихо произнесла Алена.
– Боюсь, что нет. Выходит, что мы напрасно сюда летели, готовились к этим переговорам, провели такую работу, чтобы сюда приехать. И все напрасно. Нет, я им не позволю с нами так обращаться. Достаточно и того, что меня уже один раз использовали как специалиста «одноразового действия».
Она прижала палец к губам. Здесь их могли прослушивать. Он отмахнулся.
– Пусть слушают. Мне их нечего бояться. Я профессиональный геолог и в их грязные игры не играю. И если губернатор даже тысячу раз будет против, а мистер Бантинг отдаст предпочтение американцам, то я и тогда не сдамся. Постараюсь объяснить этим типам, что мое появление в этом районе гарантированно остановит террористические акты против разработок нашей компании.
– Это может быть очень опасно, – тревожно произнесла Алена, – губернатор не захочет отдавать победу «кровному брату» своего кровного врага. Ты не сможешь отсюда уехать. Твоя жизнь будет под большой угрозой.
– Тогда ты меня защитишь, – невесело пошутил он.
– Боюсь, что у меня не хватит сил. Это очень опасная игра, и я тебе не советую разглашать эту информацию. Ты не сможешь контролировать все процессы, которые начнутся сразу после того, как все узнают, что именно ты спас жизнь отцу Юсуфа аль-Рашиди. Об этом напишут все газеты. Ты станешь героем и главной мишенью.
– Зато тендер не отдадут так просто американцам, – упрямо ответил Сеидов.
– Я не знаю, что именно должна тебе сказать, – ответила Алена, – но обещай, что ты посоветуешься со мной, прежде чем предпримешь какой-нибудь конкретный шаг.
– Обещаю, – усмехнулся он.
Она поднялась, подошла к нему, быстро поцеловала его в щеку и вышла из комнаты. В коридоре ее ждал Гладков. Он подошел к ней.
– Я понял, что он не захочет брать вас с собой, и поэтому предложил свои услуги, – сказал Гладков.
– Вы правильно сделали, – кивнула Алена, – боюсь, что у нас большие проблемы. Он хочет обнародовать информацию о своем участии в спасении жизни отца аль-Рашиди.
– Его могут убить, – тревожно заметил Гладков, – я обязан доложить об этом в Москву.
– Доложите, – согласилась Алена, – я тоже считаю, что это очень опасно. Но, с другой стороны, это вызовет к нам гарантированный интерес сторонников самого аль-Рашиди и поможет выйти на него. Нужно подумать, как нам себя вести. Или посоветоваться.
– Один неверный шаг – и нас просто сотрут в порошок, – пробормотал Гладков, доставая носовой платок и вытирая сначала свою лысину, а затем и лицо.
Алена усмехнулась.
– Боитесь? – жестко спросила она.
– Да, – признался Гладков, – я всю жизнь проработал под дипломатическим прикрытием. Унеси-принеси, возьми-забери, передай-отдай. Читай газеты, проверяй информацию. И все. Больше я ничего не должен был делать. И если бы меня даже задержали, то в лучшем случае мне грозила высылка из той страны, где я бы провалился. Я не готовился к нелегальной работе, как вы, Алена. Да и здесь все немного иначе. Здесь один неверный шаг, и меня разорвут в клочья, наплевав на мой дипломатический статус. Даже наш разговор в коридоре не совсем безопасен. Никто не гарантирует, что сейчас к нашей гостинице не двигается грузовик со взрывчаткой, за рулем которого сидит очередной полоумный смертник. И каждая секунда здесь может стать последней. А вы хотите, чтобы мы вообще вызвали огонь на себя. Я к этому не готов.
– Запросите свое руководство, как нам себя вести, – посоветовала Алена, – и тогда мы будем знать, что именно они хотят и как нам выстраивать нашу стратегию. А я запрошу свое руководство.
– Сколько вам лет? – выдохнул Гладков. – Тридцать или немного больше? А мне сорок два. И я на службе уже почти двадцать лет. И очень хочу уехать живым из этой страны, вернуться к своей жене, которая не выдержала здесь и двух месяцев, к своим мальчикам, которым еще по восемь лет. К своей маме, которая растила меня без отца и которая так гордилась моими успехами. Поэтому давайте без ложного пафоса и героизма. Я боюсь за нас всех, за наше общее дело, за нашу операцию. С одной стороны, мы должны успешно завершить нашу командировку и, по возможности, выиграть этот тендер, что почти невозможно. А с другой – постараться выйти на аль-Рашиди, что тоже почти невозможно.
– Поэтому вы сегодня сделаете свой запрос, и мы наконец узнаем, что для них важнее. Найти аль-Рашиди или обеспечить многомиллиардный контракт, – закончила Алена, – и не нужно так раскисать. Пока не произошло ничего страшного. Очевидно, все самое плохое у нас еще впереди.
– Ну да, вы меня успокоили, – пробормотал Гладков и, повернувшись, пошел по коридору.