Глава 9
Проснулась Коул с широкой улыбкой на лице. Мерил тихо спала рядом. Из-под занавесок проглядывали первые лучи утреннего солнца.
Вот это счастье! Хрен с этим Критом, это того стоит, подумала Коул, потянувшись в кровати. Стать рыцарем? Пожалуйста! Да хоть кем, главное, чтобы рядом была Мер.
Она погладила волосы подруги, с умилением смотря на ее мирное лицо. Мерил наверняка снилось что-то хорошее.
Но какой сон может быть лучше этой реальности, того, что происходит сейчас?
Взяв с прикроватного столика сигареты и пепельницу, Коул закурила. Она долго просидела так, глядя на любимую.
Неожиданно прозвенел дверной звонок.
Стром? У него есть ключи. Кто же может прийти в такую рань?
Быстро одев свою старую рубашку и брюки, Коул спустилась вниз. Увидев на лестнице разбросанную одежду, она невольно улыбнулась. Хотелось кричать, прыгать и смеяться от того, как все сложилось! О лучшем раскладе и мечтать не стоило.
– Кто там? – спросила Коул, дойдя до двери.
– Верман Полумесяц. – ответил мужской голос.
– Чего?
Коул открыла дверь и удивленно вздернула бровь. Перед ней стоял вчерашний иглоликий-воин с Арены доблести. Высокий, худощавый, с костяными отростками, растущими на лбу, с бровей и щек. От каждого из них по всему лицу гостя тянулись витиеватые темно-синие татуировки. В этот раз на нем были не кожаные доспехи, а простенький костюм и помятая кепка. Коул тут же заметила свисающий с его плеча длинный темный сверток.
– Здравствуй, – хмыкнул Полумесяц. – Ты Кларисса Марс?
– Коул, – поправила девушка. – Что надо?
– Меня отправил сюда Крамар.
– Кто?
– Крит.
– И зачем же? – спросила Коул.
– Я буду учить тебя сражаться. – без особой радости ответил Полумесяц.
– Вот черт!
– Вообще-то я родился в Аварре, но почти всю жизнь прожил здесь, – рассказывал Полумесяц, размахивая мечом. – Многие считают, что иглоликие не имеют своей истории или культуры. – Выпад. Блок. – Но они ошибаются. Наша родина, далекий Хетт находится на восточном материке. Мы – народ пустыни. Бьемся с гулями, укрощаем джинов… – Блок. Блок. Толчок. – строим зиккураты для своих царей, коим даже смерть не страшна. По сути это не склеп, а тюрьма для злобных существ, что грозят уничтожить всех после своей смерти. А остальных, кто умер, мы сжигаем. Потому что мы… прокляты. Все мы, умерев, обращаемся в гулей – безмозглых каннибалов. – Выпад. Удар ногой. – Кстати, в Хетте есть и люди. Много людей. Там они и не делятся, как, например, здесь. Но Серру я люблю больше. Здесь я провел почти всю свою жизнь. Бродяжничал. Дрался. Воровал. Пока меня не нашел Крамар. Посмотри, кем я стал. Мое лицо на всех газетах и афишах. Я богат и влиятелен. Все это благодаря Крамару. – Блок. Блок. Еще один толчок. Смех. – Он увидел мой потенциал и раскрыл его. Видимо в тебе он тоже что-то увидел. Но я ничего не вижу. Я вижу перед собой грязь.
Задний двор особняка с беседкой, гравием и каменными статуями ангелов превратился в арену для тренировок. За какие-то несколько часов Коул возненавидела иглоликого. Полумесяц рассказывал ей всякие историй и отбивался от ее глупых, неосторожных выпадов. За последние часы, та уже несколько десятков раз оказывалась на земле. Девушка от злости рычала, ругалась, шла в атаку снова и, не рассчитав сил, теряла равновесие. Каждое падение сопровождалось колкостями и издевками иглоликого. «Может, отдохнешь? Устала?» спрашивал Полумесяц, улыбаясь своей нахальной, высокомерной ухмылкой. В ответ Коул, стиснув зубы и покрепче сжав арматуру, которая заменяла ей меч, бежала вперед.
