Глава 26
Гэбриэл Эш показалось, что лимузин чересчур долго ехал от студии Си-эн-эн до офиса сенатора Секстона. Сам сенатор сидел напротив своей ассистентки, рассеянно глядя в окно и явно торжествуя победу в теледебатах.
– На дневное кабельное шоу они прислали Тенч, – произнес он наконец, взглянув на спутницу с многозначительной улыбкой. – Кажется, Белый дом сходит с ума.
Гэбриэл лишь кивнула, не желая начинать обсуждение. Она заметила, что когда Марджори уходила из студии, лицо ее сияло торжеством. Наблюдательная и умная ассистентка нервничала.
У Секстона зазвонил сотовый телефон, и он полез в карман. Как и большинство политиков, сенатор имел целую иерархию телефонных номеров, по которым его можно было найти. Все зависело от степени важности звонившего. Тот, кто набрал номер сейчас, несомненно, числился в верхних строчках списка; звонок прошел по личной линии Секстона, по тому номеру, на который не осмеливалась звонить даже Гэбриэл.
– Сенатор Седжвик Секстон, – пропел он сладким голосом, наслаждаясь звуком собственного имени.
Гэбриэл не расслышала, что говорил звонивший, но сенатор явно напрягся, стараясь не проронить ни единого слова. Отвечал он с энтузиазмом:
– Просто фантастика! Я так рад, что вы позвонили! В шесть? Прекрасно. У меня здесь, в Вашингтоне, квартира. Частная. Удобная. Адрес вы знаете? Ну и хорошо. Жду встречи. До вечера.
Секстон отключился, очень довольный собой.
– Новый сторонник Секстона? – поинтересовалась Гэбриэл.
– Их число стремительно растет, – ответил сенатор. – А этот парень – тяжелая артиллерия.
– Надо полагать, встречаетесь у вас дома?
Гэбриэл знала, как дорожит сенатор уединенностью вашингтонской квартиры – ведь она оставалась его последней возможностью скрыться от чужих глаз.
Секстон пожал плечами:
– Да. Придется добавить сердечного тепла. Этот человек имеет немалое влияние. Вы же знаете, что необходимо устанавливать и личные связи. Все играет в мою пользу.
Гэбриэл кивнула, открывая ежедневник сенатора.
– Занести его в расписание?
– Да нет, не стоит. Я все равно планировал провести сегодняшний вечер дома.
Гэбриэл нашла нужную страницу и увидела, что рукой сенатора уже сделана пометка – жирные буквы «P.E.». Это могло означать и свободный вечер, и дружескую встречу, и даже то, что босс посылает всех к чертям собачьим. Определить точнее значение этого сокращения было невозможно. Время от времени сенатор брал ежедневник и рисовал на нужной странице эти буквы, имея явное желание спрятаться в собственной квартире, отключить все телефоны и делать то, что любил больше всего на свете, – потягивать бренди со старыми приятелями, притворяясь, что в этот вечер совсем не помнит и не думает о политике.
Гэбриэл с удивлением взглянула на сенатора:
– Вы собираетесь позволить бизнесу отнять у вас заранее запланированное личное время? Интересно!
– Парню просто повезло. Он умудрился поймать меня именно тогда, когда у меня есть немного свободного времени. Поговорю с ним о том о сем. Послушаю, что он скажет.
Помощнице очень хотелось спросить, кто же этот таинственный человек, однако Секстон явно не хотел раскрывать секрет. А Гэбриэл уже научилась понимать его настроение.
Они свернули с окружной дороги и направились непосредственно к офису. Гэбриэл снова взглянула на перечеркнутую рукой сенатора страницу ежедневника и внезапно поняла, что босс ожидал этого звонка.