Глава 4
Отель «La Quinta», три звезды, четвёртый этаж, маленький трёхместный номер. И отличнейшая мягкая кровать! Что ещё для счастья надо?
Заселились почти за полночь и весьма большая группа уже официальных участников шоу «Рок без границ», вместо того чтобы разойтись по номерам и как следует отдохнуть после тяжёлого дня, отправилась праздновать. Ночной Лос-Анджелес прямо-таки манил огнями! Всех, но не меня.
Я побрела спать, потому что двух бессонных ночей мне не пережить, даже несмотря на то, что завтрашний день был объявлен выходным в силу второго этапа отборочного тура.
Спать. Спать. Спать.
Однако покорять ночной город Ангелов отправилась лишь одна моя соседка по номеру, с ней я даже познакомиться не успела. Зато вторая оказалась на месте. С наушниками в ушах, распластавшаяся на самой дальней от двери кровати.
Я намеренно пыталась шуметь, но темнокожая девушка даже веки не потрудилась открыть. И кто я такая, чтобы мешать ей наслаждаться музыкой и лезть со своим знакомством?
Поставила Гибсон в дальний угол, сумку кинула рядом и, не переодеваясь, плюхнулась на кровать. Ну нет у меня сил, чтобы тащиться в душ и облачаться в пижаму. Даже зубы почистить сейчас не так важно, как целиком и полностью подарить себя царству сна.
Потому что там не будет раздражённой физиономии блондинки с прослушивания. И не будет разгневанного лица Грейс, которое так и стоит перед глазами, из-за того, что я просто не смогла ей позвонить. И не будет идиота, лишившего меня единственного средства связи… Не будет ведь?.. С какой стати?! Перенесём нашу встречу на неделю позже, а пока что избавьте меня от его надменной рожи хотя бы во сне. Уверена, в следующий тур мне ни за что не попасть, тогда и стану законченной скрягой и потребую у этого Шейна отдать мне долг в виде нового телефона. Ладно. Согласна – глупая идея… Кажется, здравый смысл исчерпал свой лимит на сегодня.
Уткнулась лицом в мягкую подушку.
И с какой стати эти Far-between вообще будут судьями?
С какой-какой? Ясное дело – рейтинги ещё никто не отменял! «Рок без границ» за счёт одних только судей наберёт себе миллионную аудиторию. Нет, ну какие из этих сопляков судьи?!
Резко села в кровати, прожигая гневным взглядом деревянную дверь.
Вот из-за кого вся удача ускользает из рук!
Сколько им? Восемнадцать? Двадцать? Ну ладно – двадцать три, двадцать четыре? Что это ещё за гуру рока? Что они вообще в этом понимают? Как будут судить? По каким критериям?
Чёрт. Мне срочно нужен Интернет! Как я вообще могла стать единственным в мире человеком, который никогда не слышал о самой популярной рок-группе уходящего года? И кто вообще так решил? Где написано, что они самые популярные? Что за попсу вообще играют?!
Плюхнулась обратно на подушку. Теперь взгляд сверлил потолок.
Кажется, я спать собиралась.
Завтра же найду интернет-кафе!
Найти интернет-кафе для того, кто первый раз приехал в Лос-Анджелес, да и плюс ко всему с детства страдает топографическим кретинизмом, ну просто непосильная задача! Нет, отель располагал своим Wi-Fi, но мне просто было стыдно признаться администратору в том, что среди моего скудного имущества не найдётся гаджета, способного пропустить меня в сеть. Ноутбук с собой не брала – лишняя ноша была ни к чему. Теперь, конечно же, жалею.
Интернет-кафе всё же нашла, за углом соседнего квартала, предварительно пройдя мимо входа дважды.
На часах почти три часа дня – спала я долго. И, когда проснулась, никого из соседок в номере уже не было… а может быть – ещё. К шести нужно вернуться в отель на общее собрание, где первой партии, прошедшей во второй тур, будут даны дальнейшие указания. Оказывается, из-за большого числа участников (сегодня вечером, по всем прогнозам, прибудет ещё около сотни), отсев начнётся уже через несколько дней. Всех поделят на группы и распределят по дням недели, а дальше… а дальше – узнаю на собрании. Из сплетен за очень-очень поздним для всех завтраком (завтрак в общем зале, кстати, тоже оплачивает Victory Records), толком понять ничего не удалось. Из всей услышанной информации предельно ясно дошли две вещи: явиться надо к шести, и нас будут снимать.
И это жители Голливуда называют выходным?
Грейс была в сети. Поспешила напечатать коротенькое извинение с оправданиями насчёт того, что один придурок растоптал в аэропорту мой мобильный, на что в ответ получила два слова «В курсе» и две прикреплённых к сообщению фотографии: на одной я вдавливаю в пол вокалиста самой «крутой» группы этого года, а на второй этот грёбаный вокалист превращает мой мобильный в воспоминания.
«Детка, ты стала популярна ещё до прослушивания! Фанаты проклинают тебя, как самого дьявола!»
«Грейс, кто вообще этот отморозок?»