– Может быть, действительно хватит? – встревоженно спросила Мерил, следившая за всем этим со стороны.
– Не вмешивайся! – прорычала Коул, вся испачканная в грязи и потная.
– Послушай подругу, – посоветовал Полумесяц, махнув своим длинным мечом, на клинке которого искрились руны.
– И не подумаю!
Коул рванула вперед.
Она никогда не держала в руках меч или другое оружие ближнего боя. Драки в пабах или в какой-нибудь подворотне было обычным делом, но ей никогда не доводилось сражаться по-настоящему. Не успела она добежать до противника, как тот выставил перед ней свой меч. А когда Коул замешкалась, каким-то неуловимым движением Полумесяц оказался где-то справа и локтем заехал ей в челюсть. Девушка рухнула на землю. Мерил вскричала в ужасе. Полумесяц засмеялся.
– Не поднимайся, – велел он, склонившись. – Тебе меня не победить. Ты всего лишь грязь. А грязь должна быть на земле.
Но Коул не слушала. Ее упрямство подогревалось злостью и ненавистью, а унижение и оскорбление не могли сломить ее волю.
Не с тем связался, подумала Коул и вспоминала годы жизни в приюте. Вспомнила, как сиротки дрались между собой или, как их избивали воспитательницы за провинность.
Проигравший не тот, кто упал, а тот, кто не поднялся.
С трудом, чуть ли не теряя сознание, Коул уперлась руками о землю и с огромным трудом приподняла голову.
– Лежи. Не вставай! – велел иглоликий.
– Иди… к чер… – прошептала в ответ Коул и темнота забрала ее.
Первый день обучения оказался насыщен на события. Когда Коул очнулась, была уже глубокая ночь. Открыв глаза, она увидела Строма, сидевшего у ее кровати и увлеченно читавшего какую-то книгу.
– Что это? Интересно? – спросила Коул хриплым голосом и ощупала повязки на своей голове.
– О, да! – не поднимая глаз, ответил дворецкий. – Это Мир Дейл, прославленный Телосский маг и странник. Он писал о своих приключениях, о далеких странах и всяких чудесах. Но эта книга посвящена Телосу. Называется «Цепь и Тролль» или «Тролль в цепях», смотря как переведут издательства.
– Сказка?
– Нет. Как говорят нынче, «история, основанная на реальных событиях». Он изменил только имена и кое-какие детали. Например,..
– Почему я в бинтах? – перебила Коул.
– Потому что наш друг Полумесяц переусердствовал с вашим обучением, – Стром с сожалением закрыл книгу и, наконец, взглянул на собеседницу. – Трещина в челюстной кости, небольшое сотрясение мозга. Совсем маленько. Пара ссадин и ушибов. Ничего серьезного.
– Он мне челюсть сломал?!
– О нет. Все на месте. Господин Меньес уже все исправил. Повязки так, на пару дней.
– Этот игложопый совсем свихнулся? И причем тут банкир?
– Ну, методы Полумесяца и я не одобряю, – мягко сказал дворецкий. – Но его самого обучали именно так. И посмотри на него сейчас, он один из лучших мечников нашего времени. Крит лично учил парня. А господин Меньес обладает недюжинными знаниями в медицине и направлялся сюда, дабы вручить кое-какие документы по вашим долгам. Простое совпадение.
– Полудурок рассказывал, что Крит почти усыновил его, – вспомнила Коул.
– Да. Господин Крит очень великодушен, – подтвердил дворецкий. – Верман и многие другие пропали бы без его вмешательства. Даже я, – мужчина невесело засмеялся. – По сути, он спас и мою жизнь. С другой стороны и Вермана можно понять. Крит готовил его на роль лидера возрожденного Ордена преторианцев…
– И тут появляюсь я, – ехидно улыбнулась Коул. – Теперь мне все понятно. У него есть причины меня ненавидеть. А кому ты насолил?
– Не понял вопроса.
– Ты сказал, что Крит спас тебя. От кого?
– Семейные дела, – коротко ответил Стром.
– Ты переступил через закон?
– Нет, не совсем. – устало улыбнулся мужчина. – Словом, все обошлось. Меня спасли. Я непомерно благодарен господину Криту за это. Теперь он хочет спасти вас. Воздать вам положенное, восстановить справедливость.
– И поэтому мне чуть не сломали челюсть.
– Назовем это огрехами обучения. Главное результат.
Коул призадумалась. В голове тут же возник образ Врабье, чьи методы воспитания были хоть и несколько фанатичными, но весьма эффективными и приготовили ее к взрослой жизни. Возможно этот фехтовальщик приготовит ее к жизни гораздо более опасной, чем в Манселе.
– Чем жестче, тем лучше, – прошептала Коул и присела.
– Вам лучше поспать. Вы еще слабы.
– Иди к черту, я в туалет!
– О… я принес на этот случай ночной горшок.
Вставшая с кровати Коул посмотрела на дворецкого таким взглядом, что он тут же решил прикусить язык и отшагнуть назад. Так, на всякий случай.
Коул уже на выходе из комнаты заметила, что на ней чистая одежда. Видимо, Мерил переодела ее, когда она была без сознания. Завершив свои дела, и, уже направляясь в спальню, Коул услышала смех подруги.
– Чего?! – прошептала она и направилась к лестнице.
– Так я победил Сороконожку из Цельпена. – рассказывал Полумесяц.
– Невероятно! Ха-ха-ха! Вы шутите! – отвечала Мерил.
– Нет. Честно! У него было сорок лап, такие маленькие и острые. Пришлось их все отрубить.
Мерил снова залилась звонким смехом.
– Я вижу, вы тут веселитесь, – холодным голосом произнесла Коул, войдя в столовую.
Мерил тут же кинулась обнимать подругу, а Полумесяц, сидевший за столом, лишь криво улыбнулся.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Мерил. – Не болит? Голова не кружится?
– Плохо. Болит. Кружится, – буркнула Коул, сверля глазами своего учителя. – Иди в кровать. Я сейчас приду.
– Но мы… – пыталась что-то сказать Мерил, но грозный взгляд подруги отбил у нее желание беседовать с иглоликим. – Все, поняла. Иду.
– А она миленькая, – сказал Верман. – Веселая. Такая хохотушка.
– Заткнись ублюдок!
– О! Кто-то разозлился? – Полумесяц встал со стула, выпрямился. – Отныне я твой злейший враг. Я буду учить тебя, буду злить, провоцировать. Мне не нужно твое уважение, послушание или любовь. Мне нужна твоя злоба, хитрость, скрытая в тебе сила. Твоя цель – победить меня, моя – втоптать тебя в грязь. Я отниму все: дом, меч, девушку. Останови меня. Докажи, что стоишь чего-то. Докажи, что Крамар не ошибся и сделал правильный выбор. Ты – грязь. Ты – ничто.
Он накинул на плечо сверток со своим мечом и направился к выходу.
– Я понял, – сказала наконец Коул, когда тот уже стоял у порога. – Через неделю, через месяц. Хрен знает сколько нужно времени, но я докажу тебе. Воткну в тебя твой же собственный меч. Я клянусь!
Полумесяц вышел из комнаты.
Последующие три дня были практически одинаковыми. Полумесяц приходил рано утром и уходил поздно ночью. Он заставлял Коул нападать на него, попутно рассказывал какие-то истории о своих победах и осторожно заигрывал с Мерил, которая всегда присутствовала во время странного обучения. Коул злило, когда подруга хихикала над очередной шуточкой иглоликого. Не любящая скандалов и сцен ревности Коул внешне никак не реагировала на это, но внутри нее бурлила злоба. Долгие часы проходили в череде падений, оскорблений, унизительных подзатыльников и пинком по заднице Коул. Не обучение, а избиение.
В третью ночь Коул не сомкнула глаз, размышляя о Полумесяце. Простой злобой его не победить, но и хитрости было мало. Нужно лишь мастерство фехтовальщика.
– Черт подери! – вскрикнула Коул посреди ночи и побежала в библиотеку, что находилась на первом этаже.