«Эй-эй, потише. Проверь, нет ли кого за спиной. Если увидят, тебе конец, поверь на слово».
Чёрт. Я и вправду обернулась.
«Тейт, ты из какой глуши приехала? Это – Far-between! Там все просто секси! Особенно Шейн!»
Ше-е-ейн…
От одного только имени передёрнуло!
Ладно. От Грейс мало толку. Написала, что прошла в следующий тур, что при первой же возможности наберу, и вышла из сети.
Ну, Гугл мне в помощь.
«Far-between – интернациональная рок-группа, сформированная в 2013 году в составе пяти участников, в Сеуле (Южная Корея), под лейблом R.Q. Entertainment. Официальный дебют состоялся 5 апреля 2013 года. Ещё до дебютного промоушена ребята обзавелись армией поклонниц благодаря нестандартной по корейским меркам, внешности. Far-between одна из первых азиатских групп, где четверо из пяти участников относятся к другой национальности: двое американцев, австралиец и немец. Все ребята свободно говорят как на корейском, так и на английском языках.
С момента дебюта группа получила многочисленные награды и признание музыкальных критиков. Большая часть из существующих композиций стали хитами, многие из которых были написаны самими же участниками группы. Уже спустя год успешного существования Far-between – как это и было запланировано агентством, – отправилась покорять Европу; популярность и здесь не заставила себя ждать! Только ленивый или ничего не смыслящий в рок-музыке человек не слышал об этих безумно талантливых парнях, прошедших в своё время жесточайший конкурсный отбор. Ходили слухи, что их выбрали из нескольких тысяч претендентов!»
«Прощай Википедия». Нажала на крестик.
Откинулась на спинку стула.
Я. Ленивый и ничего не смыслящий в рок-музыке человек. Точка.
Теперь хотя бы ясно, с какой такой радости их сделали судьями. FB принадлежит R.Q. Entertainment, и этот лейбл взялся за активное сотрудничество с нашим Victory Records. Интересно, что за новую группу они планируют выпустить? Нечто на подобие FB? Женский вариант, или смешанный?.. Ведь парней, прошедших первый отбор, тоже хватает.
А ещё теперь понятно, на что я подписалась, – на исключительно коммерческий проект. А чего хотела? Разве не знала, на что иду? Деньги? Да, деньги не помешают. Но музыка важнее. Впрочем, две эти вещи вполне совместимы и не настолько всё плохо, чтобы думать над этим прямо сейчас. Да ещё и не факт, что вообще попаду в финал…
Хм, после того как налетела и назвала говнюком + недоумком одного из судей?.. Это вряд ли.
В шесть часов вечера в большом зале отеля собрались все конкурсанты. Первые отборочные туры проходили не только в Лос-Анджелесе, но и на всём калифорнийском побережье в течение месяца, просто их не настолько афишировали. Итого набралось около двух сотен участников, плюс сегодня вечером прибудет ещё партия с заключительного отборочного тура. В общем, нехило так выходит.
Некоторые так и не явились в зал отеля – видимо, отходят от бурной ночи и, скорее всего, даже не подозревают, что из конкурса их уже исключили.
Так я и думала – это была первая проверка.
– Ответственность, ответственность и ещё раз ответственность! – вещал с небольшой сцены главный куратор конкурса. Представился он мистером Вонгом. Высокий такой худощавый мужчина с идеальной причёской а-ля Элвис Пресли и начищенными до зеркального блеска туфлями.
Этот-то чудаковатый мужичок, сверкая отбеленными зубами, и сообщил, что к двадцатому числу количество участников сократится минимум наполовину! И для того, чтобы пройти в следующий тур, всем нам надо хорошенько потрудиться, поработать над собой и над песней, с которой предстоит выйти на суд многоуважаемых FB.
К слову, при упоминании «красавчиков» большая часть женской аудитории завизжала примерно так же, как разукрашенные школьницы в аэропорту.
Потупив взгляд, уставилась в пол. Надеюсь, среди них нет законченных фанаток, штурмующих просторы Интернета, следящих за выходом каждой новой фотографии своих обожаемых идолов. Иначе меня прикончат ещё до начала второго тура.
Получив распределение в группу, для которой участие в следующем этапе конкурса случится в среду, поскорее выпорхнула за двери, пока и до меня пухленькая ведущая с красным каре не добралась за положенным интервью.
Вечер наступил быстро. Сегодня моя темнокожая соседка по номеру легла спать, едва солнце опустилось за горизонт, так что я даже не пыталась выйти на разговор. Я не навязчивый человек и навязчивых не люблю. Не хочет общаться – всего хорошего. Притворимся, будто не замечаем друг друга.
Третья соседка так и не появилась. Не уверена, что она вообще у нас есть.
Взяв гитару, уселась в кресло. Гибсон отозвался приятным покалыванием на кончиках пальцев. Репетиционный зал пообещали открыть завтра, но я просто не могла лишить себя удовольствия перед сном пробежаться по струнам.
Лёгким перебором сыграла пару песен, напевая мотив про себя.