Долго перебирая среди полок, она нашла несколько нужных книг. «Странствия синего рыцаря» господина Флей Де Арго, «Преторианцы и мечи» за авторством графа Ротшвальда и «Тактика ведения боя на мечах» Б.И.Дорра. Три толстых пыльных тома рассказывали об искусстве фехтования, об истории основания Ордена, о свойствах мечей и тех силах, которыми обладали преторианцы когда-то. Устроившись на мягком диване, с книгой в одной руке, с сигаретой и чашкой кофе в другой, Коул обогащалась знаниями. Начала она с «Преторианцев и мечей».
Спустя пару часов она уже знала, что особые преторианские мечи стали использоваться больше ста лет назад. Чуть позже вместе с традицией связи между мечом, браслетом и преторианцем, увеличилась сфера влияния Ордена и их обязанности. Рыцари, имевшие способность рассеивать магию, распространились почти по всей Империи, поодиночке или по двое, следя за порядком в каждом городе и на окраинах. Они имели огромную власть над военными и аристократией, могли судить и собственноручно казнить простолюдинов и уважаемых господ за нарушения законов. Грозный преторианский меч внушал людям страх, уважение и веру в справедливость. Рыцари были неподкупны, их главная задача состояла в службе правителю и сохранность законов. Они решали различного рода проблемы, будь то возвращение домой непутевого отпрыска какого-нибудь графа, помощь в снятии древнего проклятия или убийство монстра, терроризирующего маленькую деревушку. Гордость и сила рыцаря – его меч не давал покоя как завистникам, так и врагам, которые не раз пытались их выкрасть. Сто лет назад только рыцарь мог взять в руки «привязанное» к нему оружие. Других же оно убивало. Это заклятие было ослаблено чародеями Ордена после нескольких несчастных случаев, связанных с детьми самих преторианцев. Проклятие собственности было заменено на чары поиска клинка и распознавание наследника. Теперь если меч украден или застрял на горбу какого-нибудь болотного чудища, то рыцарь мог легко найти его с помощью браслета и воздать виновникам по справедливости. Коул вспомнила разочарованное лицо Крита при их встрече в Банке огня.
А чего он ожидал? Меч сломанный, раздраженно подумала она и перелистнула на следующую страницу.
Полумесяц не учил ее, а побуждал в ней мотивацию к самостоятельному обучению своим нахальством и издевками. Все его бессмысленные рассказы о том, как он победил того или иного противника, являлись не просто хвастовством, а своего рода подсказками, намеками. Верман Полумесяц стоял расслабленно, держа свой длинный меч лишь одной рукой, но стоило Коул напасть, он тут же принимал защитную стойку. Коул должна была догадаться до всего сама и, наконец, этот момент настал. Листая пожелтевшие страницы, Коул обнаружила рисунок с этой самой стойкой. Прочитав несколько глав и внимательно глядя на иллюстрации, она решила выучить азы. За ночь она не стала великим бойцом, но главное Коул Марс поняла – всему надо учиться самой.
Когда утром Полумесяц явился вновь, то вместо бездумных выпадов и неуклюжих уколов, он увидел почти правильную стойку пятой формы Решальдера, техники прославленного рыцаря-преторианца.
– О, что-то новенькое, – довольным голосом и без сарказма произнес учитель.
Коул осторожно, как говорилось в книге, перебирала ногами, крепко держала арматуру перед собой и внимательно следила за позой Полумесяца. Он сутулился, держась за широкую гарду своего меча, словно за трость.
– Ну, сколько мне ждать? – спросил он спустя несколько минут. – Может быть, начнем?
Коул не сдвинулась с места, выжидая момента. Прошло еще три минуты, стало чуть светлее, иглоликий прищурился, и Коул резко шагнула вперед. Как в книге: аккуратное распределение веса, сокращение дистанции, обманное движение и взмах. Не ожидавший этого Полумесяц сначала опешил, но все же успел выставить блок. Удар, удар, тычок, и личная импровизация Коул – сильный удар коленом в пах.
Мерил, сидевшая на скамейке, в паре метрах от них, громко всхлипнула. Сложившийся пополам иглоликий пребывал в шоке, но меч держал крепко и все еще отбивался, как мог. План Коул сработал идеально, но при виде почти поверженного врага, она дала волю своей злости. Это и стало ее ошибкой. Полумесяц поймал левой рукой арматурой и пихнул девушку плечом. Та отшатнулась и получила кулаком по корпусу. Удар оказался слишком сильным. Схватившись за правый бок, Коул упала на истоптанную землю.
– Похвально… – тяжело дыша, произнес Полумесяц. Он присел рядом и обеими руками схватился за пах. – Я думал, ты догадаешься… только через неделю.
– Пошел ты! – прошептала Коул, не в силах подняться на ноги.
Учитель засмеялся и швырнул в нее комок грязи.
– Очень хитро… Ах… Встала специально спиной к востоку, то есть к особняку. Дождалась, когда лучи солнца ударят мне в глаза и ударила сама. В книге вычитала?
– Я тебя убью…
– До этого еще рано! Хе-хе. Все было очень хорошо… особенно пинок. Ах… но потом… ты дала слабину.
– Я не думала, что все зайдет так далеко, – призналась Коул, чувствуя отступление боли. – Кто же знал, что ты такой слабак?
Полумесяц разразился хохотом.
– Ты молодец! – похвалил он, и его голос звучал искренне. – С сегодняшнего дня начнется твое настоящее обучение. Я буду строже. Помни то, о чем я тебе говорил.
– А ты помни мое обещание, – угрюмо ответила Коул.
– Может быть, хватит на сегодня? – спросила Мерил, помогая встать подруге. – Она всю ночь не спала. Ей нужно отдохнуть. Да и тебе Верман тоже, наверное, после… травмы. Хи-хи-хи!
Коул мрачно взглянула на девушку, чей смех был ну никак не издевательским, а скорее смущенным.
Что с этой бабой творится, подумала Коул, вздернув одну бровь.
– Мадемуазель, вы правы, – опираясь на свой меч, Полумесяц поднялся на ноги и отвесил слишком низкий поклон. – И Клариссе и мне нужно немного передохнуть друг от друга. Да и у меня есть кое-какие дела. Учи позиции и читай книги.
– Пошел к черту.
Как только Полумесяц ушел, между подругами произошла небольшая размолвка. Коул высказала свое недовольство по поводу слишком милого обращения со стороны Мерил к иглоликому. Та парировала тем, что это лишь вежливость, и подруга зря повышает на нее голос. Не поверив ее словам, Коул прибегла к обширным знаниям Мансельских нецензурных выражений и в довольно агрессивной форме запретила любимой вообще разговаривать с Полумесяцем. Полемика длилась недолго, ибо Мерил, как обычно происходило в таких ситуациях, расплакалась и, сравнив Коул со своим излишне строгим отцом, закрылась в спальне.
Коул уже собиралась идти за ней, как вдруг в дверь постучали.
– Берегись, – послышалось от стен, когда Коул спускалась на первый этаж.
– Чего?
Но дом ничего не сказал. Хмыкнув, девушка подошла к двери и заглянула в глазок. Там стоял странного вида юноша, в кепке и темном пальто. Коул насторожилась, узнав обычную одежду сироток Врабье, почти такую же, в какой ходила она сама. Может сиротки хотят вернуть ее, может они против того, что она их покинула?
Но какое им дело, черт подери?!
– Здравствуйте, – нарочито грубым голосом поздоровался «парень», когда дверь открылась.
Коул сразу узнала ее. Светлые волосы, веснушки, голубые глаза и два мелких шрама на щеке, которых раньше у Алекс не было. Коул знала ее с самого детства, такая же сирота, взращенная мадам Врабие, грубая и дерзкая. Они работали в одном месте и жили по соседству, частенько выпивали вместе и участвовали в драках. Друзьями их не назовешь, но слово «товарищи» подойдет в самый раз. Только вот в последние месяцы Алекс куда-то пропала, и вот теперь, вся помятая и в шрамах, она стояла у порога Коул.
– Ну, привет. Заходи. Какими судьбами?
– Коул? – удивилась гостья. – А ты что тут делаешь?
– Я здесь живу, – пожала плечами Коул, впуская ее внутрь. – А ты куда исчезла? Наши тебя обыскались.