– Эй! Я вообще-то здесь спать пытаюсь! – внезапно заорала моя соседка, резко отбросив одеяло в стену.
От неожиданности я дёрнула струны с такой силой, что одна из них взвизгнула и порвалась ровно посередине.
– Твою мать! – я вскочила с кресла.
– Прости, что?! – оскорблённо взвизгнула девушка.
– Я не тебе! – раздражённо фыркнула я, копаясь в сумке и молясь о том, чтобы запасной комплект струн оказался здесь, а не на полочке в Нью-Йорке.
– Чью ты там мать упомянула?! – Так, кажется, соседка оскорбилась больше, чем следовало, раз даже ноги с кровати удосужилась свесить – недобрый знак.
Вот тебе и перебросились первой парочкой фраз.
Борясь с раздражением, твёрдо посмотрела ей в лицо:
– Ты спать хотела? Спокойной ночи! С порванными струнами я тебе больше не помешаю! Чтоб тебя…
В сумке струн не оказалось.
Сегодня в Лос-Анджелесе ещё теплее. Жары не было, но солнышко приятным теплом растекалось по телу. Тонкий красный свитер с рисунком большой оленьей упряжки на груди стал отличным выбором. Впрочем, выбор у меня не особо большой. Почти все шмотки остались в Нью-Йорке.
Вчерашний разговор с соседкой по номеру закончился взаимным посылом, так что имени её я так и не узнала. Зато несколько раз за вечер пересчитала наличку, словно от этого она может увеличиться. А всё потому, что качественный набор струн для моего Гибсона выльется в приличную сумму. И если в среду придётся покупать билет на самолёт до Нью-Йорка, а его точно придётся покупать, стоит отложить запланированную покупку нового мобильного до лучших времён. Ведь мне ещё и Грейс долг отдавать, и арендную плату никто ждать не будет, а зарплаты в этом месяце ещё не было. Даже не уверена, что меня ещё не уволили, после того как взятый на два дня отгул сегодня закончился.
Администратор отеля вежливо объяснил, где найти ближайший музыкальный магазинчик, и вот я здесь – на его пороге.
Несколько рядов высоких стеллажей с дисками и старыми пластинками по правую руку, всё остальное пространство занимают музыкальные инструменты и всевозможные к ним примочки.
От количества электрогитар на стенах разбегались глаза. Мой Гибсон был ничем не хуже большинства из них, но поймите, для меня музыкальный магазин – это как для заядлой модницы распродажа брендовой обуви. Я могу торчать тут часами, особенно в тех магазинах, где инструменты можно снимать со стендов и «примерять» на себя, слушать звучание, при этом даже подключая к усилителю… И никто и слова тебе не скажет, что ты слишком долго здесь засиживаешься!
В Нью-Йорке много таких отличных магазинов.
Да-а… Я бы жила в них. Не ела и не спала. Лишь играла…
Только сейчас время не позволяет. К часу дня нужно явиться в репетиционный зал, где продолжатся съёмки шоу и где всем предстоит определиться с выбором песни для второго тура.
Лысый продавец сурового вида, в обтягивающей кожаной жилетке и с по локоть забитыми татуировками руками, невероятно любезно порекомендовал мне комплект струн для Гибсона и даже предложил свою помощь по установке, так как инструмент у меня был с собой. Но я никому не доверяю гитару – простите, слишком ею дорожу. Так что ответила продавцу самой благодарной улыбкой, на какую была способна, и с его позволения устроилась в дальнем углу магазина, чтобы закончить работу со струнами на месте и отправиться на первую репетицию (или что там будет в рамках шоу) полностью подготовленной.
Перетягивать струны я тоже люблю. Да я вообще всё люблю, что касается манипуляций с гитарой.
Ловкие пальцы действовали быстро, но аккуратно. Подпевая мотивчику известной песни из репертуара U2, негромко играющей в магазине, отметила, что, несмотря на денежные траты, настроение растёт.
Только вдруг стало как-то не по себе. Жгучее покалывание в области затылка сообщало о том, что кто-то уже не первую минуту сверлит его настойчивым взглядом. Обычно я хорошо чувствую такие вещи. Чутьё и в этот раз не подвело.
Обернулась. Первое, что бросилось в глаза в общем силуэте незнакомца, – белоснежная улыбка с идеально ровным рядом зубов, и небольшие ямочки на щеках. И что-то в ней было… Что-то чертовски знакомое. Разглядеть остальное лицо возможности не было никакой: широкие чёрные очки скрывали не только глаза, но и брови целиком. Серая вязаная шапочка опущена до середины лба, а поверх ещё чёрный капюшон от толстовки натянут, так что на оставшиеся открытые участки лица падали тени.
Джинсы с рваными коленями, высокие ботинки на толстой подошве, футляр от гитары на правом плече…
Кто это такой? И почему до сих пор так странно улыбается? Маньяк?..
Поднялась на ноги, глядя на незнакомца с вызовом. В этот-то момент и заметила чёрные языки пламени, словно послушные змеи, плавно извивающиеся по мере движения кадыка.