– Живешь? Здесь? – удивилась Алекс, следуя за хозяйкой дома.
– Ну да. Оказалось, что мои родители не пьяницы и бездомные, как мне рассказывали. Короче, я устал, и это очень длинная история.
– У тебя есть что-нибудь выпить? Я долго сюда добирался.
Они вошли в гостиную, и Коул указала на одно из кресел.
– Садись. Сейчас принесу.
Коул отправилась в столовую и начала шарить по шкафам в поисках выпивки. Насколько она помнила, Алекс любила бренди. Коул испуганно вздрогнула, когда увидела в окошке серванта чужое отражение.
– Вот и настал момент, – сказал дом устами Крита.
– Иди к черту! – прошипела Коул, держась за сердце. – Хватит меня пугать!
Отражение исчезло.
Взяв бутылку бренди и два бокала, Коул вошла гостиную. Алекс, снявшая кепку, сидела в кресле у камина и массировала свои виски. Получив бокал, она залпом выпила все и попросила еще.
– Ну, дружище, рассказывай! – попросила Коул, устроившись в соседнем кресле. – Где был? Где пропадал? И что тебя привело сюда?
– Короче, расскажу с самого начала, – хмыкнула гостья и как-то странно улыбнулась. – Однажды ко мне явился дядька в дорогом костюме и заявил, что моя мать вовсе не проститутка, откинувшая копыта от туберкулеза, а кто-то богатый из Арраса. А отец был благородным рыцарем. Бедняги умерли во времена гражданской войны и оставили мне большое наследство.
Коул передернуло! Она мотнула головой и часто заморгала, не понимая, что происходит. Начиналось все как-то слишком знакомо. Тут ее внимание привлекла картина, висевшая за спиной Алекс. Нарисованная женщина в алом платье и с сумочкой в руках, лукаво улыбнулась и поманила Коул пальцем. Дом, как оказалось, умел и такое.
– И что дальше? – спросила Коул, встала с кресла и подошла к картине.
– И вот, я согласился пойти с этим болваном! – пригубив бокал, Алекс громко выругалась. – Как раз проходил парад на день города. Там с ним еще был иглоликий. Сидим в съемной квартире, пока первый заканчивает дела с какими-то документами. Решили выпить, отметить. Игложопый притащил какое-то пойло и все было хорошо. А потом я отключился!
– Тебя избили? – уточнила Коул, глядя на улыбку дома.
– Да нет. Это его выпивка! Меня отравили! – выпалила Алекс. – Очнулся я где-то на свалке, в жопе земли. Голый. Без денег, без документов. В общем, пришлось мне целый месяц добираться до Манселя. А приехав туда, что я узнаю? А узнаю, что милашка Коул Дрим удрала в Аррас…
Женщина на картине открыла свою сумочку и вытащила оттуда сломанный меч. Тот самый, который вручили Коул в банке. Девушка удивленно вздернула бровь, когда рука женщины вышла вперед из картины.
«Убей ее» одними губами сказал дама.
Коул услышала, как сзади гостья встает из кресла.
– Милашка Коул украла мой дом, – растянула Алекс. – Мое наследство. Мое имя. А что у нас делали с ворами? Помнишь, как нас наказывала Врабье?
Коул медленно протянула руку вперед и приняла меч, который, насколько она помнила, все эти дни лежал в родительской спальне. Видимо возможности дома были очень обширными. Но сейчас главным было не это.
«У нее пистолет» прочла Коул по губам картины и представила, как гостья наставила на нее оружие, готовая нажать на спусковой крючок.
– А ты знаешь, что мне пришлось пережить, чтобы добраться сюда?! – спросила Алекс, шагнув вперед. – Ты – вор! Смотри на меня, ублюдок, когда я с тобой разговариваю! – еще один шаг. – Что?! – шаг. – Боишься? Я тебе говорю…
Гостья подошла вплотную и положила свою руку Коул на плечо.
Раздумывать было глупо! «Убей ее или умрешь. Пистолет. ПИСТОЛЕТ!» беззвучно кричала дама на картине. Прижатый к груди сломанный меч, был по-прежнему очень острым. Резко развернувшись, Коул вонзила его чуть выше живота сиротки. Та коротко вскрикнула и схватила за воротник рубашки Коул. По испещренным шрамами щекам потекли толстые капли слез. Коул, державшая меч обеими руками, вонзила его еще глубже. Послышался тихий хруст ломающегося позвоночника. Настолько острым оказался клинок! Издав последний вздох, Алекс начала падать. Сведенные судорогой пальцы не разжались, оторвав воротники рубашки Коул.
В первую минуту ничего не происходило. Вторую тоже. Казалось, время застыло на месте. В ушах страшно звенело. Одна сиротка стоит в оцепенении, другая лежит на полу, и вокруг нее образуется темная лужа крови. Осознание произошедшего ужасало.
– Черт-черт-черт! – шептала Коул, глядя на свои окровавленные дрожащие руки.
Присев на корточки, и тихо ругаясь, она принялась искать пистолет, о котором предупреждал дом.
Ничего. НИЧЕГО!
Коул пораженно уставилась на картину.
– Тварь! Ты меня обманул! – прохрипела Коул, улыбчивой даме.
– Я бы сказал «спас», – ответили ей.
– Зачем?! – девушка, всхлипывая с трудом подавила в себе истеричный смех. – Зачем ты это сделал? Зачем!?
– Понимаешь? – пожала плечами дама с картины. – Я устал ждать. Ты думаешь, ты первая кого привел Крит? За годы вас были десятки. Я не могу жить без хозяина, и, когда я уже умирал, явилась ты – мой последний шанс. Крит требовал, чтобы я заключил контракт только с наследником Марсов. Но чего не сделаешь, чтобы спасти себя? Когда ты просунула руку в камин, мы заключили контракт. Я признал тебя хозяином, нарушил правило. Вот и все. Но если Крит узнает, что я его обманул, меня снесут. А тебя… особенно после того, как ты убила настоящую дочь Марсов…
Коул подняла голову и заплаканными глазами оглянулась вокруг. Захотелось кричать, но нельзя, Мерил могла все услышать, могла спуститься и увидеть все.
Самозванка. Смысл слов инсулома дошел до нее только сейчас. Дом говорил не о мужской одежде. Коул не дочь Феликса и Вальмы Марс! Их дочь лежит перед ней! Мертвая! Последняя из Марсов. Жертва козней коварного дома.
– Ты – моя хозяйка, – нарушил тишину инсулом. – О ней не волнуйся. Я спрячу труп. Это будет нашим секретом. Хорошо? Убрав свою соперницу, теперь ты без преград сумеешь достичь все, что желаешь. И не надо плакать. Ты бы убила ее в любом случае.
– Нет. Я бы не стала… – сдавленным, сиплым голосом Коул.
– Не обманывай себя. Ты бы не отказалась от дома, денег и возможности устроить счастливую жизнь с той девушкой, что плачет наверху в спальне.
– Даже и не думал. Мне нет смысла вредить тебе. Пока ты жива и здорова, здравствую и я.
Коул всхлипнула и вскочила с места, когда Алекс зашевелилась! Она машинально замахнулась мечом, готовая ударить снова.
– Видишь, о чем я? – усмехнулся инсулом.
– Я испугался! – ответила Коул.
Алекс по-прежнему была мертва. Двигался сам пол. Медленно, осторожно инсулом направлял тело к широко раскрывшемуся, словно хищная пасть, камину.
– Можешь опустить оружие, – сказал дом, издав короткий смешок. – Не убила бы, говоришь?
Коул следила за тем, как постепенно приближается тело к воспылавшему пламени.
– Ты ее… съешь? – прошептала Коул.
– Да.
– А что тебе мешает сожрать меня во сне, если тебе что-то не понравится?
– Напоминаю, что мы заключили контракт. Я буду делать только то, что прикажешь ты.
Коул отвернулась не в силах смотреть на процесс, и ее тут же вырвало на ковер. Ноги ослабели, она упала на четвереньки и стала громко извергать содержимое желудка. Блевотина и кровь, слезы и слюна смешались. Коул дрожала, задыхалась, кашляла. Сердце бешено колотилось, а звон в ушах стал оглушительным.
– Проклятый уродец! – прохрипела с трудом Коул и упала на спину подальше от блевотины и крови.
– Я лишь отражение тебя. – ответил дом.
Но Коул не слушала. Ее охватил озноб. Обычно она чувствовала себя так паршиво после слишком бурной пьянки.
Понадобилось еще несколько минут, чтобы она пришла в себя.
– Я никогда не убивал, – прошептала Коул, бездумно глядя в потолок.
– До этого времени, – поправил дом. – А в будущем счет твоих жертв пойдет на десятки и сотни.
– О чем ты? – шепотом спросила Коул, почувствовав невыносимую усталость. – Может, черт подери, расскажешь, чего от меня хочет этот Крит?
– А ты еще не поняла? – удивился инсулом. – Ты его шахматная фигура. Так же, как и дворецкий, Полумесяц и прочие другие. Пешки, слоны, кони и прочие. Но из тебя он хочет сделать королеву. В его далеко идущих планах ты будешь играть ключевую роль. Станешь его мечом и щитом.
Когда тело Алекс исчезло в огне камина, Коул повернулась к картине. Барышня вновь завозилась в своей сумке и, вытащив серебряный браслет, протянула его вперед. Коул сразу узнала его, тот самый браслет, что шел в комплекте с мечом.
– Кадуцей, – вспомнила Коул.
– Надень, – попросил инсулом. – Теперь должно сработать.
– Не хочу. – буркнула Коул.
– Вставай. Осталось только это.
Девушка закряхтела и с трудом встала на ослабшие ноги.
– Правильно. Молодец, – похвалил дом.
Коул подошла к картине, приняла старое украшение и просунула левую руку в объятия серебристых змей. Те ожили и вцепились друг в друга, слегка сжав запястье Коул. Древние символы на клинке тут же вспыхнули ярким светом, следом засияли и полоски лезвий.
– Что это? – пораженно спросила Коул.
– Меч признал тебя. Такова сила наследства. Как и в моем случае, меч должен был перейти той девчонке, но ее уже нет, и теперь все принадлежит тебе. Осторожно, не порежься. Это оружие невероятно мощное. Оно отличается от всех клинков преторианцев.
– Крит хочет, чтобы я убивал за него? – спросила Коул, глядя то на меч, то на браслет.
– Не без этого.
– Поэтому меня учат сражаться?
– Да.
– Не так я себе представлял свое будущее, – призналась Коул.
– Не все дается так просто, – хмыкнул дом. – Что-то отдаешь, что-то получаешь. В данном случае, твоя плата не так велика – муки совести. Я надеюсь, ты не станешь горевать по этому поводу?
Коул испугалась, поняв, что не жалеет Алекс. Груз ответственности за содеянное давил на нее со всей силы. Она убила человека, несправедливо лишила жизни Алекс, но в глубине души Коул по-настоящему ничего не чувствовала. Никаких угрызений совести или сожаления! Именно это и напугало ее… Дом был прав, констатируя лишь факты, и Коул, как бы ей не хотелось, была с ним согласна. Ничего уже не вернуть. Коул не умела оживлять мертвецов или поворачивать время вспять. Девушка задалась вопросом: поступила бы она так же, зная все заранее, или все-таки рассказала бы правду Криту и лишилась бы всего, что было ей обещано? Ответ был очевиден, и от него Коул сама себе стала противна. Сначала.
Она снова посмотрела на свои окровавленные руки, те все еще дрожали.
Я – монстр, признала про себя Коул. Я – убийца. Это ужасно. И я… ничего не чувствую от этого.
– Еще кое-что, – сказал дом, нарушив долгую тишину. – Эту вещицу Крит искал так же усердно, как и тебя.
Картина указала на журнальный столик возле кресел. Рядом с бутылкой бренди, которую принесла недавно Коул, лежала маленькая книжка.
– Прочти на досуге.
– Что это?
– Дневник Феликса Марса.
Взяв старую книжку, Коул медленно побрела в спальню людей, чью дочь только что убила. Руки ее перестали дрожать.